***
В пятницу, спустя две недели, в основном проводя дни в одиночестве, я толкнула дверь, уверенно вошла в бар, с удивлением обнаружив знакомое лицо в толпе. Пока я продвигалась вперед, в раздевалку, щедро предоставленную хозяином, голос Вири уже начал резонировать. Блять. Уже началось. В то время как я неоднократно извинялась перед людьми, на чью ногу наступила или ударила своей гитарой, которую крепко держала в руках, начался первый баттл. После полосы препятствий я почти достигла двери, когда меня остановил болезненный стон рядом со мной. Гитара мощно ударила по лицу бедного невинного человека. Двойной блять. — О боже, извини! С тобой все в порядке? — прокричала я пострадавшему, чтобы он услышал меня, несмотря на музыку. Я осторожно повернулась к нему, стараясь никому не навредить, и посмотрела ему в глаза. Это был парень, чуть старше меня, с неряшливыми волосами и черно-красной рубашкой-поло в полоску под темным пиджаком. Даже если его нос, наверняка, сильно пострадал, он одарил меня доброй улыбкой. — Придется подыскать другой нос, но не волнуйся. Я в порядке. Ты будешь петь сегодня? Его вопрос был немного глупым, потому что я не стала бы гулять по городу со своей гитарой только для того, чтобы ударить случайного парня, но он такой милый, поэтому я промолчала и кивнула. В этот момент я заметила две его точные копии позади него. Два других парня, а точнее мужчины, у них были менее беспорядочные волосы, и они были вроде как одеты очень официально, по сравнению с ним — было ясно, что они уже не подростки — но, несмотря на эти различия, они были абсолютно идентичны. В них есть что-то знакомое. — Здорово, ну, я думаю, ты знакома с моей сестрой. Ты не знаешь, где я могу ее найти? — Я видел ее с этим педиком, как там его зовут? Лукас? — сказал один из двух экземпляров. Я нахмурилась и бросила на него убийственный взгляд, но он уже отвернулся. Я стиснула зубы и сжала кулак, в то время как парень только усугублял свое положение. — Не могу поверить, что она ошивается с такими персонами. Они оказывают дурное влияние. Где твой друг, Дани? Я предпочитаю видеть ее с ним. По крайней мере, он славный парень. Не нравится мне, что у нее есть радужные друзья, не нужны ей такие люди в жизни. — Хватит, Габриэль, заткнись. Я разговаривал с… как тебя зовут? Я старалась держать себя в руках. Джоана, сейчас не время устраивать сцену. Сохраняй спокойствие. Ты знаешь, что случилось в прошлый раз.Дани, продолжал улыбаться. Поскольку он заставил свою копию номер один по имени Габриэль заткнуться — копия номер два утратил интерес, когда начался баттл, — я пожала плечами. Эта беседа длилась дольше, чем я ожидала, и моим единственным желанием было зайти в раздевалку, но я решила ему ответить. — Джоана. — Vale* (исп. хорошо), я Дани. Могу я пойти с тобой, найти сестру? Я хотел бы поговорить с ней, но мне нельзя заходить. За этой дверью стоит сотрудник, который послал меня, потому что я не был ни музыкантом, ни организатором, и место ограничено. Можно? Только поздороваться? Его глупые щенячьи глазки не действуют на меня, но времени оставалось мало, у меня были дела поважнее. Тогда я согласилась. Он открыл дверь, и мы оба оказались в небольшом коридоре. Как он и сказал, работник осмотрел нас. Я улыбнулась ему и поздоровалась, однако слова копии номер один захватили мой разум, болезненный узел в животе напомнил, что кроме моей спальни не было другого безопасного места. Внезапно я перестала чувствовать себя так уверенно. — Прости за моего брата, — прошептал он, прежде чем я успела постучаться в дверь, — Он слишком оберегает её, поэтому и наговорил глупостей. Он выглядел действительно сожалеющим, даже если не знал, что я чувствую. Люди никогда не осознают своих ошибок, потому что они никогда