Запах

На каждом разговорном шоу Китая для Су Минхао искали достойного жениха. Даже когда он не присутствовал на шоу, болтливые ведущие не могли не спросить у гостей (особенно, если это были молодые неженатые альфы — актёры или певцы), кого они видят в качестве подходящей пары для Су Минхао. Великолепного очаровательного прекрасного волшебного Су Минхао, от которого, кажется, даже без всяких фильтров и эффектов во все стороны исходило яркое свечение. Его уже провозгласили национальным достоянием Китая наравне с терракотовой армией и великой китайской стеной. Этому омеге было всего двадцать один, но, поскольку он перешагнул отметку совершеннолетия, весь китайский шоубиз стремился подобрать ему хорошенького альфу в мужья. Кандидатов было множество, и с каждым новым днём ему предлагали руку и сердце (даже не простое свидание для начала) всё больше и больше знаменитостей. Однажды Джексон Ван (у которого с Минхао, между прочим, отношения были очень даже дружеские, ведь омега этого парня — Марк — был одним из лучших друзей Хао) пошутил у себя в твиттере, что если кто-нибудь из всех этих поклонников Су причинит ему вред — альфа вывернет тому ноги. И, боже мой, лучше бы он этого не делал, потому что сразу после этого тётушки-свахи всея разговорных шоу стали ещё усидчивее искать ему пару, потому что, цитата: «за бедного омегу вступается чужой альфа, это же уже не в какие рамки!». И, наверное, именно поэтому Хао не хотел участвовать во втором сезоне idol producer’а, куда его позвали в качестве наставника по танцам… Чтобы не привлекать ещё больше внимания к своей персоне. Господи, как же это было абсурдно — пытаться скрываться, будучи одним из самых знаменитых омег Китая и имея больше двадцати миллионов подписчиков на Weibo. Потому что как бы он не пытался залечь на дно со всей этой шумихой вокруг его пары (а точнее, её отсутствия), он понимал, что это будет продолжаться до тех пор, пока эта самая пара не появится. Он помнил, что такая же суета была вокруг Джексона, когда тому исполнилось двадцать один. Но вся эта суматоха в СМИ пошла альфе очень даже на пользу, ведь именно из-за неё на одной из радиопередач известной модели-омеге Марку Туану задали вопрос — «а знаете ли вы Джексона Вана?». И он ответил, что нет, а ведущий очень громко посетовал, что «вам стоит познакомится, вы были бы прекрасной парой». Так и оказалось. В любом случае, возвращаясь к вопросу Минхао. Он некоторое время сомневался, но всё-таки не смог пересилить себя и согласился стать наставником. Ведь это были две его самые любимые вещи в мире — танцевать и помогать. Он надеялся, что к началу съёмок ведущие шоу успокоятся и забудут о «всё ещё незамужнем» Минхао. Но этого, к сожалению, не случилось. А очень даже наоборот. Потому что, конечно, по иронии судьбы, на idol producer’е объявился такой же «всё ещё неженатый» Вэн Джунхуэй. Этому альфе было уже двадцать пять, а его ни разу даже не ловили вместе с какой-нибудь омежкой. Он был занят съёмками в дорамах и выпуском альбомов так, что к своим годам стал одним из самых высокооплачиваемых знаменитостей Азии. Минхао смотрел на него с придыханием. Не потому что завидовал, а потому что был поражён. Насколько красив и силён был этот альфа, насколько широки были его плечи и насколько уверенный у него был взгляд. Омегу поражала глубина тех мыслей, которыми Джун делился на интервью и в своих песнях, его восхищали мощные движения его сложных танцев, его актёрская игра. И то, каким старательным и трудолюбивым он был… Кажется, не было ни месяца, когда не появлялись слухи о том, что Вэн Джунхуэй попадал в больницу с обмороком от изнеможения. Сплетни о том, что Вэн скрывает свою омегу, были просто смехотворны, по мнению Хао. Потому что ни один уважающий себя омега не позволил бы своему альфе вот так вот изводить себя. Во всяком случае, Минхао бы точно не позволил. Его бы воля — Джунхуэй был бы заперт в спальне прикованным к собственной кровати. И далеко не для любовных ласк (хотя, возможно, и для этого тоже, просто Су был слишком стеснительным, чтобы даже думать о таком… Во всяком случае, его