Memories

Первого сентября 1971 года прошел распределение на факультеты Северус Снейп. Я плохо помню его тогда - просто тощий мальчишка с запутанными, жирными волосами, укутанный в тряпку, что отдаленно напоминала старую школьную мантию. Присмотрется к мальчику заставлял лишь печальный взгляд черных глаз. На первом в его жизни уроке трансфигурации он не обратил на меня ровным счетом никакого внимания. Сидел и писал что-то на полях учебника. Я сделала ему замечание, но его это ничуть не смутило, и он начал строчить на пергаменте. Махнув на него рукой (в мыслях, конечно) я спокойно продолжила вести урок. Такое поведение продолжалось... да на каждом уроке. Он неизменно заходил в класс, садился в углу за первой партой, открывал учебник, и начинал строчить. Однажды он его все-таки забыл. Каюсь, я открыла его из чистого любопытства - но... На пять минут я зависла и тупо уставилась в исписанный мелким, убористым почерком учебник. На полях были выведены расчеты по улучшению заклинаний - некоторые внезапно обрывались - видимо, автор этих надписей понял, что конкретно это заклинание уже усовершенствовали до максимума. В других местах расчеты не помещались на поля, и были приклеены и сложены неаккуратно исписанные клочки пергамента. Причем приклеены они были дешевой маггловской клейкой лентой. Чем глубже я вчитывалась в расчеты, тем сильнее округлялись мои глаза. Но потом мальчишка вернулся - вежливо постучал, вошел, и попросил вернуть учебник. - Вас ждет большое будущее в трансфигурации, мистер Снейп... Тогда еще мальчишка усмехнулся краешком губ, выхватил из моих рук учебник и шустро шмыгнул за дверь. А я еще пару минут стояла в центре класса, разглядывая выпавший из учебника клочок пергамента. Он у меня до сих пор в кабинете в правом ящике стола лежит. Но случай отметившийся у меня в памяти произошел намного позже, и я до сих пор виню себя за невнимательность. Поттера и Блэка ко мне регулярно конвоировали все преподаватели, кому не лень. Снейп же с завидной регулярностью оказывался в больничном крыле, но... Я была слепа. Поттер и Блэк казались мне несправедливо обвиненными, невинными детьми - такими их видела только я. Остальные профессора быстро поняли ситуацию, и довольно дружно встали на сторону пострадавшего, то бишь Снейпа. Я же думала, что парнишка притворялся - хотя в глубине души я прекрасно знала, что не права, но боялась признать, что воспитала таких подонков. Сейчас по-другому я их назвать не могу, хотя и нарушаю правило - о мертвых либо хорошо, либо никак. В тот раз (вроде это был его третий курс) они избили Снейпа особо сильно - его доставили в Больничное крыло с переломом обеих рук, пяти пальцев (указательный, средний и мизинец на правой руке, и большой и указательный на левой), тремя сломанными ребрами и двойным переломом на правой ноге. Левая была просто подвернута, что удивительно, учитывая переломы на других конечностях. Про разбитый, наверное, в -надцатый раз нос я даже не буду упоминать. Я не поверила. Решила лично пойти и убедится, надеясь доказать Альбусу, что он не прав. Я пошла в Больничное крыло. - Кто тебя так, парень? - Не важно, мадам Помфри. - Послушай, ты уже тридцать девятый раз попадаешь ко мне искалеченный, я должна зна... - Не должны. Этот диалог я слушала под дверью, затаив дыхание. На какое-то время они замолчали. - Должна, Северус. Иначе ты такими темпами долго не протянешь. - Если все будет также продолжатся, сколько лет вы мне дадите? Я поняла, что не дышу. - Десять. Максимум - пятнадцать. Это при условии, что они не добьют тебя раньше передозировки зельями. Эти слова подействовали на меня как пощечина. Смотри, Минерва, кого ты вырастила. Какое-то время я стояла под дверью. Когда прозвучал отбой, я тихо открыла дверь и вошла. Поппи уже не было на месте, а кроме Снейпа у нее пациентов в этот день не было. Мальчик... Нет, это был уже не мальчик. У маленьких мальчиков не бывает такого взгляда. Парень спал на одной из кушеток - самой дальней, и судя по тихим постанываниям Поппи дала ему Костерост. Он весь был обмотан бинтами. Некоторые из них были слегка заляпаны кровью - пару капель, что все-таки просочилась через толстый слой повязок были несравнимы с тем, как Снейп выглядел до оказания ему медецинской помощи. Учитывая все перечисленные мне Дамблдором травмы, у парня была очень сильная выдержка, раз он всего лишь тихо постанывал, а не орал на весь Хогвартс от боли. В какой-то момент он вдруг резко распахнул глаза и постарался повернуться в мою сторону. Поморщился от боли, но повернул голову на бок. - А, это вы... Зачем пожаловали? Даже в такой момент он умудрялся язвить. - Вы не находите непозволительным хамство профессору? Он посмотрел на меня очень скептично. Да я и сама поняла, как грубо и неуместно это звучало. Я хотела извинится, но он заговорил первым. - Знаете, профессор... Я не буду сдавать на Мастера Трансфигурации. - Но почему? - от