Наблюдение в целях Королевства

Нью Ленд, столица недавно защищающегося королевства, построенного на территории Сумасбродских Островов, что расположены примерно по центру между континентом, почти полностью занятым территориями Трудового Союза Современных Стран и тремя континентами со словами “Акерика”. Ленд, когда-то бывшая, процветающая столица Сумасбродов, на территории “Богатых” – той большей части населения, что вела зажиточный и аристократический образ жизни, ушла под воду, судя по показаниям историков. Тогда-то и изменился язык, и, начиная, с монархического уровня, все забыли визаровский язык, вместе с чудесами, построенными в Ленде. Основав Нью Ленд, власть, король Вилмур в том числе, пытались вернуть светлые дни правления первых королей, но без особых результатов. В итоге и сам король умер то ли от старости, то ли от нежелания жить в прогрессирующем мире. Но потом возникла угроза расширяющегося Союза. Он поглощал всё на своём пути и весь Южный континент подчинился карающему кулаку Трудовых людей. И “Богатые” решили, что по воде Союз решит поплыть не сразу. Да и кто сунется в воду, когда Акерика, на одном далёком континенте сидит и смотрит на восток, со своих модифицированных боевых кораблей, построенных в условиях временного правительства? Внутренняя безопасность усилилась неимоверно. Камеры на каждом окне, любое движение, всякая мысль была на виду нового чуда, первого чуда Нью Ленда, новой столице сумасбродов – Великой Системе Слежения, сокращённо ВСС. Многим это не понравилось и часть людей пешком отправилась на север, некоторые из них были родом с раздробленной части основного острова. Их прозвали “Северянами”. Они сражались и продолжают сражаться, не давая Богатым ни пуда своей земли, не передавая ни кусочка под бдительный контроль, пока что не распространяющийся за пределы Нью Ленда Системе Слежения. Часть Северян пошла на север, но другой – север второго острова. Туда поначалу ссылали всех, кого прозвали “Лишними”, ненужными современному королевству. Некоторые “богатые” увидели, как хорошо там выпивают, дерутся и пребывают в вечном празднике, и сбежали. Нью Ленд стал ещё более пустым, но не менее бдительным. Всё же, ВСС и Корона решили не преследовать сбежавших, предположив, что вместо тюрьмы можно использовать сам Лишний остров или же, иначе говоря, остров Лишних. Северяне там не сражались, разве что за титул самого пьющего человека острова. Преступности там делать было нечего, воров почти сразу наказывали, находясь в весёлом настроении, которое создавалось необычным алкоголем, сделанным по рецепту чей-то бабушки-колдуньи. Да и воровать было нечего. Счастье. Поколения сменялись, Нью Ленд не стал наблюдать больше, чем изначально, но этот мирок превратился в мечту, идеальную утопию – не создавай проблем Короне и живи себе спокойно. Или же… Примерно лет десять назад была очень опасная по напряжению ситуация в мире, где это самое напряжение могло наэлектризовать весь океан. Хорошо, что эти дни прошли, а Великая Система Слежения наконец-то смогла более или менее успокоиться и снова начать работу в стандартном режиме немного повышенной тревоги. Один лингвист, языковед, в возрасте 29 лет, Виллард Стадсон, мирно сопел во сне, ещё вечером решив не брить щетину – вздумал посмотреть, как будет лучше для его образа молодого снаружи, морально старого внутри, историка-любителя. Да, он изучал трансформацию языков, а точнее, специализировался на видоизменении древнесумасбродского наречия до современного, простого сумасбродского произношения слов. Опять же, это не значило, что Виллард хорошо знал историю и даже знание изменения наречий могло ему и не помогать в большинстве ситуаций, но она всегда ему нравилась. Лингвист, разумеется, знал видоизменения других языков за долгое время, но на уровне знания общей истории и причинно-следственной связи человеческих отношений. Сон у языковеда был неспокойным. Он метался между двумя тумбочками, а по центру была открыта дверь. Виллард хотел носить или линзы, или очки, ну на крайний случай монокль, который можно купить в любой лавке Богатых – для профессора лингвистического института это был необходимый имидж. На самом деле нет. Стадсон хотел выглядеть богаче, чем он есть. Обыкновенное ребячество. Больше десяти лет он работал в том вузе и пора было что-то менять. Но стоило ему взять в руки линзы или очки, как дверь во сне захлопывалась. Это выводило Стадсона из себя. Зазвенел будильник. Шесть часов утра и одна минута. Последнее было сделано для того, чтобы мозг понимал, что, отложив поднятие тела с кровати на пять минут не перенесёт время до числа, кратного, собственно, пяти, заставляя таким образом, вставать прямо сейчас, потратив ресурсы мозга на высчитывание идеальных пяти минут. Потянувшись, историк-любитель зевнул контрольный раз и полностью проснулся. - Спасибо за этот сон, державший меня в тонусе всю ночь. – действительно, если вы не можете расслабиться во сне, вставать вам будет куда легче, чем какой-нибудь “сове”, парящей в небесах, где, на удивление, будет тепло и уютно, словно в утопической постели, под махровым одеялом… Началось стандартное утро лингвиста. Душ, чистка зубов, поход на кухню за завтраком – сегодня им была яичница, так любимая Виллардом, что у него аж слюнки текли при мысли о сегодняшнем “пире”. Пока выкроилась минутка свободного времени, он спустился за газеткой, включил телевизор и начал трапезу. - Преступность