щёки краснели, когда он мечтал об этом), а для того, чтобы этот поехавший на своей работе альфа наконец нормально поспал. Их начали обсуждать сразу же, как только подтвердился список наставников нового сезона (и Минхао, и Джун были в нём, причём на одном и том же направлении — танцы). Точнее, их не начали обсуждать, их, откровенно говоря, уже поженили и придумывали имена для их потомков в третьем поколении (потому что решено было, что дети будут — Минджу и Джухао, а внуки Джунмин и Хаовэй). И Су, видя всё это, даже не имея ещё с Джунхуэем личного знакомства, хотел написать ему длинное сообщение с извинениями за все принесённые неудобства — слишком много статей с заголовками, где их имена мелькали через «и». Минхао был уверен, что альфе наверняка не нравится, как его буквально женят с таким неприметным омегой, как он. В любом случае, избежать участия в шоу уже нельзя было — анонсы были выпущены, также прошли три фотосессии для постеров и записаны короткие мотивационные ролики для трейни (слава богу, Минхао удалось не пересечься с Джуном на съёмках, он бы умер от стыда… Ему сообщили, что альфа прибыл на площадку через десять минут после его отъезда и он выдохнул, сидя в своём фургоне, как в импровизированной крепости со своей помощницей-бетой вместо дракона. Потому что его помощница была мощью, спасавшей его от бешеных фанатов в аэропортах и прочих людных местах не один раз). За день до начала сезона Минхао поехал в гости к Марксонам, несмотря на то, что те жили на другом конце города. Омега выпилил себе выходной в загруженном графике, подхватил бутылку вина и отправился к старым друзьям в надежде на то, что те хоть немного приведут его в чувства и успокоят. Взамен на это он получил ещё большую порцию волнений, потому что «Джунхуэй интересовался тобой» в исполнении подвыпившего Джексона звучало как «завтра в восемь утра ты познакомишься со своей смертью». И Минхао, возможно, не был бы такой королевой драмы, если бы в нём не было трёх бокалов вина и осознания того, что последняя течка у него была месяца два назад. Из базового курса биологии Су знал, что под воздействием алкоголя гормоны начинают давать сбои, что может спровоцировать течку в любой неподходящий (даже в очень неподходящий) момент. Из слов своего лечащего врача он также знал, что течку может спровоцировать неожиданно появившийся рядом истинный. И всё это вместе так и кричало Хао «НЕ СТОИТ ЭТОГО ДЕЛАТЬ», однако на следующий день, ровно в восемь утра, омега приветливо кланялся всему стаффу idol producer. Первый день съёмок грянул, как гром среди ясного неба. — Здравствуйте, здравствуйте, — без конца повторял Минхао, не разгибаясь перед всеми этими продюсерами-режиссёрами-сценаристами-и-прочими, держа в руках бутылку прохладной воды, потому что с похмельем шутки действительно плохи. Он чувствовал себя плохо. Нет, не так. Он чувствовал себя очень плохо. У него болела голова (как бы помощница-бета не отпаивала его анальгином), а ещё была какая-то слишком повышенная чувствительность (что не было хорошим знаком никогда). Он ощущал запахи всех присутствующих на съёмках альф очень остро. Когда мимо него проходили молоденькие трейни, а вместе с ними проносились все эти их кофейные-мускусные-мятные-апельсиновые запахи, у Минхао кружилась голова. Он возбуждался. Это было плохо. — Кён, — жалостливо пискнул омега своей помощнице, когда ему укладывали волосы, — срочно. Подавители. Сейчас! Глаза беты округлились, а рот раскрылся в букву «о», но она без промедлений подхватила сумку и бросилась вон из гримёрки. Хао догадывался, что помощница побежала в аптеку. Но вот только успеет ли она? — Прошу всех приготовится! — объявил главный режиссёр. Наставники должны были появится друг за другом из небольшого коридора с аркой, и, честно говоря, в ту маленькую комнатку омега идти не хотел от слова совсем. Но делать было нечего, и он, вместе с бетой-наставницей по пению и тучным альфой-рэпером (который косился на него вообще не по-доброму) отправился в назначенное место под приветливые слова ведущего, которого снимали на их фоне. Минхао неловко