Седативный эффект

Монако. Май 2019 Два года, два гребаных года она задает ему, казалось бы, совершенно безобидные вопросы. Гладит так сказать против шерсти. Задевает струны, спрятанные от посторонних глаз так глубоко в душе, что Макс и не подозревал об их существование. Бастьен цепляет его на ровном месте, при этом старательно избегает действительно больных для него тем. Ненароком выворачивает душу наизнанку и как ни в чем не бывало, проходит мимо него вне автодрома. Журналистка не просто на одной волне с пилотами, со многими гонщиками приятельское общение давно переросло в настоящую дружбу и только от Ферстаппена Крис предпочитает держаться на расстоянии вытянутой руки. А он тянется к ней, неосознанно ищет в толпе и просто продолжает надеяться… а ведь он не привык надеяться. Макс человек — действия, он всегда получает желаемое, даже если ради победы на кон нужно поставить собственную жизнь. Опрокинув очередной шот текилы, гонщик скользит расфокусированным взглядом по беснующейся толпе отдыхающих, цепляется за до боли знакомый силуэт на танцполе и придя к неутешительному для себя выводу просит бармена повторить его заказ. Друзья, которые буквально силой затащили его в этот ночной клуб, растворились в неоне, стоило охраннику на входе открыть перед ними дверь для вип персон. В принципе Максу не обязательно было оставаться в этом модном и невероятно пафосного месте, проходной билет в его лице нужен был исключительно при входе. Но дома его никто не ждет, а лезть в одиночестве на стены из-за очередного непопадания на подиум не хочется. А ведь прошедший уикенд в Азербайджане не сказать, что был провальным. — Тебе не хватило совсем немного до подиума, — Крис сочувственно улыбается и эта ее улыбка подобна ножа в спину. — Да, как и в предыдущие два раза. Стабильность — это же признак мастерства, верно? — огрызается Макс, смотря в теплые карие с вызовом. — Но в отличие от некоторых, я хотя бы добрался до финиша, — а этот камень летит в огород бывшего товарища по команде, который все гран-при отсвечивал рядом с Бастьен. — Впереди у тебя несколько выходных, уже придумал чем займешься? — брюнетка мило улыбается, держит лицо, прямой эфир штука сложная, особенно когда приходится брать флеш интервью у гонщика не в самом хорошем расположении духа. — Ничего необычного, — Макс пожимает плечами, на языке так и вертится, «напьюсь», но он не уступает в профессионализме журналистке, так что отвечает на этот безобидный вопрос с ухмылкой чеширского кота: — К тому же, спортивный режим никто не отменял. Как ни странно алкоголь притупляет раздражение, а не подливает масла в огонь. Давно рвущийся на свободу шторм теряет несколько баллов, но до штиля примерно, так же как и до победы в личном зачете — очень и очень далеко. Макс не пьян, но и не трезв… текила действует на парня не хуже сильнодействующего успокоительного, вот только эффект от этого сомнительного лекарства кратковременный и довольно специфический — равнодушное безразличие, как при побочке от приема каких-нибудь лютых антидепрессантов и тупая головная боль на утро. Расплатившись с барменом, Ферстаппен на удивление легко пробирается через танцпол к выходу. В помещение душно, навороченная вентиляция наотрез отказывается справляться с провонявшей здесь все безысходностью. Слащавые улыбки счастливчиков сумевших оказаться на этом празднике жизни не выдерживают натиска софитов, плывут, так же сильно как и асфальт в плюс тридцать пять. До заветной таблички «выход» остается всего каких-то пару тройку метров, сбивающие с ног басы остаются за спиной, а концентрация полуголых женских тел значительно рассеивается. — Эй, смотри куда прешь, — выплевывает проходящий мимо Макса смазливый парнишка, при этом специально задевая гонщика плечом. — Слушай, у меня нет времени на твои комплексы. Так что иди куда шел, — звучит это совершенно безэмоционально, что в разы хуже, чем просто равнодушно, а главное куда опаснее, чем может показаться на первый взгляд. — Милый, а чего он тебе хамит? — расфуфыренная блондинка в аляповато блестящем мини непонимающе хлопает целым веером искусственных ресниц, при этом надувает и без того опухшие от модных нынче инъекций губы. — Простите, что прерываю назревающий скандал, но ваш оппонент в дискуссии срочно нужен мне в другом месте. Так что боюсь вам придется найти другого ответчика для иска за избиение. — Бастьен одаривает парочку фирменной улыбкой, при этом профессионально стреляет глазками, и пока горе скандалисты безуспешно пытаются переварить услышанное, журналистка, подхватив гонщика под руку, спешит вместе с ним затеряться среди посетителей клуба. Ферстаппен не горит желанием возвращается в эпицентр всеобщего веселья, но из-за музыки он нихрена не слышит, а читать по губам еще не научился. Так что ему приходится просто довериться Бастьен. Пробираться сквозь толпу отдыхающих держа девушку под руку неудобно, Макс нехотя отстраняется, но к его удивлению Крис цепляется за его запястье, а затем и вовсе переплетает их пальцы в замок. Так идти намного проще, а главное не менее приятно. Добравшись без приключений до бара, журналистка кивает подпирающему массивную колонну охраннику и тот незамедлительно отходит в сторону. Идя по длинному и по классике жанра плохо освещенному коридору, Макс ловит себя на мысли, что ему совершенно не интересно, откуда Бастьен известно о существование в этом клубе