понизилась на рекордные 2% за последний месяц. Поймано 7 преступников разной степени опасности. – прочитал Стадсон. – Шестеро были отправлены на остров Лишних, один раскаялся, ему позволили вернуться обратно. - Поверить не могу. – пронеслось в голове языковеда. – Люди просто украли одно-два яблока, яйца, морковки, капусты, в конце-то концов! И их за это на остров? Поразительно! – неодобрительное отношение к такой “безопасности в целях Короны” аннулировалось поддержкой данного проекта покойным королём Виктором. По телевизору шло почти то же самое, что и было написано в газете, но с рекламой. Иногда выпуски отличались из-за чего Вилларду приходилось включать телевизор время от времени – подписка на газету “Наблюдающий Вестник” была довольно дешёвой относительно дохода и последующей зарплаты, что была суммой отрицательных расходов на положительных доход, логично. - Когда же он уже примет свою судьбу? – взмолился и немного взгрустнул Стадсон. – будущий король Вилмар, ‘ам уже шестнадцать лет, просто примите трон и выразите своё мнение насчёт ВСС! Система Слежения не одобрялась некоторыми отдельными личностями, но для восстания нужны были действия Короны и, пока что не принявшего корону отца, Вилмара или, как минимум, обязательно было его несогласие и недовольство “системой наблюдения в целях безопасности”. Но настроение языковеда вновь улучшилось с показом по телевизору и такой же статьёй в газете. - В пригороде не будут устанавливать камеры. – прочитал любитель истории. - Чудесно! Буду и дальше чинить эту машину! – подумал Виллард, листая страницу. У лингвиста в небольшом гараже за городом действительно находилась машина. Никто из его умных друзей не знал, что она делает и, в свободное время, Стадсон чинил её, закупая детали у старичка Эдди Лемингтона, жившего и работающего в подсобке на Олд-стрит, который ещё и помогал в починке теорией, собственно, после принесённых пары чертежей в которых не разбирался языковед. - Но… На меня могут напасть… Эти случаи участились. – лингвист создал свою статистику по газетным номерам. – И всё же, в этой системе слежения есть и свои плюсы. Но… Слишком сложное решение. Посмотрим, что скажет Король Вилмар. – Виллард поддерживал Корону, ведь ещё ни один король – ни в истории, ни при жизни Стадсона не совершал глупых действий, как казалось лингвисту. По телевизору началась утренняя передача с негласно главным человеком ВСС, а по совместительству министра внутренней безопасности Королевства Сумасбродов – Вагнер Бетрс. Скрестив пальцы, холодным взглядом он смотрел в глаза каждому зрителю, успокаивая своей властью. - Сегодня я расскажу вам, почему наше королевство не следует называть Сумасбродским. – вкрадчиво начал министр. – Нас так прозвали другие страны и империи из-за названия островов, мы же – Королевство Визаро, сыны лучшайшего Короля мира! После особого слова “лучшайшего”, встречавшегося только в речи Вагнера, который десять лет назад привнёс это “словцо” в общий лексикон королевства, Виллард перестал слушать речи министра. Не нравился ему этот подозрительный Бетрс, видимо, это был вывод лично Стадсона. - Как смеет он произносить неправильную речь в одном предложении с самим Визаро!? – негодующе взбунтовался лингвист. – ‘от я всегда говорю правильно! – Виллард, конечно же, поддерживал Корону в основном, но всё же, эталоном власти, мудрости, добродетели и значимости был именно Визаро, первый король Сумасбродских Островов. Стоит пояснить, почему языковед не произносил букву “В” во время своего гнева. Дело в том, что древнесумасбродский был языком, который придумал Визаро, с нуля. Даже альтернативное название ему было – визаровский. В визаровском языке, в силу акцента колонистов островов с дальнего юга, плохо произносились буквы “В” и “Ф”, но только, если впереди шла одна из четырёх букв – “А”, “Е”, “О” или “И”. Посему, любитель истории, большой фанат Визаро, решил говорить на древнесумасбродском, но, по какой-то своей причине, он не стал заменять имена по этому правилу. Потому что первые сумасброды называли первого короля Изаро. Но и своё имя Виллард также не сокращал. Впрочем, как лингвист решил не сбривать сегодня четырёхдневную щетину, так он помыслил и пришёл к заключению о специальном смягчении гласных букв после “В” или “Ф”. Во все другие дни он не ставил этого знака, ни в общении, ни в письме. Впрочем, таких фанатов Визаро было множество по всему Королевству. Но Виллард, конечно же, был особенным. Стадсону пора была одеваться и собираться в университет – без пяти минут семь. Тарелка из-под яичницы была замочена, телевизор выключен, газета взята с собой для печи одного из друзей историка-любителя – Оливера Асидли, в детстве проказника, от которого спустя десять с лишним лет можно было ждать любой просьбы. Но про газеты он сказал ещё с месяц назад, вот языковед их и копил потихоньку, не выбрасывал. Насвистывая популярный народный мотив, Стадсон закрыл дверь и спустился вниз. Стоит также сказать, что почтовые ящики были у двери в квартиру, а сами апартаменты, больше, чем для одной семьи, содержали в себе довольно дешёвые по цене, но просторные двухэтажные квартиры. - Архитекторов приглашали из самой Безымянной Империи! – восхищался лингвист успехами научного сообщества, и по сей день дающего отпор агрессии Трудового Союза. Туманный день, как и всегда на островах. Но сегодня он висел довольно далеко вверх, так что холод был