удивления я совсем забыла извинится. - ведь у вас талант! Он гадко усмехнулся разбитыми губами и произнес: - Потому что зельеварение и менталистика* мне нравятся больше. Это был удар ниже пояса. Я просто встала и ушла, не замечая, как печально усмехнулся мне в спину Снейп. И где он учился менталистике..? Мародеры были наказаны по всем правилам - их ждали двух-месячные отработки с Филчем, лишение всех привилегий (квиддич, походы в Хогсмит), и публичные извинения перед пострадавшим. Следующий случай отметился у меня в памяти через год. К тому моменту я уже поняла, что не все мои студенты белые и пушистые, поэтому Мародеры довольно часто отправлялись на отработки. Но в этот раз виноваты были не они. Это происходило ночью. На этот раз была не моя очередь патрулировать коридоры, но Гораций попросил его заместить, так как на одном из проводимых им уроков было взорвано... Он так и не понял, что это было, но это "негативно повлияло на его самочувствие". Естественно, его работа досталась мне, хоть Альбус и обещал, что в мою очередь подежурит Слагхорн. Я проходила мимо класса зельеварения, когда услышала довольно странные звуки... Это были тихие всхлипы. Очень тихие. Но было понятно, что доносились они как раз из класса зельеварения. Я осторожно приоткрыла дверь. И впала в ступор. За первой партой сидел плачущий Северус Снейп... дрожащими руками пишучи рецепт и паралельно варя что-то в котле. Видно было, что он старается сдерживать рыдания, но у него это получалось слабо. Засаленные волосы были неаккуратно связаны в хвост, но пара прядей все таки выпадала. Снейп небрежно сдувал их с лица. В какой-какой-то момент он вдруг замер и резко обернулся. Выглядел он не важно. Покрасневшие гдаза и некрасивые красные пятна на щеках. Он моментально перестал рыдать и помрачнел. Я открыла рот, чтобы спросить его, насчет его нахождения здесь, но он успел первым. - У меня есть разрешение от профессора Дамблдора. Голос не выражал никаких эмоций, как и глаза. О том, что происходило с ним несколько минут назад напоминали только покрасневшие глаза. - Покажете? Он молча протянул свиток пергамента. Я, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор даю согласие на использование Северусом Тобиасом Снейпом лаборатории Хогвартса в ночи с... Дальше я читать не стала. Снейп смотрел на меня настороженно, как будто оценивая, как ему себя со мной вести. Я протянула ему сложенный вдвое пергамент. - У меня только один вопрос... Зачем Вам это? Какое то время он молчал, внимательно меня рассматривая. Словно убедившись, что она не представляет для него угрозы, он нехотя ответил. - Мать больна... Маггловские врачи ничего не могут с этим сделать, а на колдомедиков... средств нет. Есть один состав, который помог бы ей, и я постараюсь успеть закончить его к завтрашнему утру. Все это время котел тихо кипел на огне, наполняя комнату странным запахом - запахом старых пергаментов, но это не отталкивало. Умолкнув, Снейп снова отвернулся к котлу. - Я... соболезную. Мои слова стали для него последней каплей. Он вскочил и медленно стал надвигатся на меня. Для своего возраста он был довольно высок, и его глаза находились на уровне моих губ. - Соболезнуете?! Она еще жива!!! Ее еще можно спасти, а Вы мне соболезнуете?! Таким злым я его еще не видела никогда. Глаза у него блестели, он зло щурился, надвигаясь на меня и сжимая руки в кулаки. На последнем слове он буквально вжал меня в стенку, яростно сверкая глазами, и глядя на меня исподлобья. На какой-то момент мне показалось, что он меня убьет. Я совершенно точно не знала, чего ожидать от этого юноши. Но в следующий момент он резко отвернулся и отошел обратно к котлу, словно ничего не произошло. - Мистер Снейп, я... - Уйдите пожалуйста, профессор Макгонагалл. - Простите... Я вышла из класса, не замечая, как меня провожают печальные черные глаза. Он так и не смог спасти мать. Опоздал. На десять минут. Когда он разругался вдрызг с той рыжеволосой девушкой, Лили Эванс, я не сильно удивилась. Они были очень разными, но в то же время одинаково упрямыми. Он конечно извинялся перед ней потом, но они уже не могли общаться так, как раньше. Потом эта девушка вышла замуж за Джеймса, который к тому времени изменился в положительную сторону, и их общение вроде как окончательно прервалось. Смерть Лили и Джеймса Поттеров была для всех довольно сильным ударом, хотя мало кто это показывал. Северуса Снейпа к тому моменту я не видела уже несколько лет. Пару раз мелькали объявления в газете, мол, появился самый молодой Мастер Зелий в трех последних столетиях. Мне в этот момент стало очень обидно. А потом, через неделю после смерти Поттеров-старших Альбус представил нам нового преподавателя зельеварения и декана Слизерина. Сначала я подумала, что у меня галлюцинации. Этот человек просто не мог быть Северусом Снейпом. Он был высок (выше меня примерно на пол головы) и ужасно худ. За прошедшие