Автор против персонажа: случаи Толкина и Мартина

Мы безуспешно Его Престол пытались пошатнуть И проиграли бой. Что из того? Не все погибло: сохранен запал Неукротимой воли, наряду С безмерной ненавистью, жаждой мстить И мужеством — не уступать вовек. А это ль не победа? Ведь у нас Осталось то, чего не может Он Ни яростью, ни силой отобрать — Немеркнущая слава! Если б я Противника, чье царство сотряслось От страха перед этою рукой, Молил бы на коленах о пощаде, — Я опозорился бы, я стыдом Покрылся бы и горше был бы срам, Чем низверженье. Джон Мильтон, «Потерянный рай»

      Сплошь или рядом тот или иной писатель в своих произведениях берется заклеймить что-то ему неприятное — некую идеологию или явление — выведя объект своей неприязни в виде некого персонажа. В качестве образчика топорного исполнения подобного приема можно привести «светлый» образ лорда Волдеморта (он же Том Марволо Реддл) в цикле Джоан Роулинг «Гарри Поттер» — каковой цикл с идейной точки зрения представляет довольно топорную агитку в жанре христианского антииммортализма aka «стремиться получить бессмертие материалистическим способом без посредничества Бога — плохо», по заветам Толкина и Льюиса (но при этом несравненно более халтурную по исполнению, на мой вкус). Мол, не становитесь, детки, имморталистами — превратитесь в безносого нациста-рептилоида, творящего зло ради зла. Из той же серии Ричард Окделл из цикла Веры Камши «Отблески Этерны», начинавший как обычный дворянин, а затем превращенный поэтапно автором в образцовую сволочь. Но это, конечно, крайние случаи.       Гораздо интереснее с точки зрения анализа создание образов двух разных персонажей столь же разных по своим взглядам писателей — Феанора, короля нолдор-изгнанников из Легендариума Джона Толкина, и Станниса Баратеона, претендента на трон Семи Королевств из цикла Джорджа Мартина «Песнь Льда и Пламени». Оба этих героя обладают рядом безусловно-положительных черт, но при этом безусловно антипатичны сочетанием целей и средств своим создателям. Подобное противостояние творца и творения не может не вызывать интереса, особенно если творец талантлив и вложил в творение достаточно воображения — поэтому мне представляется перспективным разобрать оба данных случаях, а также сравнить их между собой. Предельно огрубляя — за что творец не любит свое творение и как именно он эту нелюбовь выражает?       Начнем с Толкина — и Феанора. Мировоззрение Толкина — это христианская разновидность теоцентризма, причем не просто христианская, а католическая: для него важен не только сам Бог, но и соблюдение установленной им иерархии. «Те, кто дает плохие советы или говорит против Властей (и даже против Единого, если отваживаются) — несут зло, и их нужно остерегаться, будь они во плоти или развоплощены»[1]. Власти у Толкина — это Валар, местные «архангелы», поставленные Эру (Богом) править Ардой. Феанор, король нолдор-изгнанников, восстает против Валар, выступающих против желания эльфов покинуть Валинор и вернуться в Средиземье: по сути это его решение оказывается оправданным, ведь, по намекам самого Толкина, решение Валар переселить эльфов в Валинор хотя и было продиктовано искренней заботой о их благе, но являлось ошибочным и противоречило планам самого же Эру[2].       Но поскольку для Толкина богоустановленная иерархия «сама по себе» блага, даже если допускает частные ошибки — бунт против неё неизбежно должен вести ко злу, даже если бунтовщики не руководствуются открыто-богоборческими мотивами, подобно Морготу и Саурону. Вследствие этого Феанор у Толкина — в некотором роде Каин своей расы: по его вине нолдор сперва обращают оружие против другого эльфийского народа, тэлери (при том, что история толкиновского мира знала всего три случая войн эльфов друг против друга — и все они связаны с Феанором и его наследниками), а затем одни нолдор (сторонники Феанора) бросают на произвол судьбы в Лосгаре других (сторонников Финголфина). Не чужд Феанор и банального властолюбия — см. его конфликт с Финголфином, его братом, за власть над нолдор. А принесенная им Клятва, порожденная стремлением любой ценой вернуть похищенные Морготом Сильмариллы, в конечном итоге губит всех его сыновей, предварительно сделав их убийцами собственной родни.       