типичным, а вот видимость – замечательной. Камеры, невидимая паутина и паук, наблюдающий за всем Нью Лендом – они могли бы давить, если бы народ жил в страхе и ужасе, но нет, все были счастливы, более-менее. ВСС никак не запирало важные места. Оно просто быстро реагировало на неправильное поведение, вызывающее подозрение и опаску. - Пока ТССС не сможет проникнуть на нашу землю, им не пересечь наш океан! – девиз всей ВСС, придуманный главным начальником Системы Слежения, который позже относил полный доклад на стол министру Бетрсу, всегда в одно и то же время дня. Виллард спокойно шёл по улочкам Нью Ленда, пока на него не наткнулся в бреду, безработного вида, пьяница. Синяя рубашка была местами порвана и была сделана на человека явно меньше размером. В правой руке, время от времени перекладывая её в другую ладонь, пьяница удерживал бутылку с алкоголем за горлышко. Ноги стояли вразнобой, сам алкоголик заваливался набок, позади него стояла миловидная девочка лет семи, немного боявшаяся то ли Вилларда, то ли, судя по всему, своего отца. Речь его походила на немного запутанные предложения, чаще всего из-за большого количества нецензурной лексики, вперемешку с самыми любимыми ругательствами Трудового Союза. Виллард на духу не мог переносить любой мат, потому все нецензурные слова будут заменены на троеточия. - Ты чего тут, …, ходишь с бородой, а? – тело начало попытку убрать источник раздражения. На удивление языковеда, запах алкоголя почти не чувствовался. – Ты мою дочку пугаешь, …! Стадсон оцепенел. Он спокойно шёл к себе на работу и тут его пытается остановить, весьма успешное, невнятный мужик в шортах. - Тебя как зовут, а? – снова обратился недостойный отец. – Меня Сергей, а тебя? - Виллард. Что ‘ам не нравится? – сделал непонимающее выражение лица любитель истории. - Ты чего так поздно тут, ..., шляешься? – на фоне проходила пара людей, но да, действительно поздний час, за исключением того факта, что было семь с половиной часов утра. Языковед пояснил свою точку зрения относительно позднего часа, как понятия времени, про которое можно так выражаться. - Не умничай, …! Бороду свою сбрей, …! – Серёгу понесло. - Я, вообще то, литературой увлекаюсь! – ответил ему Виллард, лишь бы не слушать больше мата. - И чо, …? А я знаешь, что делал? Я служил! – ответил ему пьяница. - Поздравляю ‘ас. – отчасти порадовался за него человек с обычным для его профессии, хобби. Это даже сложно было назвать увлечением – оно больше подходило под колонку обязательных умений для языковеда. - Я Фариж, …, захватывал! Дважды! – Серёга этим хвалился. Через боль, но хвалился. – Будешь? – он предложил ему выпить. - Я не пью. – вежливо отказался Стадсон, а сам подумал: - Это же как надо мятежи устраивать, чтобы без мятежей, под полным контролем Союза, и захватывать Фариж. Дважды! - Куришь хоть? – Сергей не унимался. - Только если король угостит. – языковед попытался таким образом успокоить буйного алкоголика. Не помогло. - Про чо читаешь? – у каждого человека есть свой диалект. У пьяниц зачастую пропадает буква “Т”. - Литературу Союза. Про Трудовой Союз. – любитель истории уже протёр рукой лоб. - Союз – эт хорошо. – у Серёги, видимо, пропадали почти все буквы из слов. Алкоголь – зло. - Вот скажи, про Черепова читаешь? – резко-агрессивно набросился на Виллард алкоголик. - Нет, не читал. – более простыми словами отбивался историк, пока дочь Сергея стояла, переминаясь с ноги на ногу. Прохожих нецензурная брань вообще не впечатляла. - Партию развалил, страну развалил. Агент, … … …! – брань полилась из рта человека, который так и не отпил из бутылки. - Акериканский? – успел вставить всезнающий Виллард, хотя Черепов не был агентом, он просто продал свою партию. Но для некоторых это одинаковые вещи. Для тех, кому нужна лёгкая политическая система, каковой она, разумеется, не является. - Ты знаешь? – скрючил гримасу Серёга и языковед понял – он попал. – А вот… - он задумался и выпивка обновила ему память – Вот тебя как звать? Я – Сергей. - Виллард я, Виллард. – пожал протянутую руку любитель истории и попытался пойти на работу, до которой надо было дойти, хоть когда-нибудь. - А знаешь где я служил? – Серёга и не думал останавливаться. - Не имею понятия, но уже интересно. – историк сделал попытку ответить сарказмом. Но пьянчуга был слишком туп, чтобы его понять, равно как и наигранный голос. - …ресно! А вот Мирного знаешь? – пропустил свою часть ответа алкоголик. – Кто он для тебя? - Насколько я помню, Мирный создал свою партию, которая была слишком мирной для политики Трудового Союза, МССС – Мирный Союз Стран Современных, но потом его партия вступила целиком в партию СССР – Современный Союз Стран Развитых, под предводительством Игоря Трудового. Правда, эта партия проиграла на недавних выборах. – поделился информацией историк. - Ты, …, не слушаешь меня. Кто, …, для тебя Мирный? – Серёгу не устроил ответ. - Человек, которого многие считают клоуном? – предположил самый популярный вариант любитель истории. - Тебе …, чтоль? – пьяница напал на человека с небольшой щетиной. – Я за него, …, голосовал! - Хорошо, кто? – сдался Виллард, но не оставил свой ложно-заинтересованный голос. - Народный юрист Трудового Союза и, …, что важно – командир танковых войск Союза! – гордо ответил Сергей. – Я по нему, …, писал диссертацию! В юридическом, …! - Это следовало ожидать. – насчёт первой части ответа, мысленно, покачал головой