***
У всех бывают сложные моменты в отношениях. Вы должны сесть и постараться высказаться о своих чувствах вашему партнеру. Постараться найти решение проблемы. Пройти этот сложный этап, который может настать в отношениях любой пары. Тогда Вы с гордостью сможете сказать «мы прошли через это вместе». А можете… Не попытаться. Испугаться, что вас осмеют или заденут ваши чувства. Это нормально. Испытывать страх, бояться. А потом оправдываться перед самим собой: «Мы не сошлись характером». Нельзя, чтобы решение принимал только о д и н человек. Просто нельзя. Это неуважение к самому себе, к своей собственной второй половинке, которую Вы выбрали. Вас никто не заставлял начинать встречаться с ней или с ним. Вы просто почувствовали притяжение именно к этому человеку. Вас завлекли его глаза? Или же такая красивая, но редкая улыбка? А может быть, смелость, с которой он кинулся спасать незнакомого человека? А потом Вы так просто отказываетесь от него, написав в сообщении какую-то ерунду? Якобы Вы устали? Якобы Вам не хочется думать о том, что Вы кому-то что-то должны? Человек не может устать от любви. Любовь может потухнуть, как самый обычный костёр, а Вы можете просто затушить угли, от которых ещё шёл жар. А можете ещё в м е с т е подложить дрова, чтобы он вспыхнул с новой силой. Ричард же просто не хотел дальше пытаться. Пытаться услышать от Гэвина заветные три слова. Пытаться строить отношения, скрывая их от взглядов друзей, семьи. Он устал бояться лишний раз прикоснуться к возлюбленному, ведь — о, какой ужас! — кто-то что-то может заподозрить. Ему было мало редких переглядываний, мимолётных прикосновений, когда они были одни. Они не были детьми, только-только начинавшими познавать нежные чувства друг к другу, и оттого боящимися показать их на публику. Он нуждался в чём-то большем. Да, да, какая ирония: ботаник, которого, казалось бы, кроме учёбы ничего больше интересовать и не должно было, оказался ещё тем ревнивым собственником по отношению к своему возлюбленному. А сказать он ничего не мог. Никому. Гэвин не тот, кто будет говорить: «Я тебя люблю». Он не тот, кто сможет сказать собственным родителям о своей ориентации, не тот, кто способен будет отшутиться, если поймёт, что его «шутка» не удалась. Гэвин может говорить о правильности чужих поступков, давать советы тем, кто в них нуждается, и вступать в драку за обиженных, но при этом сам, с виду являясь, кажется, воплощением справедливости и мудрости, глубоко внутри себя зависит от мнения других — не способен дать совет самому себе, вступить в бой с самим собой. А Ричард… Перегорел. Устал оправдываться перед Коннором, что между ним и Гэвином ничего нет. Устал скрывать засосы под воротником водолазки. Устал ревновать к каждой и к каждому. Устал от ромашек, который Гэвин таскал ему каждое утро. Надоело кофе с молоком по утрам (он ненавидит кофе), ему стало не нравиться находить в своих вещах чёрную толстовку. Надоело складывать металлические кольца, цепочки и браслеты. Он не уборщица, в конце-то концов. Но почему-то на душе так погано, будто кошки решили разодрать его сердце к чертям. Словно сердце и мозг разделились и начали с ним вести беседу — каждый орган такую, какую ему выгоднее. Сердце кричало о любви к Гэвину, и ему было плевать, что молчание Гэвина приносило боль. Оно хотело вырваться из груди, как в том мультике «В Ритме сердца», и кинуться к своему возлюбленному. А разум говорил уходить прочь. Уходить из квартиры, которая пропахла его одеколоном, где стояли его любимые свечи, которые Гэвин купил специально. Однажды он уже послушал своё сердце и несмело заговорил с Гэвином. Это привело к их отношениям и к… К этому этапу отношений. Гэвин — его погибель. Гэвин — его самый сложный экзамен в жизни, к которому он до сих пор не смог подобрать решение. Гэвин — его