Проклятие Тихого океана

      Стэн знает, что Кенни умирал чертовски много раз. В его голове всё ещё вспыхивают и смешиваются в какую-то неясную какофонию десятки, сотни чужих смертей, тихих и мирных, жестоких и кровавых. На самом деле, даже не важно каких, потому что Маккормик так или иначе умирал, возвращался и был вынужден вновь умереть. Стэн точно знает, что в последние годы Кенни умирает всё реже, а последний раз больше несчастный случай, чем какой-то рок судьбы, как это было, когда они были совсем детьми.       Наверное, не честно просить от Кенни быть свидетелем чьей-то, тем более своей, смерти, потому что для блондина это, очевидно, чертовски больная тема. Кенни всегда немного вздрагивает, когда по школе разносятся новости о том, что умер кто-то, будь это актёр, политик или чей-то дальний родственник. Для Кенни смерть — это верная спутница его жизни, Стэн даже немного ревнует, но, похоже, ему она тоже симпатизирует, а потому в этом нет никакого смысла.       Кенни смотрит на него серьёзно, вздыхает, будто ожидал чего-то подобного, но кивает. В конечном итоге, может быть он тоже ощущает что-то вроде связи из-за взаимного бессмертия, а может быть, проще увидеть это сейчас, чтобы поверить окончательно. Блондин осторожно гладит Стэна по рукам, успокаивая. И это срабатывает. Марш расслабляется, струна внутри рвётся и тело обмякает.       — Хорошо, Стэн. Если тебе это нужно. Уверен? — Спрашивает блондин, внимательно вглядываясь в чужое лицо. Если честно, Стэн не уверен, но что-то внутри требует показать. Это… как будто проявить полное доверие, показать скрытое от других. Да, Стэн сказал это Майклу, но по своей воле вряд ли бы показал. Как, впрочем, и не показал бы Крашеному, если бы тот спросил, а не был таким козлом.       — Да. Я… думаю, когда ты бессмертен это воспринимается иначе. Ты перестаёшь видеть в смерти что-то ужасное. Знаешь, я помню, как каждый раз, когда ты умирал сначала меня всегда трясло от ужаса. Я… всегда был в ужасном шоке. Но потом это просто смывало волной какого-то странного спокойствия. Сейчас я понимаю почему, даже помню, как неестественно это ощущалось. Зная, что ты всё равно ко мне вернёшься, я не напуган, но обеспокоен. Я чувствую разницу. И… может быть, я хочу, чтобы ты увидел эту неприглядную часть меня.       — Смерть не бывает красивой, так? — Кенни спрашивает со слабой улыбкой и Стэн кивает, ощущая облегчение, потому что Кенни понял его. Вспоминая выходку Кенни, когда он застрелил себя, крича, что надеется, что, хотя бы в этот раз, они запомнят, Стэн подумал, что сейчас он сам в похожей ситуации. Просто… нужно, чтобы кто-то подтвердил это всё.       — Значит, ты точно в порядке с этим? Мой труп у тебя на глазах… пока я не вернусь?       — Да. Да, может быть, мне тоже это нужно. Я всё ещё не могу поверить. И это будет больно. Но… Если я увижу, как ты умрёшь в каком-нибудь инциденте… это будет ужасно. Это будет очень больно, больнее, чем если я точно буду уверен, что ты вернёшься ко мне. Я должен знать, что могу быть рядом и что у меня есть причины держаться и ждать твоего возвращения.       — На что это похоже для тебя? — Стэну действительно интересно, потому что для Дувакина это как постоянно повторяющаяся петля. Стэн воспринимает свою смерть, как короткую потерю сознания. Кенни… Они не обсуждали это подробно.       — Я становлюсь душой. Могу попасть в рай или ад, как повезёт. Я так понимаю, каждый раз счётчик кармы сбрасывается или что-то вроде того. Но я успел в Раю получить некоторые связи, так что там мне всегда рады. Но Сатану я тоже навещаю иногда, он классный, да и пережил некоторое неприятное дерьмо.       — Ты о его провальных отношениях? Мы обсуждали это. Он дал мне несколько дельных советов, — Бормочет Стэн, вспоминая один из их разговоров о том, что себя нужно ценить больше, чем отношения, потому что не может быть нормально в тех отношениях, где ты несчастен. Они обсуждали эгоизм и то, что у всего есть рамки, что даже если ты ценишь себя — это не значит, что ты не должен быть заботливым партнёром, просто… не забывай о своём комфорте.       — Стэн, а как это… для тебя? — Кенни спрашивает осторожно, будто боится самого вопроса, но Марш думает, что в этом нет ничего страшного. Может быть, потому что он легко отделался в формате того, как это проходит для него лично.       — Я просто… это похоже на обморок. Или сон без сновидений, а затем я просто прихожу в себя. Вот и всё. Иногда немного ноет голова или спина, как… когда ты долго не двигался или слишком много спал.       — Вот… так? В смысле, как будто ты поспал?       — Да. В первый раз я даже не сразу поверил в то, что точно умирал. Знаешь, если бы не кровь и пуля во мне.       — Ты застрелился. Чёрт, Стэн, я хочу тебя ударить.       — И я собираюсь сделать это снова. Достань пистолет из бардачка, — Кенни морщится на просьбу, но кивает. Он достаёт небольшой пистолет и внимательно разглядывает, но затем протягивает Стэну. Марш ловко проверяет наличие патронов и снимает оружие с предохранителя.       — Выглядит внушительно, — Удивлённо отмечает Маккормик, глядя не только на оружие, но и на то, как ловко Стэн с ним обращается. И хотя брюнет ненавидит охоту и убийства, очевидно, он часто держал оружие в руках.       — У нас с дядей Джимбо мало общего. Но пока он не заставлял меня отнимать чью-то жизнь, я много времени проводил с ним. И мне нравилось, что он учил меня пользоваться оружием, оно всегда может пригодится, я признаю это. Он подарил мне его не так давно. В тот вечер я и узнал, что не могу умереть. Ну, по крайней мере, пока это не от руки другого бессмертного.       — Я всё ещё не понимаю, как это должно сработать. В смысле, как бессмертие поймёт, что тебя убил другой бессмертный? Хотя, слишком много мистического и мифического существует, чтобы так сильно опираться на логику.       — У Южного Парка всегда были с логикой проблемы, так что…       — С каких пор ты вообще держишь оружие в машине?       — Если честно, его положил туда мой отец. У меня и лицензия есть давно. Я просто знаю, что он там лежал. У Рэнди в бардачке тоже есть пистолет, однажды нас пытались ограбить на трассе. С тех пор у него всегда в машине оружие и запасная шина.       — Но у тебя шины нет.       — Досадное упущение. Нужно как-нибудь раскошелиться, — Кенни фыркает, но кивает, на самом деле, постоянно перемещаться между фермой и городом без запаски рискованно, могло случиться всякое. Заглохнуть или потерять шину где-то посреди дороги было бы ужасно. Скорее всего, Стэну пришлось бы или звонить кому-то, или надеяться, что кто-то проедет мимо.       Портить или пачкать машину Марш не собирается, так что вылезает через переднее сидение и оглядывает дорогу. Слишком рано, чтобы кто-то действительно ездил сейчас здесь, но не помешает быть осторожным. Кенни выходит следом, не захлопывая дверцу, внимательно глядя на Стэна. Марш видит в его глазах так много эмоций и от них кружится голова.       