бы не смирились с тем, что эти люди такие же, как и они. Любовь есть любовь, а засранцы есть засранцы, независимо от переменных, используемых в уравнении. — Без обид, но он такой мудак. Я не дала ему ответить, открыла дверь и прошла в помещение. Тесная раздевалка была заполнена семью-восемью людьми, болтающими на диване. Я узнала свою лучшую подругу, сидящую с девочками, исключая Вири. Нора тряслась, наверное, от стресса. Когда я продвигалась вперед, мой взгляд устремился на блондинку. Прежде чем я сделала что-нибудь еще, Дани бросился к дивану и с наполовину гордым наполовину радостным голосом произнес: — Ojos de Sapo* (исп. жабьи глазки). Ты забыла дома свой треугольник. Я не мог позволить тебе скрыть от остального мира твой талант, поэтому я принёс его тебе. — Imbécil* (исп. идиот). Больше никогда меня так не называй, иначе я тебе врежу. Мои глаза все еще были обращены к ней, когда она набросилась на парня и крепко обняла его, чтобы поприветствовать. Мое сердце пропустило удар, а может, и два. Последние несколько дней я искала любую подсказку, связывающую ее с моей sapito* (исп. жабкой). Странно слышать такое имя из чьих-то уст. Я ждала последнего знака, и мне подали его на блюдечке. Сначала она меня не заметила, так как ее брат достаточно высокий, чтобы спрятать меня. Крис. Единственная причина, по которой я сомневалась в том, что она ToadEyes, заключалась в том, что они такие разные, потом я поняла, что, может быть, я тоже была другая, когда мы общались в интернете, но она в курсе, кто я. Тройной блять. Последние две недели я надеялась, что она — это она, искать ToadEyes слишком утомительно, ее поведение было моей единственной подсказкой и в глубине души, я уже знала. Тем не менее, теперь я испытывала только мучительное чувство пустоты, заполнившее мое сердце. Она была так близко и позволила мне саморазрушаться в одиночестве. Она наблюдала за тем, как я страдаю, прогуливаю занятия, потому что я не могла вынести столько боли, но ничего не сделала. Почему? Затем, слова копии номер один — ее предполагаемого другого брата — посетили мой разум и заставили почувствовать ярость, что мне не понравилось. Неожиданно, напряжение исчезло, и гнев тоже, но болезненный узел остался. Когда Дани отошел в сторону, первое, что пришло мне в голову, это посмотреть на нее, посмотреть в глубину её голубых глаз. Я ещё никогда не чувствовала себя такой нервной, но дошла до дивана, пока моя правая рука игралась с медиатором. Давай, Джоана, будь смелой. Покажи ей, что всё возможно, независимо от того, что думают люди. — Привет. Мой голос был слабее, чем обычно, и, вероятно, выдал часть моих эмоций. Я осмотрела каждую девушку, и Лукаса. Потом мои глаза остановились на ней. Я стояла напротив нее, мы практиковали социальное дистанцирование с тех пор, как она так решила; несмотря на то, что мы были на расстоянии двух метров друг от друга, я смогла заметить ее мурашки по коже и широко улыбнулась. Господи, Крис, ты же открытая книга. Очевидно, что она была напугана, поэтому, как бы сильно я ни злилась на неё, у неё были причины, но ожидание изнурительно, и тайны тоже. У нее не было причин бояться, не со мной. — Привет, Крис, охлади свой треугольник, — радостно выпалила я. Я знаю, что это ты. Нам надо поговорить. Со мной ты в безопасности. Пожалуйста, посмотри на меня. Её губы раскрылись, как будто она собиралась что-то сказать, но кто-то отрезал ей язык. Инес накинулась на меня, уводя от блондинки. Ее руки обхватили мою шею, когда из ее уст вырвался радостный крик. — Эй, ты наконец пришла! Девочки, это моя рок-звезда. Она зажжет бар, — воскликнула она, широко улыбаясь. Похоже, она выпила слишком много алкоголя, потому что ее голос был выше, чем обычно. Я взглянула на Крис, через