персональное наказание, выданное каким-то адским созданием для мук самого Ричарда. Гэвин был тем, кто его распял. И именно поэтому он отказался от него. Устал чувствовать зависимость в ком-то настолько сильно. Отпустил. Собрал вещи из квартиры, пока Гэвин находился с ночёвкой у родителей. Прибрался, чтобы стереть хоть малейшее напоминание о своём присутствии там, откуда собрался уйти. Когда всё стало готово, он оценил взглядом квартиру, чтобы проверить, точно ли он ничего не забыл. А потом достал смартфон и быстро напечатал уже заранее подготовленный в собственной голове текст, но перед тем, как нажать на стрелочку, замер. Правильно ли он поступает? — вот о чём он думал. Правильно ли он делает, что решает всё за двоих? Но потом с уверенностью нажал «отправить сообщение», взялся за ручку чемодана и ушёл, закрыв дверь. Ключи оставил в почтовом ящике. «Гэвин, мне надоело скрывать наши отношения. Надоело прятаться, будто я твой маленький грязный секрет. «Нам нужно расстаться. Не звони и не пиши мне больше, ладно?» Когда Ричард покинул подъезд, ему померещился звук разбитого стекла. Почему-то дышать стало легче. Казалось, что с каждым шагом, что вёл подальше от этого дома, он начинал всё более новую жизнь. Забывал ярко-зелёные глаза. А потом всё больше начинал понимать, как действительно он у с т а л от этих отношений. Он сыт по горло всем этим. — Прости, что разлюбил тебя, Гэвин, — тихо прошептал он. Даже не ведая, что то было всего-навсего совсем не удачной попыткой обмануть и себя, и свои чувства заодно.***
— Твои чувства — ошибка, Гэвин. Ты не можешь ничего чувствовать по отношению к собственному полу, пойми. Такие отношения — грязь, мерзость. Порви с этим молодым человеком, или же я действительно буду убеждён в том, что ты ненормальный, — резко сказал отец Рида, смотря на парня сквозь очки. У Ричарда тоже очки. Но они больше хипстерские, чем такие строгие, как у его отца, с чёрной оправой. У Ричарда минус три, и он смешно щурится без них, когда рано утром не может найти их. У него красивые глаза. Центральная гетерохромия. Возле зрачка цвет имеет лазурный оттенок, а потом плавно переходит в тёмно-синий. Гэвину нравится лежать с ним на кровати и глядеть в эти потрясающие глаза. Он полностью утонул в этом парне. У Ричарда длинные пальцы. Ногти у него всегда коротко и аккуратно подстрижены. Он любит прикусывать костяшки пальцев, когда переживает. А Гэвин так сильно любит переплетать их пальцы, а потом аккуратно целовать эти костяшки. Затем улыбаться, замечая, как у этого милого парня алеют кончики ушей. Ричард может сутки напролёт готовиться к экзаменам, включив во всей квартире свет. Он ходит по квартире, грызёт костяшки рук, ворчит и бурчит на Гэвина. У него нервы ни к чёрту и он постоянно стягивает свои очки, чтобы потереть глаза. Гэвин легко может заставить его успокоиться. Стоит только усесться на диван, посадив Декарта на собственные колени, укутав его ноги пледом, крепко обнять и положить голову на его плечо, выражая заинтересованность к его проблемам. Оказывая поддержку. Гэвин не любит говорить слова о любви, потому что отец всегда запрещал ему это делать, ибо «мужчины никогда не говорят о своих чувствах, запомни, Гэвин». Гэвин любит показывать свою любовь и одаривать ею Ричарда. Найти свечи с его любимым запахом? Да, пришлось объездить все магазины, а потом заказать у девушки, которая занимается их производством — почему бы и нет? Он носит ему ромашки, потому что их любит его мама. Они показывают искренность его чувств. Гэвин готовит ему завтрак по утрам, потому что Ричард — сон, и больше любит понежиться в тёплой кроватке, чем выходить в этот холодный мир суровой утренней кухни. Да и Гэвину не сложно позаботиться о любимом человеке. Он заставляет надевать Декарта шапку, шарф и перчатки, потому что это чудо