Лили

Над дверью «Волшебных палочек Олливандера» громко зазвенел колокольчик, оповещая о прибытии нового покупателя. На пороге стоял мальчик 11 лет, который, как и десятки других до него, слегка растерялся при входе. Правда, чаще всего дети приходили со своими родителями, но, видимо, не в этот раз. — Юный Малфой, я полагаю? — Да, сэр, — учтиво поклонился будущий первокурсник. — Меня зовут Скорпиус Гиперион Малфой. Скорпиус с любопытством и подозрением принялся разглядывать мужчину, который откуда-то знал его фамилию. Это точно был не Олливандер - отец рассказывал, что тот очень стар. Возможно, теперь лавкой заведовал его родственник. Он был похож на викинга из книжки, с теми лишь отличиями, что был волшебником и носил смешные круглые очки. Скорпиус был впечатлён. — Собираетесь в Хогвартс? Или, может быть, Дурмстранг? — Мужчина протянул к мальчику ладонь в чёрной перчатке. — Позвольте измерить вашу руку. — В Хогвартс. Мама хотела, чтобы я учился в Шармбатоне, но отец настоял. — Интересно. В любом случае, Хогвартс - замечательная школа, таящая в себе немало загадок. Главное - не знать, где искать. Скорпиус не совсем понял, что тот имел в виду, но промолчал. Мужчина открыто улыбнулся ему, прежде чем отвернуться к стеллажам с палочками. Он пробежался по ним взглядом и, наконец, вытянул первый футляр. — Вот, попробуйте. Ее зовут Геката. В меру упругая, 11 дюймов. Ива и сердцевина из сердечной жилы акромантула, — маг выложил палочку на атласную подушку и придвинул ее к Малфою. — Вы даёте палочкам имена? Скорпиус взял палочку в руки и почувствовал, как подрагивают пальцы от волнения. — Конечно, у каждой из них особый характер. Честно говоря, эта немного вредная, — как бы по секрету шепнул мужчина, и юному Малфою показалось, что по викингу всё же Мунго плачет. В выборе палочки не было ничего удивительного - в конце концов, Скорпиус пользовался родовыми палочками весьма уверенно, но, возможно, именно эта палочка была его. Та, что будет с ним, быть может даже, всю жизнь. — Близко, но не то. Хорошо лежит в руке, но сердцевина, вероятно, не ваша. Попробуем волос единорога. Однако, к сожалению Малфоя, волос единорога тоже не подошел. Потом была палочка, похожая на мамину, а ещё палочки из вяза и боярышника. — Интересно, интересно. — Что именно интересно, сэр? — на слова Скорпиуса мужчина резко обернулся. Глаза его широко распахнулись, и Малфой внезапно отметил, что те были пронзительного зеленого цвета. — Жизнь иногда преподносит сюрпризы. И раз уж так вышло, то, думаю, мне тоже следует дать вам нечто особенное. Честно говоря, я берег эту палочку для своего крестника, но они оказались совершенно не совместимы. — Маг ушел за ширму и, спустя минуту, вернулся с зеленым футляром в руках. — Я назвал ее Лили - белая акация и слезы феникса. — Слезы феникса? Они же невероятно редкие! И разве у палочек бывают жидкие сердцевины? — Сейчас век невероятных возможностей, молодой человек, но эта палочка действительно особенная. Попробуй. Скорпиус взял палочку в руки. И это было невероятно: словно искорки тепла побежали вверх по пальцам и от сердца разбежались по телу тёплой волной. Четким взмахом руки он наколдовал люмос, и заклинание далось так легко, что не шло ни в какое сравнение с его занятиями дома. И именно в этот момент колокольчик над дверью зазвенел вновь. — Скорпиус, почему ты так долго? Здравствуйте, мистер... Поттер? — Что я слышу, Малфой. Кажется, ты впервые за все годы обращаешься ко мне вежливо. Скорпиус, пожалуй, первый раз видел отца таким неприкрыто удивленным, зато на лице викинга расплылась довольная улыбка. Мальчик переводил взгляд с одного застывшего мужчины на другого, но те, казалось, и не собирались ничего делать. — Пап, у меня теперь есть палочка! Представляешь, у неё сердцевина из слёз феникса! — Только не надо кричать это с метлы, — первым отмер викинг и вышел из-за прилавка. — Пускай это будет наш маленький