***
Первым делом Чонгук сразу же направляется в агентство, ведь местонахождение Юнги неизвестно, а там он сможет поспрашивать о нём у знакомых, но всё, что ему сообщают по приезде, совершенно бесполезно. Кто-то видел его пару дней назад в кабинете директора, кто-то у входа, а после он вовсе исчез: его нет уже довольно долгое время. Следующим шагом было кладбище. Возможно, Юнги снова навещал её, а, может, и сидит рядом с её вечным домом прямо сейчас, однако, когда Чонгук добирается до места назначения, никого не находит. Остаётся единственное место – квартира Юнги, только вот бы знать, где она находится... Надеясь, что ему раскроют чужое место жительства (какой наивный), он звонит тому, кто знает Юнги больше всего в их компании, но... как и ожидалось, ему отказывают. Нерешаемый ребус, получается. Где и как найти Юнги, если о нём неизвестно ровным счётом ничего?.. Чонгук опустошённо опускается на землю и поворачивает голову к Соён. Он переводит взгляд на её надгробие и в тысячный раз шепчет её полное имя. Чонгук постоянно так делает, когда навещает её, поэтому это уже привычкой стало. — Ты же знаешь, где он сейчас, да? — спрашивает он, убирая опавшие лепестки засыхающих роз в сторону. — Скажи мне, я его найду. — В очередной раз поднимая вялый лепесток у самого края её плитки, ему на глаза попадается выцарапанное кривым подчерком «Мне жаль» и маленькое неровное сердце, от которого Чонгук долго глаз не может оторвать, а позже в его голове что-то словно по щелчку меняется, и он сразу же подрывается в сторону остановки. Как он мог забыть про это место?***
Первое января – выходной день, на улице только пара полупустых автобусов и лёгкий снегопад. Чонгук, будто ужаленный, без оглядки несётся туда. Осталось всего чуть-чуть, и вот, спустя мгновенье, он на месте. Устремляет взгляд вдаль, выискивает хоть кого-то, но кругом только белым-бело, и ни намёка на людей. Неужели снова прогадал? Неужели его даже здесь нет? Чонгук трёт веки пальцами и яро выдыхает, пуская клубы пара в воздух. Он снова осматривает всю улицу, но, никого не найдя, уже разворачивается, как откуда-то слышатся тихие всхлипы. Он поворачивает голову к источнику звука и видит на заснеженной дороге человека. Шаг за шагом приближается, щурится, и... — Нашёл. На белоснежном снегу, в белой одежде, чтобы наверняка не заметили, Юнги лежал посреди дороги, по которой сегодня, слава Богу, не ездили автобусы. Весь бледный, замёрзший до посиневших губ... — Решил покончить с жизнью, дебил? — горько усмехается Чонгук, но его вопрос игнорируют, даже, наверное, не услышав. — Чего развалился? Вставай! — Не дождавшись, Чонгук наклоняется и подбирает вялое тело, придерживая двумя руками. Он тащит Юнги к остановке и, усадив того на скамейку, снимает с себя куртку, накидывая её на дрожащее тело. — Зачем? — хрипло выдаёт Юнги. — Что? — переспрашивает Чонгук, подумав, что могло почудиться. — Зачем ты... это... делаешь? — с трудом произносит тот, еле выговаривая слова. — Ты же... з-знаешь... что я... — Знаю, чёртов ты придурок... — Чонгук злостно выдыхает. — Не думал я, что встречу тебя вот так... — Я хотел к ней. — Ты... что? — Чонгук смотрит на Юнги как на психа, пытаясь понять смысл всего того, что сейчас происходит. — Я хотел её увидеть... с-сильно... перед тем, как... сдаться... х-хотел... почувствовать то, что... чувствовала она... н-но... я замёрз и... я... я не мог... пошевелиться... — Если бы ты здесь умер... — Чонгук кусает