может простудиться и заболеть, а потом капризничать, что не будет пить лекарство. Ричард идеальный. Он п о н и м а е т его язык любви и не заставляет говорить о чувствах. Ричард терпит его парадоксы. Он не заставляет его бросать курить, не устраивает из-за этого истерики. Он помогает прибираться в квартире и никогда не кричит, если Гэвин забыл сложить свои кольца в специальную шкатулку. Он лечит его ушибы и раны после драк. Его мальчик терпит занудство брата Гэвина. И ему нравятся его сумасшедшие друзья. Ричард любит его таким, каким он есть. Ричард не считает его о ш и б к о й. И Гэвин должен просто так отказаться от этого парня? Он не дурак, чтобы испортить свою жизнь. Гэвину впервые страшно. Страшно было говорить отцу о том, что он любит не девушку, а парня. То, что у него не будет внуков по причине того, что Гэвин просто втрескался по самые уши в самого милого и замечательного человека. Но он смог. А в итоге он услышал, что является ошибкой. От самого близкого и дорогого. Питер видит изменения в своём сыне. Видит в нём тот стержень, который забивал на протяжение многих лет. Видит характер своей жены. Беатрис всегда была упрямой и смелой. Гэвин точно копия матери. И не удивителен будет тот факт, что Гэвин не откажется от своего парня. Если полюбит — то навсегда. Тоже их семейная черта. Ему ничего не остаётся сделать, как надавить. Сделать так, чтобы их сын в очередной раз послушал отца и не смел ослушаться. — Гэвин, я хочу как лучше, пойми это и прими. Я не хочу, чтобы мой старший сын разочаровал меня. Ты ведь можешь взять пример с Элайджи. У него есть милая и хорошая девушка. Ты можешь найти и получше, чем этот парень, — мужчина положил ладони на сильные плечи сына, пытаясь приободрить его, крепко их сжимая. Но Гэвин не понимает этого и отталкивает его, сбрасывая руки со своих плеч. — Как лучше? Ты меня только что назвал ошибкой и сравнил с братом, хоть я м и л л и о н ы раз просил этого не делать, отец. Я — не он. Пойми ты это. Если ты действительно хочешь, чтобы я был счастлив, то просто не заставляй меня расставаться с ним. Да, ты можешь не принимать и не понимать наши с ним отношения. Ты можешь их бояться. Но я люблю его также сильно, как ты любишь маму, также сильно, как Лайдж любит Хлою. Его разум заволок туман гнева. Впервые мистер Рид чувствовал такую ярость. Его сын хочет выставить собственную семью на посмешище! Его сын хочет встречаться с человеком мужского пола. Его кровь, его сын. Он хочет опозориться?! Питер хотел бы, чтобы разговор сложился по-другому, но его сын был слеп. — Если ты не расстанешься с этим щенком сегодня же, Гэвин Рид, то ты лишишься всего, что имеешь на данный момент. Всего, Гэвин! Ты лишишься семьи, денег, обучения в самом лучшем университете, машины. И поверь, Беатрис и Элайджа даже не будут тебя жалеть. Потому что ты — п о з о р нашей семьи. — Тогда пошёл ты нахуй, — резко сказал он с закрытыми глазами. Когда Гэвин открыл их и поднял на отца взгляд, то тут же развернулся и пошёл прочь. Взгляд, полный ярости и ненависти, он не забудет никогда. — Гэвин? — Крикнула мама с кухни, услышав, как он спускается с лестницы быстрым шагом, направляясь к выходу. — Милый, всё хорошо? — Выглянула из-под арки женщина с длинными тёмными волосами. Её зелёные глаза с печалью смотрели на него. — Что-то случилось между тобой и папой? — Всё нормально, мам, — резко и даже немного грубо ответил Рид-младший. Ему было бы стыдно, если бы не слова отца, которые отпечатались на сердце. Он прошёл мимо неё, не замечая её переживания. — О, Гэвин, бро! Я рад, что ты сегодня приехал. Я как раз пригласил сегодня Хлою на ужин, можем провести время вместе… — Радостный Элайджа помогал своей девушки выйти из машины, когда он заметил брата. Парень не успел закончить фразу, как Гэвин быстрым шагом прошёл мимо