Луна в сердцах - в улыбках солнце

      — Аделаида, все же будь осторожна, — мама крепко обнимает ее и прижимает к себе, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а слезы так и просятся вырваться наружу, начать стекать по щекам, вырисовывая замысловатые линии. — Как бы мы не доверяли Марку, все же, ты одна едешь в незнакомый город.       — Все будет хорошо, — мужчина приобнимает женщину и ободряюще смотрит на дочку, замечая, насколько же характерно блестят ее глаза. Значит внутри все буквально разрывается от счастья. А она еще не встретилась с человеком, которого так сильно любит, и не погуляла по городу своей мечты. — Адель у нас сильная девочка, со всем справится. Хорошей дороги, солнышко. Звони.       Родители остаются на перроне, а Сафонова заходит в вагон поезда, находя нужное купе. Последующие сутки ей предстоит провести в полном одиночестве. Она сама выбрала ехать на поезде, аргументируя это тем, что именно в данной обстановке наступает полное умиротворение в душе. То, чего так не хватало девушке в последнее время. Колеса начинают тихо постукивать, извещая о том, что началось ее импровизированное путешествие. К своей мечте. К любви, пьянящей и окутывающей. Выбивающей землю из-под ног.       Аделаида убирает чемодан с вещами, доставая оттуда один единственный предмет. Книгу. В этой размеренной обстановке хочется максимально окунуться в выдуманный мир, стать его частью. Забыться и потеряться на несколько мгновений. Улететь в воображаемый полет и не видеть ничего и никого вокруг. Перестать видеть людей вокруг. Данная атмосфера буквально убаюкивала ее, не оставляя никаких вариантов. Сафонова прижимается головой к аномально холодному для июльской погоды стеклу и прикрывает глаза, вслушиваясь в этот тихий стук, пропуская сквозь себя легкую дрожь. В голове все мысли будто рассеиваются, позволяя концентрироваться на этом моменте. Раньше Аделаида и представить не могла, что сорвется в один прекрасный летний день и устремиться навстречу мечте. Просто купит билеты, забронирует гостиницу и уедет. Оставит хоть на небольшой промежуток времени свою суетливую рутину, повторяющуюся изо дня в день, будто в чертов день сурка. Позволит себе небольшую часть безрассудства и просто поддастся зову сердца, которое сейчас трепещет в груди, предвещая, наверно, одну из самых прекрасных недель в жизни.       Девушка устремляет свой взгляд в окно, стараясь рассмотреть и запечатлеть в памяти каждый сантиметр мелькающих картинок. Вроде одно и тоже, но со своими деталями и особенностями, которые так сильно хотелось оставить в воспоминаниях, как начало своеобразной сказки. Ей нравилось то, как время начало течь медленнее обычного. Каждая минута протягивалась настолько плавно, будто проходил целый час. Сафонова успевала максимально насладиться таким прекрасным, опьяняющим одиночеством.       Ближе к полуночи за окном показались огни, заставляющие Аделаиду перестать тонуть в своих мыслях, подкрепляемых любимыми песнями, звучащими из наушников. Они останавливались в Москве. И пусть была ночь и практически ничего, кроме огней не было заметно, сердце так или иначе замирало. Казалось, будто девушка чувствовала эту суету, которая шла от вечно спешащего куда-то города. Но в тоже время в душе еще сильнее разрасталось ощущение спокойствия и воодушевления. До Санкт-Петербурга оставалось совсем немного. Уже завтра в двенадцать она будет стоять на вокзале и высматривать мужчину, покорившего Аделаиду с первого взгляда. Он будто пронзил ее и без того хрупкое сердце своей стрелой, не оставляя никаких шансов. И какой бы противницей отношений на расстоянии не была Сафонова, она просто не могла. Не могла совладать со своими чувствами и отпустить этого человека. Ведь потом бы жалела всю жизнь об этом. И так между ними стали полторы тысячи километров, сотни станций поездов и часы долгой дороги, которая, кажется, тянется бесконечно, не оставляя ни единого шанса для встречи.       Сон одолел девушку лишь ближе к трем часам ночи. Все внутри буквально разрывалось от того, как же сильно хотелось увидеться с Марком. Чтобы уже скорее наступил полдень и они встретились. На этом потрепанном перроне, который видел столько радости и столько слез. Который разлучал и сводил людей снова и снова, заставляя душу разрываться от тоски или вдруг накатившего счастья. И ей так хотелось, чтобы именно так началась их история. Пусть такая короткая, длиной всего в неделю, но пропитанная чувствами, любовью. Искренними улыбками, смехом. И множеством поцелуев. Страстных. Нежных. Кротких. Продолжительных. Таких, от которых легкие будто отдает расплавленным свинцом, а кожу электрическим током. Чтобы наступила их маленькая бесконечность. Их тихое и боязливое «навсегда», длиною в несколько дней. Ведь именно с таких коротких моментов потом складывается настоящая любовь на всю жизнь.       Телефон вибрирует, извещая о том, что пора просыпаться. До северной столицы остается всего один час езды. И эти шестьдесят минут казались для Аделаиды целой вечностью. Она старается не думать о том, что сейчас увидит парня, с которым в последний раз встречалась полгода назад на новогодние каникулы. Ведь прошло столько времени. Сафонова и сама немного изменилась с того времени. Может это и не так заметно для окружающих, но девушка четко видит разницу между прошлым и настоящим. Проводник оповещает о том, что поезд прибыл, а у Адель все внутри падает. Марк должен приехать на полчаса раньше нее и дождаться на вокзале.       В голове путаются мысли, а сомнение в душе так и кричит о том, что нужно было сойти в Москве и избежать этой встречи. Ладони холодеют, а по телу проходит дрожь. Она стоит перед этой лестницей, боясь спуститься на перрон и увидеть его. А вдруг это действительно была плохая идея, как говорила мама? Сердце буквально вырывается из груди, свидетельствуя о накатившей панике. И с каких пор она вдруг начала бояться Соколовского? Девушка делает глубокий вдох и выходит из вагона, таща за собой чемодан, заполненный вещами, как Сафонова сама говорила, первой необходимости. Осматривает людей, которые так спешат куда-то, даже не обращая внимание на то, что происходит вокруг, и пытается найти нужного человека. И как только ее взгляд цепляется за эти бездонные карие глаза. Вроде настолько распространенный цвет, обыденный для многих. Но у Марка всегда был особый оттенок. Шоколадный с легким отливом янтаря. И именно из-за этого девушка каждый раз буквально тонула, понимая, что не в ее силах перестать в них смотреть. Русая будто зависает на несколько минут, не может пошевелиться или сделать банальный шаг навстречу. Просто прожигает взглядом парня, который сейчас, лавируя сквозь потоки людей, сокращает последние метры между ними. Расстояние вдруг перестало существовать. И их притянуло в точку на карте, где всегда царит любовь.       — Я все еще не верю, что сейчас стою перед тобой, в Питере, — усмехается Марк и заглядывает в голубые глаза. Как же сильно за эти полгода он успел по ним соскучится. Ему очень не хватало в родном городе этой девчонки, заполонившей все пространство в сердце. И сейчас, когда между ними считанные сантиметры, парню так страшно прикоснуться к ней. А вдруг растает? Растворится? Исчезнет? А вдруг все это окажется банальным сном и Соколовский проснется в своей небольшой квартирке? И будто не было всего этого грандиозного плана путешествия и покорения северной столицы.       Сафонова лишь улыбается, а после встает на носочки, сливая их губы в поцелуе. В необыкновенно красивом танце, понятном только им двоим. По коже проходит волна мурашек, а следом электрического тока. Аделаида касается холодными пальцами его шеи, поднимаясь выше, вырисовывая небольшие круги на щеках. Как же давно им двоим хотелось просто ощутить друг друга. Перестать быть картинкой в интернете и сообщением в чате. Их сердца бьются в унисон, так и желая вырваться из груди и наконец соединиться, слиться в единое целое.       Тоненькая красная нить, тянущаяся между людьми и душами, сейчас стала натянутой как струна, желая притянуть этих двоих еще сильнее друг к другу. Любовь всегда возникает максимально неожиданно. Приходит тогда, когда ее вовсе и не ждали, поражает в самое сердце, внося в жизнь легкие нотки счастья и воодушевленно. Заставляя летать даже в самые тяжелые периоды, когда нет сил открывать крылья. Она заставляет вдруг поверить, что есть в мире чудо. Иначе как объяснить эти вспыхнувшие чувства, накрывающие с головой?       — Аделаида, — протягивает Марк, будто пробуя это имя на вкус. Он ведь не раз обращался к ней так. Но все так же сильно парню нравилось, как же необычно звучит. Аделаида. Тягуче, как карамель. И такое же сладкое. От него будто исходит свет и лучи доброты. Оно как кофе в холодный вечер. Умиротворяющее. Родное. — Ради твоего поцелуя стоило не видеться полгода и проделать путь до Санкт-Петербурга, — Соколовский поглаживает большим пальцем ее по щеке, смотря прямо в глаза, стараясь запомнить каждую черту лица. Каждую родинку, впадинку и складочку. Каждую трещинку.       — Я так соскучилась, — выпаливает Сафонова и утыкается носом ему в грудь, вдыхая терпкий запах парфюма, думая про себя, как потом осенними, дождливыми вечерами будет вспоминать этот аромат. И как он будет согревать и огораживать от проблем. Обнимает его двумя руками, прижимаясь так сильно, будто Марк сейчас растает или убежит.       