обветренные губы от злости, пытается успокоиться, но... Этот ублюдок серьёзно пришёл в то место, где она умерла, и чуть не откинулся сам, хотя давно должен был оплачиваться за свою ошибку?! Слов нет! — Ты... какой же ты невыносимый! И трогать его нельзя, и говорить сейчас нет смысла, всё равно до замёрзших мозгов ничего не дойдёт (хотя, думается Чонгуку, и до нормальных бы не дошло). Сейчас Юнги только в больницу, а только потом разговоры и всё, что там захочется (это Чонгук уже по ситуации и по состоянию здоровья посмотрит). Но сейчас он достаёт телефон и набирает номер «Скорой помощи». И пока они будут ехать, Чонгук хорошенько подумает, что и как делать дальше.***
Первым, что видит Юнги, когда открывает глаза, – белая комната, в которой только он, кровать и тумбочка напротив. Больничная одежда, в которой он сейчас лежит, похожа на ту, в которой он был пару дней назад, и запах свежего постельного белья, отдающего ноткой медицинских препаратов - тот же. Рядом капельница, а справа, за дверью, слышатся мужские голоса, но о чём именно они говорят, Юнги не слышит. Голова безбожно гудит, а конечности и, кажется, всё тело пощипывает и ломит. Горло адски дерёт, из-за чего глаза начинают слезиться, и от этого только в сон клонит. Хорошо бы, уснуть сейчас и не просыпаться, да чувствуется, у Юнги скоро будет интересная беседа, а позже... — Очнулся? Услышав знакомый голос, Юнги быстро приходит в себя и направляет всё своё внимание на только что зашедшего парня. Это Чонгук. Выглядит он слегка потрёпанным и вымотанным, видимо, тут всё это время сидел. Он подходит к кровати Юнги и присаживается на маленький стульчик возле неё, который Юнги даже не заметил, и, осмотрев пациента с ног до головы, начал свой допрос: — Ты хотел умереть? — холодно спрашивает Чон. — Нет. — Какое совпадение, что куртка белая нашлась, да? — Чонгук разговаривает вяло и с ноткой раздражения. Он скептически смотрел в глаза, в душу, в сердце. Он не верил ни словам, ни фактам. Наверное, именно так выглядит унижение – когда тебе не верят, когда каждое твоё слово – пустой звук. И именно так относятся к убийцам. Так ведь и надо, так правильно. — Я же сказал, что не хотел умирать! Я просто... я хотел... — Мне всё равно, — прерывает его Чонгук. — На самом деле, мне по барабану, чего ты там хотел, — Чонгук закатывает глаза и направляет свой леденящий взгляд снова на Юнги, — я здесь только для одного. — Чонгук указывает пальцем на дверь позади и, ухмыльнувшись, произнёс: — Тут копы. Но Юнги, впредь всем ожиданиям Чонгука, не испугался, не начал умолять о помощи и даже не язвил, потому что... он не врал. Он правда хотел сдаться полиции, он действительно сожалел, и он в самом деле не пытался покончить с собой, а куртка... да чёрт с этой курткой, это правда всего лишь совпадение! Только попробуй это доказать тому, кто любил человека, которого ты убил. Не поверят. Юнги в принципе никто больше не поверит, потому что с каждым днём он всё больше становится похож на психически больного. Только вот сам этого не замечает, как и правды, от которой уже давно отказался, официально навязывая на себя статус грешника и готовясь к самому худшему: пожизненному. — Что, решил молчать? Даже последнее слово мне не скажешь? — Улыбка на лице Чонгука пропадает и он встаёт со стула, наклоняясь к Юнги. — А я вот полон ненависти к тебе. Я так сильно был зол на тебя, что готов был убить, и поверь, если бы я хотя бы на месяц раньше узнал, что это ты сбил