него, даже не поздоровавшись, и сев в машину, тут же умчался. — Так… И что это было? — Он с беспокойством посмотрел в ласковые голубые глаза Хлои. Девушка аккуратно прижалась к возлюбленному, укладывая голову на его плечо. — Может, он просто поссорился с родителями? Гэвин сам не ожидал такой реакции на слова отца. Послать его? Он себе такого никогда не позволял. Всегда уважал своего отца и относился к нему с неким обожанием. А сейчас он так просто отказался от матери, отца и брата. Ради любимого человека. Гэвин действительно готов был. Потому что знал, что не сможет жить без своего самого лучшего парня на свете. Может, со временем он и помирится с родителями, а вот Ричарда… Если он и потеряет, то навсегда. Н а в с е г д а. Он не мог этого допустить. Когда Гэвин приехал домой, ему было как-то… Пусто. Его никто не встречал, квартира была пропитана неким холодом и разочарованием. — Ричард, я вернулся! И я рассказал о нас своему отцу, надеюсь, ты не обиделся? Я знаю, что сделал это без твоего разрешения, но если честно, видеть его взгляд и знать, что он ожидает, когда я приведу свою вторую половинку — убийственно, — крикнул он, решив, что с этим делом нужно поступить как с пластырем. Если его булочка с корицей разозлится — то он вымолит прощение. Гэвин боится… Боится, что Ричард отвернётся от него прямо сейчас. Но Ричард почему-то не ответил. В шкафу не было его вещей, на комоде и на столе не стояли свечи. Не было ни одеколона парня, ни зубной щётки. Ничего не было. Квартира была чистой. Были только вещи самого Рида. — Ричард, это шутка какая-то? — Уже с волнением спросил он, заглядывая в гардеробную, ожидая увидеть там своего парня. Но его там не было. Гэвин достал телефон, но тот, как на зло, был разряжен. Поставив его на зарядку, парень, как самый настоящий псих, начал метаться по квартире и ждать, когда пройдут эти пять минут, пока телефон наберёт достаточно процентов, чтобы включиться. Это ожидание было ужасно. Увидев сообщения от Ричарда, Гэвин мысленно подготовил себя почти ко всему. Что его парень уехал к брату на выходные или с друзьями поехал развлекаться на уикенд. Но в тексте было сказано совсем… О другом. Казалось, что это всего лишь злая шутка. Будто бы Ричард, его милый и заботливый Ричард, был способен на такое. Хотелось набрать номер телефона и поговорить с ним, несмотря на просьбу. Если бы телефон был выключен, то Рид тут же начал донимать его в социальных сетях или же поехал прямо к нему домой. Неужели он мог так легко отпустить своего мальчика? Но его мир разбился на миллионы осколков. По которым прошлись, превратив стекло в пыль. В голове было пусто. Ему не хотелось смеяться. Ему не хотелось плакать. Просто кто-то украл его персональное солнце, его луну. Просто он лишился всего в один день. Своей семьи, которая узнала о его отношениях с противоположном полом. И Декарта, который решил будто, бы он — «грязный секрет» Гэвина. Просто Ричард решил всё за них, разрушив не только их мир, но и самого Рида. И его теперь никак не отстроить заново.***
Ричард не мог спать. Еда застревала в горле. В голове было абсолютно пусто, и он не знал, что ему делать. Стоило ему только представить Гэвина, как что-то в грудной клетке так сильно болело, что хотелось выть. Смешно. Смешно называть сердце «чем-то» после того, как сам отказался слушать орган, отвечающий за чувства, изрубив его (и себя) морально. Ричард даже припёрся с Адой и походил с ней под ручку для вида, чтобы увидеть Гэвина и наконец-то заметить в его глазах ревность. То, что никогда Гэвин не испытывал по отношению к нему. Но только Гэвин не пришёл. Не появился и через день, и через неделю, и через две недели. А потом брат Ричарда показал последнему записку, написанную от руки самим Гэвином. «Не ищите меня. Мне нужно найти себя самого.» Ричард даже не