секрет, хорошо? Скорпиус, честно говоря, уже успел представить, как хвастается уникальной палочкой перед друзьями, но если сам мастер так сказал... — А что мне за это будет? Мужчина рассмеялся, а старший Малфой неловко передернул плечами. — Вот что значит - потомственный слизеринец! Могу дать перо одного зверя, за которое любой учитель зельеварения будет носить тебя на руках. Идёт? — Идёт! — мальчик пожал протянутую руку, в которой буквально утонула его собственная. Только сейчас Скорпиус заметил, что отец все ещё нечитаемым взглядом смотрел на них обоих. На самом деле, Малфой стоял, словно оглушенный конфундусом, и не мог поверить, что видит Гарри Поттера вновь. Они оба, безусловно, изменились за многие годы, проведённые порознь. От подростка у Поттера остались только дурацкие очки да шрам на лбу. И, конечно, глаза - насыщенного изумрудного цвета, бликующего через круглые стёкла спокойным взглядом уверенного в себе волшебника. В остальном, образ его до боли напоминал другой - давно ушедший и затерявшийся среди памятных надгробий. Наглухо застегнутый темный костюм дополняли чёрные перчатки, волосы, некогда находящиеся в постоянном беспорядке, сильно отросли и теперь были собраны на затылке. Лицо покрывала густая темная щетина, едва не переходящая в бороду, а в уголках глаз залегли первые морщины. Этот Поттер Малфою был не знаком. Но он улыбался Скорпиусу всё той же улыбкой, что и самому Драко далеких семнадцать лет назад. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — наконец ответил блондин, подзывая сына кивком головы. — Иди к маме, я расплачусь. — А ты? — А нам с мистером Поттером нужно поговорить, — заметил Малфой, уловив насколько непроницаемым стало лицо национального героя при упоминании Астории. — Ну, хорошо, только не забудьте про мое перо - можете вручить его отцу! Я пошёл! Колокольчик прощально зазвенел. — Замечательный парень. Совершенно не похож на Гринграссов, зато Малфоевского очарования в нем, как мандрагоры в перечном зелье. — Великий Гарри Поттер помнит ингредиенты бодроперцового? Неужто за эти годы его звёзды наконец-то сошлись на зельеварении? — Сейчас я знаю явно больше, чем в школьные годы, а вот ты, как посмотрю, ни капли не изменился. Взаимный обмен колкостями - как дежурное расшаркивание. Волшебники внимательно смотрели друг на друга, сопоставляя черты старых и новых образов, выискивая знакомые детали и жесты. — Сочту за комплимент. И всё же - что ты делаешь в лавке Олливандера? У героев нынче слишком маленькие пособия? — поинтересовался маг, отмечая непривычную разницу в росте - в пользу другого. — Я стал мастером палочек. Уже 5 лет как. — И та палочка, с которой ушёл Скорпиус...? — Да, она моя. — Это... неожиданно. Что ж, сколько я тебе должен? — 20 золотых. — Стандарт? А как же доплата за редкие составляющие? — Не имеет значения. Не видя смысла спорить, да и зная, что это абсолютно бесполезно, - Малфой оплатил покупку. Удивительно, но после стольких лет разлуки Драко все же хотелось, чтобы неожиданная встреча продлилась чуть дольше. К сожалению, вряд ли Поттер разделял его желание. — Подожди немного здесь, я схожу за пером для Скорпиуса. Мужчина скрылся где-то в глубине магазина, предоставив возможность разглядеть давно забытую обстановку по-новому. На самом деле, Малфой не особо помнил тот момент, когда выбирал палочку, ведь гораздо ярче в памяти отпечатался маленький мальчик из магазина мадам Малкин, который потом отказался пожать ему руку. Сейчас мальчик вырос. Драко провёл кончиками пальцев по бархатной подушечке на прилавке. Возмужал. И стал даже ещё более желанным, чем после Битвы. Вопреки общим ожиданиям, после войны Малфои не сразу покинули Британию. Благодаря Поттеру, все, кроме Люциуса, отделались малой кровью. Драко Визенгамот предписал окончить Хогвартс под присмотром восстанавливающих школу авроров. И, вместо того, чтобы бежать заграницу, они остались. Именно тогда, на