её, то тебя бы уже никто не спас. — Что? — Юнги не понимает о чём идёт речь. — Кто меня спас? — Тэхён, — произносит Чонгук, но тон уже намного мягче, чем тот, с которым он обращается к Юнги. — Но ты не думай, что он о тебе беспокоился. О тебе теперь вообще никто не беспокоится, зато ненавидеть будут многие. И даже если ты придумаешь сто, да хоть двести причин, чтобы смягчить своё наказание, тебя даже слушать не будут. — Я приму любое наказание, только... — Юнги хватает Чонгука за руку и умоляюще смотрит в глаза. — Пак Донсик. Накажи и его. Он тоже причастен, поверь мне! — Вот это Юнги, кажется, даже будучи больным болезнью Альцгеймера не забудет. То, что сделал с ним Пак осядет в его памяти навечно. Чонгук резко одёргивает руку и отходит от Юнги, направляясь к двери, но Юнги снова просит: — Пожалуйста. — Почему я должен тебе верить? — с издёвкой произносит Гук. — Потому что это ради Соён. — Я разберусь с этим сам, но знай, — Чонгук берётся за ручку двери, — я тебя никогда не прощу. — И уходит, а за ним заходят полицейские, двое из которых держат в руках пистолеты, двое нацепляют на Юнги наручники, и ещё двое стоят совсем рядом, направляя на преступника-пациента электрошокеры.***
Чонгук медленно выходит из больницы, покачиваясь на шатающихся ногах, и достаёт телефон, заказывая такси. На улице глубокая ночь. Наверное, уже давно как второе число, а его до сих пор ждёт Тэхён. Как он там? Чонгук надеется, что тот уже давно спит, и что с ним всё в порядке, но, учитывая количество пропущённых от Тэхёна, навряд ли... Ну ничего. Скоро он приедет, зайдёт в подъезд и постучится в дверь. Скоро он увидит Тэхёна. Совсем скоро.***
Тэхён уже начинает сходить с ума. Прошло всего на всего полчаса, а он, кажется, начнёт сейчас биться в истерике. Телефон Чонгука отключён, Юнги не отвечает, директор Бан продюсера Чона не видел (да, Тэхён звонил даже ему), друзья Гука тоже не знают, где он и что с ним случилось, однако на вопрос «Что произошло?», Тэхён всем говорит, что просто хочет с ним увидеться. Волнение и паника теперь играют главную роль в жизни Тэхёна, и он надеется, что Чонгук как можно скорее вернётся к нему, обнимет и скажет, что ничего страшного не случилось. Но... если всё-таки он убьёт Юнги? Хотя нет... Чонгук не может его убить, он ведь пообещал быть рядом, а значит, не убьёт и не сделает ничего плохого. Верно же? Верно? Спустя час, Тэхёну удаётся немного успокоиться, и он заново начинает свои попытки дозвониться, но и они не заканчиваются успехом. Он пробует занять себя: прибраться в доме, перемыть всю посуду (чёрт, почему её так мало?), он пытается книгу прочесть или фильм посмотреть, но он не может не думать о Чонгуке. Так сильно он ещё никогда не сходил с ума. В его голове было миллион идей, как отвлечься, и Тэхён, кажется, выполнил их все, что даже уже ничего не осталось, и тут он подумал: что если пойти на поиски Чонгука? То есть, Чонгук ищет Юнги, а значит, Тэхён тоже должен его искать, но позже он себя отговорил от этой идеи, ведь... Чонгук сказал ему ждать, а если Чонгук придёт к Тэхёну, а того не будет дома? Так Тэхён сдался. А спустя ещё пару часов после всех его попыток отвлечь себя и не думать о Гуке, Тэхён вовсе опустил руки. Он всё равно не перестаёт о нём думать, так зачем пытаться что-то исправить?.. Всё бесполезно. — Чонгук, блять, только попробуй натворить дел, я тебя собственноручно закопаю, — записывает последнее голосовое сообщение и откладывает