Но вместе с тем Толкин ушел от наивного соблазна сделать Феанора полным чудовищем наподобие Моргота или просто хитроумным властолюбцем вроде Саурона. Он показан Толкином как величайший изобретатель своего народа (достаточно вспомнить его достижения — в диапазоне от разработки нового алфавита до создания палантиров), да и Сильмариллы, возвращением которых он был так одержим — не обычные драгоценные побрякушки, а предметы, в которых заключены судьбы Арды; согласно Пророчеству Мандоса, их свет сыграет ключевую роль в возрождении мира после Дагор Дагоррат — местного Армагеддона. Так что когда в Сильмариллионе говорится, что Феанор «не искал ничьего совета, кроме Нерданели мудрой, своей жены — и то лишь на краткий срок» — не стоит забывать, что у Феанора были причины для подобного высокомерия, благо большинство других нолдор повелось на манипуляции Мелькора в духе «Валар вас держат здесь, а Средиземье хотят отдать людям» не хуже него, а Феанор хотя бы не вел с ним дел:       «Хоть и запутался Феанор в тенетах злобы Мелькора против Валар, не вел он с ним бесед и не принимал от него советов». В своей прогрессирующей враждебности к Валар он руководствовался вполне логичной (пусть и неверной) идеей — если Мелькор, один из Валар, под видом помощи эльфам обманывает их с целью подчинить своему влиянию, то где доказательства, что остальные Валар в отношении эльфов не ведут себя также? Тем более, что у него были основания не любить Валар — достаточно вспомнить, что приговор Валар по поводу его матери Мириэль, умершей вскоре после его рождения и отказавшейся покинуть Чертоги Мандоса, обрекал её на вечное пребывание там, и всё это — чтобы оправдать новый брак его отца Финвэ с Индис при том, что для эльдар общей нормой является тотальная моногамия (см. «Законы и Обычаи Эльдар» и «Статут Финвэ и Мириэль»). Неудивительно, что Феанор не любил детей Индис — хотя самого Финвэ, несмотря на вышеуказанные обстоятельства, в обычной ситуации не способствующие симпатии к отцу, любил сильнее, чем Сильмариллы, величайшее произведение своих рук.        Не стоит забывать и о том, что несмотря на то, что, примирившись с Феанором после первого конфликта с ним, порожденного разделившей нолдор ложью Мелькора (Мелькор внушал сторонникам Феанора, что Финголфин при помощи Валар намерен узурпировать власть над нолдор, а сторонникам Финголфина — что Феанор хочет изгнать сыновей Индис), Финголфин дал обещание признавать его лидерство («Тебе — вести, мне же — следовать за тобою»), но, при этом, присоединившись к исходу нолдор-изгнанников из Средиземья, стал претендовать на верховную власть над нолдор на основании приговора Валар, изгнавшего Феанора — хотя сам же очевидным образом пошел против воли Валар, присоединившись к исходу. Это не оправдывает предательства Феанора, уничтожившего в Лосгаре корабли, которые должны были перевезти в Средиземье приверженцев Финголфина — но объясняет его мотивацию. Хотя Феанор Толкину как персонаж в идейном плане антипатичен, он не заставляет его творить откровенно немотивированное зло.       Единственный эпизод, вызывающий определенные вопросы — резня в Альквалондэ. Хотя в психологической достоверности готовности Феанора на насилие (после потери отца и Сильмариллов, а также принесения Клятвы, которая уже подразумевала агрессию по отношению к любому разумному существу, стоящему на пути к возвращению Сильмариллов в руки Феанора — в том числе соплеменнику) по отношению к тем эльфам, которые сохраняли лояльность Валар и не хотели содействовать исходу его сторонников из Валинора (тэлери), нет сомнений, выглядит сомнительным, что такой высокоразвитый народ, как нолдор, активно взаимодействовавший с теми же мореходами-тэлери, совсем не интересовался мореходством: такое ощущение, что отсутствие у нолдор флота нужно не в последнюю очередь для того, чтобы сюжетно обосновать неизбежность осуществленной Феанором вследствие бунта против Валар братоубийственной резни и авторский идейный посыл в духе «будете бунтовать против богоустановленной власти — превратитесь в отморозков и братоубийц»[3].       