заметил того, что его общение с Адой внезапно оборвалось. Стало всё равно. От слова «совсем». Он звонил Гэвину. Абонент был в зоне доступа сети, но никто не брал трубку. Словно Гэвин наслаждался тем, что ему названивают. Ричард отвесил себе моральную пощёчину. Он не имел права так думать о том, кого столь сильно любит. Он сам отказался от его заботы, от его любви. Каким нужно быть слепым идиотом, чтобы не увидеть очевидное? Кому нужны слова, если говорить правду способны только поступки? Он сам ушёл, решив, что так будет правильно. Разрушил их счастье. Ему только и оставалось, что пить кофе, который у него не получался, и мечтать о том вкусном, который готовил ему сам Рид. Пытаться вечно согреть ледяные руки и вспоминать его ярко-зелёные глаза. «Гэвин, не игнорируй, пожалуйста.» «Все беспокоятся о тебе.» «Я беспокоюсь за тебя. Не совершай глупости.» «Гэвин, пожалуйста, давай поговорим.» Сколько сообщений он отправил ему? За месяц перевалило за шестьсот с чем-то. А сколько сообщений записал на автоответчик? Да чёрт его знает. Только сейчас Ричард начал осознавать, как же сильно его не хватает. Его Гэвина. Самого лучшего парня. Ему не стоило так поступать. Нужно было сесть и поговорить с ним, обсудить всё и решить вместе. А не так… Чтобы Гэвин остался один, а Ричард пошёл строить новую жизнь. Какая новая жизнь без него? — Привет, — в пустую аудиторию зашёл Элайджа. Вальяжной и наглой походкой. Ричард поднял на него заплаканные и опухшие глаза. У него лопнули капилляры, и положение даже не спасали капли для глаз. Но несмотря на то, что у него было невероятное раздражение глаз, видеть он не разучился. Элайджа действительно был очень схож с Гэвином. Их можно было бы назвать близнецами. Декарт бы и подумал так, если бы сам Гэвин не доказал ему обратное. Лайдж (он всегда любил так называть младшего брата) чуть выше его возлюбленного, у него были сбриты виски, а оставшиеся волосы аккуратно были собраны в пучке. Он был без очков, и Ричард с легкостью мог заметить его глаза. Ярко-зелёные, как у Гэвина. Элайджа и по характеру немного напоминал Гэвина. Он был смелым, вставал на защиту всех обиженных. Был атлетического телосложения. Элайджу можно было сравнить с тихим и спокойным морем, Гэвин же был его ураганом. Последний был спокойным только во сне. Он устраивал дестрой, когда только хотел. Но чувства справедливости было в нём гораздо больше, чем желания вредить окружающему миру. Поэтому Рид-старший всегда защищал брата. А те, кого защищал Элайджа, автоматически уходили и под крыло Рида-старшего. — Мы можем поговорить? — Парень уселся рядом с ним, не сняв своё пальто. Видно, он только пришёл с улицы. Декарт мог ощутить слабый запах табака. Элайджа не курил, но видимо, переживания за брата подкосили его. — Да, — он старался не смотреть больше ему в глаза, потому что тот мог понять всё. Рид-младший был гением. Он с лёгкостью бы обо всём понял, только взглянув на заплаканное лицо Ричарда. — В ту ночь, когда я видел брата в последний раз, — парень начал разговор с самого тяжелого для него момента. У него затряслись руки, и было видно, как трудно ему даётся этот разговор, — Гэвин поссорился с отцом. Очень сильно. После этого он не брал трубку, не отвечал на сообщения. А потом отец рассказал причину их ссоры, — Рид прикусил нижнюю губу. Ему было немного неловко, но… Больше всего он хотел узнать, где его брат и всё ли с ним хорошо. И помочь мог только Ричард, потому что он и только он тесно общался с Гэвином. — Гэвин сказал, что у него отношения с парнем. Он просил отца принять его, но папа… Отказал. Много чего наговорил обидного. И сказал ему отказаться от этих отношений. В ином случае — баста. Гэвин же послал его. И я всё думал и думал… Почему Гэвин так внезапно пропал. Он отказался от семьи, от денег. Но он не должен был