историк. - Ща скажу, как она называлась, ща, …! – Серёга, на удивление, начал думать. Но не вспомнил. Тогда алкоголь снова ударил в его крови и… - Меня Сергей зовут, тебя то как? – это предложение уже разозлило любителя истории. - Виллард меня зовут! И я пойду, сбрею бороду. – он негативно завершил диалог. – И ‘ам бы следует меньше пить, а то за агента сочтут. Вслед ему и в небо понеслось ещё больше брани. Потребовалось несколько минут, чтобы отойти от этого разговора. Но потом историк осознал, что пьяницы есть везде, просто Союз настолько большой и злой, что все начали приписывать алкоголиков к Трудовым, оттуда и пошли некоторые пословицы и фразы по всему миру, связанные с выпивкой. - Алло, здравствуйте, это Ричард Гвардсон? – лингвист позвонил по одному номеру, который дал ему один из друзей. Сам Ричард отвечал за внутреннюю безопасность Нью Ленда. - Я вас слушаю. – вкрадчивый голос приготовился к новой наводке. - Проверьте некого Сергея. – историк понимал, что этого человека, скорее всего, депортируют, но языковед терпеть не мог пьянство и брань. Табачный дым тоже, но если рядом был король, то это чисто его дело. - Когда же вступит на трон наш новый король Вилмар? – он сокрушался каждый день, смотря новости, и не находя этой истории. - Есть дополнительная информация? – поинтересовался Ричард. – Сергеев в Нью Ленде мало, но это не помешало бы. - А, да-да, конечно. – заторопился в разговоре и по пути на работу Виллард. – Я встретил его минуты три назад около дома 23а на Бек-стрит. - Благодарю за звонок. Ваш друг Фил Барлоу будет вам благодарен. – Гвардсон с точностью повторил то, как Виллард Стадсон произносил имя друга, давшего ему этот телефонный номер. - Надо будет потом записать эту историю. Можно даже имена не менять. Только убрать момент со звонком. – подумал языковед, подходя к своему зданию. Камеры всё ещё висели на каждом углу, ненавязчиво намекая о бесполезности звонков, изначально придуманных, чтобы отметить лояльных личностей. Но вот Виллард наконец-то дошёл до университета. Только он попытался отдохнуть от прошлой встречи, как его коллега, лингвист Сид Лангер, как всегда в помятом пиджаке, который он так и не научился гладить после поспешного развода, ворвался в кабинет Стадсона. - Смит не смог выйти. Болеет ещё, очаровательно! – он постоянно использовал в речи любые длинные слова, когда начинал нервничать или ему приходилось просить об услуге. Сам Сид полагал, что будет выглядеть более солидно, от того, что он может сделать малое предложение длинным просто из-за определённых слов. Любителю истории было как-то безэмоционально на данную особенность. - И ты просишь меня… - догадывался Стадсон. - Поговорить со студентами. Проведи им лекцию, а? Нижайше преклоняюсь пред твоим решением, о великий знаток древнесумасбродского рода! – Лангер даже сложил руки в молитве, показывая свою зависимость от ситуации и решения старшего по годам Вилларда. - Хорошо, заменю я Смита, но за ним будет долг, согласен? – предложил Стадсон. - В крайнем случае я отплачу его должок, сойдёт? – Сид встал с одного колена и перестал говорить длинными фразами. - Да-да, что у них за тема, хоть скажешь? – Виллард успел остановить уходящего лингвиста. - Смит говорил, про что-то об изменении наречий во Францинии… - задумался Лангер. – Но ты то точно разберёшься, наш лучший Виллард! - Он хоть не сказал “лучшайший”. – вздохнул языковед, уставший после изнурительного общения с низшим классом. Но, делать нечего, придётся идти на лекцию. Студентов почти не было. Три четверти уселись подальше, но не на край земли. Это позволяло и как бы слышать и заниматься своими делами. Последняя четверть же ждала знаний или просто ожила, увидев новое лицо. - Здравствуйте, меня зовут Виллард Стадсон, сегодня я заменю профессора Смита. – начал историк-любитель и понял, что хоть и может рассказать всё, что помнил про Францинию и её наречия, но не будет этого делать. – Знаете, давайте ‘от как мы поступим… - зал сильнее ожил, звуки вдалеке затихли. – Вы будете задавать мне вопросы по разным языкам, а я буду отвечать. Будет некое подобие диалога. И ‘ам не спать на лекции про Францинию… - одна из студенток обиделась. Судя по всему, она любила вассалов Трудового Союза Современных Стран. Другие же учащиеся приняли предложение Стадсона с любовью и одобрением. – И я не буду напрягаться. - А мы напряжём! – под некоторый одобрительный шёпот с тех же задних рядов, произнёс звонкий голос. - Посмотрим-посмотрим. – пронеслось в голове Вилларда. - Фариж захватывали 22 раза? – первый вопрос уже был с подвохом, учитывая встречу с Серёгой. - Да, именно так. – согласился Стадсон. – Почти каждый раз, при захвате войсками Союза, ‘арижане узнавали новые слова, так и появилось слово “бистро”. Но не будем забывать про объединение с Герциниями и новым словом “понятно” – “натюрлих”. Значения высказываний, конечно же, менялись при каждом новом захвате. - А в каком году впервые захватили столицу Францев? – послышался новый вопрос с дальнего ряда. - В 756ом году от изобретения календаря. – как от зубов, отскочил ответ любителя истории. - А разве не в 757ом? – поступил аргумент. - Нет, это тоже ‘ерно, конечно же. К сожалению, 757ой год будет ‘ерным ответом, если ‘ести счёт от первой исторической записи. Не хватило всего пару минут, из-за этого и ‘озникла всемирная путаница. – объяснил этот факт Виллард, используя своё смягчение изо всех сил. - А