В остальном же образ Феанора и вытекающие из него поступки выглядят вполне психологически достоверно. Наделенный удивительными способностями и вместе с тем рано столкнувшийся с тем, что он имел причины воспринимать как несправедливость со стороны Валар, он привык полагаться в первую очередь на собственное разумение, а вражда с потомством Индис (искусно разожженная Мелькором) сделала его нетерпимым к чужому мнению и готовым на насилие даже в отношении соплеменников. Ну а после гибели любимого отца и похищения труда всей жизни у Феанора натурально снесло крышу — достаточно вспомнить сцену его гибели в битве с армией Моргота, где он отправился на тот свет в сущности из-за своего воинского неистовства — впал в состояние берсерка («Громко смеялся Феанор, размахивая мечом и ликуя, что не побоялся бросить вызов гневу Валар и опасностям долгого пути ради того, чтобы насладиться часом своей мести»), оторвался с авангардом своей армии от основных сил своих приверженцев и был убит балрогами.       Таким образом, на мой взгляд, Толкину удалось создать реально неоднозначного и вызывающего интерес персонажа, причем авторское неприятие его «богоборческого» (точнее «ангелоборческого», поскольку собственно Бога — Эру — Феанор никоим образом не отрицал и тем более не пытался, подобно Морготу и Саурону, занять его место) хюбриса и то, что в рамках толкиновского мира поставленные Богом власти — Валар — действительно благи и «хотят как лучше», не отменяет того, что после гибели Древ Света и возвращения Моргота в Средиземье Валар заняли по сути страусиную позицию (и ещё вопрос, пошли бы они на полноценное вмешательство в средиземские дела, если бы не позиция Ульмо и плавание Эарендиля), а именно нолдор-изгнанники (пусть их исход из Валинора и привел к братоубийственной резне в Альквалондэ, а затем к предательству в Лосгаре) стали защитниками других обитателей Средиземья, защитив их от порабощения Морготом.       Случай Станниса Баратеона, героя «Песни Льда и Пламени» Джорджа Мартина — более сложен для анализа. Если Толкин декларировал свои взгляды открыто, основывая свое творчество на католическом изводе христианства, то взгляды Мартина, в силу которых ему антипатичен образ созданного им персонажа, куда более неопределенны — хотя я в свое время выдвигал некоторые предположения о его подлинном мировоззрении[4]. Вместе с тем, за что он не любит Станниса, более-менее понятно — Мартин формулирует причины своей неприязни устами другого своего персонажа, евнуха Вариса: «Станнис — знаменитый и доблестный полководец. К тому же он полностью лишен милосердия. Нет на земле существа более жуткого, чем истинно справедливый человек». Насколько это утверждение соответствует истине — другой вопрос (я его рассмотрю ниже), но суть позиции Мартина в том, что человек, руководствующийся стремлением установить справедливость любой ценой, будет жестоким и негибким. Отрывается Мартин на Станнисе так, что на фоне созданного им всеми доступными приемами образа толкиновский Феанор — едва ли не положительный персонаж.       Интересно, что Феанора и Станниса роднит не только роль героя, неприятного идеологически собственному автору, но и ряд деталей биографии, критичных для формирования их мировоззрения — да и само это мировоззрение во многом довольно схоже. Феанор в раннем возрасте теряет мать (а позднее гибнет и его отец), и именно это в конечном итоге становится первопричиной его недоверия к Валар и того, что полагается он лишь на собственные силы. Станнис в юности потерял обоих родителей, корабль которых утонул на его глазах, и утратил веру в богов: «Я перестал верить в богов в тот самый день, как «Горделивая» разбилась в нашем заливе. Я поклялся никогда более не поклоняться богам, способным столь жестоко отправить на дно моих отца и мать. В Королевской Гавани Верховный Септон всё вещал, бывало, что добро и справедливость исходят от Семерых, но то немногое, что я видел из того и другого, проистекало всегда от людей».       