Исключение из правил

– Дрейк, я всё понимаю, тебе интересно и все дела, но, может, нам стоит идти обратно? – спросил Крякшелл с пустой чашкой в руке, сонно смотря на друга, который читал уже дело сотое. – Не то, чтобы я переживал, но на часах без десять семь, а нам ещё к пациентам надо и на автобус успеть. Мне же ещё с Райли Дайсоном поговорить нужно. – Погоди, – старший выглянул из-за стеллажа вместе с папкой в руках. – Сколько сейчас? – Без десять семь. Уже без девяти, – как раз глянул на часы. – Если не понимаешь, то шесть часов и пятьдесят одна минута. – Нет-нет, я понимаю, – селезень будто пришёл в себя. – Мы тут почти шесть часов сидим. – Ты сидишь тут почти шесть часов. Я уже успел пять раз выйти, – Кабрера был недоволен, если нераздражён, что удивительно и непохоже на него. – Трижды за кофе, один раз навестил Джайро, а другой просто прогулялся по подвалу. Мрачновато, но хотя бы тихо. – Знаешь... – Маллард оторвал взгляд от чего-то на полу. – Я так подумал, что останусь здесь на ночь. – Понимаю твой интерес и любопытство, но на ночь-то зачем? – не понял коллега. – Возьми несколько папок с собой, в чём проблема? Рюкзак у тебя есть. – В том, что их могут хватиться, раз они не закрыты. – Да ладно тебе, – Фентон махнул рукой, усталость плохо сказывалась на его настроении. – Думаешь, их каждый день заполняют? – Может быть. – Их бы заполняли вечером, а сюда кроме Стена никто не приходил за всё это время, и то он принёс какое-то дело и ушёл. – Я могу проспать будильник и в попытках просто забыть их. – А, – понял доктор. – Тогда удачи. – Тебе тоже и, прошу, будь осторожен. – Я же к врачу иду, а не на крышу буду лезть без страховки, – он слабо улыбнулся. – Просто... Мне всё это не нравится. Как-то это, – он замялся, подбирая слова. – Странно. Постараюсь либо подтвердить, либо опровергнуть свои опасения. – Потом расскажешь, что узнаешь? – Обязательно.       Младший кивнул и, прикрыв за собой дверь, ушёл к Гиарлузу.       Куратор тяжело выдохнул, закрыл и отложил уже прочитанную папку. Всё это было не то чтобы странно, а скорее как-то не правильно. За это время он глянул как минимум десять дел с чёрной меткой, столько же с зелёной и синей. И они все вызывали вопросы. Всего пара пациентов умерла от старости, один от инфаркта, у остальных же даже причины смерти не было написано. Просто умер. Всё. Как и от чего? Не известно. Такое чувство, что это вообще не важно. У синих и зелёных тоже интересная картина. Их было меньше всего видно, процентов так пятнадцать в совокупности на все остальные. Примерно три процента красных, остальные — чёрные. Так вот, в каждом из этих дел, не в зависимости от диагноза и состояния больного, упоминались родственники. Да, они могли редко посещать больного, но регулярно звонили, что после передавалось пациенту, от чего его состояние улучшалось в некоторых случаях. У большинства пациентов, которые всё ещё прибывали в больнице, не было никого, кто бы мог их навестить. Что уж там, некоторым и идти уже было некуда после того, как они отсюда выйдут... Нет, не так. Если они выйдут. Да, именно такая формулировка.       Конечно можно сделать простой и логичный вывод: мало кому нужен больной на голову, как бы грубо не звучало, но будем называть вещи своими именами, родственник. У таких за частую нет будущего. И не потому, что они до конца не смогут вылечиться. Нет. Сама справка с психиатрической больницы, так ещё и строго режима, оставляет яркое и едкое пятно на твоей жизни в целом, и это до самой смерти. От подобного никогда не избавишься следуя закону. А за его нарушение можно отправится и в другое место, если обратно не упекут.       Стоило психотерапевту задуматься об этом, как в сознании возник Джим. И как бы ему ни было жалко своего подопечного, он был бессилен в этом плане. Так ещё и всего на третий день практики у него появились проблемы с начальством. Но парень почти сразу взбодрился. Пусть так, он в любом случаи, при любом раскладе поможет ему вылечиться.       Освободив разум от этих мыслей, врач взял с собой четыре папки для рассмотрения и сравнения, вышел с помещения и прикрыл дверь. Ручки всё ещё не было. Собственно и не важно. Пусть так. Дрейк направился к ближайшему выходу. Только подошёл и поднял руку, чтобы открыть дверь, как замер из-за голосов за ней. Решил прислушаться. – Хочешь сказать, он взялся за старое? – спросил кто-то слева. – Не хочу, я так и говорю, – голос отвечающего был хрипловат, а его обладатель явно уставший. – И я не буду вновь в этом участвовать. – Рад слышать. Что насчёт Чарли и Стэна? – Первый думает ещё. Ему-то ничего не будет. На пенсию выйдет да и всё. А тому я ничего не говорил как тогда, так и сейчас... Не хочу в это впутывать.       Повисла какая-то странная пауза. – Да, тут ты прав, – на это ему фыркнули. – Такое чувство, что в остальном я могу быть не прав. – Все мы не без греха. – Кроме тебя. Ты в этом месте как святой. И что ты тут вообще забыл? – вопрос риторический, послышался кашель. – Завязывал бы с курением, раньше времени покинешь нас. – Знаю, пытаюсь. – Плохо пытаешься. – Не отрицаю, – звук тушение сигареты. – Только не говори Стэну, а то я точно раньше времени умру. – Как скажешь, но постарайся не покупать эту гадость, – чих. – Будь здоров. – Спасибо. – Постараюсь, обещаю. – Ты не мне обещай, а сам себе.       Один из них ушёл. Второй тяжело выдохнул, немного постоял и тоже удалился от двери.       Это явно что-то не хорошее. А Дрейку вновь что-то не договаривают. Судя по всему не только ему.       С этими мыслями селезень выглянул за дверь. Никого не обнаружив рядом, тихо вышел, прикрыв дверь, свернул к лифту, в который поспешно зашёл и, скрывшись за дверьми, уехал на пятый этаж.