что насчёт Полики? – задала вопрос любительница Францинии. - А что Полика? – вопросом на вопрос ответил языковед, но позже сам и ответил. – Её как захватили, так и оставили себе. ‘ариж сопротивлялся, иногда против врагов Союза, а Боевая Пила, столица Полики, ничего не сделала. И теперь там полным ходом идёт конструкция первой ракеты для полёта в космос. Уже лет 20, из-за дырявого бюджета Трудового Союза, печально. – заключил лингвист. Студентка обиделась ещё больше. - Странно. – голова историка-любителя сегодня была местом, где свободно пролетали мысли. – Нечасто встретишь людей, увлекающихся Францинией и Поликой, да, удивительно, 'оистину! - Вы всегда говорите с нашим древнем языком, но на одном из его наречий? – раздался в зале новый вопрос. - Сложно следить не за своей речью, а за проставлением в ней мягких знаков. – улыбнулся лингвист, ответив как Первый король данного королевства. – Я могу так и не делать, если вы ‘озжелаете… - как бы насмехаясь, Стадсон поставил последнюю мягкость на сегодняшний день, поняв, что таким путём, ему и монокль не поможет выглядеть внушительнее по авторитету. Вопрос между тремя предметами для улучшения зрения всё ещё висел, лёгкими намёками напоминая о себе. - Мы озжелаем-озжедаем… - на стандартном визаровском языке пошутил студент, сидящий рядом с любительницей Полики и Францинии. - А он неровно к ней дышит. – показалось Вилларду. - Почему язык Трудовых врагов такой лёгкий? Все эти наречия из прошлого, почему? – эрудированный человек с первого ряда всё был жертвой пропаганды ВСС. - Чтобы меньше восстаний происходило, довольно очевидно. – Стадсон на всё знал ответ. – “Если люди поверят в единство, они не будут сражаться сами с собой.” - Игорь Трудовой, создатель партии Современный Союз Стран Развитых. - Мне нравится это решение с диалогом. Надо посоветовать его Смиту, когда выйдет на работу. – языковед радовался своей смекалке. Такими темпами и вопросами лекция подходила к концу. Историк-любитель получил пятую часть основной группы как своих союзников, за исключением той самой девушки. - Ну и ладно. Но профессору надо будет сказать о её вкусах. – подумал лингвист. - Вы будете нас ещё заменять, профессор Виллард? – спросил студент с первого ряда, когда полтора часа, а точнее, час и двадцать минут подошли к концу. – Потому что тут было так приятно находиться, за последние пару месяцев. - Если меня попросят и не будет другого выбора… - неоднозначно согласился Стадсон, в мыслях порадовавшись за то, что и его “признали” профессором. Пятнадцать лет в университете, громадное количество времени… И при этом лингвист учитывал всю свою помощь университету с четырнадцати лет. - Надеюсь снова вас увидеть, вместо этого Смита. – с пренебрежением закончил диалог собеседник языковеда. Прошло ещё полтора часа – историку-любителю пришлось вести ещё свой, обязательный семинар. И только Виллард захотел отдохнуть, как перед его взором замаячил знакомый силуэт и карие глаза одного встретились с уставшим взглядом, такого же цвета очей, другого. - Здравствуй Оливер. – поздоровался знаток истории. Оливер Асидли сделал крайне напыщенный поклон до пола, убрав левую руку за спину, держа в ней свою шляпу. Затем авантюрист резко поднял голову, посмотрев прямо в зрачки собеседника и старого друга детства, одновременно с этим прижав, изначально отведённую вбок, правую руку, к груди. Улыбнувшись, он ровно выпрямился, на лице изобразил каменную мину величественности, и вернулся в своё обычное состояние с немного кривой спиной. Этот процесс занимал довольно много времени, но Асидли повторял его со всеми, если здоровался в первый раз за день с этим конкретным человеком или же по прошествии трёх, иногда двух, часов. На все вопросы, что это долго и совсем не нужно, Оливер отвечал собственным высказыванием: - Это старое аристократическое приветствие богатых отображает всю суть нашей политики и жизни. Красивый, но напыщенный поклон – маска, за которой лишь ненависть и презрение. И я буду так делать, пока моё обращение не получит свой, задуманный смысл. - Такою фразу не грех в учебники политики и истории Королевства Визаро добавить. – подумал Виллард, впервые услышав эту фразу, когда немного пьяный противник ВСС, усердно и более или менее успешно старавшийся казаться пьяным, холодной зимой, попросил отвести его домой пешком. Чего уж греха таить, Стадсон тайно желал, чтобы его добавили, как соавтора этой истории и фразы. Впрочем, Асидли никогда не пьянел и не напивался настолько, чтобы забыть, что было вчера. Иногда казалось, что он пьёт быстро, много, но алкоголь просто не влиял на него. Или сам Оливер был пьян всегда, просто без базовых второстепенных признаков. - И тебе удачи, Виллард! – восторженно, впрочем, как и всегда, авантюрист что-то задумал. – Не хочешь мне помочь? - Хорошо, рассказывай. – Стадсон устало присел на стул позади себя и вытер несуществующий пот с лица, заодно проведя прохладными руками по всему лицу и голове, чтобы хоть как-то взбодриться. Отказывать сразу было невежливо, да и Оливер иногда предлагал нечто… интригующее. - Ты ведь знаешь, что ВСС сегодня забрали Рода Крауэра? – с лёгким налётом негодования просветил Асидли. - А он то что сделал? – поразился такому известию лингвист. – Крауэр же выступал ЗА систему, не против! - Видимо, уже нет. – подвёл итог оппозиционер. – Так что со своей машиной будь осторожнее, там Род и попался. Не весь пригород