основанном специально для детей войны седьмом курсе, что-то между ними поменялось. Сначала это была тишина, которую гриффиндорец и слизеринец делили особо тяжелыми вечерами, стоя на берегу Чёрного озера. Чуть позже - строчки в учебниках, на которые, сидя за общим столом, указывала Гермиона. А ещё позднее - шрамы на теле Драко, которые заметил Гарри, войдя в квиддичную раздевалку. Один случайно брошенный взгляд превратился в долгие минуты жадных поцелуев и в то же время тихий шёпот, полный сожаления и боли. Каждый момент их близости Поттер с трепетом касался белых полос, оставленных им самим же, и зализывал уже давно зажившие раны. Новые шрамы, уже на сердцах обоих, позднее оставил сам Малфой. Тем временем мужчина вернулся, неся в руках продолговатую коробочку. Сверху она была накрыта тонкой защитной пленкой гоблинской работы, и Драко не поверил собственным глазам. — Это же... — Да. — Ты хоть понимаешь, насколько дорогую вещь просто так даришь моему сыну? — Во-первых, у меня их много и волноваться не стоит. А во-вторых, не просто так, а в ходе честной сделки, которая, я надеюсь, касается и его отца. Драко едва заметно поджал губы и скупо кивнул, когда Поттер протянул ему коробку. Дорогие редкие ингредиенты, наглухо застёгнутый костюм и перчатки - Малфой вовсе не был глуп, чтобы не догадаться - герой магической Британии все ещё продолжал рисковать своей жизнью. Идиот. Драко многое бы отдал, лишь бы узнать, что на самом деле скрывалось за чёрной тканью. Но сейчас он был для Поттера никем - всего лишь покупатель, с которым их связывало далекое прошлое. — Как жена? Думаю, не так просто быть миссис Малфой. — Уже три года как миссис Морель. — Что? — в широко распахнутых глазах Драко впервые внешне узнал того самого подростка. — Мы разошлись. Поттер явно не находил слов. Не желая больше смущать его своим присутствием и, честно говоря, опасаясь дальнейшего развития событий, Драко отступил к двери. — Спасибо за перо, Поттер. До встречи. — Подожди! — Звон колокольчика отрезвил Гарри и тот перехватил блондина у самого выхода. — Подожди. Может, сходим в Три метлы как-нибудь? Да, именно этого Драко и боялся. Чувства, покрытые пылью, но не исчезнувшие, как чертов гиппогриф на третьем курсе, рвались с цепей. Казалось бы, Мерлин, прошла целая жизнь! Разве такое вообще возможно? — Думаешь, стоит? — отвечать вопросом на вопрос было подло, но все же. — Да, определенно. — Какой же он все-таки гриффиндурок. — Можешь прислать мне сову, когда выберешь время? Малфой не ответил. Дверь со скрипом открылась и захлопнулась вновь, оставляя Гарри в пустом помещении. И что он, хвосторога его дери, вообще творит?         *                     *                   * — Пап, смотри! Правда красивый? — Скорпиус стоял рядом с Асторией у зоны аппарации, держа в руке большую клетку с желтоглазым филином. — Я назвал его Эгиль! — Хороший выбор. Теперь всё собрал? — Да, маме уже пора, но она обещала, что ты сводишь меня в Фортескью. — Астория! — Он заслужил. Только посмотри - наш мальчик уже совсем взрослый. — Ну, мам, — Скорпиус скривился, стойко выдерживая крепкие объятия матери. Сейчас это было особенно тяжело из-за живота, в котором рос его будущий младший брат или сестра. — Ну всё, люблю вас. Родной мой, ещё раз прости, что не смогу посадить тебя на поезд. Я буду очень скучать и ждать писем из школы, хорошо? — Конечно! Передавай привет дяде Огюсту. — И от меня тоже, — старший Малфой положил руку сыну на плечо и посмотрел на бывшую жену. — Обязательно! Пока, сынок! — Уже стоя в кругу, Астория помахала им на прощание и аппарировала. — Итак, Скорп, шоколадное или фисташковое? — Фисташковое!         *                     *                   * Малфой посадил сына на поезд и ждал, когда тронется состав. Скорпиус еще на платформе заговорил с незнакомым Драко мальчиком и теперь радостно переговаривался с ним в купе. Драко был счастлив и, несомненно, горд сыном. А ещё чувствовал небольшой налёт грусти, стоя в одиночестве среди шумной толпы платформы 9¾. Оказывается, он уже не представлял себе жизнь без Скорпиуса, и пускай Астория иногда забирала его с собой на средиземноморское побережье, наступил совершенно новый для них жизненный этап. Раздался громкий гудок. Дети закричали под стук колёс, набирающих бег. Мальчишки буквально прилипли к стеклу, прощаясь с родителями, и Драко простоял на перроне до самого конца, пока поезд не скрылся из виду. Привокзальные часы показывали 11:10, напоминая, что ещё вчера вечером он послал Поттеру сову. Мужчина долго думал над сложившейся ситуацией, тщательно взвешивая все за и против, чтобы в конце концов понять - Мерлин, да пропади оно всё. Он на самом деле устал от одиночества, которое после отъезда сына лишь усилилось бы, а недолгие интрижки за последний год канули в лету. Хотелось простого человеческого тепла, так почему бы и нет? Тело все ещё помнило те далёкие прикосновения, и, признаться, Драко давно не испытывал такого наплыва возбуждения. Не только в сексуальном плане, но и в эмоциональном тоже. Аппарировав в мэнор, Малфой дал домовику распоряжение на чай, переоделся и поднялся в кабинет. Предаваться размышлениям, конечно, приятно, но его ждали отчеты из Грингготса и Арджента, куда все же была переведена часть активов. В отличие от британского банка, французский находился в равнодолевом владении гоблинов и волшебников. Это значительно облегчало сотрудничество, но требовало более тщательной проверки. Все же психология гоблинов намного проще человеческой. Домовик, появившийся с чайным подносом, также незаметно исчез. Так Малфой провёл за документами половину дня, слыша только скрип пера. — Письмо от господина Вальжана, хозяин. — Оставь на столе. — Как прикажете, хозяин. Драко устало прикрыл глаза. — Темпус, — что ж, начало шестого. Пожалуй, на сегодня хватит. Блондин распустил ленту в волосах и слегка помассировал кончиками пальцев виски. Нужно было собираться. Поттер, конечно, не отличался пунктуальностью, но можно было зайти в Шапку-невидимку и забрать шаль для матери. Материал для неё Драко заказал ещё полгода назад: тот обладал необычайно стойкими согревающими чарами, а потому исчезал с рынка со скоростью Молнии. Долго раздумывать над собственным образом не пришлось. Жемчужного цвета водолазка и серый костюм с шерстью единорога, мягко отливающей на свету, - как раз то, что нужно для приглушенной атмосферы Трёх метел. К традиционному кольцу лорда он добавил ещё одно - ободок платины с крупным изумрудом. По итогу, в отражении на него смотрел чуть усталый, но все же достойно выглядящий мужчина. Он был готов. До магазина Драко решил добраться камином. Проверка заказа не отняла много времени и, довольный результатом, он оплатил доставку в поместье. Погода на улице была ещё по-летнему тёплой, только редкие порывы ветра напоминали о том, что скоро начнётся настоящая осень. Малфой неспеша шагал по тротуару, направляясь к бару мимо ярких витрин Хогсмида. С момента их отъезда до возвращения из Франции тут многое поменялось. Зонко окончательно сдал позиции, и Всевозможные волшебные вредилки стали монополистами розыгрышей. Вместо магазинчика теперь была лавка Сокол, создававшая на заказ трансконтинентальные портключи и магическую амуницию для путешествий. Сменились старые вывески, даже появились целые новые переулки, в которых стояли небольшие жилые домики, сдающиеся в аренду в том числе магглам, которые были родственниками детей-волшебников. Мир неустанно менялся. Менялись и люди. На пороге Трёх метел Малфой проверил, в порядке ли и без того идеально лежащие волосы и шагнул внутрь. Посетителей оказалось не так много - он быстро нашёл взглядом Поттера, занявшего столик у дальнего окна. — Отлично выглядишь, - сказал герой, поднимаясь с места, чтобы пожать руку. Он все ещё был в перчатках, но при этом в обычных маггловских джинсах и футболке, почти