Это стоило того. Сто девяносто три дня ожидания. Сто девяносто три дня разлуки. Сто девяносто три дня, проведенных с чувством полнейшего одиночества. Сто девяносто три дня до встречи. И ради таких минутных моментов стоит жить. И ждать. И верить, что когда-то обязательно боль, растянутая на столько времени, прекратится. И от этого количество дней уже не кажется таким разрушительным. А эта пара еще бы не раз прошла через подобное испытание, чтобы потом стоять на перроне и целоваться. Целоваться настолько чувственно, что земля из-под трясущихся ног уходит, мир останавливается, люди вокруг перестают существовать.       Дорога до отеля кажется такой короткой, что Сафонова даже не успевает насладиться мелькающими за окном видами города. Старинная архитектура, здания с невероятно красивыми узорами. Все это напоминает сказку и заставляет девушку ощутить себя принцессой. И этому даже не хочется противиться. Наоборот. Хочется позволить хоть раз в жизни с головой окунуться в атмосферу и не думать абсолютно ни о чем. И сильная рука Соколовского, аккуратно касающаяся ее ладони и переплетающая их пальцы, способствует тому, что все тело будто поочередно обдает то холодом, то жаром. И лучшего подтверждения верности данного решения не найти.       — А знаешь, довольно неплохо, — улыбается Аделаида и осматривает номер в отеле, которые на ближайшее время станет их домом. Ставит чемодан в шкаф и стягивает обувь, а после буквально плюхается на кровать, вдыхая запах чистого постельного белья и прикрывая от наслаждения глаза.       — Даже общая кровать тебя не смущает? — усмехается Марк и опирается на дверной косяк, с особым любопытством рассматривая девушку.       Он не мог словами описать, как же сильно любит ее. Как буквально боготворит каждый сантиметр ее тела. Готов отдать все в этом мире, чтобы провести жизнь рядом с ней. Чтобы никогда не расставаться. Парень даже не мог представить, что настолько будет терять рассудок от определенного человека. Девушки, от которой сердце замирает, а воздух будто специально заканчивается в легких. Или же Соколовский просто забывает, как нужно правильно дышать рядом с ней. Она творит с ним абсолютно невероятные вещи, заставляет в душе открываться самым потаенным уголкам, проникает в них и заселяет все своим теплом и любовью. Если бы раньше кто-то сказал Марку, что все его мысли будут заняты одной девушкой, парень бы без зазрения совести рассмеялся этому человеку в лицо. А сейчас. А сейчас ему хочется каждую минуту, каждую секунду отразить в своей памяти, чтобы холодными вечерами согреваться воспоминаниями о ее бездонных голубых глазах.       — Ну, если будешь приставать, то мне придется выстроить стену из подушек и поделить наше пространство, — издает короткий смешок Сафонова и привстает, стягивая с длинных волос резинку. Кудри волнами начинают рассыпаться по плечам, путаясь между собой. — Когда ты так пристально на меня смотришь, мне становится страшно, — прикусывает губу Адель и опирается на руки, закидывая одну ногу на другую. Марк так и стоит в проходе, опираясь на дверной косяк, и не сводит с нее глаз.       — Ты очень красивая, Аделаида, — так спокойно произносит Соколовский, будто говорит о таких обыденных, казалось бы очевидных вещах, а у девушки дух перехватывает. Это голос такой тягучий, с ноткой хрипоты. Он проникает в каждую клетку ее тела, отзывается даже в самых отдаленных участках души, заставляя тонкие струны трепетать, подстраиваясь под этот неповторимый ритм. — Пойдем гулять?       — Может уже завтра начнем наше сумасшедшее путешествие по всем памятным местам Санкт-Петербурга? — русая сводит брови к переносице, надувает губы и пытается состроить максимально жалостливые глаза, надеясь, что это хоть немного подействует на парня, но тот лишь улыбается, думая про себя, насколько же очаровательна Сафонова, хоть и похожа на маленькую девочку, у которой отобрали любимую куклу.       — Ну уж нет, Адель, я не дам тебе возможности тухнуть в номере и дышать воздухом кондиционера. Пойдем прогуляемся хотя бы до ближайшего кафе, не знаю как ты, а я очень голодный, — он подходит к ней и берет за руку, слегка потянув на себя. Девушка резко встает и врезается в него, издавая тихий смешок. Кладет ладони ему на грудь, а Соколовский чувствует, как заряды тока проходят сквозь ткань футболки, поражают в самое сердце. Марк наклоняется и аккуратно касается её губ, переплетая их между собой всего на несколько секунд. Но этого времени хватает для того, чтобы передать всю любовь, теплящуюся внутри.       Пара выходит из отеля и осматривается по сторонам, пытаясь понять, в какую же именно сторону им стоит двигаться. Изначально жилье выбиралось по принципу: чем ближе к Невскому проспекту — тем лучше. Стоит им только пройти несколько неприметных улочек, как вдруг пара оказывается на площади Восстания. Аделаида хватает Марка за руку, восхищенно рассматривая каждый сантиметр, пытаясь запомнить каждый монумент и каждый узор и завиток на старинных зданиях. От архитектуры захватывает дух. Сафонова крутит головой в разные стороны, а от осознания, что это только начало их совместного путешествия и покорения местных красот, сердце начинает отбивать чечетку, передавая тем самым весь масштаб грандиозности этого момента.       Соколовский тянет ее в сторону Дворцовой площади, с улыбкой наблюдая за тем, как горят глаза девушки. Кажется, она иногда будто забывает дышать от восторга этим местом и тем, что сейчас происходит с ними. И парню невероятно тепло на душе от мысли, что может сделать Адель счастливой. Пусть и такой мелочью, банальной прогулкой, но ради этой искренней и лучезарной улыбки он готов отдать свою жизнь и весь мир. Они доходят до Аничкова моста, и Аделаида тянется за телефоном, желая запечатлеть то, как легкие, розовато-фиолетовые лучи заката отражаются в воде, образуя замысловатые рисунки бликов на прозрачном фоне. С четырех сторон моста стояли статуи мужчин с лошадьми, а Сафоновой хотелось оставить каждую из них в своей памяти. Как же сильно ее воодушевляет этот город. Вдалеке виднеется дом бледно-розового цвета со старыми окнами и белыми вставками. И от этой неповторимой архитектуры так и тянет надеть платье и окунуться в эпоху балов. Возникает чувство, будто они оба родились не в то время, не в тот век.       — Я даже боюсь что-то говорить, чтобы не разрушить эту атмосферу. Смотрю, ты так удачно в нее вписалась, что мне страшно тебя тревожить, — усмехается Марк, а Аделаида лишь обнимает его, прижимаясь так сильно, будто парень может сбежать или развеяться в водах Невы. Соколовский опускает руку ей на плечо, притягивая девушку к себе, вдыхая этот неповторимый запах. Он не спутал бы его ни с чем на свете. Ведь Сафонова всегда пахла особенно. Корицей и шоколадом. Вишней. Лавандой и ландышами. И каждый раз, ощущая этот аромат, Марк замечал в нем новые оттенки, новые тонкие нотки и особенности. И парень всегда бы узнал русую по нему. Ведь все эти акценты буквально впечатались в его сердце и душу, при чем настолько сильно, что невозможно от этого избавиться.       — Очень остроумно, — закатывает глаза Адель. — Что ты там говорил по поводу ужина? Просто если мы обойдем весь Невский, чем мы будем заниматься оставшиеся шесть дней?       — Лежать в номере, — шепчет Соколовский и тянет ее на ту сторону Фонтанки, держа за руку и переплетая между собой их пальцы, изредка перебирая их, будто играясь.       — Так это твой коварный план, — усмехается Сафонова и шуточно тыкает пальцем в район ребер, а парень делает вид, что ему очень больно и дальше идти не может. — Актер из тебя никудышный, не верю.       — В какую же злюку я влюблен. Бессердечная ты женщина, Аделаида, — качает головой Марк, а девушка лишь бросает кроткое «знаю» и устремляется вперед, делая вид, будто не знает его. Парень улыбается и хватает ее за руку, разворачивая к себе, а потом быстро целует в губы, пытаясь успокоить этот пожар и пыл, который может разгореться в душе русой.       Они забредают в абсолютно неприметное кафе напротив Екатерининского сквера. Сафонова садится у самого окна, рассматривая то, как же кипит жизнь на Невском проспекте. Вроде люди во всю спешат по своим делам, не замечая ничего вокруг, но все кажется настолько органичным. Будто в норме вещей такой ритм жизни. Абсолютно случайно в своих мыслях Аделаида сравнивает Санкт-Петербург с отдельной планетой, на которой свое устройство жизни, свои порядки. И свое «правильно» и «неправильно». И многие вещи, которые казались до этого абсурдными, вдруг находят объяснение и оказываются настолько обыденными и привычными, что девушка не может сдержать улыбки.       Она сжимает пальцы в замочек и опирается на них подбородком, прожигая взглядом одну точку за окном. Там, за тонким прозрачным стеклом кипит жизнь, а в этом небольшом помещении время вдруг застыло и перестало свой бег. Весь мир будто остановился на несколько часов и потерялся в небытие. И от этого так тепло и легко на душе, что хочется и остаться частью этого потерянного и забытого людьми уголка, и убежать, стать частью толпы, слиться с ней и почувствовать себя свободной и обреченной.       — Прекращай свой мозговой штурм. По сжатым в тонкую полосочку губам могу предположить, что ты либо думаешь о том, как победить пришельцев, либо влюбляешься в этот город с такой силой, что мне стоит начинать ревновать, — выдает различные, но по-своему абсурдные теории парень и хмурит брови, пытаясь данным жестом склонить девушку к признанию и чистой правде.       — Ну, во-первых, из-за тебя нас точно теперь похитят зеленые человечки, испортил весь план, вычислив меня. А во-вторых, да, я влюбляюсь в этот город, но ему никогда не перебить моих чувств к тебе, — улыбается Аделаида и делает глоток кофе, а потом поднимает свой взгляд на Марка, заправив прядь волос за ухо.       Сейчас его глаза приняли такой теплый оттенок, что на душе будто разливается лава. И она вовсе не горячая, не обжигающая. Она лишь приятно согревает, заставляя прикрывать веки от наслаждения. Под светом лампы и последних солнечных лучей карие глаза стали только пронзительнее и бездоннее. И с каждым движением Марка они приобретали особенный оттенок. Иногда проскакивает медовый блик, а иногда они темнели до цвета самого крепкого кофе мира. Но больше всего Аделаиду трогали янтарные полосы, переходящие в шоколадные. Русая лишь с каждым разом все сильнее влюблялась в него, стоило только заглянуть в эти глаза. Утонуть в них. Бесследно пропасть.       Марк специально выбрал самую длинную дорогу до отеля. Хотелось просто побродить по городу, наблюдая, как Сафонова смотрит в интернете какие-то факты о домах или памятниках, попадающихся им на пути. Он видел, как девушка в буквальном смысле горит этой поездкой, этим городом. Атмосферой, что сложилась вокруг них за какие-то ничтожные несколько часов. Соколовский был уверен, что эта нить неловкости и смущения протянется как минимум на сутки. Но с первым поцелуем все разорвалось с треском. И темы для разговоров вдруг резко появились, и руки сами тянулись к коже, желая почувствовать характерное тепло прикосновений, и обнимать хотелось. И отпускать абсолютно не было ни желания, ни сил.       Девушка заходит в номер и скидывает обувь, бросая в шкаф рюкзак, и разминает шею. Ноги приятно ноют от неожиданно долгой прогулки по длинным улицам этого прекрасного города. Она ступает босиком по паркету, а после разваливается на кровати, сминая под собой постельное белье. Прикрывает веки, наслаждаясь тишиной, которую изредка разрезает тихий звук проезжающих машин, доносящийся из окна. Матрас рядом прогибается, заставляя тем самым девушку открыть глаза и посмотреть на того, кто нарушил ее импровизированный покой. Парень улыбается, подпирая голову ладонь, прожигая взглядом каждый сантиметр лица Аделаиды.       — Сильно устала? — спрашивает он и аккуратно проводит рукой по волосам, убирая их за ухо. Даже от таких, казалось бы, банальных и обыденных вещей у Сафоновой по коже бегут мурашки, а сердце будто забывает, как же правильно стучать и перекачивать кровь по всему организму.       — Немного, — произносит Адель, а потом зевает, прикрывая рот рукой.       — Так, значит ты идешь в душ первая, а потом будем отдыхать. Завтра у меня много планов, — парень резко подлетает с кровати и потирает ладошки, представляя, каким же будет их маршрут на ближайшие несколько дней. А еще так сильно борется с внутренним собой, который жаждет рассказать о приготовленном сюрпризе.       — Командует он, вы посмотрите на это, — бурчит Сафонова и потягивается на кровати.       — Аделаида, — пытается максимально серьезно произнести Марк, но понимает, что еще пару минут и он начнет невероятно сильно смеяться и разрушит весь образ.       — Иду я, иду, товарищ капитан, — девушка вздыхает и открывает чемодан, выуживая оттуда средства личной гигиены и пижаму, думая о том, что неплохо было бы завтра разложить все вещи по полочкам, а не каждый раз рыскать в этой куче, надеясь, что нужный предмет попадется с первого раза. — Я же надеюсь, ты не разбудишь меня завтра в семь утра?       — Посмотрим, — пожимает плечами парень и поправляет волосы, откидывая характерным жестом их назад.       — Изверг, — качает головой Сафонова и скрывается за дверью, планируя полностью раствориться в этих водных линиях, не думать абсолютно ни о чем.       Девушка стоит перед зеркалом и так пристально рассматривает себя, понимая, что вдруг так сильно стали заметны изменения. Глаза стали сильнее блестеть и буквально кричать о счастье, губы уже сами начинали расплываться в искренней улыбке. Она и не представляла, что такая банальная поездка, встреча с человеком, в котором сосредоточена вся ее любовь, так преобразит Аделаиду. Сафонова стягивает резинку, снимает вещи и аккуратно ступает по холодной плитке. А потом включает горячую воду, которая потоками огибает ее тело, заставляя каждую клеточку, каждую мышцу расслабиться. Адель нежится под этими струями, полностью отдается им. И ей не хочется, чтобы этот момент заканчивался. Мысли будто исчезают из головы, а на их месте образуется лишь один образ. Того, кто так сильно пленяет ее сердце, кто занимает все пространство души. Тот, любовь к которому растет с каждым днем и достигает невероятных размеров.       Адель протирает тело махровым, мягким полотенцем и натягивает пижаму, представляя, как наконец соединиться с кроватью и окунется в царство снов. Провалится в эту пучину, ощущая рядом размеренное, тихое дыхание, от которого становится спокойнее.       — Твоя очередь, — говорит она и заплетает немного мокрые волосы в косу, идя босыми ногами по паркету. Марк отрывается от телефона и переводит на нее свой взгляд, думая про себя, насколько же девушка в этот момент идеальна. Он и так был готов писать с нее картины, умел бы только рисовать, но сейчас. Настолько домашняя и уютная Аделаида тревожила каждый уголок его души, заставляя сердце биться чаще, а дыхание замедляться. Соколовский будто забывал, как там нужно правильно дышать. Парень подходит к ней и нежно целует в макушку, легонько обнимает и скрывается за дверью ванной       Сафонова впервые за этот день берет телефон, желая проверить социальные сети, а не сфотографировать очередное красивое здание. Листает ленту инстаграма, как вдруг вспоминает, что так и не поговорила с родителями. Пишет сообщение о том, что слишком устала и позвонит завтра, и откладывает телефон на тумбу, устремляя свой взгляд в потолок и рассматривая люстру. Веки предательски тяжелеют, заставляя Аделаиду включить телевизор, чтобы отвлечься на одну из программ, вещающейся по тв. Вот только все оказывается настолько скучным, что уже через пару минут усталость берет верх. Глаза начинают болеть, а девушка зевает, кажется, уже сотый раз за эти шестьдесят секунд. Веки закрываются и Сафонова, поддаваясь этому чувству, начинает медленно проваливаться в сон.       Соколовский выходит из ванной, протирая полотенцем светло-русые, с легким блондинистым отливом волосы, и замечает, как девушка мирно сопит в кровати. Данная картина вызывает у него лишь умиление и неминуемое желание обнять ее, слушать тихое дыхание и рассматривать прекрасные черты лица под лунным светом всю ночь. Парень выключает телевизор и подходит, укрывая Аделаиду одеялом, нежно поцеловав в лоб. Выключает свет в комнате и ложится рядом, а Сафонова, ощущая рядом присутствие Марка, поворачивается и прижимается к нему, закинув ногу и обнимая его за торс. Соколовский улыбается данному действию и обнимает ее, целуя в макушку. Он готов продать душу дьяволу, лишь бы каждую ночь проводить вот так.       Парень просыпается намного раньше Аделаиды, заметив на настенных часах, что время едва ли перевалило за восемь утра. Сквозь шторы в небольшой номер пробивались яркие солнечные лучи, играющие на светлой коже девушки. Соколовский невольно засматривается на это зрелище. Веки Адель легонько подрагивают, показывая, что сейчас ей снится обязательно нечто невероятное и увлекающее. Марк улыбается и осторожно поглаживает Сафонову по щеке, а та лишь начинает морщить нос и укутываться в плед, прижимаясь только сильнее к нему. У парня сердце сжимается от данной картины. Как же хочется оставаться с ней всегда, вот только расстояние выстраивает преграды и не дает этого осуществить. Он ведь уже не раз думал о том, чтобы бросить все и начать с чистого листа в новом городе. Рядом с Аделаидой. Вот только постоянно не хватало смелости и сил. А вдруг ничего не выйдет? А вдруг расстанутся? А вдруг все это зря и не увенчается никаким успехом? Сомнения вступали в схватку с любовью, и это буквально разрывало его на части, маленькие лоскуточки, которые собрать воедино было так трудно.       — Просыпайся, соня, — ласково произносит парень и целует ее в нос, а потом шуточно за него кусает, видя, что нет никакой реакции со стороны девушки.       — Сколько времени? — слегка неразборчиво ворчит Сафонова и потирает рукой глаза, а потом закрывает лицо одеялом, морщась от ярких солнечных лучей. Удивительно, а ведь такая погода совершенно не свойственна Питеру. Неужели северная столица решила сжалиться над ними и устроить по настоящему теплое и ясное путешествие. — Половина девятого? Марк, скажи честно, ты подрабатываешь палачом?       — Мы в таком красивом городе, а еще даже не посмотрели его треть. Считаю это безобразием, — вскидывает бровями он и встает с кровати, потягиваясь, а потом одергивает шторы, и всю комнату заливает светом, от которого Адель вынуждена прятаться. — У тебя в роду были вампиры? Я чего-то не знаю?       — Ага, а твои предки отправляли людей на каторгу, — закатывает глаза русая и зевает. Насколько же ей местами было трудно вставать по утрам, бороться с этой внутренней совой, которая сейчас буквально притягивала ее цепкими когтями обратно в кровать, не давая никакой возможности на быстрое пробуждение. — Как ты так легко встаешь в такую рань?       — Секрет, — пожимает плечами Марк. — Потом как-нибудь расскажу. А сейчас. Собирайся на завтрак. И у нас по плану Царское Село и Екатерининский дворец.       — У тебя каждый день расписан? — выгибает бровь Сафонова и подходит к зеркалу, пытаясь хоть немного пригладить растрепанные волосы, а потом переводит взгляд на парня, который смотрит на нее с таким же восхищением. Он умудряется любить ее даже сонную, без прически и косметики. Девушка всегда думала, что подобная любовь бывает только в сказках. Но нет. Прямо сейчас, в сию же секунду перед ней стоит Марк и дарит ей это всепоглощающее чувство, от которого сердце буквально замирает в смертельном ритме. Она сама удивляется, как еще не задохнулась рядом с ним или не умерла от сердечного приступа. Соколовский ведь вызывает в ней такой спектр эмоций, что ни одни предыдущие отношения даже рядом не стояли.       Завтрак и сборы пролетают настолько быстро, что Аделаида даже не замечает, как они уже вдруг оказываются в арендованном автомобиле и едут в сторону Царского Села. За окном мелькают старинные здания, которые по мере отдаления от центра сменяются высотками, а потом и вовсе нетронутой природой. Все же Питер и Ленинградская область оказывает на девушку какой-то завораживающий эффект. Хочется растворяться во всем этом. Теряться в таким мелких событиях, но в тоже время становиться частью чего-то грандиозного. Этот город навевает и тоску, и веру в себя одновременно. Кажется таким романтичным, но разводящим. Сколько людей нашли здесь свою любовь? А сколько потеряли и остались одиноки? Город-загадка. Город, тайны которого, возможно, никогда не откроются в полной мере. Город, в который хочется раз за разом возвращаться.       Перед ними открывает дворец, отделанный голубым цветом, с белыми колоннами и золотистыми узорами. Балконами и окнами, на которых когда-то ходила и в которые смотрела сама Екатерина вторая. И ярко-зеленой, идеально выстриженной травой вокруг. Аделаида крутит головой, пытаясь осознать всю масштабность этого места, проникнуться этой атмосферой, почувствовать себя частью всего этого. Марк лишь крепко сжимает ее руку и ведет внутрь, говоря, что через пару минут начнется экскурсия и нужно надеть наушник, чтобы лучше слышать гида. Понимая, что Адель не хочет пропустить ни сантиметра величественного дворца, Соколовский лишь улыбается и сам цепляет на девушку все необходимое, задевая ее разгоряченную от солнечных лучей кожу своими ледяными, непривычными для лета, пальцами, заставляя по телу пробежать нескольким сотням мурашек.       Экскурсия начинается с белого коридора. В комнате стоят колонны, а на них и на стенах виднеются золотые завитки и узоры. Так и хочется прикоснуться ко всему этому, окунуться в ту эпоху, хотя бы на пару минут вдруг стать аристократкой, носящей пышные платья и замысловатые прически. Сафонова фотографирует каждую мелочь, каждую деталь на смартфон, параллельно отпечатывая это все в своей памяти. Парень лишь крепко держит ее за руку, передавая сквозь прикосновение поддержку и любовь. Он и сам восхищается этим местом.       Следующая комната в таком же цвете поражает не меньше. Мраморный светлый пол, величавые лестницы с красными дорожками и статуи ангелов. Все настолько великолепно, что дышать местами становится страшно. Вдруг нарушится эта атмосфера прошлого? Аделаида поднимает голову и замечает на потолке картины. Насколько же органично в этом месте. Тыкает в плечо парня и тот бросает взгляд, замирая на минуту. Сафонова улыбается, понимая, что примерно такую реакцию от него и хотела увидеть. Они лишь вскользь слушают экскурсовода, пытаясь увидеть и запомнить каждый миллиметр комнат.       Проходя мимо различных экспонатов, рассматривая копии и планы различных строений, группа выходит в большой зал, от которого захватывает дух. Величественные окна, зеркала. И все отделано золотистыми завитками. А на потолке будто разражается целая история, перенесенная художником на импровизированное полотно. Каждый шаг отдается эхом. Все буквально свидетельствует о величии. Марк осторожно касается плеча девушки, переводя ее внимание на себя, и делает поклон, чем вызывает легкий смешок.       — Аделаида, позволите ли пригласить вас на танец? — он протягивает руку, а Сафонова лишь боязливо вкладывает свою ладонь в нее, чувствуя такое родное тепло, несмотря на холод, исходящий от кожи парня.       — Но ведь нет же музыки? — шепчет она и заглядывает в эти бездонные глаза. Марк лишь отвечает, что это абсолютно не проблема, и опускает одну руку на талию, а вторую вытягивает в сторону. И не отрывая взгляда, тащит девушку в этот пленительный танец. Они будто парят по этому залу, легкие, невесомые, влюбленные. Вся экскурсионная группа лишь с восторгом наблюдает за ними, а парень, руководя направлением, совершает уверенные движения, еще сильнее завораживая Адель.       Аделаида рассматривает его, замечая насколько же он красивый. Светло-русые волосы сейчас под солнечными лучами, пробивающимися сквозь большие окна, отдавали едва заметным блондинистым оттенком и спускались до ушей импровизированным каре. Карие глаза поочередно темнели и светлели, что свидетельствовало о душевном спокойствии парня. Тонкие губы растянулись в легкой улыбке. За нее Сафонова была готова отдать свою жизнь. Сильные руки обнимали ее за талию, прижимая к себе и ведя за собой в этом танце. Танце двух влюбленных душ, которые наконец обрели друг друга.       Стоило им только остановиться, как со со всех сторон посыпались аплодисменты, передающие восхищение и одобрение. Девушка смущенно делает реверанс и отводит взгляд, но Марк берет ее за щеку и аккуратно целует. С ним она точно чувствует себя настоящей принцессой.       Каждая последующая комната поражала пуще предыдущей. Аделаида лишь крутила головой, пытаясь поймать каждую мелочь, каждую деталь. Она и сама погружалась в эту атмосферу, замечая, как раз за разом изо рта вырывались слова восхищения. Девушка и подумать не могла, что место может настолько сильно вдохновить. Может настолько сильно запасть в душу. И Сафонова знала, что лучше всего начинать отсюда. И была благодарна Марку, что тот именно так строил маршрут их путешествия. Все эти сочетания величественного белого с золотым, дерзкого красного и успокаивающего голубого поражали в самое сердце. Адель даже и представить не могла, что данные цвета могут так красиво соседствовать и сливаться, образуя какую-то невероятную палитру с сотнями оттенком.       Питер — это рай для эстета. И она уже успела это понять.       Гуляя уже по парку, который развернулся вокруг дворца, Марк ловит себя на мысли, что ни разу за этот день не вспоминал о том, что предстоит час разлуки. Раньше с самого момента встречи он начинал себя готовить, отчитывать дни, когда придется расстаться и разъехаться по разным городам. И от этого внутри все сгорало и покрывалось льдом. И все это повторялось по кругу, заставляя парня бороться с терзаниями. Может наконец стоит решиться? Поставить на кон любовь, надеясь, что за ней потянется перспектива с карьерой?       — Мне кажется, что мы родились не в то время и не в тех городах, — тихо произносит Аделаида и обхватывает его торс одной рукой, прижимая щекой к груди. — Расстояние так коварно разводит нас по разным концам страны, что уже хочется выть волком.       — Я бы все отдал, чтобы жить с вами в восемнадцатом или девятнадцатом веке, о милая Аделаида. И кто знает, может когда-то мы танцевали на подобных балах в таких же величественных дворцах, — он останавливается и поднимает взгляд в небо, переваривая происходящее. Закурить бы, да не курит парень, и сигарет в его карманах никогда не было. Как бы ему хотелось все же сказать Аделаиде о том, как сильно ему хочется смести расстояние в ноль, но какие-то абсолютно глупые страхи не дают этого сделать, отравляя тем самым жизни и души обоих влюбленных. Марк вздыхает и поворачивается к ней, смотря в голубые глаза. — Ты же знаешь о том, что родственные души всегда найдут друг друга, как бы далеко они не находились. И я нашел тебя. И буду искать в следующей жизни. Всегда буду искать. Потому что уже не могу без тебя существовать. И мы сможем. Просто поверь мне, — Соколовский так размеренно и одновременно четко произносит данную речь, что девушка затаивает дыхание, проглатывая буквально каждое слово, пропуская его через себя. И действительно внутри появляется уверенность. Уверенность в будущем, где они обязательно вместе. — Поехали в город, нас еще ждет плотный ужин и развод мостов.       — Разводятся мосты и соединяются влюбленные души, — шепчет себе под нос девушка и берет парня за руку, переплетая их пальцы между собой.       Дорога до Санкт-Петербурга оказывается такой быстрой, что ни Аделаида, ни Марк не успевают окунуться в свои мысли. Именно поэтому за ужином стоит полная тишина, а каждый полностью погружен в свои размышления. Каждый пытается проанализировать этот день, сложить по полочкам воспоминания и переварить увиденное. Иногда действительно важно помолчать. Остаться в своем коконе, выстроить тонкую границу, которая бы защитила от постороннего вмешательства в минуты полного растворения в себе. И они были рады, что оба принимают данную часть отношений. Дают себе пространство для комфортного одиночества. На расстоянии, конечно, это было намного проще, но сейчас, сидя за одним столом, в нескольких метрах друг от друга им вдруг неосознанно сильно захотелось тишины. Не этих длинных разговоров обо всем и ни о чем, а простого молчания. Ведь с нужным человеком и молчать в радость.       