Схожи они и жизненными коллизиями, в которые попадают. Подобно Феанору, чьи права на трон оспаривал его младший брат Финголфин, Станнис конфликтует за Железный Трон со своим младшим братом Ренли (и, как и в случае противостояния «Феанор-Финголфин», в противостоянии двух братьев у Мартина младший брат пользуется несравненно бОльшей поддержкой, чем старший) — но Феанор, при всех своих недостатках, не додумался до идеи убийства соперника с помощью черной магии. Кроме того, если Финголфин, которого многие нолдор предпочли Феанору, был действительно достойным правителем, способным вести свой народ в трудное время, то Ренли у Мартина — расфуфыренный хлыщ, не знающий ничего ни о войне[5], ни о долге правителя и лезущий на трон откровенно в обход всех мыслимых правил[6] (поскольку формально законный король — Джоффри, а фактически, поскольку Джоффри и прочие дети Серсеи бастарды — Станнис), но при этом искренне уверенный в своем праве на власть. Тем унизительнее для Станниса, что даже такого короля вестеросские лорды предпочитают ему.       Притязания Феанора у Толкина на власть над нолдор понятны и в определенном смысле обоснованы: он старший сын Финвэ, который стал первым королем своего народа, добровольно последовавшего за ним в Валинор. Претензии Станниса у Мартина показаны как куда менее обоснованные: он претендует на Железный Трон на основании того, что он младший брат Роберта Баратеона, но сам Роберт — не более чем узурпатор, чей переворот был поддержан далеко не всеми знатными семействами Вестероса, да и Таргариены, на основании родства с которыми Баратеоны воссели на трон, стали правителями Семи Королевств по праву завоевания, так что и права Станниса при желании можно поставить под сомнение. У Феанора при исходе из Валинора немало сторонников (пусть и меньше, чем у Финголфина), у Станниса же до гибели Ренли (после которой Штормовые земли признали его власть) их немного, почему ему и пришлось пойти на братоубийство.       Феанор, несмотря на неприязнь к Валар и стремление увести нолдор из-под их власти, отвергает «дружбу» Моргота, Станнис в обычной в общем-то гражданской войне за трон делает ставку на стремный культ Рглора, практикующий черную магию, человеческие жертвоприношения и тому подобную милоту, и даже готов пойти на принесение в жертву Рглору своего незаконнорожденного племянника. И Феанор, и Станнис на первый взгляд на символическом уровне связаны с огнем (имя «Фэанаро» означает «пламенный дух», а на гербе Станниса после его обращения в рглорианство с его «огненной» эстетикой изображено огненное сердце), но в случае Феанора это огонь жизни и созидания, тогда как Станнис «огненную» символику взял у рглорианцев, в религии которых огонь имеет куда более мрачные коннотации. Сам же он описывается как человек мрачный, неразговорчивый и чуждый веселья, то есть, напротив, на символическом уровне скорее «холодный»[7]. Не случайно, в отличии от Феанора, Станнис лишен творческого начала, он по роду своих занятий военный — то есть человек, по роду занятий связанный с убийством, разрушением. Кроме того, пламя Феанора — пламя собственной души, а пламя Станниса — заемное (от служителей Рглора).       