неприлично прилегающей к развитой мускулатуре. — Ты тоже. Пускай и вкуса с годами явно не прибавилось. — Ты же знаешь - я за удобство... Драко. Они расположились за столом, некоторое время молча рассматривая меню. Малфой то и дело украдкой поглядывал на мужчину напротив, в то время как внимательный, прямой взгляд Поттера ощущался буквально кожей. Озвучив заказ, оба обратили взгляды на зал, куда ввалилась шумная компания авроров, и Драко всё же поинтересовался, почему герой всея Британии не пошёл на службу в Министерство. Тот отвечал неохотно, явно замалчивая детали, - мол, хватило борьбы с людьми на долгие годы вперёд. Но Драко отлично помнил, как на седьмом курсе Поттер, поначалу бродивший по замку тенью самого себя, к концу года усиленно готовился к поступлению в Академию авроров. Видимо, для этого вопроса было ещё слишком рано. Потом они пили и говорили ни о чем: погода, работа, экономика, новые блюда в меню, свойства шерсти апполусских пушишек. Заказанные ранее закуски быстро кончились, и им подали ребрышки и ещё несколько пинт пива. Не то чтобы Малфой планировал напиться, но, в конце концов, у него был повод. — Кстати, видел тебя на платформе сегодня, — внезапно выдал Поттер, вытирая с бороды белую пену. — Да? И что же ты там делал? — Миона и Рон провожали Розу на поезд - ей тоже 11, а я за компанию. — Значит, не причудилось: рыжие макушки, увиденные утром, действительно принадлежали Уизли. — Золотое трио как всегда вместе - кто бы сомневался. — А куда пропали Паркинсон и Забини? — Блейз где-то в Австралии, а Панси вышла замуж за польского лорда. — И что - вы совсем не держите связь? — Почему же, Блейз шлёт идиотские открытки, а Панс ежегодно приезжает на Йольский бал. — Драко вовсе не оправдывал друзей, просто они были такие, как есть. — Да, для вас, гриффиндорцев, наверное странно не совать ежедневно носы в чужие дела. — Прекрати. — И впрямь, что-то меня заносит. Тему замяли. На самом деле, Драко перестал походить на того засранца, коим был в детстве. Прошедшие годы и отцовство пообтесали характер, но почему-то именно рядом с Поттером он чувствовал себя все ещё семнадцатилетним мальчишкой. Гарри хотелось задеть, уколоть побольнее и слушать, как выворачиваются наружу колючие иголки. Когда-то им почти удалось перешагнуть эти привычки, но, увы. Сделанного не воротишь: Драко сам выбрал этот путь и решил их будущее за двоих. Впрочем, сейчас он уже ни за что не поменял бы своё решение, в конце концов, именно оно подарило ему Скорпиуса. Как-то незаметно исчезли все кружки, и мужчины перешли на огденское, которое сейчас плескалось янтарем на дне стакана. Какой это был по счету? Драко не помнил. Стало душно. Малфой снял пиджак, жалея, что не надел рубашку - воротник кофты душил так, что приходилось оттягивать его рукой. — То, что Малфои не разводятся - сущий бред Морганы. Мы долго были вместе - скорее как друзья, чем семья. Статус обязывал. Потом родился Скорпиус. Ты и сам видел - он замечательный. Я хотел стать лучшим отцом для него, и вот мы осели во Франции. Марсель - город совсем иного рода, нежели Лондон и люди... — Драко опрокинул внутрь остатки напитка, а услужливая официантка тут же обновила стакан. — В общем, она встретила мужчину, с которым хотела быть. Мы всё обговорили и решили не рушить семью ради Скорпи, но с каждым годом становилось всё сложнее. А потом скончался старик Гринграсс. Кроме Скорпи, он был единственным звеном, которое держало нас вместе. Скорпиусу как раз исполнилось восемь. Иногда я думаю, что он слишком много понимает для своего возраста. Тогда, после праздничного ужина, он подошёл к Астории и сказал... Представляешь, он сказал: «Мама, я хочу, чтобы ты улыбалась». А я ведь даже не замечал, насколько ей действительно тяжело, но он... Мой восьмилетний сын сказал, что мы всё равно будем любить её, даже если она будет жить с «дядей Огюстом». Представляешь... Маг уткнулся пылающим лицом