бросить парня, ради которого пошёл на такие меры, Ричард. И я хочу спросить. Не подумай ничего такого. Но я очень хочу увидеть своего брата. Ж и в ы м, Ричард. Поэтому расскажи, почему мой брат внезапно собрал свои вещи и куда-то уехал, когда ты сидишь прямо перед мной? Его словно кто-то ударил по голове битой. Металлической. Со всей силы. Нервы сдали совсем. А он только и мог, что смотреть на собственные трясущиеся руки и наблюдать, как слёзы капают на парту. Было пусто. Было так пусто и темно сейчас, что Ричард просто не знал, где свет, где выход. Выход из этой темноты и боли. А почему было так больно? Почему?! Почему от пронзительного взгляда Элайджи все внутренности сворачивались в тугой комок, а сам Ричард даже сказать ничего не был способен? Потому что пришло осознание того, что он натворил. Потому что Ричард разрушил всё собственными руками и даже не подумал о том, что пытается избавиться не только от своих чувств, но и от чувств Гэвина тоже. Потому что грёбаный Гэвин Рид настолько сильно его любил, что отказался от всего, чтобы быть с ним. Он не просто признался ему в любви, он сказал своему отцу о том, что любит его. Его, Ричарда. Его возлюбленный пошёл против правил собственный семьи, а Ричард оказался настолько глуп, что разбил Гэвину сердце, вынуждая того в прямом смысле бежать от всего. Во всём виноват был Ричард. Он даже не мог вымолить прощение, потому что не знал, где Рид. — Я устал скрываться. Поступил как самый настоящий дурак, решив, что будет лучше, если мы расстанемся. Подумал, что будет проще, если я его розлюблю. День, неделя, две недели. Завёл отношения с девушкой, а выкинуть Гэвина из головы не мог. Что только не делал. Звонил, писал, пытался найти. Не получается, Элайджа. Ничего не могу сделать. Боюсь, что уже потерял его. И я не могу исправить эту ошибку. Остаётся только надеяться на то, что он скоро объявиться. Пусть хоть с новым парнем… Не важно! Но главное — целым и здоровым. Живым. Это всё, о чём я могу думать сейчас. Ричард встал и пошёл ко входу, вытирая скупые слёзы рукавом водолазки. Казалось — секунда, и он раздается навзрыд. Прямо перед всем грёбаным университетом.***
Он устал. Устал. Гэвин пытался начать новую жизнь. Пытался заставить себя завести новые отношения. Даже забил себе руку. Татуировками. Но нет. Хуёво как-то получилось. Даже сеансы с Амандой не помогли, хотя она старалась. Впрочем, не важно. Это не помогло. От того, чтобы свариться всмятку, его отделяли всего лишь девять шагов. Как девять кругов ада, если честно. Перед последними шагами он достал телефон и включил песню. И не замечая собственные слёзы, делал шаг навстречу к, пожалуй, неизбежному. Лимб, первый круг. Он обречён на страдания безмолвной скорби. Навечно. Потому что он не верит ни в Бога, ни в любовь. Его нельзя любить. Он о ш и б к а, он п о з о р . Первый шаг. Второй круг. Смешно было то, что Гэвину было всё равно на секс. Он не зависел от него. Его можно было назвать грёбаным асексуалом, потому что ему было важно душевное спокойствие и любовь к прекрасному, к Ричарду. Секс с Ричардом был прекрасен, но… Какая сейчас разница? Достаточно того, что он будет и в этом кругу. Второй шаг. Третий круг. Весь месяц он ел только одни полуфабрикаты, бухал кофе с виски или вино и курил. Объедался ли он? Нет. Хватало только пары ложек обеда, и аппетита как не бывало. Может быть, он и мог избежать этого круга, но Гэвин — не дурак. Он помнил, как обожал выпечку мамы. А пицца Ричарда могла бы послужить смыслом жизни. Как жаль, что не для него. Третий шаг. Четвёртый круг. Помните, как вы в детстве говорили, как собой недовольны, а родители вас старались убедить, что нужно себя любить? Так вот, Гэвин собой так и остался недоволен. Он был ещё тем эгоистом и жадиной. Он не любил делить родителей с Лайджей, когда был мелким. А