В моей голове..

И когда ты лежишь на мне пульсирующим животом, и мир замирает на фоне нашего общего счастья, и вдохи твои от сбитых и ломаных превращаются в долгие, желающие забрать с собой из воздуха абсолютно все его частицы, и желание твое, пылающее с час назад, растекшееся сейчас по воздуху, словно пелена смертельного тумана, для меня, смертного, убийственного тумана, и глаза твои, прикрытые длинными, долгими, как рейсы петляющих дорог, ресницами, и руки твои подрагивающем делом прикасаются ко мне; и когда ты - весь уставший, - поднимешь свою голову, лениво приклоненную к острому, раскрасневшемуся от смущению, плечу, взглядом томным, уставшим, десертным - таким сладким и после соития приторным, - я чувствую, жизнь - это ты. Музыка - это ты. Вселенная - это ты. Все существующее, существовавшее ранее, будущее к существованию - ты. Только ты, и моря мне не нужно, и рифм, и нот, лишь бы звуками мерцаний своих переливов тела ты ублажал мою жизнь, лежа уставшей куклой на моей вздыбленной кверху, покатой груди, ластясь к ней, как к чему-то дичайше необыкновенному и невиданному ранее. Для тебя я идеален сейчас. Запустив руки в твои темные, короткие волосы, я вижу, как твои глаза несмело заглядывают в мои, и, найдя в моих подчение, смелее, белоснежной, непорочной розой раскрываешь ресницы и округлые глаза. Вот он - ты. Без масок и капли лжи, без обманов и уворотливых, быстрых речей, на массе люда, что выносишь ты, боясть их глаз. А моих очей ты не боишься. Люблю, когда ты бесстрашен. Бесстрашен - значит доверен моим рукам. Бесстрашен - значит честен. Бесстрашие - значит любовь. После робости своих движений твой голый стан, лежащий на нашей общей постели очаровывает меня вновь. Раз за разом ты не устаешь меня удивлять. Посмотри еще на меня так. Еще. Еще. Еще. Мне слишком мало океана твоих глаз, мне слишком мало твоих ресниц и улыбок, хоть и в смехе мы всегда. Смеясь, находим мы те формы, а улыбаясь - видим нас.