Станнис злопамятный человек, обожающий припоминать, кто его «обидел» и «не уважил». Не жалея черных красок для портрета Станниса, изображенного как мрачный тип, не умеющий смеяться и радоваться жизни, Мартин спускается на совсем уж примитивный уровень — наделяет Станниса квадратным подбородком, впалыми щеками и неприятными привычками вроде манеры скрипеть зубами (ну хоть не дурной запах изо рта), а его жену Селису Флорент делает усатой (! — ну хоть не бородатой, опять же) женщиной с блеклыми глазами и неприятным голосом, да ещё и фамильными оттопыренными ушами (неужели Роберт Баратеон не мог найти брату жену посимпатичней — особенно если вспомнить, что как союзник дом Флорентов стоит недорого и крупной армии не имеет?). В сериале, дополнительно унижающем Станниса, эту «красоту» дополнили тем, что Селиса зачем-то держит в сосудах своих мертворожденных детей от Станниса. Жену свою Станнис не любит и не уважает, в браке у них родилась всего одна дочь, да и ту миляга Джордж Мартин «наградил» изуродованным вследствие перенесенной эпидемии «серой хвори» лицом.       Правда, кроме жены у Станниса есть «любовная» линия с Мелисандрой, но она также нарочито издевательская — Мелисандра никаких чувств к Станнису не питает, он её интересует лишь как король, способный обратить Вестерос в рглорианство, а также потенциальный Азор Ахай (рглорианский аналог Мессии), да и Станнис, в отличии от его жены и части придворных, убежденным рглорианцем не является — Мелисандра для него играет роль, в первую очередь, штатного мага. Совокупляются же они для порождения магических «теней», которые убивают врагов Станниса вроде Ренли и Кортни Пенроза. Вишенкой на торте является то, что сама Мелисандра по намекам, рассыпанным по тексту книги, даже не живое существо (скажем, упомянуто, что она, на самом деле, не нуждается в еде и питье, и её не берет яд мейстера Крессена), а её красивая внешность является колдовским мороком — так что Станнис, для полного счастья, ещё и трахается с трупом (?).       Толкин, замечу, подобными (на мой взгляд) откровенно сомнительными приемами — изображение носителей не нравящихся ему взглядов «жалкими, ничтожными личностями», отвратительными и внутренне, и внешне — всё же не злоупотреблял. Тот же Феанор у него характеризуется как «прекраснейший из Детей Илуватара», свою жену он искренне любил (по крайней мере до тех пор, пока они не рассорились из-за преданности Нерданель Валар), хотя она и не отличалась особой красотой по меркам своего народа — но и карикатурной уродиной, конечно, не была, да и с потомством у него всё было хорошо — большинство его сыновей и внук Келебримбор выросли неординарными людьми… пардон, эльфами, хотя и далеко не всегда поступавшими правильно (вспомним сына Феанора Келегорма — всё же духи, пусть и в зверином облике, сдается мне, абы кому не служат).       Стремясь принизить образ Станниса как человека с сильным стремлением к справедливости, представив это стремление как казуистическое крючкотворство, Мартин заставляет его творить безумные вещи, граничащие с бессмысленной жестокостью. Пример этого — его взаимоотношения с капитаном у него на службе, Давосом Сивортом, бывшим контрабандистом. На службу к Станнису Давос попал во время Восстания Баратеона, когда провез в осажденный таргариенскими лоялистами Штормовой Предел, удерживаемый Станнисом и страдавший от голода (под конец его защитники собирались переходить на человечину), груз припасов. За его услуги Станнис пожаловал ему рыцарство, замок и земли, но за занятие контрабандой отрубил суставы пальцев на левой руке. Никакой сюжетной нагрузки этот эпизод не несет — просто обгаживание Станниса (также, как описание манеры скрипеть зубами, его внешности или внешности его жены и дочери).       Столь же абсурдная сцена — сцена, где Станнис спускает с рук Мелисандре и Селисе (хотя к первой он относится сугубо прагматично, а вторую — и вовсе в грош не ставит) унижение старого мейстера Крессена (они пытаются в прямом смысле слова напялить на него шутовской колпак), враждебного рглорианцам и осмелившегося противоречить королю, но верно служившего ему ранее много лет, причем старательно подчеркивается, что никто из придворных Станниса, кроме Давоса Сиворта, мейстера не поддержал (хотя мейстер в вестеросском обществе уважаемый человек и должен быть знаком с многими приближенными своего лорда). Станет ли закрывать глаза на такое справедливый, стремящийся быть справедливым или хотя бы выглядеть справедливым в собственных глазах человек? Вряд ли. Единственный смысл этого эпизода — сказать «смотрите, какой Станнис плохой», даже ценой абсолютного непопадания в характер персонажа.       