залез на высокий стул, который там стоял, вроде как, специально для него, и стал пялится в экран, где трейни одни за другим проскальзывали на места в главном зале. Он просто пытался притвориться занятым, чтобы избежать лишних разговоров с другими наставниками, который сейчас обсуждали участников. А потом появился Он. Вместе с ним появился его Запах. Минхао впервые ощущал что-то подобное. Это будто воздух в одну секунду стал осязаемым, таким тёплым (даже горячим) на ощупь и как расплавленный воск стал стекать по его его коже. Будто тот кислород, что проникал в его лёгкий, начал его душить, облеплять изнутри, он не мог справится с появившимся внизу живота возбуждением. Сильным возбуждением. И это был только лишь Запах. Запах сладкой, тягучей, слегка поджаренной карамели. Омега оторвал рассеянный взгляд от экрана, и столкнулся с Ним глазами. Он был высоким и прекрасным, а воздух вокруг него, казалось, плавился и топился. Как жжёная карамель, которой пахла его кожа. Но время вдруг вернулось в свой привычный ход, а никто в комнате даже не заметил странную реакцию альфы и омеги друг на друга. А ещё никто, кроме Минхао, не заметил, как в комнату проник ненавязчивый, но стойкий запах альфы. Он точно окружил его. Омега не успел даже кивнуть альфе, потому что спустя несколько секунд их гляделок им дали команду на выход. И, как назло, Джун решил пристроиться сзади колонны, прямо за Хао. В зале поднялся такой громкий шум, когда вошли наставники, что Минхао невольно поморщился. Он был сейчас как оголённый нерв, реагировал на все раздражители, и на звук в том числе. Когда каждый из наставников говорил приветственные слова, он почти не слушал их. Он очнулся лишь тогда, когда наставница-бета протянула ему микрофон, а трейни одобрительно засвистели и захлопали, когда он его принял. И тогда до Минхао дошло. Что он был буквально единственным омегой в программе. И вообще в студии. Среди трейни были только альфы, в наставниках сидели бета и двое альф, а вся съёмочная группа была составлена только из альф и бет, чтобы омеги не смущали трейни на съёмках и не отвлекали их. Но много омег, кажется, и не нужно, достаточно было одного вот такого маленького Минхао, стоящего сейчас посередине гигантской студии с микрофоном в дрожащих руках и прибывающим на грани истерики. В этой ситуации запах карамели послужил вытрезвителем, как ни странно. Он прилип к шее и щекам, заставляя их краснеть, но обнял за плечи, поддерживая и давая опору. Это было необычно — вот так вот реагировать на запах, но, казалось, именно этот аромат был создан для обоняния Минхао. Для его организма и тела. Для него. А сам Минхао будто родился готовым для этого Запаха. — Хоть я и омега, — начал он дрожащим голосом, — я бы попросил вас относиться ко мне серьёзно, ведь я не просто так оказался на месте наставника наравне с другими. Да, возможно, я молод, и вам может показаться, что я недостаточно опытен, но я занимаюсь танцами уже больше десяти лет и могу многому вас научить. Поэтому, пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Минхао совершенно не послышалось, как на задних рядах один трейни, усмехнувшись, сказал другому «уж о нём-то мы точно позаботимся». От этого у него в груди будто что-то упало. Он всегда ненавидел страх и собственную трусость. Особенно во время течек, когда ему приходилось пить таблетки и ехать на съёмки, терпеть на себе похабные взгляды коллег-альф и альф из стаффа. Это было похоже на чужие руки и их прикосновения по всему телу, и он не могу защититься от этого. Его незащищённость перед всем этим пугала. — Кхм, — Джунхуэй заговорил сразу же, как Минхао закончил. Омега вздрогнул от хриплого голоса Джуна, — я бы также хотел бы попросить вас об уважении к наставникам. Ко всем наставникам. Для вас всех мы — учителя, даже если вы старше или сильнее нас. Примите и поймите это. И, я надеюсь, мы найдём общий язык. А потом им предложили занять места за длинным столом прямо между рядами трейни. Минхао почувствовал, как тиски сжимаются вокруг него всё сильнее и сильнее, а рассудок мутнеет. Когда он поднимался по