три года он изменился до неузнаваемости. Волосы отросли до плеч, хотя так и остались засаленными, на лице изрядно прибавилось морщин, походка стала походить на кошачью, осанка выпрямилась... Но взгляд был ледяным. Полное равнодушие. Его не волновало ничего - ни косые взгляды, ни то, что директор в этот момент представлял его его будущим коллегам. Под его руководством факультет Слизерин изменился очень быстро. Хватило пол года, чтобы дети перестали нарыватся на неприятности, стали вести себя скромнее и зауважали, наконец, профессоров. Не знаю, что он с ними сделал, но в том году кубок школы впервые за последние десять лет выиграл Слизерин. Так потянулись месяца, года... Через семь лет он наконец-то слегка оттаял, начав спорить со всеми до посинения. Ученики и раньше жаловались на несправедливость оценок, но теперь он перешел все мыслемые и немыслимые границы, сдирая с Гриффиндора по тридцать, а то и пятьдесят баллов за урок. Естественно, студенты жаловались мне, так как идти к директору никто не решался. А что я могла им сказать? Что Снейп - некомпетентный профессор? Так нет же, самый молодой из ныне живущих (кроме, разве что Фламеля) зельевар в Британии, так что это было бы ложью. У него просто не было таланта и желания преподавать, но зачем он тогда пошел в учителя..? Несколько раз я спрашивала об этом Альбуса. Он молчал, отводил глаза, менял тему, но так и не признался, зачем ему нужен в школе Снейп. Тогда я открытым текстом рассказала ему о жалобах учеников. Он вздохнул, но пообещал поговорить с ним, пробормотав под носом что-то вроде "Бедный Северус...". Я тогда не поняла ровным счетом ничего. Зачем он мучает студентов, почему Северус "бедный", и зачем он Альбусу..? На следующий день я заметила Снейпа выходящим из кабинета директора. Его выражение лица было настолько теперешнему ему несвойственным, что я решила за ним понаблюдать. А Снейп медленно, словно у него что-то ужасно болело, повернулся, и побрел в подземелья, иногда придерживаясь за стены. Шли мы довольно долго. Он, иногда постанывая, практически полз, а я сзади, под невидимостью и заглушающими чарами. Когда мы добрались до кабинета, Снейп вяло махнул рукой, открывая дверь (тут я оторопела - он владел беспалочковыми и невербальными! В двадцать восемь лет!), и зашел... не закрыв. А вот того, что произойдет дальше, я совершенно не ожидала. Он сел в кресло, и... уснул. Просто взял и уснул. Я решила немного понаблюдать за ним. Но затея была явно провальной, так как он просто спал. Тогда я решилась. - Legillimens! Я очутилась на берегу какого-то озера. Над головой росло раскидистое дерево, вроде это была ива. Под ней, на каком-то потрепанном куске ткани сидели двое детей. Это были Северус Снейп и Лили Эванс. Им было по десять лет - они выглядели лишь немного младше, чем в первый раз, когда я их увидела. На мальчишке была странная, отдаленно напоминающая женскую блузку растянутая рубашка. Рукава неаккуратно закатаны, руки в мелких пятнах и царапинах. Старые штаны неаккуратно обрезаны. Лили Эванс была в светло голубом платьице, аккуратно заплетена и чиста, опрятна. Они весело смеялись над чем-то. Прислушавшись, я поняла, что они разговаривают о Хогвартсе. А в следующий момент я поняла, что сижу на холодном полу в подземельях этого самого Хогвартса, и на меня грозно направил палочку декан Слизерина. - Obliviate!** Когда в 1996 году меня на всех парах чуть не сбил с ног Северус Снейп, я уже приготовилась отчитать его за неосторожность. Но меня остановило его выражение лица. Усталость, обреченность, боль... Но я никогда не думала, что он убьет директора! Когда Гарри озвучивал эту новость, я не поверила. Потом мне захотелось его убить. Весь следующий год я всячески вредила новому директору. То соль в чай подсыплю, то мантию подпалю - большего я не могла себе позволить. Один раз надо мной издевались Кэрроу, пытали Круцио. Спустя десять минут отпустили, а у себя в кабинете позже нашла восстанавливающее нервных окончаний. А ведь я тогда на Снейпа даже не подумала. В момент, когда он направил палочку на Гарри, мне искренне захотелось его прикончить. Да как он посмел?! Я оттолкнула Поттера себе за спину, и тоже подняла палочку. Он колебался ровно секунду. Я вспомнила самые темные заклинания. Я бросала в него огненные плети, но он без труда отбивался, направляя их в сторону, "случайно" попав в обоих Кэрроу. А потом он улетел. Разбил окно и смылся. Я возликовала. Но... Гарри открыл мне глаза. Потом он мне показал те вспоминания, и я рыдала. Часа три. Я корила себя за то, что не углядела, не заметила, не подумала... А его уже не было. Он ушел - красиво, возможно и нет, но он ушел достойно. А я себе так и не простила. Не простила - что упустила, не смогла помочь и только навредила. Но я помню. Всегда, когда смотрю в глаза первогодкам, я присматриваюсь - и все они другие. И нет другого мальчика, с печальными черными глазами...