Марк подает ей руку, помогая спуститься на теплоход, на котором они поплывут по Неве и будут лицезреть развод мостов. То, о чем трубит абсолютно каждый путеводитель. То, что просто невозможно пропустить. А как же иначе во время белых ночей не посмотреть, как две половинки целого вдруг отделяются и расходятся по разным сторонам?       С реки дует холодный ветер, а Соколовский лишь накидывает заранее приготовленный плед на плечи девушки и обнимает ее, прижимая к себе и опуская подбородок на макушку, смотря вдаль. Они проезжают за мостами, а потом начинают замечать, как они поочередно разводятся. В середине просто появляется трещина и две половины медленно оказываются по разным полюсам. Все освещается ярким светом и розовато-фиолетовым небом, отражающимся в воде. Адель незаметно для себя проводит грань сравнения, что они с Марком как эти мосты. Стоит только соединиться на некоторое время, как вдруг снова следует час разлуки и расхождение на разные стороны. Она поеживается от этой мысли, а Соколовский лишь сильнее обнимает ее. Знала бы Аделаида, что Марк думает о том же.       — Сильно устала сегодня? — спрашивает парень, когда они лежат в обнимку в их кровати. Их. Как же быстро пара стала считать родным этот небольшой гостиничный номер, в котором им суждено провести незабываемых семь дней. Семь дней поцелуев, объятий, касаний. Теплого и размеренного дыхания. Тихих признаний в любви. Снов и рассветов, свет от который так нагло проникает сквозь окна и скользит по телам.       — Нет, это приятная усталость. Ноги гудят, но я счастлива. Ты же рядом, — она решается произнести эту фразу, хоть и сама внутри души немного боится такое говорить вслух. Вроде уже давно признались друг другу в любви, но все так же некоторые вещи были неловки. А вдруг не так поймут? А вдруг и вовсе перестанут любить? Сафонова бы убила сомнения, которые разрушали не только человеческие отношения, но людей, разъедая души ядом изнутри. — Черт, я же родителям так и не позвонила, — девушка подскакивает с кровати, ища глазами смартфон, а парень лишь усмехается, наблюдая, насколько же прекрасна Адель. Даже сейчас, взбалмошная, немного растрепанная, но такая уютная и домашняя. Через несколько секунд характерных гудков на экране появляется два радостных лица, которым Сафонова так сосредоточено машет рукой. — Привет.       — Мы же начинали переживать, — немного ворчит мама, а после растягивается в улыбке, показывая, что она счастлива видеть свою дочь. — Как ты там?       — У меня просто самый лучший экскурсовод в жизни, но у него очень плотная программа, еле вырвалась к вам, — усмехается Адель, а парень закатывает глаза, понимая про себя, что слишком сильно ее любит. — Город прекрасный, мам. Я буквально влюбляюсь с каждым разом все сильнее и сильнее. Хочется гулять сутки напролет.       — Не влюбись слишком сильно, рядом с тобой такой парень, — качает головой появившийся в экране отец, а потом продолжает. — Как там Марк?       — Вроде пока жив, не устал еще от меня. Или устал? — Адель поворачивается в сторону Соколовского.       — Никогда в жизни, — качает головой Марк и улыбается. Так лучезарно, искренне, что хочется прекратить разговор с родителями и целовать его всю ночь напролет.       — Адель, убери пистолет от виска парня, — смеется ее отец, а девушка лишь демонстративно закатывает глаза и надувает губы, как маленький ребенок, показывающий, что его обидели. — Уже была в магазине Зенита? Они, кстати, начали чемпионат, первый матч домашний.       — Знаю, но мы не пойдем. Марк не обязан это терпеть только из-за того, что мне это нравится, — пожимает плечами русая и заправляет выбившуюся из хвоста прядь за ухо.       Она бы никогда не нарушила границы его личного пространства. Ведь понимает же, что ни к чему хорошему это не приведет. Девушка знает, что парень относится максимально уважительно к любому увлечению своей возлюбленной, но он не обязан его разделять и поддерживать       — И правильно, у вас романтическая поездка, не мучай мальчика этой ерундой, — серьезно говорит мама с заднего плана.       — А я точно не приемная? Товарищи родители, вы немного перепутали, вы должны быть на моей стороне, — шутит Сафонова, замечая, что Марк не перестает смеяться, наблюдая за этим занятным разговором.       — Очень смешно, — закатывает глаза женщина. — Аделаида, вам бы съехаться уже. Жить в одном городе.       — Так, мама, прости, мне пора, очень устала, спать хочу невероятно. Люблю вас, целую, — произносит она и сбрасывает вызов, поворачиваясь к парню, который вдруг стал мрачнее тучи. Адель знала, как же тяжело ему даются подобные темы. Стоит только упомянуть о подобном, как внутри сразу же разгорается война вселенских масштабов, в которой никак не может определиться победитель. — Прости за это, — тихо говорит Сафонова и ложится рядом, прижимаясь к парню.       — Все хорошо, — заверяет Адель Марк, хоть и сам понимает, что правды в этих словах ничтожно мало. Ее мама права. Уже стоит делать новый шаг, а не бегать по кругу, надеясь, что когда-то все разрешится. Пора переставать так сильно страшиться перемен. Но хватит ли сил? — Я люблю тебя, Аделаида, — тихо говорит он и целует ее в макушку, прижимая к себе.       — И я тебя люблю, Марк, — выдыхает Сафонова и кладет голову ему на грудь.       Слушает это размеренное дыхание, тихое сердцебиение, чувствует, как каждая мышца ее тела расслабляется, и медленно проваливается в сон. А Соколовский все так же смотрит в одну точку на потолке, размышляя, что же дальше делать. Как сделать следующий шаг и куда повернуть, чтобы оказаться в выигрыше? Где такой путь и как на него свернуть? И есть ли он вообще?       Девушка просыпается в одиночестве. Переводит взгляд на часы, которые буквально кричат о том, что уже без пятнадцати девять. На долю секунды Адель начинает казаться, что происходящее оказалось лишь сном, отдаленным от реальности, и в груди неприятно сдавливает. Но стоит только уловить шум воды и весьма уверенный напев зарубежной песни, как этот груз, возникший на душе, тут же падает и разбивается на сотни маленьких осколков, которые становятся прахом и развеваются на ветру. Сафонова садится, укладывая подушку под спину, и берет телефон, рассматривая фотографии, сделанные вчера. Они настолько безмятежные с Марком. Улыбаются с экранов, смеются. Девушка отдала бы все на свете, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась.       — Проснулась? — рядом раздается слегка хрипловатый, бархатистый голос, от которого мурашки по коже бегут. Аделаида откладывает гаджет и поднимает свой взгляд на парня. С мокрых волос стекают капли и падают, разбиваясь, на пол. Карие глаза стали чуть светлее прежнего, а Сафонова уловила в них новый отблеск. Едва заметный ореховый оттенок, который вдруг немного отдает зеленоватым. Насколько многогранными могут оказаться глаза.       — Доброе утро. Да. А почему ты не разбудил? Разве мы не отходим от плана? — выгибает бровь Аделаида и потягивается в кровати, а с ее плеча соскальзывает тонкая бретелька пижамы, оголяя этот участок кожи с едва заметной россыпью из нескольких родинок, которые будто собрались в неведомое созвездие.       — Решил дать тебе немного поспать, отдохнуть, мы много вчера находили. Но сильно не расслабляйся, у нас в планах сегодня Петропавловская крепость, несколько соборов, обязательно медный всадник, — начинает перечислять парень, а девушка лишь улыбается, наблюдая за его сосредоточенным лицом и взглядом, направленным в одну точку. Какой же он красивый, когда так серьезно вещает о, кажется, обыденных и привычных вещах.       — Ну, тогда ведите меня, мой рыцарь, — радостно произносит Сафонова и тянется к Соколовскому, обнимая его крепко за шею, заваливая на кровать и нежно целуя в губы, поглаживая кончиками пальцев по коже, вырисовывая непонятные, замысловатые узоры на щеке, зарываясь в мягкие волосы, перебирая их, путаясь в них, легонько прикусывая за нижнюю губу и оттягивая ее.       Марк тянет ее в метро, не отпуская ни на секунду руку, и утверждает, что на все сто процентов уверен, на какой станции им необходимо выйти и как добраться до их сегодняшнего пункта назначения. В вагоне они забиваются в самый угол, будто скрываясь от всех. Эта пара чем-то напоминает двух влюбленных по уши подростков, которые только-только начали свои отношения, и каждые вздох и касание настолько сильно пробирают, что сердце выплясывает чечетку в груди, так и норовит выпрыгнуть и подарить себя том, кто так сильно волнует. Девушка не может перестать улыбаться, именно поэтому просто утыкается носом в его плечо, вдыхая терпкий, слегка ментолово-мятный аромат парфюма, смешанный с запахом геля для души.       Пара проходит через мост и входят на большую территорию, которая буквально веет историей. Именно с нее в тысяча семьсот третьем году начали строительство Санкт-Петербурга. Гид рассказывает различные факты из прошлого, а девушка лишь крутит головой, а после переводит взгляд на парня, которого так заинтересовало данное место. Почему-то Аделаида была уверена, что Марка заинтересует именно Петропавловская крепость. Здания, выполненные в кирпично-красных тонах, белых и желтоватых, и главная достопримечательность — монетный двор. Соколовский начинает задавать вопросы о том, что происходило на данной территории и в какое время. Ровно в полдень с определенного бастиона звучит громкий залп, от чего у парня дух захватывает.       — Даже представить не мог, насколько же это интересное место, — произносит Марк, когда они отходят от группы. Экскурсия на сегодня закончена, дальше только свободный выбор по предпочтениям. И Соколовский кружится медленно на месте, осматривая каждую деталь, каждый перелив цвета и мелкий завиток, пытаясь запечатлеть это в своей памяти на длительное время — Теперь Исаакиевская площадь. Или ты еще куда-то хотела?       — Нет, не хочу менять наш маршрут, ты же так долго над ним работал, — улыбается девушка и прижимается к нему, направляясь к выходу.       Сегодня Питер решил встретить их пасмурной погодой. Над городом вовсю сгущались тучи, сквозь которые изредка пробиваются солнечные лучи, отражаясь едва заметными бликами на воде. И именно такая атмосфера описывает Санкт-Петербург как нельзя лучше. Мрачный, дождливый, с малым количеством света. Аделаида даже ждала подобного, желая как можно лучше прочувствовать этот город. Увидеть его истинное лицо, не скрытое под масками солнца и ясной погоды. И на душе становилось легко от того, что такая пусть и мелочь, но невероятно важная мелочь, все же стала частью из поездки.       Соколовский решает начать с синего моста, самого широкого в Питере. Аделаида опирается на перила и смотрит в воду, пытаясь в этой глади рассмотреть свое отражение и найти вопросы на волнующие вопросы. Как бы Сафонова не бежала, но час расставания приближается неминуемо быстро. Еще несколько дней и они снова разъедутся по разным городам. И снова возникнет это чертово чувство неизвестности, когда же наступит встреча. И наступит ли. В отношениях на расстоянии есть один большой минус. Никто не знает в какой именно момент сил держаться и бороться просто не останется. В какой именно момент опустятся руки и не смысл исчезнет.       — О чем задумалась? — обнимает ее со спины Марк и утыкается носом в шею, щекоча таким действием. Аделаида смеется и немного поеживается, смотря куда-то вдаль.       — Не знаю, просто вдруг мыслей столько. И все путается в голове. Пытаюсь разложить, а ни черта не получается, — она пожимает плечами, скрывая изо всех сил истинную причину. Вот только Соколовский слишком хорошо знает девушку, ощущает каждую ее эмоции. Да и испытывает подобное. Только в его случае сомнения поедают изнутри с невероятной силой, развязывают кровавую и жестокую войну.       — Адель, — ласково протягивает он, — моя милая Аделаида, давай оставим все эти отравляющие мысли на потом. Сейчас мы вместе. Разве может быть что-то более прекрасное, чем этот миг? Ты же знаешь, что мы справимся со всеми проблемами. Веришь мне? — тихо спрашивает парень, шепча эти слова ей практически в губы, а как только получает в ответ легкий кивок, ласково касается их, переплетая между собой. Ладони расположились на ее щеках, осторожно держа, словно в тисках, лицо, поглаживая большим пальцем нежную кожу. Сафонова прикрывает глаза, слегка щекоча ресницами Соколовского, а их носы смешно и неловко сталкиваются и аккуратно трутся друг об друга. — А теперь, моя принцесса, пойдемте дальше покорять неприступную северную столицу, — Марк протягивает ей руку, будто показывая этим жестом, что его поддержка всегда будет с ней. Где бы она не находилась.       Стоит им только пройти через реку Мойку по синему мосту, как перед ними тут же появляется памятник Николаю первому. Мужчина сидит на коне, который скачет, как уверена девушка, вперед к новым открытиям и горизонтам. Пьедестал монумента украшают фигуры Веры, Мудрости, Правосудия и Силы. Данная достопримечательность вызывает лишь восхищение и понимание величественности императора. А сразу за ней, пройдя через Исаакиевский сквер, пара оказывается перед большим собором, который поражает своей сдержанностью, но в тоже время невероятной красотой. Позолоченный купол, большие колонны, обрамляющие здание с четырех сторон. От этого всего буквально веет историей.       Пара гуляет внутри, слушая гида о том, как же возводился данный собор и как в военные годы там хранились экспонаты некоторых музеев, из-за чего на некоторых стенах остались сколы. А потом Адель тащит Соколовского наверх, желая посетить смотровую площадку. Преодолев две винтовые лестницы по двести ступенек, они оказываются на высоте сорока трех метров. И перед ними открывается прекрасный вид Санкт-Петербурга. Вдалеке виднеется штиль Адмиралтейства, разбросанные среди зеленых деревьев здания, выполненные в абсолютно неповторимом, странном стиле. Аделаида опирается на ограждение и вдыхает этот воздух, растворяясь в этом городе окончательно. Она в нем становится счастливее. Она в нем обретает себя и любовь.       — Осторожнее, — приобнимает ее за талию парень, уводя от края смотровой площадки колоннады. — Не хватало, чтобы ты еще упала вниз. Смотри, а вон там здание дворца бракосочетания.       — Ты хочешь жениться на мне? — усмехается девушка и разворачивается к нему, попадая в плен сильных рук.       — Нет, — качает головой Соколовский и устремляет свой взгляд куда-то вдаль, рассматривая крыши домов.       — Я бы на твоем месте была поаккуратнее с выражениями. Как никак, мы на высоте сорока трех метров, и сбросить тебя вниз не составит труда, — морщит нос Сафонова, а Марк только начинает смеяться. Заливисто, искренне.       — Аделаида, любимая Аделаида, ты обязательно станешь моей женой. Только это произойдет при более романтичных условиях, — уверяет ее парень, а затем целует в нос и прижимает к себе, опираясь подбородком на макушку.       Далее следует Медный всадник, Александровский сад и здание Адмиралтейства, со своим высоким штилем и стенами, окрашенными в приятный желтый цвет. А затем Соколовский тянет ее снова на Невский проспект, который оказывается в непосредственной близости. Они проходят через сад и с малой морской улицы сворачивают на уже хорошо знакомое им место. То, где началось их путешествие. Где берет начало их маленькая сказка про любовь и светлые чувства, сметающие все на своем пути. Пройдя по мосту через реку Мойку, Аделаида замечает по одну сторону от себя Казанский кафедральный собор, а по другую — дом книги. Величественное здание в темно-зеленых и серых тонах, с орлом на куполе и двумя людьми, держащими шар, на вершине. Сафонова берет за руку парня и тащит внутрь, желая окунуться в эту атмосферу.       Окна в пол, зеленые колонны, теплый свет. Это так сильно чарует Адель, что она замирает на пару секунд на входе, рассматривая все вокруг. Подходит к этим стеллажам, которые действительно выглядят немного старинным, отличающимися от обычных, расставленных по современным книжным. У Сафоновой в очередной раз возникает чувство, будто она попала в другую эпоху. Вдруг время остановилось и начало обратный бег, неминуемо быстро и беспощадно. Аделаида поправляет волосы, откидывая длинные волны, струящиеся по плечам до поясницы, назад и заправляет прядь за ухо, проводит пальцами по корешкам, думая, что же лучше купить. Вдруг движение останавливается и в ее ладонях оказывается книжка. Девушка выводит очертание героини, изображенной на обложке, аккуратно открывает книгу и прикрывает глаза от тихого хруста абсолютно нового переплета. На белоснежном листе пляшут буквы, собираясь в слова. Собираясь в историю.       Соколовский не может оторвать от нее взгляда. Насколько же безмятежная и одновременно задумчивая в этот момент Аделаида. Она так идеально вписывается во всю эту атмосферу, что у нет сил и желания вырывать ее отсюда. Хочется просто сутки напролет наблюдать, как Сафонова парит между стеллажами, рассматривая книгу за книгой, вдыхая этот аромат и читая увлеченно сюжет. Хочется сутки напролет смотреть, как девушка заправляет прядь за ухо или же так настойчиво пытается сдуть ее с лица, вытягивая губы. В ней вдруг собрался, сконцентрировался весь мир. И за этот мир он готов бороться всю оставшуюся жизнь.       Они уже подходят к зданию отеля, когда тучи сгущаются и становится значительно темнее. Слышится несколько раскатов грома, а затем с неба капает несколько капель, которые через несколько секунд превращается в ливень. Адель немного взвизгивает и подпрыгивает, чувствуя, как вся одежда промокает и начинает неприятно липнуть к телу. Марк лишь улыбается и поднимает голову вверх, пропуская сквозь себя сильные потоки воды. А потом поворачивается к Аделаиде и обнимает ее, прижимая к себе. И сначала нежно, а потом более страстно целует, чем вызывает волну мурашек на коже Сафоновой. Та лишь сильнее зарывается в его волосы тонкими пальцами и обхватывает шею, прильнув всем телом к парню. Люди вокруг бегут, стараясь скрыться от ливня, а пара не может оторваться друг от друга. Их губы выплясывают между собой придуманный и замысловатый танец, понятный только этим двоим. Они передают всю любовь, которая только может быть между ними.       — Ты вся промокла, — констатирует факт Марк, стоит зайти в номер.       — Ох, сударь, да вы просто капитан очевидность, — усмехается Аделаида и аккуратно тянется в сторону полотенца, желая хоть немного промокнуть волосы, чтобы не организовать на полу потоп.       — Иди в ванную, принимай горячий душ и одевайся в сухое, чтобы не заболеть, — серьезно говорит Соколовский и хмурит брови, показывая, что никаких пререканий и отрицаний даже слышать не хочет. Здоровье девушки — это единственное, что в данный момент его волнует.       — А ты? — Адель использует максимально жалостливый взгляд из своего арсенала, надеясь, что это хоть немного пробьет броню парня, но тот одним своим видом показывает. Он непреклонен в своем решении. И если сейчас Аделаида не пойдет в ванную, то Соколовский затолкает ее туда своими же руками.       От горячей воды валят клубы пара, от которых запотевают стекла зеркал. А Сафонова ощущает, как каждая клеточка, каждая мышца ее тела расслабляется. Голова наконец полностью освобождается от мыслей, девушка прикрывает глаза. Как же она счастлива, что оказалась именно в это время в этом месте. И с этим человеком, любовь к которому переполняет ее через край. Марк делал Аделаиду лучше. И противиться или отрицать данный факт просто не хватило бы сил. Он явно привнес в жизнь русой только положительные эмоции, только свет, которого хватило бы, чтобы осветить всю планету. И в этом плане Соколовский был абсолютно уникальным.       Они оба не заметили, как провалились в сон. Длительные прогулки давали о себе знать. Ноги приятно гудели, а в мышцах отдавала легкая боль, свидетельствующая о том, насколько же плодотворно проходит данная поездка. Марк действительно хотел, чтобы Адель запомнила на всю жизнь это путешествие в город мечты. Город, про который она всегда говорила с особой любовью. Который она ассоциировала с ней. Называла любовью. И тут не было места для оплошностей или недочетов. Все должно было пройти идеально, точно как пазл, который Марк собирал в своей голове, готовясь к этому. Ведь Соколовский бы не простил себе, если бы что-то пошло не так. Ему хотелось до дрожи в коленках, до стиснутых губ и напряженных скул увидеть искреннюю улыбку Адель, пробирающую до глубины души. И только ради нее стоило заморочиться.       Аделаида морщится сквозь сон, слыша отчетливый грохот, за которым следует ряд ругательств, произнесенных шепотом, который вот-вот сорвется на крик. Сафонова потирает пальцами глаза и пытается открыть веки, чтобы рассмотреть того, кто прервал полет ее фантазии в царстве Морфея. И стоит ей только сфокусироваться хоть на чем-то в небольшой комнате, ее грудную клетку начинает сжимать и оттуда вылетает неконтролируемый поток смеха. Марк сидит на полу, потирая ногу, и хмурится, замечая, что она на него смотрит.       — Ты чего сидишь? — выгибает бровь Сафонова и не отрывает взгляда от парня.       — Встал воды попить, дошел и понял, что устал. Решил присесть, отдохнуть, — пожимает плечами Марк, а девушка замечает, что он уже не в пижамных штанах, а в джинсах и футболке.       — Почти поверила. Ты сбежать решил? — шутит Адель, но заметив серьезные глаза Соколовского, понимает, что это может оказаться верным предположением, и тогда стоит начинать паниковать. — Марк, только не говори, что я права.       — Аделаида, конечно нет. Куда я от тебя денусь? Я же люблю тебя. Просто хотел принести тебе завтрак в постель, но зацепился и упал, испортил весь сюрприз, — вздыхает парень и встает, опираясь на стол и смотря в окно.       — Я могу сделать вид, будто этого ничего не видела. Кстати, сколько времени? — русая поднимает взгляд на часы и удивляется, заметив цифру на них. — Половина одиннадцатого? Насколько сильно мы отходим от графика?       — Совершенно не отходим. Сегодня мы просто лежим и ничего не делаем. Можешь начинать тренироваться, а я скоро приду, — быстро произносит Марк и выбегает из номера, оставляя Адель в полном одиночестве.       Такого сюрприза девушка точно не ожидала. Даже представить не могла. Ведь в ее предположениях у Соколовского расписан каждый день. Он сам взял инициативу планировать их время в этой поездке. И Аделаида с особым трепетом передала ему данное дело, лишь изредка присылая фотографии мест, которые бы хотела посетить. Но про футбольный матч даже не заикалась. Было как-то трудно сказать об этом и влезть в личное пространство парня. Марк ей ничем не обязан. И она просто не может заставлять его что-то делать. Но руки сами тянутся к телефону и автоматически открывают сайт с продажей билетов. Но каждая вкладка буквально кричит о том, что места остались только самые дорогие, которые Сафонова точно не потянет. Девушка лишь грустно вздыхает и бросает смартфон на подушку, лежащую рядом. И именно в этот момент дверь открывается и в комнату заходит парень, держа на весу тарелку с круассанами, а за ним следует официант, несущий две чашки кофе.       — Да вы романтик, сударь, — улыбается Адель, стоит только мужчине покинуть комнату и им снова остаться в полном одиночестве. Таком комфортном для них двоих.       — Это еще не все. Закрой глаза, — просит ее Марк и стоит ей только опустить веки, как он тут же открывает шкаф и начинает шуметь, пытаясь что-то найти. А потом на колени Сафоновой опускается пакет.       — Что это? — выгибает бровь девушка и пытается хоть что-то рассмотреть во взгляде парня, но тот остается абсолютно непробиваемым, лишь кротко просит открыть и самой посмотреть содержимое.       Аделаида делает глубокий вдох и заглядывает внутрь, а потом чувствует, как на глаза наворачиваются слезы. Марк знает о ее огромной любви к футболу и к определенному клубу, для которого город на берегу Невы — это дом родной. И именно поэтому Соколовский решил преподнести в подарок футболку одного из любимых футболистов девушки. Адель пытается восстановить дыхание и вытереть слезы, которые абсолютно предательски решили начать стекать по щекам именно в этот момент. А потом встает и подходит к парню, крепко его обняв, прижимаясь всем телом, утыкаясь носом в шею.       — Спасибо. Огромное спасибо, — шепчет она и понимает, что никто еще раньше не делал таких, пусть и банальных, но очень важных и трепетных действий, подтверждающих, что ее слова — это не пустой звук, а ее увлечения действительно интересны для возлюбленного.       — Это еще не все. Посмотри на дне пакета, — улыбается Марк и, словив взгляд девушки, полный непонимания, изо всех сил сдерживает себя, чтобы сейчас не расколоться и не рассказать о том, как он готовил этот сюрприз, как пытался попасть в точку, как старательно выбирал каждую мелочь. Адель вытягивает из пакета два билета на матч, который состоится завтра. На тот самый домашний матч, который ей так сильно хотелось посетить. Сафонова поднимает на него свои голубые глаза, которые стали неожиданно большими и блестящими от накативших слез. Парень обнимает ее, чувствуя, как на футболку падает несколько соленых капель.       — Ты сумасшедший, — выдает Адель.       — Но ты меня любишь, — усмехается Соколовский.       — При чем безумно сильно, — тихо говорит Аделаида, будто кто-то, кроме него, может ее услышать. Девушке максимально хочется сохранить интимность данного момента. Хочется, что никто и ничего не разрушило того, что сейчас происходит между ними. Она тянется и прижимается к нему щекой, садясь на колени. И они сами не знают, сколько времени проведут в данной позе. Просто обнимаясь, думая о своем. Щека к щеке.       Иногда в бешеном ритме вечной спешки необходимо делать перерыв. Останавливаться и ни о чем не думать. Просто целый день провести в кровати, смотря абсолютно незамысловатый сериал, слушая глупую музыку и обнимая нужного человека. Именно такое времяпрепровождение было в планах у Марка. Он понимал, что постоянный бег куда-то измотает их слишком сильно и к концу отдыха появится чувство отторжения этого города. И парень не мог упустить возможность просто двадцать четыре часа лежать рядом с Аделаидой, есть пиццу и пересматривать фильмы марвел. Ведь именно Соколовский когда-то подсадил девушка на данную вселенную, открыв все прелести магического мира. И смотреть эти шедевры, слыша как рядом размеренно дышит его возлюбленная, было равно попаданию в рай. Он даже боялся представить, насколько же прекрасным человеком был в прошлой жизни, раз в этой ему досталась Адель.       — Как я выгляжу? И ты вызывал такси до Крестовского? — Сафонова крутится перед зеркалом, пристально рассматривая себя в новой футболке. За отдыхом время пролетело слишком быстро и Аделаида даже не заметила, как пришел час ехать на матч. Исполнять еще одну свою мечту. В голове невольно прошла параллель, что Марк ее добрый волшебник, который приносит счастье, исполняя самые заветные желания.       — Вызвал, будет через пару минут. И ты просто прекрасна, — Соколовский подходит к ней и целует в макушку, обняв сзади за талию. — Может хоть сердечко голубой краской мне нарисуем, чтобы было видно, что я с тобой? А то еще к соперникам отнесут.       — Не переживай, моей любви хватит на нас двоих. Давай, пошли, а то еще опоздаем.       Он никогда прежде не видел ее такой спешащей куда-то. И явно переживающей за исход матча. Хотелось, чтобы все прошло идеально, но Марк не мог выйти на поле и заставить команду победить. В такси парень ни на секунду не отпускал руки Адель, а та лишь ерзала на месте, как маленькая девочка, которой не терпится получить желаемое. И ей действительно очень хотелось оказаться на домашнем стадионе такой любимой команды.       