ступенькам вслед за другими наставниками, он оступился и чуть не упал, но его под руку подхватил один из трейни. Это оказался высокий альфа с рыжими волосами и запахом апельсинов (Минхао про себя подметил, что он неплохо поработал над своим стилем). Омега тихо поблагодарил его и уже хотел пойти дальше, но парень даже не собирался убирать свою руку с его локтя. Он уставился на Хао, как завороженный, совершенно забыв о том, где он находится и на кого так в открытую пялится. — Отпусти его сейчас же, — почти прорычал голос из-за спины Хао, от чего омега сжался ещё сильнее, чем от чужой хватки. Это был Джун, который через секунду буквально вырвал омегу из рук трейни, уводя его к столу. Минхао казалось, что под ладонями альфы мелкие подкожные сосуды лопались и на предплечьях образовывались огромные букеты синяков, поэтому он облегчённо выдохнул и прикрыл глаза, как только оказался на своём месте (как назло оно было крайним) без чужих рук, поддерживающих его за плечи. — Ты в порядке? — шёпотом спросил Джун, заглядывая в лицо омеге каким-то странным взглядом. — А? Что? — отреагировал Минхао, пытаясь собрать себя в кучу, — да-а, я в порядке. С-спасибо. — Тебе что-нибудь нужно? — не отставал альфа, внимательно наблюдая за изменениями в эмоциях омеги, и тайком наслаждаясь его запахом. Мёд. Сладкий, но не приторный. И домашний. — Если только… Ах, забудь, это абсурд, — смутился Хао, ругая самого себя. — Что? — Джун не реагировал на слова режиссёра о том, что ему следовало бы повернуться лицом к камерам, пока не был уверен, что с омегой всё было нормально. — Можем мы поменяться местами? — тихо промямлил Минхао. Во всяком случае, наставнику он доверял больше, чем этим молоденьким глазеющим на него трейни. — Да, конечно, — Вэн тут же встал со своего места, уступая его омеге. — Теперь мы можем начать? — недовольно спросил режиссёр, возмущённо цокая. — Да-а, извините, — Минхао опустил голову, чувствуя вину за то, что задерживал весь съёмочный процесс. Ему становилось всё хуже. Окружающие его запахи смешались в дикую какофонию, и лишь один тонкой свежей струей, подобно лесному ручейку, выбивался из неё — горячая карамель. Он спасал, окутывая Хао и защищая от всего вокруг, как кокон, как броня, как Джунхуэй, сидящий слева от него и закрывающий его тощую фигурку от трейни на соседних сидениях. Первые несколько участников представили выступления с песнями, а один из них даже пытался станцевать что-то из поппинга, но даже для неадекватного состояния Минхао это было чересчур плохо. Впрочем, Минхао не пришлось говорить, потому что всю работу за него делал Джун. Ведь не зря на танцах их было двое. За это Хао был чертовски благодарен продюсерам этого шоу. Вот прям большое огромное просто человеческое спасибо. Следующие участники показывали всевозможные каверы на корейских и китайских исполнителей, иногда удачно, а иногда (чаще) нет. — Вам стоит больше практиковаться, — впервые омега взял слово, перед этим опустошив почти целый стакан воды, чтобы прочистить горло, — ваши движения развязные и не отточенные. Любительское исполнение. Если вы хотите стать профессионалами, вам нужно больше работать над собой и контролировать своё тело и движения. Он положил микрофон на стол и черкнул в анкетах альф оценку D. По рядам трейни за его спиной прошлась волна шёпота, но он проигнорировал это. А потом один паренёк исполнил кавер на танец Сонми. Джун на это сказал лишь, что исполнение этого танца должен комментировать омега, ведь танец был омежий. — Эм, — запнулся Хао, неуверенно поглядывая в сторону читающего анкету трейни Джуна, — Джунхуэй прав, это омежий танец. Ты добавил слишком много… Резкости и силы? Никто, конечно, не говорит, что в омежьих танцах не должно быть силы, наоборот, многие омежьи танцы требуют больше физической подготовки, чем танцы альф. Но здесь речь идёт о другом… Могу я показать, как это делается? Минхао неуверенно посмотрел на съёмочную группу, пока трейни заулюлюкали и закричали, поддерживая намерения наставника. Режиссёр одобрительно кивнул на просьбу. Омега поднялся со своего места, собираясь