То, о чем ты так мечтала...

Ты стоишь у большой дубовой двери, в который раз набирая грудью воздух. Сомневаешься. Нет, не в том, что ты его не поймешь, язык ты знаешь изумительно, просто… А стоит ли? Зачем он тебя позвал? Ты чувствуешь, как волнение уже медленно ползет по венам, а ноги начинают подкашиваться. «Так нельзя…» — думаешь ты, последний раз делаешь глубокий вдох, затем медленный выдох и аккуратно стучишь. На несколько секунд воцаряется тишина, невольно в голове пролетает мысль уйти, но ты сильная. — Ja, kommen sie rein, (да, войдите) — слышится из кабинета и ты открываешь дверь. Легкие наполняет приятный запах, что ты уже прекрасно знаешь. Кстати, в последнее время ты замечаешь, что достаточно часто это улавливаешь, даже когда его нет рядом. — Guten Abend, Standartenführer, (добрый вечер, штандартенфюрер) — здороваешься ты, расплываясь в хитрой улыбке. Страх и волнение в миг пропадают, ведь сколько раз ты так уже заходила, и постоянно перед входом одолевает некая тревога. Тут ты замечаешь, как Ягер поднимает на тебя голову и ухмыляется. — Guten, Schätzchen, (добрый, дорогуша) — отвечает он тем же, собирая последние документы и убирая их в свой рабочий стол. Остается лишь небольшой планшет с прикрепленными к нему листками бумаги и ручка. — Komm rein, setz dich, was stehst du? (проходи, садись, что ты стоишь?) — кивает на кресло, стоящее около круглого стола. Ты спокойно проходишь туда, но тебя останавливает его голос: — Warte, komm mal her. (подожди, подойди на минутку) Останавливаешься и смотришь на него. Эти глаза просто сводят с ума, невозможно просто так смотреть в них. Так, ты снова засмотрелась, нужно брать себя в руки. Медленно стянув с изящных пальчиков чистые перчатки, ты кладешь их на край стола и направляешься в его сторону. Он же, взяв в руки планшет с ручкой, тоже сделал несколько шагов к тебе, все еще не убирая с лица свою фирменную улыбку. Снова слишком близко… Между вами всего несколько сантиметров, сейчас нельзя терять контроль над собой. Мужчина протягивает тебе бумаги, заглядывая в глаза. — Du musst diese Dokumente unterschreiben, (ты должна подписать эти документы) — чуть тише произносит он. Ты аккуратно берешь предложенные предметы, чуть касаясь его теплых пальцев. — Gut, eine Sekunde, (отлично, секундочку) — весело отвечаешь ты, разворачиваясь и направляясь к столу, читая по дороге сами документы. Так и не присев на предложенное кресло, останавливаешься, всматриваясь в текст. Ощущение, будто ты уже где-то видела это. — Ich habe das schon mal unterschrieben, oder? (я уже подписывала это, не так ли?) — спрашиваешь с неким подозрением, но продолжаешь улыбаться. Его губы снова растягиваются в ухмылке и он начинает медленно к тебе подходить, скрестив пальцы перед грудью. — Weißt du… (знаешь) — начинает Ягер, — es kam zu einem kleinen Zwischenfall… (произошел небольшой инцидент) — он опять подходит слишком близко, а ты разворачиваешься к нему лицом, устанавливая зрительный контакт. — Die Originale der Dokumente wurden Dank meiner idiotischen Untergebenen verloren, (оригиналы документов были утеряны благодаря моим идиотским подчиненным) — усмехнувшись, продолжает он, затем медленно поднимает голову, не отрывая от тебя глаз, будто показывая свое величие в данный момент, — also sammle ich jetzt wieder die Unterschriften von Euch allen. (поэтому теперь я снова собираю подписи со всех вас) Ты же, не отстаешь, выпрямляешься, вновь сокращая расстояние между вами, всем своим видом показывая, что ты не собираешься просто так подчиняться кому-то. Видимо, не рассчитывая на то, что ему будет кто-то противостоять, как по команде, он круто развернулся и отошел к своему рабочему месту, слегка опираясь на край стола. Ты, оставаясь на месте, дочитываешь бумаги до конца и собираешься уже взять ручку, но она выскальзывает из рук и летит на пол. — Teufel, (черт) — автоматом, но еле слышно, вырывается у тебя. Мужчина лишь тихо усмехается. Помочь? Нет, что вы, ему слишком далеко. Намного интереснее будет посмотреть, как ты сама ее поднимешь. А тебе и не сложно. Согнуться пополам, чтобы что-то поднять? Да без проблем. Так ты и делаешь, боковым зрением замечая, как штандартенфюрер, шумно сглатывая, приковывает свой взгляд к твоей, максимально задравшейся, юбке, а точнее — к твоей