плечо подруги. Несмотря на то, что она снова улыбалась, я разглядела в ее глазах проблеск страха. Её щеки покраснели, когда она заметила, что я тоже смотрю на неё, но впервые за три недели она удерживала зрительный контакт. Инес начала раскачиваться, увлекая меня в веселый и зажигательный танец. — Инес, ты меня душишь. — Нет, Джоана. Я просто демонстрирую тебе свою любовь. Потому что я люблю тебя, понимаешь? Веселый смех заполнил комнату, и всё впервые показалось нормальным. И она все еще здесь, продолжала смотреть на меня с улыбкой, в то время как Инес меня обнимала. Затем она отпустила меня, отступила и положила ладони мне на шею, чтобы поцеловать в щеку. — Всё будет хорошо, ясно? — Tía* (исп. подруга), в итоге, ты так и не сказала нам, что будешь петь! — прокричала Ева. — Это сюрприз. Я лишь могу сказать, что эта песня для кое-кого особенного. Я вновь взглянула на Крис со слабой ухмылкой. Её улыбка исчезла. — Что? — Крик Евы заставил меня вздрогнуть от неожиданности. — Теперь ты обязана всё нам рассказать, дорогая. Садись. Мы все тебя слушаем, — добавил Лукас. Он поднялся с дивана, чтобы предложить мне место, где можно посидеть. — Мне нужно отойти. Туалетные дела. Ами, ты идёшь? — я закатила глаза и повернулась обратно к девочкам. Амира неловко улыбнулась мне и последовала за Крис. Ее брат изобразил их, пока я пожимала плечами. — Это не ваше дело, — прошептала я. — Давай! Ты начала, и должна закончить. Он может ныть, сколько захочет, мой рот останется закрытым. Я бросила взгляд на дверь. Перестанет ли она когда-нибудь убегать от меня? Мой взгляд обратился к Норе. — Кстати, мне не нужно было говорить, что я единственная буду петь для кого-то особенного. Однажды мистер Алехандро Фернандо Роберто поблагодарит меня.***
Ночь пролетела у меня на глазах, ведь моя единственная забота заключалась в том, чтобы приглядывать за этой пьяницей. Сначала ее состояние веселило, а теперь я чувствовала только беспокойство и злость одновременно. Что-то было не так, но Инес не хотела говорить мне, что. И даже когда я воспользовалась ею — да, я знаю, что это было неправильно — чтобы спросить, почему она и девочки ведут себя так странно последние две недели, она только приложила палец к моему рту и закричала, что это не мое дело, что меня выбесило. Что она знает? Друзья не лгут, но… она не кажется мне искренней. Я даже не могу злиться на нее. Во-первых, она совершенно ничего не понимала, а во-вторых, я ни за что не собиралась выходить на сцену злой. Когда она заказала ещё одно пиво, я попросила барменшу не наливать ей больше. Инес в ответ на это, простонала. — Инес, ты не можешь быть серьезной ни на секунду? Скажи мне что-нибудь, что угодно, только не ври. Что происходит? Она пожала плечами: — Не могу сказать. — А девочки знают? — Ты что, теперь коп? Я ничего не сделала, я невинный инспектор. Я закатила глаза, в то время как она рассмеялась. Когда я увидела, что к нам идет Лара, я попросила ее присмотреть за ребенком и вернулась в раздевалку, чтобы взять гитару, весьма раздраженная. Если Крис ничего не предприняла, потому что боялась, но почему же Инес пыталась что-то скрыть от меня?***
Я знаю, что мы были последними перед финалом, и была разочарована, что никто не станцевал фламенко, я встретила своего партнера в углу рядом со сценой. Он выглядел не очень хорошо. — Что? Алехандро Белтран де Мигель по-настоящему боится? — ухмыльнулась я. — Нет, нет, я просто не хочу, чтобы каждая девушка в комнате подумала, что это песня для нее, и влюбилась в меня. — Лжец, ты дрожишь! Когда я начала смеяться, Вири позвала нас. Я не хотела признаваться, но тревожное ощущение затруднило мне дыхание. Мы вышли на сцену. Я положила ладонь ему на плечо и подмигнула, чтобы показать, что все будет