потом не мог делить свою семью с кем-то (прости, милашка Хлоя). А когда появился Ричард… Он был его б е с к о н е ч н о с т ь ю. Ричард стал его в с е л е н н о й. А сейчас парень отправился заслуженно в ад, потому что не хотел делить своего возлюбленного ни с кем, даже с Коннором. Четвёртый шаг. Пятый круг. Гэвин — самая настоящая проблема для собственных родителей. По нему плакала детская колония. Он избивал детей, когда сам был ребёнком. Он ненавидел, когда издевались над животными, поэтому с удовольствием разбивал их обидчикам носы. Почему он должен был дружелюбно с ними общаться, относиться к ним с уважением, когда они издевались над теми, кто был меньше их в пять раз? Пятый шаг. Шестой круг. Гэвин не был еретиком или же лжеучителем. Но он всё равно шёл дальше. Шестой шаг. Седьмой круг. Он собирался совершить самоубийство. Ничего удивительно. В аду его будут рвать когтями гарпии. Это будет, наверное, адски больно. Но разве не плевать? Что может сравниться с разбитым сердцем? Он готов на эту пытку. Лишь бы его сердце прекратило так страдать. Седьмой шаг. Восьмой круг. Гэвин — лицемер. Шестой ров и свинец не могут его дождаться. Восьмой шаг. Девятый круг. Он — предатель. Гэвин предаёт своим поступком папу, маму, брата, друзей. Ричарда. Он собирается отобрать свой кусок жизни из их рук, чтобы отправиться гореть в ад. Чтобы проходить все девять кругов. Чтобы мучиться, мучиться, мучиться! Девятый шаг. «Гэвин, представь, что ты поднимаешься на крышу, стоишь на самом краю или сел на него, свесив ноги. Ты выбрал многоэтажное здание, потому что не хочешь, чтобы от твоего сердца что-то осталось. Ты хочешь превратить себя в красное пятно на асфальте, чтобы тебе хоронили в закрытом гробу. Ты настолько сильно не любишь себя, что не даёшь своим близким увидеть тебя в последний раз. И вот, ты включил свой любимый депресняк. Мы провели одиннадцать сеансов вместе, но я так и не узнала, что ты любишь слушать. Может быть, это иностранная музыка? Или же классика? А может, старый рок? Ты не особо любил говорить о своих предпочтениях в музыке. Ты редко говорил о таких мелочах, хотел разобраться в своих мыслях и чувствах. Ты чувствовал себя разбитым и ненужным человеком. А потом, после пятого сеанса, ты вообще прекратил что-либо чувствовать. Ты похоронил свои боль, чувства. Ты давно похоронил себя, а сейчас заставляешь это сделать твоих друзей, родителей. Заставляешь своего любимого человека. Ты делаешь шаг вперёд, Гэвин. И ты понимаешь, когда уже пролетаешь шестнадцатый этаж, что ты не хочешь умирать. Ты хочешь жить. Ты хочешь радоваться жизни, смотреть, как проезжают машины, пробовать двадцать разных сортов мороженого. Ты хочешь перечитать все комиксы Marvel. Ведь ты самый настоящий их фанат. Но ты этого уже не можешь сделать, потому что смерть приближаешься к тебе всё ближе. Ты думал, что освободишься от своей бесчувственности, но на самом деле наконец-то обрёл смысл жизни. Звук разбившегося тела. Другим людям предстоит увидеть одну из самых страшных картин в их жизни. Бездыханное тело, которое когда-то принадлежало Гэвину Риду. Молодому человеку, который сиганул с крыши многоэтажного здания. Ему больше никак не помочь. Он больше не улыбнётся, больше не набьёт кому-то татуировку, которая показывала характер владельца. Гэвин Рид больше не придёт домой. Он не погладит свою кошку, не обнимет маму, отца, брата. Он не сможет поздороваться и посмотреть в глаза своей единственной любви. Он больше не поспорит со своим лучшим другом. Потому что его больше нет. Представь реакцию своих родителей. Твоему отцу позвонят из морга другого города. Врач принесёт свои неискренние сожаления и холодным тоном скажет, что его сын мёртв. Совершил самоубийство. А он… Он не поверит, Гэвин. Он воспитывал мужчину, верил, что тот сможет справиться