свободен от слежки – склад-гараж, весьма вероятно, тоже под наблюдением. - Спасибо за предупреждение, но ты же не только по этой причине пришёл, верно? – захотел убедиться любитель истории, попутно чинящий машину уже несколько месяцев. Прогресс в восстановлении появился совсем недавно. - Да-да, ты прав, Виллард. – согласился Оливер. – Но не гоняйся так за тем, что произошло десять лет назад. Подумаешь, какой смысл имеют те файлы в твоём аппарате, на которых, как я выяснил, написано, почему у нас неожиданно… – он выделил это слово. – появилось множество иностранных слов. Это не поможет победить ВСС, но… Я тут накопал некоторую информацию… Тебе понравится… - пока Асидли к концу предложения искал нужную бумагу, шурша другими, Стадсон смог окончательно отдохнуть от помощи, оказанной Сиду Лангеру. - Вот, нашёл! – авантюрист обрадовался найденному клочку информации. – Смотри: Десять лет назад, когда эту машину, предположительно, нашли, туда положили какой-то договор и все про него забыли, поскольку машина сломалась и… починке не подлежит. – он закончил фразу отчётом механика. – Но это не всё! Знаешь, кто подписывал этот пакт? Сам владыка ВСС – Вагнер Бетрс! – “владыка” был сарказмом, как и вся ВСС для Асидли. - Не может быть! – в который раз за день поразился Виллард. На этом фоне какой-то алкоголик Сергей перестал существовать как что-то значимое. – Это же значит… - Что тебе НАДО починить эту машину. – закончил за языковеда его друг. – Это наш шанс уничтожить ВСС! – Оливер к тому времени прогуливался со Стадсоном по университету и резко завернул в кладовку – чтобы не подслушали. Ему было абсолютно всё равно, что именно по заказу одного человека из Великой Системы Слежения его и направили починить эту машину Визаро – за удивительное восхищение Вилларда первым королём. Вообще-то, Виллард хотел по-другому закончить своё выражение: - …что можно спросить самого министра Бетрса об этом договоре. – Но идея, конечно, не идеальная. Впрочем, и сам Оливер предложил не лучший вариант. - Почему бы её просто не разобрать? – поинтересовался он у лингвиста. – Машину, то есть. - Если бы только хоть раз посмотрел на неё! – зачаровано ответил любитель истории. – Там столько лишних деталей! Но разобрав грубой силой, мы можем случайно уничтожить всё, что спрятано внутри неё. Это как головоломка, для которой нужен ключ и другие варианты – лишь сломать загадку, вместе с наградой. - Так ты близок к завершению то? – Асидли, неожиданно для Вилларда, заинтересовался машиной с нагруженными поверх меры фотоаппаратами и видеокамерами, поставленными людьми ВСС. А пускали чинить только Стадсона – он выбил себе пропуск. – И почему Вагнер её не уничтожил ещё? - Потому что это произведение искусства, полагаю? – действительно предположил языковед. – Если там что-то есть, что скомпрометирует Бетрса, он бы не стал её уничтожать – имидж испортит себе. Это машина датирована временем самого Визаро! Вдруг она с затонувшего Ленда? - Это был бы самый уникальный экспонат за всё время нашего Королевства. – про себя подумал историк-любитель, “немного” поклоняющийся Изаро и его правлению. Авантюрист молчал, пока они вдвоём вдыхали запахи чистящих средств. Какую-то банку не закрыли. Два человека, разнорабочий с когда-то уклоном в литературу и недо-профессор, оба моложе тридцати, но старше 25. - Ты ведь приходил с предложением, Оливер, верно? – Стадсон напомнил авантюристу о цели визита в университет, откуда на третьем году ушёл сам оппозиционер. - А, да, спасибо, Виллард. – он поблагодарил языковеда, но одёрнул его, когда лингвист пошёл на выход. Его голос стал тише, сделался неузнаваемым. – В здании ВСС есть копии документов из машины. Со дня на день сюда приедет комиссия и они будут тебя спрашивать, Виллард, тебя. - И ты предлагаешь… - любитель истории потихоньку понимал его намёки, но не в целой картине гениального плана. - Я предлагаю наведаться к нашим друзьям… - снова сарказм. – и одолжить у них копию документов. Если Вагнер может быть замешан в изменении нашего лексикона, это поможет в твоём расследовании данного явления, а я получу шанс избавиться от ВСС. Навсегда. Если это их работа… - Я похож на вора? – возмутился Стадсон. На его негодование Оливер беззвучно замахал руками, призывая к тишине, даже в подсобке. Виллард стал спокойнее. – Это безумие. Лесть в самую охраняемую крепость ради призрачного шанса, как я думаю, который не только не гарантирован, но ещё и сам документ может оказаться фальшивкой или просто бессмыслицей! - Так ты не согласен, сделать дело, как в старые времена? – Асидли посильнее натянул шляпу на глаза, но начать новую фразу не успел. - Да, знаешь, Оливер, я как-то забыл, что яблоки с дерева мистера Пайтона и здание Великой Системы Слежения равнозначны по сути своей! – он раздражённо рявкнул на авантюриста в ответ и добавил. – Нет, я выхожу из игры. Лучше буду и дальше заниматься машиной и вообще! – разошёлся языковед. – Я не воюю против системы. Пока принц Вилмар не примет корону и не пойдёт против ВСС, я буду пассивно тебе помогать – также забудь о том, что я прикрою тебя, когда за тобой придут “инквизиторы” … - негласное прозвище работников системы среди оппозиционеров. – Но местоположения убежища или укрытия сообщу, если ты попросишь. - И на том спасибо. – как ни в чём не бывало Оливер вышел из кладовой и нормально попрощался с немного неготовым для такого мирного и дружеского