спуститься на сцену, когда Джун осторожно коснулся его рукой, привлекая внимание. — Ты уверен, что ты сейчас в состоянии танцевать? — в его глазах читалась тревога. — Да-а, я в порядке, правда, — омега улыбнулся (хотя получилось очень… нервно) и всё-таки неуклюже добрался до сцены. Было комично то, как он чуть ли не заплетался в своих ногах на ступеньках и преображался на сцене. Он встал в позу для начала Gashina, расслабляя мышцы и прикрывая глаза. Когда заиграла музыка, он ушёл глубоко внутрь самого себя, закрывая глаза и отдаваясь в руки мелодии и её энергии, сплетаясь с нотами и битами, в голове прокручивая все выступления Сонми, какие он только видел (а видел он их в живую на многих премиях). Танец не был резким, но и плавным назвать его нельзя было. Омега добавлял силу в каждое движение, но не демонстрировал её, как обычно это делали альфы. Каждое его действие сочилось нежностью и мощностью одновременно. Парадокс омежьего танца всегда заключался именно в этом. Он выдохнул, когда музыка остановилась, а в зале повисла тишина. — Потрясающе, — произнёс Джун в микрофон каким-то завороженным голосом. Минхао низко поклонился, быстро возвращаясь на своё место. — Вам, альфам, возможно и не понадобятся никогда знания о танцах для омег, но для общего развития… И раз уж ты взялся за Сонми сегодня. Надеюсь, вы поняли, какую энергетику источает омега во время танца. — Я бы ему показал, какую энергетику я источаю во время секса, — сказал один трейни чересчур громко, из-за чего Минхао смутился, опустив голову. — Что вы себе позволяете?! — возмутился Джун, поворачиваясь в сторону, откуда слышались голоса, — ещё один подобный комментарий и вы будете исключены. Я лично посодействую этому. Су сглотнул, когда волна возбуждения нахлынула на него. Джун нахмурил брови, его запах был так близко, а ещё альфа был так зол, ореол силы вокруг него был буквально осязаем. Он будто волк бросался на врагов, защищая своё (и течной мозг Хао даже ни на секунду не сомневался в принадлежности омеги именно этому альфе, он просто будто в одну секунду понял это). Минхао никогда не думал, что выражение «потечь» может быть использовано по отношению к омеге в буквальном смысле. Но да. Стоило Джуну только отругать трейни своим этим грубым тоном, как он во всех смыслах потёк. — Ой-ой-ой, — протяжно застонал он, ощущая резкую колющую боль внизу живота и зудящую между ягодиц. Его тело реагировало на истинного, Запах карамели красным цветом мигал вокруг него, как сигнализация во время пожара. Пожар начался совершенно не вовремя. Омега согнулся, обнимая себя за живот, и почувствовал, как намокает нижнее бельё. Джун рядом с ним замер, превращаясь в статую (и не будь сейчас Минхао так плохо, он был обязательно сравнил его с Эдвардом Калленом, этим прекрасным вампиром), лишь втягивая чужой усиливающийся запах носом. Сквозь пелену слёз омега взглянул на альфу, последними работающими клетками мозга осознавая, что ему конец и надо спасаться. А потом он успел лишь пискнуть, перед тем, как вскочить и помчаться вниз по ступенькам, едва не запинаясь заплетающимися ногами за них. Он вылетел из зала прежде, чем кто-либо успел что-то крикнуть ему вслед или побежать следом. Минхао залетел в туалет и заперся в самой дальней кабинке — инстинкты красными большими буквами пульсировали у него в голове: «прятаться». Он тяжело дышал, не только от бега, но и от возбуждения. Его знобило, ему было так плохо, будто он вот-вот упадёт в обморок и вместе с этим начнёт трахать себя пальцами прямо здесь. Между ягодицами хлюпало и зудело так, что невозможно было усидеть на месте. Он елозил по крышке унитаза, понимая, что готов принять альфу прямо здесь и прямо сейчас. Но не любого первого встречного альфу, а одного определённого. Именно того, перед кем он опозорился, кажется, на несколько жизней вперёд. Здесь, вдали от карамельного Запаха (да и любых других запахов), омега смог немного прийти в себя, рассудок его просветлел. Он стянул с себя пиджак, оставаясь в одной футболке и уже хотел было попытаться покинуть своё убежище, когда услышал звуки рядом и