пятой точке. — Was machst du denn… (что же ты делаешь) — шепотом, чтобы было слышно только ему, спрашивает Ягер, стаскивая с себя китель, оставаясь в белоснежной рубашке и черном галстуке. К этому времени ты ловко подписываешь все нужные документы и уже направляешься к нему, чтобы отдать планшет и эту злосчатную ручку. Он же, видит это и тоже делает пару шагов тебе навтречу, принимая свои вещи назад, не переставая ухмыляться. Гордо улыбнувшись и выпрямившись, ты присаживаешься на край его стола, ожидая дальнейших действий. Знаешь, что никто ничего тебе не сделает за такое, ведь ты давно у него в фаворитах, когда любую другую девушку мужчина давно бы уже выгнал или отправил в один из блоков концлагеря. Снова воцаряется тишина на несколько секунд, но твое внимание привлекает его галстук, что немного съехал в сторону. Перфекционист внутри дает о себе знать — ты просто не можешь смотреть на это. Плавно подцепив руками вещицу, ты чуть притягиваншь штандартенфюрера к себе, чтобы было удобнее ее поправить. — Ist das alles was du von mir wolltest? (это все, что ты от меня хотел) — негромко спрашиваешь, между делом. — Alles in, ja, aber du kannst etwas anderes für mich tun, (в целом, да, но ты можешь сделать еще кое-что для меня) — нахально произносит он, немного наклоняясь. — Sie wissen, dass ich nie etwas für jemanden tue, (ты же знаешь, я никогда не делаю что-либо для кого-то) — напоминаешь ты, подняв голову на равне с ним, все еще не отпуская галстук. — Ja, aber ich weiß, dass Sie eine Ausnahme für mich machen können, (да, но я же знаю, ты можешь сделать для меня исключение) — прищуриваясь и приближаясь к твоему лицу, выдает Ягер. — Nein, kann ich nicht, (нет, не могу) — отвечаешь, состраивая печальную мордашку. — Gut, (ну хорошо) — видимо, чуть погрустнев, он немного отстранился. — Ich mache nie etwas alleine, in der Regel beginnt jemand zuerst, aber nicht ich, (я никогда не делаю что-либо самостоятельно, обычно, кто-то начинает первый, но не я) — практически прямым текстом говоришь ему, вновь расплываясь в хитрой ухмылке. — Sind sie sicher, dass ich damit beginne? (уверена, что хочешь, чтобы я это начал?) — возвращаясь в предыдущую позицию, уточняет мужчина. — Es ist möglich… (возможно) — тихо даешь согласие. Одной рукой он нежно касается твоего подбородка, всматриваясь в твои прекрасные глаза. Затем взгляд падает на щеки и штандартенфюрер тихо, словно лисенок, фыркает: — Schaut sie an, erröten sie nicht einmal. (посмотрите на нее, даже не покраснела) В следующую секунду его мягкие губы накрывают твои, а по спине проползают тысячи мурашек. Сердце начинает бешено колотиться, будто ему совершенно не хватает места, но ты снова берешь себя в руки и начинаешь отвечать. Он, в свою очередь, устраивается у тебя между колен, чтобы быть еще ближе, но в пределах разумного. Ты позволяешь такую близость, но если попытается сделать что-то еще, вряд ли ему это понравится. Коснувшись кончиком языка твоих губ, он предлагает пойти дальше и ты с удовольствием углубляешь поцелуй. Твои догадки были верны — еще через несколько секунд его рука опустилась на твою ногу, а пальцы уже заполазли под, и без того сильно задравшуюся, юбку. Что же, обещала — выполняй. Своей пяткой, а точнее — каблуком, ты резко заезжаешь ему по ноге, таким образом, пытаясь предупредить, что дальше будет хуже, но, видимо, не рассчитываешь силу. Слишком размахнувшись, ты, наоборот, резко прижимаешься к нему всем телом, за что получаешь сладкий полустон, то ли от боли, то ли от удовольствия. Вряд ли это боль — когда ему поставили такой шрам на щеке, он даже не пикнул, а от каблука тем более. Прижимаясь друг к другу все сильнее и сильнее, вы перестаете замечать все вокруг… А зря. Через минуту с грохотом забегает какой-то подчиненный, начиная тараторить: — Stadarnatenführer Jager, sie… — он останавливается в шоке, а вы неохотно отрываетесь друг от друга и тебя начинает переполнять злость: — Wer hat das Recht gegeben, einzubrechen, ohne zu klopfen? (кто дал право врываться без стука?) — срываешься ты, но тут же чувствуешь, как его рука ложиться на твою талию, словно успокаивая. Ты делаешь глубокий вдох и выдох, понимая, что мало кто еще осмелится войти сюда после такого, а у вас с ним будет еще много времени, чтобы насладиться друг другом…