действия, Стадсоном. - Всё-таки Оливер необычный человек. Но, с другой стороны, он мог предполагать, что я откажусь. – подумал Виллард. Последующие две лекции были не такими интересными как заменённый семинар профессора Смита, но Стадсон любил свою работу, раз за десять лет пытался не опаздывать и с интересом преподавал. Или ему так казалось. - Быть педагогом, с любовью и ответственностью подходить к делу – это уже залог радости и истинного призвания. С другой стороны, все замены – это уже человеческий фактор. – такое было мышление у историка-любителя. Было за четыре часа после полудня. В пять часов пятьдесят девять минут надо было купить чай, чтобы выпить за время, когда создали ВСС. Виллард предпочитал пить напиток Короля в пять ровно – время коронации Визаро его же будущим народом. Вместе с учёным из Трудового Союза и отцом Вильхельма Кёльма, как назло, из головы лингвиста вылетело его имя, они, втроём, когда-то, смогли расшифровать “код Изаро” – секретный шифр Визаро. Ох, как же наука продвинулась тогда! Особенно история. Но рок и фолк музыкальные группы тоже не остались в стороне и сделали пару клипов/песен. Не все соблюдали время в 17:59, но многие решили пить за Визаро. Чай – это наркотик. Но особо странные личности выбирали кофе. - Противный и неприятный, как такое терпеть можно? – первые мысли Стадсона после первого глотка. Алкоголь, как говорилось выше, историк не переносил. Ну и, конечно же, как можно забыть про молоко и аналогичный чай? С молоком напиток королей могли себе позволить только Сумасброды, колонизировавшие южные острова, да аристократы и богачи, нередко разные личности, познавшие дзен. - Никогда не наливайте молоко в чай! Только чай в молоко! – заявление богатых не было лишено смысла – фарфор имел свойство ломаться от высокой температуры жидкости внутри, поэтому холодное молоко решало эту проблему. И пусть за столетия научились выпускать чашки, лишь похожие на фарфоровые, традиция сохранилась. Но, даже ни Восточные Земли, родина чая, ни близкие по духу поглощения литров напитка королей, Сумасброды, все они не могли сравниться с теми, кто пил чая больше чем воды. Не просто в день – эти люди почти не пили воду, кроме как из источников. Разумеется, это был Трудовой Союз Стран Современных. - Бешенные. – сказал лингвист, когда узнал об этой новости. Фотографии подтверждали. Да, люди из Союза пили, много, но не алкоголя – тут пропаганда ВСС дала сбой. - Пора идти к Эдди Лемингтону. – Виллард обозначил себе новую цель, пока не потерялся в долгих размышлениях про чай и его воздействие на жизнь, как сделали некоторые учёные, за что этот народ и прозвали “Сумасбродами”. Старичок, помогавший деталями за весомую скидку для ВСС, Короны и за личную дружбу с привлекательным лингвистом, жил в доме на Олд-стрит, улице, пересекавшейся с Бек-стрит у дома 24, на первом этаже, а работал в подвале того же здания, в одной комнате, в беспорядке которой разбирался лишь сам Лемингтон. - Странно. – снова проспект мыслей посетил языковеда. – Почему Бек-стрит не имеет ничего общего в названии с рекой, около которой расположена? Но ответ на этот вопрос он так и не получил, так как уже, к сожалению, или к счастью, дошёл до места, где нужно было спускаться по лестнице и стучаться в старую, но весомую, как и её хозяин, железную дверь. - Хто там? – послышался из-за двери старческий и скрипучий голос, после того, как эхо от удара в дверь утихло. - Это я, Виллард. Эдди, открывай! – поздоровался Стадсон. - Иллард говоришь? – по древнесумасбродски ответил Лемингтон. – Выйди в мир… - И путь мудрости Визаро откроется тебе. – закончил лингвист молитву науке и разуму, тоже не обходящуюся без упоминания первого короля. Дверь отворилась с грохотом. В лицо черноволосому Вилларду ударил жар духоты, сохраняемый в помещении, где горы хлама для всех, кроме старичка, в которых наверняка сохранились жилы полезных деталей и предметов, но в таком малом количестве… Сгорбленный жизнью и ВСС, но не временем, Эдди зашаркал в сторону своего рабочего стола в конце кабинета, поправив на ходу подтяжки. - Уоооаооооаооаооо, демон искушает своих прислуг! Уоооаооооаооаоо, демон – это лучший друг! – донеслось из радио на столе, после чего старый инженер выключил аппаратуру с демоническо-металлической песней. - И что это играет? – поинтересовался историк-любитель, немного увлекающийся более тяжёлыми видами музыки. - Натаяши Токиоми. – ответил Эдди. – Популярный певец на Осточных Землях. Поёт про тёмный мир, демонов, смерть и разрушение. Конкретно про эту песню шло много дебатов. - А-а-а, я, кажется, вспомнил! – языковед почесал голову в поисках пропавших мыслей. – В газетах писали, что после ледяной зимы 1991го, когда люди умирали прямо на улице, Натаяши и создал это произведение? - И люди пошли умирать, потому что это мотив всех песен Токиоми. – согласился и добавил Лемингтон. – Так… Что ты хотел? – немного запутался инженер. - Мне нужен ‘ентиль, гаечный ключ для этой детали… – Виллард выложил на стол деталь, гайку. – И, пожалуй, стрелу. - Они туда и арбалет присобачили как-то? – поразился Эдди. – Не верю я что это не проделки ВСС. Они специально тебя замедляют. - Чепуха. – отверг языковед. – Они достаточно древние, чтобы понять, что вся машина – сейф, которых имеет множество замков и прямая попытка открыть, не решив задания Визаро изначально, приведёт к потере содержимого. Идеальное убежище против недалёких людей. - Только