замер. — Он где-то здесь, я чувствую его запах, — сказал кто-то, когда дверь в туалет хлопнула. Омега начал молиться. Трейни приближались к нему, как если бы к загнанному в тупик оленю приближались волки, — давай же, милашка Хао, выходи и покажи нам то, что хотят заполучить половина альф Китая. Второй альфа засмеялся на слова первого и одобрительно похлопал в ладоши. Минхао догадался, что объявили перерыв, ведь одного из наставников не было на месте, и шоу не могло продолжаться. Он стал молиться, чтобы кто угодно сейчас зашёл в туалет и спугнул двух очень возбуждённых альф. Кто угодно. — Эй, что вы тут забыли?! — грубый голос разлетелся по туалету, как разбитое стекло, вместе с тонким душевным равновесием Минхао. Это был Джун. Это был его альфа, — караулите течного омегу?! Да как вам не стыдно?! После появления более взрослого и сильного альфы (а сейчас об уважении как к наставнику не могло быть и речи — природа стирала все рамки и все границы) трейни позорно сбежали, поджав хвосты. — Хао? — голос Вэна раздался прямо за дверцей кабинки, в которой омега боязливо вжался в угол, — ты можешь выйти? Ты вообще можешь идти сейчас? — Я не знаю, Джун, — всхлипнул напуганный донельзя омега, у альфы сжалось сердце и появилась мысль о том, чтобы пойти начистить морды тем уродам-трейни прямо сейчас за то, что те хотели сделать с его омегой. Его омегой. — Открой дверь, — тихо попросил Джун, а через секунду добавил, — давай, милый, пожалуйста. Я помогу тебе. Дрожащей рукой омега потянулся к защёлке, отпирая дверь. Он не чувствовал страха. Он чувствовал сейчас что угодно, кроме страха. Стоило двери открыться, как Джун тут же влетел в и так маленькую кабинку, насквозь пропахшую запахом мёда. Теперь запах карамели смешивался с омежьим запахом, вместе создавая потрясающую гармонию, в меру сладкую и пряную. Запахи переплетались, сливались воедино, Джун вжал Минхао в стену, утыкаясь носом ему шею. А, точнее, в пульсирующую сонную артерию на ней. Из курса биологии Минхао знал, что запахи сильнее всего раскрываются на точках пульсации — шее, запястьях, где кожа особенно тонкая и чувствительная. Поэтому прикосновение Джуна к шее для Хао было похоже на взрыв петарды — он задрожал от переполняющих его ощущений. — Я собираюсь вытрахать из тебя душу, малыш, — прошептал ему на ухо Джун, тут же касаясь его губами, — я помечу тебя так, чтобы каждый в этом мире знал, что ты мой и что только я могу трогать и смотреть на тебя. Слова альфы дурманили его, вгоняли в краску, хотя он и так был красным донельзя. Он будто пил коньяк из горла без закуски, дыхание Вэна обжигало ему кожу, а его поцелуи плавили её без возможности восстановления. Он уже не стоял — Джун просунул колено между его ног, подсаживая за бёдра на свою талию. А потом он взглянул ему в глаза (они горели) и сказал: — Мой омега. И следом впился зубами в место между шеей и плечом — туда, где замужние омеги гордо носят свою метку. Хао зашипел, чувствуя больной укус, но это была приятная боль. Теперь и у него была метка. Он прикрыл глаза, откидывая голову назад, слегка ударяясь затылком об стену, и позволил альфе поцеловать себя по-настоящему. Это было похоже, будто они пьют на брудершафт или прыгают за руки через костёр — горячо и правильно. Да, в туалете, да через час после знакомства, но природа не могла ошибаться — эти двое были созданы друг для друга. Джун просунул руки под чужую футболку и обвёл пальцами выпирающие рёбра. Он уже думал о том, как будет откармливать этого омегу — отец его детей должен быть здоров и силён, а Минхао казался слишком хрупким, слишком слабым, несмотря на то, сколько силы было в его танцах. — Подожди, подожди я, — Минхао отвернул лицо, вырываясь из плена чужих губ, Джун недовольно рыкнул, целую его в челюсть, — Джун я… Я девственник. Он говорил это так, будто стеснялся и стыдился этого. Вэн из-за этого возбудился ещё сильнее. Он не хотел, чтобы их первый раз произошёл в туалете, но Минхао будто специально провоцировал его. — Это же прекрасно, Хао, — тепло улыбнулся Джун, медленно вдыхая и выдыхая, чтобы привести себя в