Умирающее солнце

Вся комната была залита оранжевым, почти красным светом предзакатного солнца. Янтарным блеском были озарены и картины. Одна из них в этом свете выглядела по-настоящему ужасающей, но от этого не менее завораживающей. Прежний Ямач, быть может, и любовался бы этим прекрасным моментом, но сейчас ему было не до умирающего солнца. Он сидел перед этой картиной, но думал о том, как уйти. В комнате кроме него находились несколько человек с оружием. Дверь открылась. В комнату вошёл тот, чьё лицо Ямачу было не знакомого, но он его узнал. Чёрная одежда, аскетичная, но от того не менее изящная трость выдали его личность. Он подошёл и сел на стул перед Ямачем. Его движения были свободными и на удивление лёгкими. Мужчина ничего не говорил, лишь смотрел. Ямач не смел поднять на него глаза. — Neden? — спокойно спросил он. У Ямача не было ответа. Ещё минута тишины. Это затишье было для Ямача мучительнее пыток. — Подними глаза. Ямач покачал головой. — Значит всё ещё в своём уме. После этих слов Ямач вспомнил тот день. Конец весны. Он вместе с Аличо едет на свадьбу племянницы. Ещё минута и они на месте. Не слышно ни музыки, ни весёлых голосов. Ужасный день… Ямач зажмурил глаза до появления в темноте кругов — Подними голову, — в голосе незнакомца послышался металл. Ямач открыл глаза и поднял голову. Мужчина смотрел ему в глаза несколько секунд. Между ними будто состоялся немой диалог. Затем хриплым голосом Ямач произнёс: — Я не хотел. И снова опустил голову. Двумя днями ранее у Чукура была крупная поставка оружия, которая сорвалась. Чукур снова проиграл, но на этот раз им предложили вернуть долг другим образом. Задание заключалось в устранении одного из поставщиков оружия. Целью был бывший военный, получивший травму ноги во время вооружённого столкновения с повстанцами в Южном Судане. Координаты, маршруты и распорядок дня предоставили заказчики. Всё было предельно просто, но ошибки избежать не удалось. Ямач взорвал не ту машину. Вместо Полковника погибла его дочь. — Я не хотел. — Это уже ничего не исправит. Мужчина вздохнул и, опираясь на трость, встал. Теперь его движения стали тяжелее. Он подошёл к окну и распахнул его. Глубоко вздохнул. Тишина. Он посмотрел на карманные часы. Тринадцать минут седьмого. Из минаретов мечетей зазвучал азан. Голос Стамбула. Военный с жадностью втянул воздух и повернулся в сторону пленника. — Встать, — сказал он командным голосом, затем понизил тон, — Соверши омовение. Ямач был в замешательстве. Полковник показал на одну из дверей. Один из парней уже принёс чистую одежду. Другой повёл Ямача за собой. Впервые за долгое время Ямач действительно чувствовал себя очищенным. Ему было настолько легко и просто, совсем как прежде. Капли воды стекали с его лица и рук на пол. Омовение будто смыло с его тела следы совершённых грехов. На ладонях не было следов крови, которые не смывались последние полгода. Вернувшись в комнату он увидел на полу молитвенный коврик, подготовленный для него. — Я совсем не знаю слова. — Ты совершаешь намаз, а не читаешь стихотворение. Полковник отошёл от окна и встал рядом с ковриком. — Я помогу. Ямач подошёл и встал на коврик. Мужчина стоял у его правого плеча. Темнело, но в комнате всё ещё был только естественный свет. Началась молитва. Ямач повторял за ним каждое слово. В жизни он совершал намаз лишь один раз, в детстве с отцом. Но он понимал каждую фразу. Не зная как, но понимал. Учитель не молился вместе с ним, он лишь подсказывал слова. — Теперь можешь произнести одну из сур. Ты знаешь Суры? Ямач улыбнулся и кивнул. Со слезами на глазах он начал читать суру аль-Бакара. Его слёзы не были чем-то удивительным для муллы. Его больше удивляли те, кто совершает молитву без слёз, улыбки, смеха. «Я не смогу… Отец… 3. 2. 1.» В голове Ямача снова и снова звучали эти слова. Во время земного поклона он упал на колени и зарыдал, но не остановил молитву. Совсем стемнело. Ямач уже полчаса сидел на молитвенном коврике перебирая чётки. Мужчина, всё это время стоявший позади него сделал два шага вперёд и встал сбоку. Ямач поднял на него глаза и почти шёпотом произнёс: — Спасибо. Полковник снял оружие с предохранителя. — Я поверил. Твоя молитва была искренней. Дуло пистолета коснулось виска Ямача. Выстрел. В кровавой луже отражался молодой месяц. Рядом лежало мёртвое тело. Его открытые глаза смотрели на одну из картин на стене.