ключи к ним создали явно позже правления Изаро. – передал вентиль Лемингтон, отпустив мудрую мысль, затем нагнувшись за стрелой, которая, по каким-то мистическим причинам, была под его прилавком – на столе стоял и кассовый аппарат. - Поразительное место. Сказка. – думал Виллард, каждый раз заходя сюда. - Аккуратнее. – предупредил его старик. – Стрела может быть ядовитой, я не помню, но я не про это… - он попытался вспомнить изначальную мысль. – Вот! Машина – это ловушка. В своей любви к Изаро и времени его правления, ты слепнешь каждый раз, когда видишь ту махину. - Сколько с меня? – проигнорировал его Стадсон. - С учётом скидок… - Эдди подсчитывал долго, не пользуясь калькулятором, только бумагой и карандашом, уже изрядно уменьшившимся в размерах. – Двадцать два визара. – Деньги тоже восхваляли первого короля Визаро, которого реально почитали лишь 2-3 процента современного населения. - На самом деле, двадцать три, но кто считает мелочь, правда? – по-дружески закончил покупку Лемингтон. - И тебе не болеть, старичок! – лингвист видел, как наигранно “возмутился” инженер. Виляя по улочкам города, в надвигающемся закате – всё же он слишком много времени провёл, исследуя этих каменных слоников, чешерских котов и флейту из Союза, датированную концом девятого века. А, может быть, и началом девятого, когда впервые взяли Фариж. Но это не являлось чем-то ужасным или особенно интересным, интригующим. Чем ближе к невидимой черте пригорода он приближался, тем меньше камер на стенах домов становилось и, что удивительнее, тем дешевле стоили отдельные дома. Но его квартиру Стадсону выделил университет. - Было бы кощунством, если бы я, например, не принял этот подарок. – пронеслось в голове любителя истории. – Да и к работе близко. Неплохо, в общем. Воздух свежий, мухи не кусают. Но вот и вышел он за город. Деревья, традиционные флейты и северные волынки… - Красота! – лингвист каждый раз умилялся натуральности птиц, деревьев, особенно после ненавязчивых камер Нью Ленда. Они и их объективы следили незаметно, но так непривычно, поскольку, когда хоть одну, хоть единый раз заметишь – всё, чувству безопасности конец. А случайному взгляду и не было некуда зацепиться, кроме как на провода, глаза ВСС или туман над головой, а чаще – в голове или ниже. Небольшие складские помещения виднелись впереди. Одинокими статуями на лугах с полу-фермами, вызывали странное чувство нереальности происходящего. Но Виллард полностью думал лишь о машине. - Арбалет, трубы, гайки. – проносилось в его голове. – Что будет после? Но с каждым разом она уменьшается, скорее всего. Что же там осталось, до центра? – Стадсон открыл дверь специальным ключом. С грохотом и скрежетом вовнутрь поддалась специальная разработка от Великой Системы Слежения. – И что можно собрать из этих разрозненных деталей? После каждого выполненного испытания, оставленного, вероятно, Визаро, Виллард собирал лишние детали, что неестественно отваливались от микрофона, весов и прочих загадок Короля, причём некоторые детали по времени не подходили. - Но великий Визаро, говорят, встретил оккультиста. – эта версия существует как самая популярная, ведь, пока что, к сожалению лингвиста и остальных, не было доказательств обратного, а записи самого мудрого Визаро говорили о какой-то “сделке” с тёмными силами. - Но, никак не повлияв на правление лучшего Короля, оккультизм до сих пор не запрещён на Сумасбродских Островах. – подумал историк-любитель. Машина была большой, но сейчас, явно, занимала меньше места, чем изначально, раза так в два, поскольку по углам складской комнаты можно было спокойно разминуться, если бы тут существовали ещё люди, кроме Вилларда. Прямо у входа висел арбалет, прочный. Вдалеке трубы соединялись в непонятном узле, но место для вентиля выделялось на общем фоне странного устройства. А на самих узлах, по которым должна пойти вода – Стадсон за неделю смог купить шланг у Эдди и попросить у университета канистру с родниковой водой из города Чешер, им не доставало лишь одной гайки. Зарядив стрелковое оружие, не без проблем, с пыхтениями и, вероятно, трудом, языковед отошёл посмотреть, оценить проделанную работу и снова взяться за неё. Прикрутив, уже с лёгкостью, вентиль, любитель истории вернул подошедшую гайку на место и приготовился покрутить за круглую рукоять. - Эдди гениален. – подумалось про Лемингтона ему. – По одним чертежам разобраться в такой древней работе… Не зря он уважает всю мудрую часть рассказов про Визаро. Докрутив, по трубам полилась вода, проехала место с новой гайкой, полетела дальше, через прозрачные трубы, наполнила первую ёмкость, перетекла во вторую, подвинула груз, упавший и запустивший выстрел из арбалета, сразу же разломавшегося под давлением с двух сторон – трубы действительно были расставлены в непонятном для Стадсона беспорядке. Виллард подобрал выпавшую из арбалета деталь, которую не смог опознать и увидел, как вода прекратила идти, трубы расшатались и упали, не создав облаков дыма, как у того же Эдди, наверняка бы случилось. Часть машины, как и всегда, упала, открывая последнюю или предпоследнюю загадку. Мельком увидев, что это семь слогов на визаровском языке с каким-то текстом, вроде, даже стихами, фанат первого короля Сумасбродов хотел заняться и этим испытанием, загоревшиеся глаза, поток новых мыслей, а также радости недвусмысленно говорил про это состояние языковеда. Но в дверь постучали, дважды.