чувства. Но, конечно, вряд ли он омг сделать это, пока стройные ноги обвивали его торс, а манящий запах проникал в лёгкие, — для меня честь быть первым у тебя… Но не здесь. Минхао захныкал, обнимая альфу за плечи. Метка на плече пульсировала, напоминая о себе, он спрятал лицо на груди у Вэна. — Как ты вообще додумался прийти с течкой на эти съёмки? — Джун хотел перевести тему, но омегу из своих рук выпускать не решился. Слишком уж тот был слаб. Вместо этого альфа вышел из кабинки с Хао на руках и усадил его на столик для сумок, а сам встал между его ног, чтобы если что закрыть ослабевшего омегу спиной от нежданных гостей. А поскольку они были в туалете, таких гостей следовало ожидать. — Я не знал, что она наступит так скоро, — промямлил омега, стесняясь поднять глаза на лицо альфы, ведь у него до сих пор было мокро в штанах, щёки были красными, а взгляд пьяным. — Ладно, об этом мы ещё поговорим, — выдохнул Джун, качая головой, — и что нам теперь с тобой делать? — Кён… Моя помощница должна принести таблетки, — Минхао начал копаться, а потом вспомнил, что телефон был в кармане пиджака, что до сих пор валялся в кабинке, — можешь, пожалуйста, дать телефон из пиджака? Я позвоню ей. Дальше всё было тихо и мирно. Джун не оставлял свою омегу до тех пор, пока бета не принесла лекарства и не дала омеге знатную затрещину за его безответственность. Правда, потом она чуть не лишилась работы, поскольку Джун был очень зол из-за того, что женщина подняла руку на его Хао. Вернутся на площадку они смогли только после того, как Хао сменил одежду, насквозь пропитавшуюся смазкой и её запахом. Новая рубашка и джинсы были очень кстати. Вырез демонстрировал красную шею и, к великому стеснению и тайной гордости Хао, недавно появившуюся метку. Джун лишь ухмыльнулся на это. Покраснев, Минхао неловко устроился в своём кресле, сейчас ощущая себя в миллион раз комфортнее, чем ещё пару часов назад, а сидевший рядом Джунхуэй. — Я хочу быть первым, кто твиттнет об этом, — прошептал кто-то за и спинами, но Минхао вдруг стало всё равно. Он будто наконец обрёл то умиротворение и счастье, о котором всегда мечтал. *** Спустя 6 месяцев. — Вот реклама и закончилась, и мы снова с вами в студии HappyFactory! — ведущий-альфа лет сорока семи приветливо улыбался в камеру, — сегодня в нашей студии, как я уже и говорил, самая популярная и, на мой взгляд, самая красивая пара Китая — Вэн Джунхуэй и Су Минхао! Камеры развернули в сторону улыбающихся знаменитостей, которые устроились на диване, держась за руки. Минхао был одет в мешковатый вельветовый свитер, а его щёки перестали быть впалыми, как это было ещё пару месяцев назад. Джун выглядел отдохнувшим и даже разомлевшим рядом со своим омегой. — Наш двадцатиминутный разговор про idol producer вы можете посмотреть на официальном сайте, если вы вдруг пропустили, — продолжил ведущий, — на следующей неделе мы ожидаем финал этого сезона. Джун, ты уже второй раз наставник на этом шоу, как ты думаешь, был ли этот сезон продуктивнее первого? — Ну, — Джун взял микрофон, который лежал на диване возле него, — насчёт того, какая группа получится в этом сезоне, я ничего сказать не могу — все ребята очень талантливы. Но лично для меня этот сезон idol producer’а был лучшим шоу, в котором я когда-либо снимался. Потому что он подарил мне Минхао. Альфа взглянул в глаза омеге, а все камеры и стафф замерли, ощущая, что прерывать чужой момент — кощунство. Плюс — любой такой момент знаменитой пары, пойманный на камеру, приносил заоблочные рейтинги любой передаче. — Минхао, ты сказал мне до съёмок, — вмешался ведущий, — что хотел бы объявить какую-то новость на нашем шоу. Что ты хотел сказать? — Я… Но Минхао даже не успел закончить, потому что Джун прервал его. — Я тоже хотел сказать кое-что. Решил, что Минхао должен услышать это именно на тэлк-шоу. Омега удивлённо распахнул глаза, поворачиваясь лицом к альфе. — Давай… Давай скажем вместе? На раз, два, три… — Выходи за меня? — Я беременный… …и в этот момент где-то в мире облегчённо вздохнул один Марк Туан, который шипперил их ещё с самого начала. … Сэйм, Марк