в холодные ладони, и растрепанные волосы чуть не угодили в стакан виски. — Так, ну-ка, — Поттер приподнялся с места, чтобы заправить светлые пряди за уши. Малфой поднял на него захмелевший взгляд. Внезапно зелёные глаза Гарри оказались так близко, что он увидел в них своё отражение. Нежный бархат перчаток, которые все ещё были на волшебнике, слегка задел щеки блондина. Хотелось перехватить хоть одну ладонь и потереться об нее, как книззлу. Честно говоря, Драко уже толком не понимал, что именно его останавливает. — Пойдём. Тебе на сегодня хватит. — Куда? — Малфой понимал, что гриффиндорец куда-то собирается, но он не хотел никуда уходить! Как только Драко подумал об этом - на плечи легла знакомая тяжесть шерстяной ткани, а крепкие руки подняли его с места. Потом какой-то промежуток от перемещений ужасно мутило, а прийти в себя удалось лишь посреди незнакомой комнаты. Поттер нашёлся тут же: на этот раз он пытался забрать пиджак, в который блондин сам не понял зачем вцепился мертвой хваткой. Гарри все же был невозможно красив. От него приятно пахло чем-то хвойным и, отпустив несчастную деталь гардероба, Драко обнаружил себя уткнувшимся в изгиб чужой шеи. Поттер придерживал едва стоящего на ногах слизеринца и не шевелился, боясь сорваться. А тот, то ли не понимая, что творит, то ли как раз прекрасно осознавая своё влияние, самозабвенно принялся ставить засос прямо около ключицы героя. Руки пришлось опустить с плеч блондина на талию, но и там на долго задержаться не удалось - Малфой стал оседать вниз. Собравшийся было ловить его, Поттер внезапно замер, понимая, что именно собирается делать бывший слизеринский принц. — Постой, не нужно... Но мужчине, видимо, было плевать. Его руки ловко - для такого уровня алкоголя в крови - расправились с ремнём на джинсах, а после так же быстро стянули их до колен. Поттер был ещё недостаточно возбуждён, зато Малфой - избыточно настойчив. Гарри глухо зашипел, как если бы все ещё владел парселтангом, и запустил руку в светлые волосы, слегка сжимая. Он честно хотел отстранить Драко, но тот внезапно застонал. Словно испытал экстаз только лишь от того, что взял его член в рот. Несмотря на опьянение, действовал Малфой уверенно и неотвратимо: он нежно перебирал яички, широко облизывая головку, а после брал как можно глубже, практически упираясь носом в пах Гарри. У Поттера мерцали звёзды перед глазами, складываясь в причудливый калейдоскоп. Драко был невозможным. Он дурманил сильнее любых вейловских чар и заставлял забывать обо всем. Его хотелось одновременно целовать и кусать, гладить и сжимать до боли, заставлять страстно стонать и скулить. Сколько лет он думал об этом? И вот, спустя годы, все выстроенные стратегии летели прахом. Потому что с ним всегда так. По острию - на грани. Поттер ждал момента их встречи так долго, что сейчас хотелось рвать одежду зубами, лишь бы прикоснуться к желанному. С трудом собравшись с мыслями, Гарри отстранил блондина от себя. От члена к раскрасневшимся тонким губам потянулась тонкая ниточка предэякулята. Драко поднял на Поттера глаза, и за темными зрачками почти не было видно серой радужки. — Иди сюда. Чтобы подняться, блондин вцепился пальцами в крепкие загорелые бёдра. Он был растрепан - спутанные волосы рассыпались по плечам, под глазами Поттер заметил усталые серые тени, а на щеках пылал лихорадочный румянец. И для героя не существовало никого прекраснее в этом мире. — Какого обскура, Поттер, мхм... Да, это подло. Но пусть лучше молчит. Коснувшись, наконец, губ Драко, Гарри не мог остановиться. Он упивался поцелуем. Языком по губам и кромке зубов, встречая нежный язык слизеринца, лаская, покусывая и так до бесконечности. В два широких шага он приблизил их к кровати и уложил Малфоя на подушки, отстраняясь, чтобы стащить одежду. Запутавшись в штанине, Поттер ударился об угол кровати, и тихо ругаясь, наконец избавился от джинсов, а после - футболки и нижнего