Покидая зону гравитации

Акша не нуждается в лишних словах, она, вообще-то, любит дельных людей, которые делают и молчат. Акша ведь и сама такая – быстрее сделает и никому не скажет, чем сообщит хоть крупицу своих планов. Поэтому сейчас она стоит с букетом подсолнухов и не знает, зачем пришла. Дыхание свело еще на лестнице, пока она удлиняла себе путь, придумывая ненужные слова, которые бы объяснили её поступок. Ступенька за ступенькой – язык все больше заплетался, и мысли путались. Стук ботинок отдавался о стены, и ей выть хотелось, как громко шумело в ушах. Она слышала, как гудит мотор из машинного отделения, но это не могло быть реальностью, ведь он находился так далеко от жилого корпуса. Она надеялась, что в таком сумасшедшем ритме стучит вовсе не её сердце. Чего ей бояться? Это всего лишь Вероника. Вероника, которая неизменно обнимает по утрам и желает доброго утра; составляет компанию за завтраком и рассказывает забавные истории о семье и о друзьях. Которая замечает грусть в глазах, ищет любой способ поднять настроение и не стесняется заговорить о том, что её волнует. Не боится переступить за воображаемую черту и сказать, как ей важно быть рядом. Пока Вероника не сказала, что хочет нарушить одиночество Акши, она не знала, что на самом деле одинока. Может, порой ей хотелось этого простого «поговорить по душам,» но до появления этой землянки в своей жизни Акша и не думала о том, что у нее есть душа. Цветущая и теплая, как солнце летом, как обогреватель холодной зимой, говорила ей Вероника, и где-то в груди екало, приятно ныло и требовало сделать хоть что-то, чтобы отблагодарить. Объятия казались ей слишком уж сильным нарушением личного пространства, слова – неправильными и лишними. Она надеялась, что Вероника не считала ее грубой из-за молчания, которое то и дело возникало между ними, когда Акша не знала, что ответить. И эти дурацкие, черт возьми, такие желтые подсолнухи. Она больше никогда не будет слушать землян, особенно Лэнса с его глупыми любовными советами. Он знал свою сестру, но идея обратиться к нему за помощью была провальной с самого начала. Паладин предложил Акше набор различных пикап-лайнов, и каждая из них была провальной. Последняя закончилась просьбой Вероники перестать брать уроки социализации у Лэнса, и та согласилась. Мандраж рук не прекращался, пока Акша смотрела на дверь в комнату. Наверное, она пришла почем зря, и подсолнухи эти уже надоели ей. Она сорвала их под руководством миссис Холт, которая разрешила ей нарвать цветы, не интересуясь, зачем они ей. Акша и сама не знала, почему ее туда потянуло, она лишь хотела найти то, что порадует Веронику. Цветы… Такая, казалось бы, мелочь, а земляне им радуются. Они много значат, и миссис Холт даже говорила о том, что существует различная символика, но Акша решила не вдаваться в подробности, чтобы окончательно не запутаться. Теперь же она размышляла – вдруг эти желтые цветы значат что-то плохое, и Вероника расстроится, потому что наверняка знает, что они обозначают. Акша не отступит. Это важнее, чем любая её миссия, и она чувствует, что может лопнуть от того, как птицы крыльями задевают клетку ребер, заставляя ее содрогаться всякий раз, когда Вероника смеется. Это счастье в ее глазах, блики на очках, как она хочет их снять и рассмотреть получше, какого цвета ее глаза, есть ли веснушки на щеках, эти пряди волос, спрятанные за ухо. Акша хочет быть ближе и дышать ею, целиком и полностью, чтобы забыть все остальные запахи. Это безумие, Акша. И она хочет это безумие на своих губах. Прежде, чем Акша успевает собраться с силами, дверь открывается, и на лице Вероники некая тревога, когда она врезается взглядом в девушку. Она торопится, поэтому столкновение происходит неожиданно и сильно, и Акша делает шаг назад, притягивая Веронику к себе, дабы сохранить равновесие. Это сложно, гравитация сопротивляется вместе с силой тяжести, но Акша стоит на своем, пока Вероника лишь охает и теряется. - Я так опаздывала, что ты пришла за мной? Прости, Акша, - она, кажется, совсем ничего не видит и торопится на ужин, но вдруг замечает цветы в руках девушки и непонимающе переводит взгляд на ее лицо. – Поклонники? Акша улыбается. Единственный, кто здесь поклонник, так это она. Немного фанатична по отношению к одной землянке, которая сейчас совсем ничего не понимает. - Это для тебя, - Акша протягивает цветы девушке и делает шаг в ее комнату, чтобы скрыться от ненужных глаз. Механическая панельная дверь закрывается за её спиной, а Вероника смотрит на цветы, как на диковинку. Краснеет, и Акше нравится этот оттенок ее щек. - Не понимаю, - Вероника на самом деле понимает, но не спешит озвучивать. Она гений, иначе бы не была на Атласе. Она просто не может не видеть симпатии Акши, потому что она очевидна, она так естественна и понятно, и Вероника чувствует совершенно то же самое. Акша уже у нее в грудной клетке, под ребрами, в груди, словно бы какой-то важный орган, без которого будет невыносимо. Акша не нуждается в лишних словах. Она наклоняется к Веронике и мягко целует у краешка губ, касаясь её руки. Она теплая, нежная, и, проводя пальцами, галра влюбляется в шероховатость кожи. Уже давно влюбилась на самом деле, попросту еще не зная, какого это – любить землянку. Любить землянку – это смеяться ночью над ее рассказами из детства, пробовать молочные коктейли с клубникой, обнимать без повода и вместе покидать зону гравитации. Это мечтать о её теплых губах, желать взять ее за руку и вместе испытать маленькую бесконечность чувств. Что такое плакать от счастья? А она так может. - Всё ещё не понимаешь? Могу еще объяснить, - Акша обнимает ее вокруг талии, и Вероника полностью её. Ей не нужны эти слова, все и без них ясно. Вероника согласна пустить ее к себе под кожу. - Объясняй сколько хочешь, но перестань использовать пикап-фразочки Лэнса, - она улыбается, но в глазах влага. Шмыгнув носом, Вероника обнимает девушку вокруг шеи и жмется. Лист подсолнуха колет ей в шею, заставляя наклонить голову. - Эту я придумала сама, - Акша смеется, и Вероника клянется, что навсегда это запомнит. У Акши сильная и крепкая спина, и ей так приятно наконец касаться её дольше, чем одни объятия. Она вне зоны гравитации, улетает во всех смыслах, пока в её руках. И Акша тоже, кажется, не держится за пол, позволяя им летать в этих чудесных крыльях птиц, задевающих теперь не только живот, но и все их существо в целом. Они как кислород, везде и невидимы. Акша у Вероники в легких, и та совершенно не против такого расклада. - Могла и не приносить цветы, - шепчет она, пока Акша целует её шею, и это так прекрасно. Её губы крыльями бабочки касаются кожи, и Вероника плавится, как мороженое на солнце. - Это в благодарность, - Акша всё же не землянка и не знает, как правильно благодарить, но попадает в точку. - Подсолнухи для этого особенно хороши, - и она улыбается. Акша видит, как краснеют её глаза и не до конца понимает, почему. Люди немного странные. Акша покидает поле гравитации, когда Вероника берет ее под столом за руку, болтая со своими друзьями. С ней можно просто сидеть рядом, пока она говорит, но Акша вне зоны доступа, потому что целиком и полностью в теплоте её маленькой теплой ручки, в любви этой невероятной девушки, готовая летать с ней в любой момент.