с любыми трудностями с гордо поднятой головой. Он пытался сделать так, чтобы его мальчик всегда был счастлив. Да, порой он перегибал палку, но всегда, всегда старался поступить правильно. Он будет сожалеть до конца своих дней о своих злых словах. Он будет до последнего вспоминать тот день, когда видел своего сына живым. Будет спрашивать у себя самого, почему в тот день просто не обнял тебя, но сказал тебе нехорошие слова. Твой поступок сломает мать, но ты уже ничего исправить не сможешь. Она достанет все твои вещи с чердака, будет смотреть на твои детские вещи и плакать. Не прекращая. Потому что она тоже не поверит, Гэвин. Ты знал, что очень трудно поверить в смерть собственного сына? Гэвин, твоя смерть очень подкосит твою маму. Ты думаешь, что был ей не нужен. После твоей смерти тебе станет всё равно. А ей-то — нет. Она больше не сможет готовить ужины. Больше не сможет накрывать на стол, потому что там будут сидеть не четыре человека, а три. А реакция брата? Ты можешь представить его реакцию? Ты всегда был его старшим братом, его примером для подражания. Не отец, а ты. Он всегда будет вспоминать то, как ты его маленького успокаивал, когда слышал звук грозы. Как ты рассказывал ему сказки или же играл с ним. Он теперь всегда будет чувствовать, что чего-то не хватает. Кого-то не хватает. Больше ему никто не положит руку на плечо, не даст совета, как вести себя с девушкой. Никто не будет защищать его спину во время драки. Потому что тебя нет, Гэвин. А представь, как в университете скажут, что тебя больше нет? «Гэвин Рид покончил жизнь самоубийством.» Такой страшный удар будет не только для твоих друзей, но и для однокурсников, которые с тобой общались. Твоего друга парализует от осознания того, что тебя нет. Он не сможет позвонить тебе и сказать, как он пригласил одного парня или девушку на свидание. Он выбежит, чтобы закрыться в туалете и зарыдать во весь голос. Он прекратит есть, спать. Потому что будет винить себя в том, что потерял близкого друга. Будет винить себя в том, что не увидел твоей б о л и и не помог. Ты думаешь, что человек, который разбил тебе сердце, проигнорирует это? Что он посмеётся и сможет жить дальше? Нет, Гэвин. Он больше не сможет вздохнуть полной грудью. Он не сможет теперь взглянуть в глаза твоему брату, твоим друзьям, потому что будет винить себя до конца своей жизни. Он будет кричать во весь голос, выламывать себе руки, много курить и плакать. Плакать, потому что он сам уничтожил того, кого некогда любил. Он даже и представить себе не сможет, что ваше расставание убьёт тебя. Ему только и останется, что просыпаться каждый день с мыслью, что он убил тебя. Он будет приходить каждый божий день к тебе на могилу, разговаривать с тобой и думать, что всё, что происходит вокруг — дурной сон. Ты думал, что если ты уйдёшь, и никому не будет больно. Но ты ошибаешься. Ты умрёшь в одиночестве, и все твои близкие будут ненавидит себя за то, что в своё время они не оказали тебе ту помощь, в которой ты нуждался. Потому что они и понятия не имели, что было у тебя в голове. Пойми одно, Гэвин. Смерть случится не с тобой. Она случится со всеми твоими близкими. Со всеми людьми, которые будут стоять на твоих похоронах. Которые будут пытаться понять, как им жить без тебя дальше. Задумайся об этом, Гэвин.» Звук ломанных костей, кровавое пятно, которое начинает растекаться под телом, которое напоминает теперь только куклу. Ярко-зелёные глаза смотрят в никуда. Разбившийся экран телефона, выпавший из кормана, показал только иконку песни «NF — Paralyzed». И отключился. Теперь этому абоненту нельзя дозвониться. Он не включит свою любимую песню, не сделает ретвитт или же селфи с другом. Он теперь банально не сможет послушать автоответчик и прочитать все сообщения. Теперь он не узнает, как был нужен и как был любим.