потайных ходов. Его сейчас вообще мало что волнует. Крис все еще держит его за руку, так что гонщик просто наслаждается моментом. Жаль только неприметная серая дверь ведущая на свободу находится слишком быстро. Свет уличных фонарей разрушает иллюзию единства, а легкий порыв весеннего ветра отрезвляет в разы лучше холодного душа. — На выходе из клуба всегда дежурят фотографы, а тебе сейчас скандалы в прессе не к чему, так что пришлось покинуть стены увеселительного заведения через черный выход. — Пилоту Ред Булла даже не нужно озвучивать вопрос, хватает взгляда и это должно о чем-то говорить? Разве просто знакомые понимают друг друга с полувзгляда? — Да и моя машина припаркована недалеко отсюда, а так бы пришлось делать крюк, — звучит чертовски неубедительно и кареглазая это знает, поэтому решает поступить по взрослому — стратегически отступить. — С чего вдруг такая забота о моей персоне? — слова летят девушке в спину, но рикошетом от фонарных столбов проходят навылет через далеко не железное сердце. Приходится остановиться, сделать глубокий вдох, стойко перетерпеть спазм от фантомной боли, выдохнуть и как ни в чем не бывало обернуться, дабы парировать очередной выпад упертого мальчишки, глядя ему прямо в глаза. — Просто не хочу весь следующий уикенд расспрашивать ведущего гонщика Ред Булла почему он вдруг ни с того ни с сего, решил нарушить спортивный режим. — Язвит Бастьен, демонстративно складывая руки на груди. Прямая спина, надменная улыбка, гордо поднятая голова, холодный взгляд — не девушка, а неприступная крепость. — Как мило с твоей стороны. — Макс прячет вмиг охватившее его волнение за нахальной улыбкой и саркастическим тоном. Он умеет читать между строк или думает что умеет, но на самом деле сейчас это не важно. Сам факт того, что Крис не прошла мимо говорит о многом. — И не говори. Сама себе удивляюсь, — на этот раз улыбка выходит натянутой, с совершенно непривычным горьким послевкусием. — Сам до дома без приключений доберешься или подвезти? — Бастьен ненавидит вопросы из вежливости, но задает их Ферстаппену с пугающей регулярностью. Пару раз даже ловит себя на мысли, что эти на первый взгляд проходные и совершенно ничего не значащие «разговоры о погоде» давно имеют совершенно иной подтекст. — Телефон сдох, такси вызвать я не могу. Так что походу тебе придется еще немного меня потерпеть. Справишься? — гонщик уверенно сокращает искусственно созданную девушкой дистанцию. Ухмыляется. Смотрит с вызовом, гипнотизирует. — Не обещаю, но попробую… — Крис резко разворачивается, темные пряди за малым не обжигают гладко выбритую щеку. Макс вдыхает ненавязчивый аромат жасмина, в очередной раз улыбается, но это нормально, рядом с кареглазой всегда так. Поравнявшись с журналисткой, подстраивается под ее шаг, а затем замедляется, стараясь таким странным способом затянуть незапланированную прогулку по ночному Монако хотя бы еще на пару лишних секунд. От черного выхода распиаренного клуба до одиноко припаркованного возле офисного здания немецкого хэтчбека идти от силы минут пять. Быстрым шагом итого меньше, но сегодня Бастьен ставит свой первый антирекорд. Все дело в обаяние ночи, чего греха таить приятной компании и банальном нежелании поступать правильно. — Тебя не потеряют? — интересуется блондин, прерывая затянувшееся молчание. — Нет, — Крис качает головой, стараясь убедить себя перестать искать скрытый подтекст в каждой фразе гонщика. — А может, и потеряют, не знаю. Да и мне плевать. Я была здесь чисто для галочки. Поздравила именинницу и с чистой совестью свалила. — Красный сигнал светофора заставляет парочку остановиться на переходе. Совершенно пустая проезжая часть так и манит нарушить правила, но ребята упорно дожидаются зеленого сигнала. Оттягивают момент неизбежного. Ведь стоит перейти дорогу и до машины останется всего каких-то десять — двенадцать шагов. — Ну, а тебя каким ветром занесло в эту часть города? — Попутным? А если серьезно, то и сам не знаю, как здесь оказался. — Макс вглядывается в ночное небо, звезд, конечно же, не видно, но это не значит что их нет. — Может это судьба? — гонщик переводит взгляд на девушку, ловя ее с поличным. — Кто знает, Львёнок. — Крис пожимает плечами, заправляет лезущую в глаза прядь волос за ухо, но глаз от Макса не прячет. — Львёнок? — Ферстаппен удивленно вскидывает брови, а бушующий в душе шторм моментально сходит на нет. — Не бери в голову, — девушка отмахивается от вопроса, но Макс по глазам видит, что она не жалеет о сказанном. Загорается зеленый, как в прямом, так и переносном смысле. В салоне автомобиля пахнет кофе, угадываются нотки любимого парфюма Бастьен и еще чего-то смутно знакомого. Гонщик называет адрес, брюнетка кивает и не строя маршрут в навигаторе выезжает с парковки. Звук набирающего обороты двигателя, ненавязчивая мелодия, мелькающий за окном городской пейзаж, уютный молчаливый диалог с девушкой, которая вопреки напускному равнодушию в очередной раз оказалась рядом именно в тот момент, когда была ему нужна… вот и все что нужно для создания идеального седативного эффекта. Усталость, наконец, дает о себе знать. Макс расслабленно откидывается на спинку пассажирского сиденья, бросает взгляд на кареглазую, но журналистка увлечена дорогой или просто делает вид, что не замечает взгляда гонщика. Ферстаппен сонно улыбается и впервые за очень долгое время засыпает в чужой машине.