При этом, что забавно, все потуги Мартина Станниса обгадить оказываются тщетными… из-за особенностей мира, сконструированного самим же Мартином. Это толкиновский Феанор на фоне других толкиновских эльфов (не считая совсем уж отмороженных, вроде Эола и Маэглина) смотрится не самым приятным типом — в мире же Мартина, где изощренная жестокость и предательство волею автора, старательно выстраивавшего его именно таковым, являются если не нормой, то её вариантом, Станнис — ещё из лучших. Он властолюбив и готов идти по трупам? Не больше, чем его соперники в борьбе за Железный Трон. Он сотрудничает с агрессивной сектой религиозных фанатиков? Ну извините, у Мартина многие культы балуются чем-то таким — от практикующих человеческие жертвы старобожников до наемных убийц-Безликих.       Ряд мартиновских утверждений о Станнисе при внимательном рассмотрении оказываются ложными, исходя из фактологии созданного им же самим мира. Скажем, Станнис заявлен как суровый человек, не умеющий прощать — но при этом после убийства Ренли он принял на свою сторону лордов Штормовых земель и Флорентов (хотя лорды Штормовых земель не только поддержали узурпатора Ренли, но ещё и во время Восстания Баратеона поддержали Таргариенов), а в походе на Север привлек на свою сторону для войны против Болтонов местных аристократов, включая даже дикарей-горцев — при том, что в прошлом северяне выдвинули собственного короля Робба Старка, провозгласившего независимость от Железного Трона, на который Станнис претендовал. Да, приняв знать Штормовых Земель, он оговорил, что ничего не забыл и не простил —но по факту репрессиям с его стороны подверглись в первую очередь откровенные предатели и капитулянты вроде Алестера Флорента.       Злодейскую сущность Станниса, по мысли автора, должно иллюстрировать то, что он рассматривал возможность принесения в жертву (в рамках рглорианского ритуала — Мелисандра обещала ему пробудить дракона из камня) Эдрика Шторма, своего племянника-бастарда. Многие лорды Вестероса в его ситуации колебались? Но характерно, что на этот шаг он так и не пошел — а когда Давос Сиворт, чтобы гарантировать безопасность Эдрика, организовал его вывоз в Вольные Города, Станнис в конечном итоге не только оставил Давоса в живых (хотя его поступок мог быть квалифицирован как измена), но и поручил ему важную дипломатическую миссию на Севере.       Дополнительно идею Мартина о том, что Станнис пресный унылый человечишка, не умеющий получать удовольствие от жизни, иллюстрирует упоминание его брата Роберта о том, что Станнис предлагал запретить бордели. У Мартина, надо сказать, на борделях вообще фетиш, вплоть до подробного расписывания, в каком регионе какие бордели и проститутки обретаются. Правда, о том, что в Средневековье «работницы» такого рода заведений даже на фоне современности были в большинстве случаев абсолютно бесправны (и легальность борделей обосновывали вовсе не через «ну это работа такая», а через «если запретить бордели, всякая шваль будет честных женщин насиловать»), Мартин почему-то или не думает — или не хочет, чтобы об этом задумывались его читатели.       