хорошо. Он улыбнулся мне перед тем, как сесть на стул. Когда я наконец-то успокоилась, мои губы прислонились к микрофону, стоящему передо мной. Прожектор был направлен на нас, чуть выше публики, так что мы не могли их разглядеть. С одной стороны, момент был менее впечатляющим, и таким пугающим для того, кому не очень комфортно находиться в центре внимания. И все же я оглядела толпу, ища два голубых глаза, пусть даже прожектор и ослепил меня. Я проморгалась несколько раз, пока не обнаружила ее, прямо перед сценой. Ну, она скорее стояла в правом углу, но, по крайней мере, я её четко видела. Я улыбнулась. И хотя ее руки были скрещены, она выглядела спокойно. Не удивлюсь, если узнаю, что она выпила столько же, сколько и Инес. Тем не менее, видеть ее такой, как она сейчас, было приятно. Мои пальцы начали дергать струны гитары, и аккорды сразу же заполнили зал мелодичной музыкой, вылетая с моим волнением. Мои глаза закрылись, и на мгновение я решила, что неуязвима, или просто одинока в необъятности вселенной.Проснись и почувствуй запах кофе Твоя чашка наполовину полна или пуста? Когда мы говорим, ты говоришь тихо Но мне нравится, когда ты такая тихая, спокойная
Он начал петь, и, несмотря на то, что пение не было его сильной стороной — и английский, кстати, — я знала о его стараниях. Более того, между мягкой мелодией и его глубоким голосом чувствовалось что-то очень приятное. Когда он закончил куплет, я ненадолго вдохнула, и опустошила грудь от всех этих эмоций, через которые прошла за последние два месяца, и позволила улететь с моим голосом. Только не смотри вниз, все будет хорошо.Ты видишь листок бумаги Может быть чем-то большим Покажи мне, что ты могла бы сделать с ним Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь И тебе не нужно держать это в тайне
Когда мои глаза раскрылись и посмотрели на нее, как раз перед тем, как начать петь припев с Алехандро, я заметила мягкую улыбку на ее лице и с нежным взглядом зафиксировала ее. В этот момент, меня не волновал никто другой в комнате, лишь мелодия, и тот очаровательный взгляд, который околдовал меня.И я знаю, что это заставляет тебя нервничать Но я обещаю тебе — это того стоит Покажи им все, что ты хранила внутри Не прячься, не прячься Слишком застенчива, чтобы сказать, но я надеюсь, что ты останешься Не прячься Выходи и играй
Пока звучала песня, ее глаза наполнялись слезами. Я не хотела видеть ее такой. Мне было больно, в то время как желание обнять ее чуть не вынудило меня прервать песню. Честно говоря, видеть людей грустными никогда приятно не было. Но потом она рассмеялась. Возможно, все-таки это луч надежды.Посмотри наверх, из своего окна Видишь снег, не впускай его внутрь Выйди из дома, почувствуй дуновение ветра Потому что здесь холоднее в тишине Ты не должна молчать об этом
Пока мой друг продолжал петь, мои глаза возвратились во тьму. Я представляю, как она до сих пор улыбается мне. Теплое чувство в моей груди росло, приятное спокойствие. Я проделала долгий путь, и впервые за многие годы мысли о будущем казались мне прекрасными.И я знаю, что это заставляет тебя нервничать Но я обещаю тебе — это того стоит Покажи им все, что ты хранила внутри Не прячься, не прячься Слишком застенчива, чтобы сказать, но я надеюсь, что ты останешься Не прячься Выходи и играй
Я смогла услышать свой собственный голос, взволнованный, поддающийся эмоциям. Когда последние ноты реверберировали в баре, изображение пустого правого угла вызвало у меня душевную боль. Несмотря на аплодисменты, я спрыгнула со сцены и побежала на улицу.***