Газпром-арена всем своим видом буквально кричала о том, что тут привыкли побеждать и ненавидят поражения, хоть и принимают их с гордо поднятой головой. Девушка сливается с этой толпой, заходящей внутрь, не отпуская ни на минуту руку Соколовского, боясь, что в этой суете они могут просто потеряться. Стадион напоминает летающую тарелку, горящей ко кругу тепло-желтым и синим светом. У Адель от одного только вида сердце начинает сжиматься в груди. Она добралась до домашнего матча. Исполнила свою мечту, которая уже несколько лет лежала в самом дальнем уголке души, даже не надеясь на свершение.       Они располагаются на трибунах, наблюдая, как команды разминаются. Девушка кладет голову ему на плечо и благодарит за то, что Марк выбрал настолько удачные места. Да и ей, на самом деле, абсолютно все равно. Даже если бы это была трибуна с минимальной видимостью, Сафонова была бы счастлива, ведь рядом с ней любимый человек, а в нескольких сотнях метров уже родная команда.       Стоит только прозвучать стартовому свистку, как Зенит тут же берет инициативу и начинает владеть мячом. Вот только в первые сорок пять минут это ни к чему не приводит. Девушка слишком эмоционально переносит каждый момент, подпрыгивая со своего места, а Марк только смеется, наблюдая за такими реакциями, из-за чего Аделаида надувает губы, а он целует ее в носик, зная, что это растопит любой лед в сердце девушки. Парень и сам начал переживать из-за происходящего на поле, чувствуя это напряжение, исходящее от возлюбленной. Именно поэтому во втором тайме после двух следующих друг за другом голов Соколовский подпрыгивал вместе с Адель, радуясь так, будто болеет за эту команду всю жизнь. А в душе разрастается ощущение спокойствия. Матч действительно прошел гладко, а забитый любимым футболистом Аделаиды мяч только добавил ему ярких красок. Сафонова кидает последний взгляд на поле, с которого медленно уходят игроки и на вираж, запавший еще сильнее ей в сердце после сегодняшней игры. Таких громких песен, сопровождающихся оркестром, она давно не слышала.       Они медленно проходят по зеленой зоне, расположенной вокруг стадиона, делясь впечатлениями о том, что происходило в течении этих двух часов. Адель эмоционально размахивает руками, пытаясь передать весь восторг, а Марк невольно засматривается на нее и улыбается, понимая, что девушку невозможно не любить. Она будто была послана ему. И с первой встречи стало сразу все известно. Его сердце не справится. Парень обязательно влюбится, да так сильно, что описать словами это не сможет. И такие чувства бывают раз в жизни, именно поэтому их нельзя упустить.       Этой ночью парень сильнее прижимается к ней, будто боясь потерять. Будто за эту ночь Аделаида может раствориться или убежать. Он уже принял решение насчет будущего. Осталось только найти в себе силы рассказать о нем девушке. И не разочаровать ее, не расстроить. Именно поэтому Марк просыпается раньше обычного и час смотрит в потолок, слушая рядом тихое дыхание Сафоновой и ощущая ее теплые прикосновения даже через ткань пижамы. А ровно в восемь поворачивает и не может оторвать от нее взгляда. В этот раз у Адель даже не дрожат реснички. Лишь поступательно поднимается и опускается грудная клетка, а вслед за этими движениями исходит сопение, которое даже трудно расслышать. Русые длинные волосы разбросались волнами по подушкам, а пухлые губы вытянулись вперед. Насколько же она его. Марк и не представляет, как это рядом с ней вдруг может оказаться кто-то другой. Не он. Чужой. Как кто-то может касаться или целовать ее? Ведь Аделаида уже давно заняла все пространство его сердца, поселилась в душе. Соколовский же отдавал всего себя ей. И не был готов потерять.       Парень аккуратно целует ее, а Сафонова улыбается и потягивается в кровати, зевая и открывая глаза. Солнечные лучи играются на ее коже, создавая многочисленные переливы и добавляя такой непосредственной красоты, которая заставляет задержать дыхания и не отрывать взгляда.       — Что сегодня покоряем? — тихо говорит она и проводит пальцем по его щеке. Светло-русые волосы растрепались во время сна, но это только добавляло парню особой уютности. В карих глазах плясали едва заметные огоньки, а тонкие губы, растянутые в легкой улыбке, добавляли такого родного спокойствия.       — Дворцовая площадь и Эрмитаж. Готова? — встает Соколовский и протягивает ей руку.       — С тобой хоть на край света, — искренне произносит Аделаида, а у Марка сердце сжимается от этих слов. Как ей удается вызывать в нем такой спектр эмоций? И как ей удается так сильно влюбить в себя?       До дворцовой площади пара добирается очень быстро. И все это время держатся за руку. Кажется, они ни разу эту поездку не разрывали переплетенные ладони. Это было будто подтверждением того, насколько привязаны друг к другу. Тонкой красной нитью, которая раньше тянулась сквозь города, а сейчас укоротилась и стала длиной всего в несколько метров. И им абсолютно не было тяжело в компании друг друга. Это чувство тоски, разъедающее душу на протяжении стольких месяцев, научило пару ценить каждое мгновение. Каждую минуту и секунду, проведенную вместе. И сейчас они старались это время провести только вдвоем, максимально наслаждаясь этой любовью.       Стоит им только оказаться на огромной площади, как вдруг обоим начинает казаться, что они попали в другую эпоху. Окунулись в прошлое. И Адель нравится, что это чувство в Санкт-Петербурге у нее возникает регулярно. По разные сторону оказывается зимний дворец, окрашенный в зеленый цвет, и здание Главного штаба — один из лучших образцов архитектуры классицизма в Петербурге, длинною в шестьсот метров, арка которого украшена бронзовой колесницей Славы. А в середине стоит знаменитая Александровская колонна, весом около шестисот тонн, стоящая безо всякой опоры, на вершине которой находится ангел с лицом Александра первого.       Сафонова делает несколько снимков, а Марк понимает, что лучше момента сегодня уже не будет. Они пойдут в Эрмитаж, а потом снова вернуться в номер уставшие от того, сколько же находили в течение дня. Внутри вновь вспыхивает маленький огонек сомнения, который парень тут же тушит его, не желая в очередной раз поддаваться подобным терзаниям. Соколовский ведь уже все для себя решил. Осталось лишь озвучить свои намерения и принять любую реакцию, которую выдаст Адель. Любит же, а значит сможет. Сможет перебороть себя. Сможет принять абсолютно все.       — Аделаида, — обращается к русой парень, на что девушка поворачивается и улыбается, так искренне и лучезарно, что у него сердце сжимается. Что же она делает с ним? — Нужно поговорить.       — Прямо здесь и сейчас? Может лучше вечером в номере? — хлопает ресницами Сафонова, а Марк делает глубокий вздох, от которого у нее мурашки по телу бегут. Обычно подобным образом сообщают о расставании. Мозг уже вырисовывает самое отвратительное развитие событий, от чего к горлу подкатывает приступ тошноты. Совершенно не хочется думать о плохом раньше времени, но не получается сдержать этот порыв.       — Да, сейчас, — он прокашливается и опускает на пару секунд взгляд, собирая всю силу и волю в кулак. Либо в данный момент, либо уже никогда. — Твоя мама была права. Нам нужно делать следующий шаг, иначе это ни к чему не приведет.       — Что ты имеешь в виду? — растерянно говорит девушка, боясь представить, какие же намерения преследует Соколовский. Сердце ссадит от страха, что его сейчас безжалостно разобьют.       — Я долго думал и принял решение, — Марк останавливается, будто специально выдерживая паузу, от которой у Адель голова кругом идет и все внутри сжимается. — Я перееду. Перееду к тебе в город. Нам пора начинать жить вместе. Я больше не вынесу разлуки с тобой.       — Ты уверен? А как же твоя работа? Там ведь вся твоя жизнь, — произносит голубоглазая, а сама чувствует, как ей становится легче. Однако такой рисковый шанс. Она же знает, насколько Соколовскому тяжело решиться на подобный поступок. Неужели ради нее парень готов?       — Я понял, что вся моя жизнь заключена в одном человеке. В тебе. И я не могу тебя потерять. Мое сердце больше не вынесет разлуки. Правда в том, что… иногда я так сильно скучаю по тебе, что едва могу выносить это. И без твоей любви, без тебя все это теряет смысл, — улыбается Марк, а у девушки начинают одна за одной стекать по щекам слезинки, падая на пол, оставляя мокрый след. — Ну ты чего? Я так сильно люблю тебя, Аделаида. Я могу тебя поцеловать? — спрашивает Соколовский, а в ответ получает уверенный кивок.       Он немного наклоняется и прикасается к ее губам. Нежно, осторожно, показывая все чувства. Этот поцелуй не похож на остальные. В нем начало новой главы их истории. Истории со счастливым концом. Легкие обжигает лавой и разгоряченным металлом от недостатка воздуха, а по коже бегут мурашки. Между ними проходят электрические заряды, искры, свидетельствующие о подлинности намерений. Девушка встает на носочки и прижимается к нему, обнимая крепко за шею. Парень поглаживает ее по талии. Они совершенно не хотят прекращать это. В душе будто один за одним взрывается сотня вулканом. Океаны разливаются, образуя высокие волны. И так же раз за разом по телу разливается то холод, то жар. Им мало друг друга. И они никогда не смогут отпустить друг друга.       — Я люблю тебя, Марк, — шепчет ему прямо в губы Аделаида.       И пара стоит так, потерявшись во времени, прижавшись лбами друг к другу, понимая, что весь мир вокруг остановился. Есть только любовь и они. А все остальное отходит на второй план и становится бессмысленным. «И внезапно все песни о любви стали о тебе»