Если же смотреть на дела, а не на оценки, то Станнис у Мартина — персонаж, безукоризненно верный своему старшему брату (чем в его мире может похвастаться, мягко говоря, далеко не каждая семья) ещё когда тот не был королем, талантливый организатор (создал для брата мощный флот), полководец и флотоводец. На его службе делают карьеру незнатные люди, такие как Давос Сиворт и Клейтон Саггс, причем Сиворт достигает поста Десницы — своего рода ВРИО короля (при этом Сиворт — один из немногих персонажей, которые могут быть названы порядочными). Он искренне заботится о поддержании закона и правосудия в Семи Королевствах — в бытность мастером над кораблями при Роберте он специально посетил удаленный от его владений архипелаг Сестры, чтобы искоренить там бандитизм и контрабанду, хотя, казалось бы, «что ему Гекуба?». Среднего вестеросского лорда правопорядок в землях, лежащих за пределами его владений, не сильно интересует.       Получается весьма занятная ситуация — Толкину приверженность его идеологии не мешает создавать яркие и противоречивые образы и для того, чтобы показать, что какой-то герой выбрал неверный и гибельный (с точки зрения автора) путь, ему не надо с ног до головы мазать его самого его самого черной краской (а то и иной субстанцией иного цвета). У Мартина же подобное замазывание — основной способ принизить не нравящегося ему героя. Конечно, откровенных отморозков и садистов он не может не осуждать, но вторые в очереди на его осуждение — люди с какими-то принципами, что показывает, что в справедливость (хоть в религиозной, хоть в светской форме) он не особо верит, а верит в лучшем случае в гнилой компромисс по принципу «живи сам и давай жить другими». А один из способов сделать их непривлекательными в глазах читателя — показать недостаточно сильными, влиятельными, красивыми и успешными, что наводит на дополнительные размышления о мировоззрении Мартина, на первый взгляд прямо декларируемой идеологии не имеющего. [1] http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/kolzo_mo/laws.shtml [2] Причем даже когда Валар принимали решение о переселении эльфов в Валинор, часть из них была против этого проекта: «И тогда опять собрались Валар на совет, но не было меж ними согласия. Одни (и главным среди них был Улмо) говорили, что квенди должно жить на свободе в Средиземье, странствуя, где им вздумается, преображая во благо земли и залечивая их раны при помощи дарованного им искусства. Но большинство Валар опасались за судьбы квенди в мире, полном опасностей, в обманчивых подзвездных сумерках; кроме того, пленились они красотою квенди и возжаждали их дружбы. И потому, наконец, Валар призвали эльфов в Валинор, дабы собрать их всех у престола Властей в свете Дерев отныне и навсегда; и Мандос нарушил молчание, молвив: «Так судил рок». И решение это повлекло за собою в будущем немало бед» (https://predanie.ru/book/217580-silmarillion-per-s-lihacheva/). См. также здесь — https://tolkien.su/forum/index.php?topic=18126.0. [3] Опять же, непонятно, чего стоило Феанору, с его-то навыками демагогии, взбунтовавшему нолдор против Валар, от которых нолдор ничего плохого, кроме хорошего, не видели — конечно, свою роль внесли и интриги Мелькора, и гибель Финвэ, но именно выступление Феанора превратило смутное желание нолдор вернуться в Средиземье в полноценное политическое движение — предложить тэлери не отдавать нолдор свои корабли, а просто перевезти нолдор в Средиземье, отплатив за былые услуги. [4] https://ficbook.net/readfic/9101693 [5] Достаточно вспомнить о его «гениальном» плане атаковать засевшую на холмах армию Станниса, имеющую лучников, лицом к солнцу. Или он неиронично собирался завалить Станниса трупами своих «подданных»? Сразу видно — хороший годный правитель, чего уж там. Да и назначение командующим авангардом Лораса Тирелла — юнца без военного опыта, привыкшего гробить солдат в атаках (см. взятие им Драконьего Камня) — о многом говорит. [6] Хороший анализ образа книжного образа Ренли Баратеона (и того, как его исказили в экранизации) можно найти здесь — https://ficbook.net/printfic/4266728. [7] В этой связи даже есть теория, что именно Станнис в ещё ненаписанных книгах Мартина станет следующим Королем Ночи: https://vk.com/wall-52632713_109485. В контексте откровенной, почти физически ощутимой неприязни Джорджа Мартина к своему герою это выглядит не так уж невероятно, как может показаться на первый взгляд.