Она стояла там, в нескольких метрах от меня, с сигаретой между губами. Дым сопровождал ее, пока она уходила, одна в сумерках. Я развернула свою гитару, чтобы удерживать ее у себя на спине, и последовала за ней. Вообще-то, через минуту она повернула назад. Вероятно, она знала о моем присутствии, так как даже не удивилась, увидев меня. — Прости, — прошептала она дрожащим голосом. С таким красным лицом она была похожа на помидорку, но это также выдавало ее уязвимую сторону, которую я никогда не представляла ни в Крис, ни в ToadEyes. Я преодолела расстояние между нами, заглянув в ее глаза, сверкающие в ночи. Ее дыхание было слишком быстрым, а запах табака вызывал у меня отвращение. Я положила руки ей на щеки, чтобы вытереть слезы. Они пылали. Мои большие пальцы нежно поглаживали ее, стирая следы влаги. Она рассматривала меня в полном молчании с растерянным взглядом. Неважно, что она скрывала от меня, она была рядом, когда всё было плохо, как ToadEyes, и как Cris. Она никогда не принуждала меня говорить, она утешала меня, не ожидая ничего взамен. Так что, думаю, пришла моя очередь. — Мо… Можно я… обниму тебя? Пожалуйста, Крис. Ты такой малыш, ну, в хорошем смысле. И хотя ей не нужно было спрашивать меня об этом, я лишь улыбалась ей, обернув руки, крепко обнимая ее. Как только наши тела наконец-то достигли друг друга, что-то приятное дрогнуло у меня в животе, а Крис уткнулась в мою джинсовку. Я прислонила голову к ее, слушая тихое дыхание и ее рыдания. Даже если это не та встреча, на которую я рассчитывала, и не тот человек, я чувствовала себя замечательно. Она крепче сжала мою куртку. Наконец, этот музейный экспонат оказался поистине магическим. Стоя в объятиях друг друга, словно это самое привычное явление, я смогла поцеловать ее в лоб. Она подняла голову, застенчиво улыбнулась, ярко-красные щеки, два больших голубых глаза, наполненные тысячей эмоций, и блеском, который я не в состоянии описать. Вопреки тому, что ее макияж размазался, она очень милая. — А я-то считала себя эмо, — сказала я ей с усмешкой. — Para* (исп. прекрати), — умоляла она, и снова прильнула ко мне. — Пойдем отсюда. Сначала Крис посмотрела на меня в смятении. Казалось, она заблудилась в своих мыслях, но потом кивнула. — Куда мы пойдем? — спросила она, пока доставала платок из кармана и начала вытирать глаза. — Если я скажу тебе, это не будет сюрпризом. — На самом деле, я понятия не имела. — Что скажут твои родители, если ты не вернешься домой сегодня? — Я не знаю. Они, наверное, убьют меня, но это будет не в первый раз. Она пожала плечами, в то время как моя улыбка расширилась; захватывающая идея, возникла у меня в голове. — Класс, пошли. — А твои родители не будут против? — Крис, я не имела в виду, что ты будешь ночевать у меня дома. Не в первую же ночь, мадам. Если бы это было возможно, она бы покраснела еще сильнее. — Ну, я не заставляю тебя. Это приглашение наверстать упущенное и развлечься. Нам даже не нужно обсуждать все, что случилось. Я просто хочу провести время с тобой сегодня ночью, ни о чем не думая, ни о последних трех неделях, ни о том, что будет дальше, просто воспользоваться моментом вместе. Я обещаю тебе, что оно того стоит, но… если ты не хочешь, все хорошо… Она смотрела на меня, не произнося ни слова. Мы тоскливо смотрели друг на друга в тишине ночи. Музыка все еще звучала вдали, но все мое внимание было сосредоточено на ее глазах, пытаясь понять, что означал этот сверкающий блеск. Я изогнула бровь, размышляя о том, что происходит у нее в голове. Несмотря на мое любопытство, ее молчание оказалось приятным. Не потому, что мне не нравился ее нежный голос со сладким и изящным испанским акцентом, но это было здорово, иметь возможность наслаждаться тишиной с кем-то другим. У меня не было ни малейшего представления, сколько времени мы так стояли. В итоге она подарила мне широкую улыбку, как будто вся ее неуверенность улетучилась и она радостно выкрикнула: — Ага, пойдем отсюда.