Исключение из правил

– Вы с ума сошли?! Вы хоть понимаете, что по вашей вине погиб один из лучших врачей клиники?! Подобные вопросы и обвинения с самого утра свалились на голову, ничего не понимающему, поначалу, Дрейку. Стоило ему только открыть входную дверь здания и сделать пару шагов внутрь, как его хватают за руку и, совершенно ничего не объясняя, ведут в кабинет мистера Брауна. Там и начался это, так сказать, допрос. Как выяснилось, Дрейк вообще был очередным, никому не нужным, новичком, и был он для одной цели: проверка Джима Старлинга на способности, характер и так далее. Вообще, судя по предыдущим попыткам, Дрейк не должен был выйти из палаты целым. После же его, по какой-либо простой, а возможно и нелепой причине, уволили или же перевели в другое место, чтобы не мешал, а может он и сам бы уволился. К пациенту же приставили бы психиатра. Когда же Уильям рассказал подчинённым о «чудо» новичке, Томас Робинсон — так же известный как лучший врач данной клиники, ну, или же жертва пациента номер один — был возмущён и оскорблён одновременно. Как какой-то двадцатилетний парень, в первый же день своего пребывания здесь, смог добиться доверия со стороны самого опасного пациента? Этот вопрос мучил всех без исключения. Ну, раз какой-то новичок смог, то Томас и подавно. Естественно Робинсон не оправдал ожиданий и, был выкинут с палаты, сильно покалеченным самим больным, у которого были развязаны рукава смирительной рубашки. Так как Дрейк был последним, кто находился в палате и, как ошпаренный вылетел с неё, всех собак спустили на него. – Я же говорил, чтобы Вы не трогали смирительную рубашку! – не унимался директор ходя вокруг своего письменного стола. – Чем Вы, Дрейк Маллард, руководствовались, когда развязали пациенту рукава?! – А чем руководствовались Вы, когда отправляли бедных только закончивших обучение студентов на верную смерть, причём осознано и без какого-либо предупреждения? – вопросом на вопрос ответил тот, пойдя в атаку. На это Уильям замолк. Если парень расскажет об этом кому-либо, то всё, к чему Браун стремился годами, рухнет в ближайшие пару месяцев. С одной стороны, ему вряд ли вот так, без доказательств, поверят, а с другой, хотя бы проверки он вполне добьётся. А уж если найдёт тех еле уцелевших бедолаг, то вопросов будет в разы больше, чем при простой проверке. Всё же, ситуацию замяли и отпустили доктора к пациенту. Как обычно, поднявшись на лифте и пройдя коридор с обшарпанными стенами, селезень, показал охране пропуск и зашёл в палату. Как и в первую их встречу, актёр сидел на полу посередине комнаты, но в этот раз, слегка покачиваясь. – Джим, – позвал психотерапевт, на что не получил никакой реакции. – Джим? – опять этот страх, заставляющий Малларда заикаться и вслушиваться в тишину помещения. – Прости… – это единственное, что выдал пациент перед тем, как лечь на левый бок. – За… За что? – не понимал врач. – За твою, далеко не приятную, беседу с директором... Дрейк только сейчас понял, из-за чего Старлинг такой слабый и не весёлый. Хотя, последнее скорей всего отсутствовало после вчерашнего, но это сейчас не имеет значение. Подойдя к больному и обойдя его так, чтобы видеть лицо, селезень сел на колени, положив левую руку на плечо актёра. Тот лишь посмотрел не парня простыми, уставшими и, уже ничего не выражавшими, глазами. Через пару минут пациент, кое-как принял сидячее положение, продолжая смотреть Малларду в глаза. Единственное, что нарушало тишину, так это слабый дождь за зарешеченным окном. – Тебе не за что извиняться, – всё же, психотерапевт не выдержал и обнял своего, так сказать, подопечного. В ответ Джим положил свою голову парню на плечо, при этом закрыв глаза. – Всё равно, это из-за меня. – Нет. Я, как твой врач, должен был обратно завязать рукава. – Но ведь если бы не мои перепады настроения, ты бы не забыл и сделал что должен. – Если бы я не сказал что не нужно, то этого перепада бы не случилось, – Дрейк таки отпускает больного. – Ладно, я за едой и лекарствами, но для начала надо тебя уложить. – Только не говори, что будешь кормить меня? – прищурившись спросил Старлинг, надеясь на отрицательный ответ. – Если не хочешь, не буду, но лечь тебе надо. Поднявшись на ноги, врач принялся помогать актёру. Тот не сопротивлялся, но при этом старался действовать самостоятельно, чему препятствовал транквилизатор. Дойдя до кровати, Джим сел и наотрез отказался ложиться, доктор же не стал спорить и спокойно ушёл за завтраком и нужными препаратами. Дальнейшее их времяпрепровождение состояло в основном из разговоров. Так всё текло вплоть до самого вечера. Единственные перерывы в разговоре были когда Дрейк отлучался на некоторое время: либо по просьбе директора, либо за едой или водой. Таблетки Джим принял, но только после подробного объяснения, зачем они и от чего. Когда же наручные часы врача показали полдевятого вечера, Дрейк был удивлён, что время пролетело так быстро. Уходить ему, почему-то, не хотелось. Не хотелось оставлять своего подопечного, кумира и, можно сказать, единственного друга в одном лице. Но, к сожалению, это нужно было сделать. – Что ж. До завтра, – с грустной улыбкой попрощался Маллард. – Эй, чего это мы такие грустные? – эффект транквилизатора практически прошёл, так что Старлинг спокойно встал и подошёл к психотерапевту. – Уходить не хочется, – честно признался парень. – Такое чувство, что не свидимся больше, – закатил глаза актёр. – Ладно, до завтра, – Джим мягко улыбнулся и, напоследок, быстро поцеловал Дрейка в щёку, после повернулся на сто восемьдесят градусов и пошагал к койке. Доктор, из-за шока, чисто на автомате так же повернулся и постучал по двери. Как только он вышел с палаты, прошёл по коридору и зашёл в лифт, нажав на кнопку первого этажа, селезень понял, что произошло несколькими минутами ранее. Но данный жест никак не оттолкнул, а наоборот, только усилил желание остаться. Да, Джим — псих, и подобное могло быть просто одной из выходок больного сознания и это ничего не говорит. Так подумал бы любой на месте Малларда, если бы, как и он, не испытывал симпатию к данному актёру.