телефон, ложась на кровать. Проходит три часа, а Тэхён всё ещё на кровати лежит, мучаясь от незнания. Он терпел целое утро, день и вечер. Он держался как мог, но он уже устал сопротивляться себе, устал быть сильным, поэтому слёзы, печаль и тоска взяли верх, вытесняя панику. Быть может, что-то плохое уже случилось? Тэхён не знает. Но он настраивает себя только на худшее. Из-за опухших расплаканных глаз, Тэхёну удалось немного поспать. Он проснулся ближе к трём часам утра и пошёл на кухню. Выпил стакан воды и посмотрел в окно, – никого. Вернувшись в комнату, он взял смартфон и зашёл в интернет, и... «Сегодня ночью в полицию поступила жалоба о том, что год назад было совершено убийство. Водитель чёрной нисан сбил молодую девушку насмерть и скрылся с места происшествия. Сегодня был пойман преступник и заключён под стражу. Сейчас ведутся расследования. Полиция делает всё возможное, чтобы раскрыть данное преступление!» Чонгук смог. Он сделал это. — Чонгук... — Слёзы снова непроизвольно потекли из ещё не высохших глаз. Губ тронула улыбка, ведь, всё кончено. Всё наконец-то закончилось. Тэхён начинает смеяться и радоваться, он будто впервые вдыхает полной грудью, будто заново учится дышать. Чонгук сделал всё по закону. Чонгук, его Чонгук! Тэхён им гордится, Тэхён ему радуется, Тэхён его любит. До хруста костей любит. Настолько сильно, осознанно, что одной силой мысли зовёт его обратно, и он приходит. Тэхён слышит стук в двери и бежит открывать: дёргает за ручку, толкает от себя, и о-боже-наконец видит его. Усталого, помятого, немного бледного, но счастливого. Тэхён не может больше ждать, ему срочно нужно его обнять. Он хватает Чонгука за руку, тянет на себя и крепко-крепко сжимает в объятиях, вдыхает запах полюбившегося шампуня и судорожно выдыхает. Оба тают друг в друге, покрываясь мурашками. Они снова вместе, снова рядом, и теперь уже ничего не страшно. — По закону? — шепчет на ухо Чонгуку, сжимая его талию. — По закону, — отвечает Тэхёну и начинает поглаживать по плечу. — Спасибо. Тэхён начинает тихонько смеяться, а улыбка всё не может сойти со счастливого лица. Чонгук сделал всё правильно, он не ошибся и не действовал на эмоциях. Он поступил так, как должен был, и он теперь для Тэхёна герой. Всегда им был. Это ли не истинная любовь к человеку? Когда переживаешь сильнее, чем за себя, когда радуешься чужому счастью, будто своему, и когда чувствуешь эйфорию только при одном взгляде или касании. Тэхён чуть отодвигается от Чонгука и, не расцепляя рук вокруг его талии, любуется Чонгуком, одаривая его такой крохотной, но самой очаровательной улыбкой. — Почему смотришь на меня так? — мягко спрашивает Чонгук. — Потому что ты прекрасен, — отвечает, не переставая любоваться. Он наоборот только глубже погружается в черноту карих глаз. — Вот как? — Чонгук насмешливо хмыкает и запускает руку в кудрявые волосы Тэхёна. — Тогда ты нереален. — Чонгук... — улыбка спадает. — Ты мне нравишься, — не даёт продолжить Тэхёну Чонгук, внезапно прерывая. — Давно. — Чонгук продолжает играться с волосами Тэхёна, пока тот испепеляет Чонгука глазами. — Меня тянет к тебе. — Чонгук опускает руку на шею Тэ. — Настолько сильно, — смотрит на губы, — что хочу поцеловать. Тэхён тяжело выдыхает, поднимает руки и обвивает ими шею Чонгука, после чего приближается почти к самым губам и, прошептав «Я тоже», целует на вдохе. Их губы наконец-то сплелись, чувства смешались, а Ким Тэхён и Чон Чонгук теперь только друг для друга.