белья. В комнате стало совсем тихо. Обнаженный маг поднял взгляд на кровать, и нервный смешок вырвался из груди. Ещё несколько секунд назад страстно отвечающий на поцелуи Драко безмятежно спал. — Мерлин, — это ж надо, чтобы все так закончилось, — и что мне с тобой делать? Поттер сел на край кровати и стёр каплю слюны с острого подбородка. Белесые ресницы отбрасывали на щёки темные тени, а дыхание становилось все ровнее. Желание Гарри постепенно стихло, вытесненное щемящей нежностью. На всякий случай наложив легкое очищающее, он стянул с Драко ботинки и аккуратно укрыл пледом. Кто бы мог подумать, что это ангельское лицо может будить в мыслях героя самых настоящих чудовищ. — Спокойной ночи, Драко. Подобрав одежду, Поттер закрыл за собой дверь. Пожалуй, сегодня он поспит в гостевой. Наутро Драко проснулся с ужасной головной болью. Не вставая с кровати, он глухо застонал - то ли от дискомфорта, то ли от стыда. А, скорее, от всего вместе. Он прекрасно помнил, как полез к Поттеру, словно обезумевшая самка сносорога. Впрочем, пускай. Все могло закончиться гораздо хуже, например, если бы Поттер оттолкнул его. Теперь слизеринец хотя бы знал, что тот все ещё неравнодушен. Даже если это было обычное желание тела, будущее вновь зависело от самого Драко. И на этот раз его ничто не остановит. Парой бытовых заклинаний Малфой привёл себя в порядок - не идеально, но достаточно, чтобы выйти в люди. Сейчас он находился в комнате с большими окнами, лишь слегка задернутыми тяжелыми портьерами, и несколько вещей подсказывали, что это была личная комната Гарри. Где и, главное, почему спал в одиночестве сам хозяин, ещё предстояло выяснить. Как только Малфой шагнул за порог, рядом раздался хлопок и возник старый, дряхлый домовик. — Кикимер рад услужить чистокровному лорду Малфою. Кикимер исполнит всё, что прикажете. — Проводи меня к своему хозяину. — Пройдемте за мной, господин, — дальнейшее бормотание блондин вряд ли бы расслышал, если бы в доме не стояла абсолютная тишина. — Старый Кикимер надеется, что бестолковый хозяин понимает, кого привёл в дом. Кикимер сделает всё, чтобы господин Малфой остался. Драко едва заметно усмехнулся. Что ж, один союзник в этом бою у него уже есть. Эльф проводил до столовой, где за столом, развернув Ежедневный пророк, сидел Поттер. — Доброе утро, — поздоровался Малфой, занимая кресло напротив. Домовик тут же вернулся с чашкой крепкого кофе и флакончиком антипохмельного зелья. — Доброе, — ответил мужчина, снимая очки и потирая переносицу. Глядя на гостя, он забавно сощурился, словно большой чёрный кот. — Какие новости? — Вчера накрыли отряд браконьеров недалеко от Гленариффа, а Гарпии выиграли у Стоунхейвенских сорок во втором матче. — Все ещё болеешь за свою Уизли? — Она не моя, сам знаешь. К тому же, это отличная команда и без Джинни. Как спалось? — Отлично, твоими стараниями, — если Поттер хочет играть по таким правилам, Драко вовсе не против. Притвориться ненадолго, что ничего особенного вчера не произошло - запросто. В тот же момент вернулся домовой эльф, начав расставлять на скатерти всевозможные блюда. — Кикимер, видимо, спас тебя от похмелья, чтобы убить несварением. — Хозяин должен относиться к гостю с должным уважением, — прокряхтел домовик и исчез. «Надо же, сейчас даже не глупый хозяин», — подумалось Малфою. Все же, этот эльф был весьма наглым. — Слушай своего домовика, Поттер. — Если б я его слушал, уже б давно на улицах сжигал грязнокровок, — сказал он так, будто слова абсолютно ничего не значили. Словно за ними не скрывались годы страданий и десятки надгробных плит. Не было лихорадочной дрожи, выбивающей пот из-под кожи, и когда-то, в ночи общих спален, не резали тишину пронзительные крики. Малфой привстал, чтобы, как вчера сам Поттер, перегнуться через стол. Их взгляды встретились. К чему интриги, когда всё очевидно? И, так и не смежив веки, оставил на губах Гарри долгий, горячий поцелуй.