Кенни волнуется, боится, Кенни очевидно ощущает предвкушение. Может быть, когда ты не можешь понять всего страха смерти, то становишься больным ублюдком. Не страшно, но это будет доказательством, что он не один такой на свете, а потому предвкушение… это ведь нормально? Стэну самому стало легче на сердце, когда он вспомнил смерти Кенни, а это при том, что от одной мысли о том, как было больно умирать тому, Стэну становилось дурно. Пугала не смерть, пугала боль. Кенни слабо кивает ему, потому что здесь речь о готовности не только Марша, но и Маккормика. Наверное, в большем смысле даже о Кенни, Стэн был готов с той секунды, как осознал, что хочет это сделать.       Брюнет удобнее берёт пистолет и прикладывает к виску, улыбаясь. Сейчас это не о том, что ему плохо. Сейчас это… какой-то интимный момент единения. Стэн стреляет. Его тело падает мгновенно, покачнувшись, заваливаясь набок, в сторону выстрела. Кенни тут же подбегает, осторожно приподнимает Стэна за плечи, оглядывая. Конечно, он напуган. Вот только, он верит Стэну, а потому не сомневается и ждёт.       — Чёрт подери… — Рана на виске Стэна заживает на глазах, череп будто зарастает маленькими песчинками, тонкими ниточками срастается кожа. Даже небольшие ссадины на чужих ладонях постепенно исчезают, Кенни замечает это краем глаза, потому что не может смотреть в одно место, глаза продолжают бегать по всему телу Стэна. Кенни осторожно опускает его на землю, подхватывает пистолет и бежит к машине. Оружие он убирает обратно в багажник, сначала вытащив патроны, тоже умело, но не настолько, как Марш. Кенни подхватывает какие-то салфетки, открывает дверцы кузова и бежит к Стэну. Когда он возвращается, то замечает, что кожа на голове почти восстановилась, не теряя времени, Кенни вытирает кровь с чужого лица и головы, там, где вообще может что-то исправить. Волосы Стэна тоже отрастают очень быстро, буквально на глазах, Кенни удивлённо отмечает, что в этом месте они совсем немного темнее. Зная об этом, он даже замечает ещё небольшой клочок более тёмных волос и касается его. В прошлый раз, видимо, огневая мощь оружия обожгла этот участок кожи.       На полное заживление внешних ран Стэна уходит около семи минут. Маккормик не засекал, но чувство времени в какой-то момент у него стало превосходным. Кенни осторожно разглядывает Стэна и прикладывает ладонь к чужому носу. Дыхания нет. Кенни пытается прощупать пульс, но ничего не выходит. Тихо… тихо… а затем один резкий скачок. Маккормик удивлённо выдыхает.       Стэна он подхватывает на руки и ухает, это не так уж легко, даже если Марш ниже и похудел в последнее время. Стэна он осторожно опускает на кровать, запирает кузов и сам залезает на водительское, убеждается, что всё закрыто. Только после этого Кенни вновь возвращается к Стэну, разглядывая его лицо. В какой-то момент он ощущает стабильный пульс, видит, как начинает подниматься от дыхания чужая грудь… вскоре под веками Стэна начинают бегать глаза, будто он видит сон. Через пару минут Стэн открывает глаза, сонно моргая, а ещё улыбается. Мягко и немного сонно.       — Привет? Я вернулся.       — С возвращением… — Маккормик наклоняется, поцеловав Стэна в лоб, а затем ложится рядом, утыкаясь носом в чужую шею. Это было самым странным опытом в их жизнях и очень личным. Стэн запускает руку в светлые волосы, нежно ероша и Кенни тихо стонет, потому что это слишком приятно.       — Как это было?       — Странно. Сложно объяснить. Твои раны зажили очень быстро. Я… даже испугаться не успел. Ты долго не дышал, но очень слабый пульс был. Потом постепенно стало похоже на то, что ты спишь, - Стэн приподнимается, несмотря на бурчание Кенни, глядя на часы в машине. Он тут же ложится обратно, увидев время, поглаживая Кенни по голове. Прошло чуть больше часа, это действительно быстро.       Они лежат какое-то время, прижимаясь к друг другу. Кенни на самом деле никогда не думал о том, что с ним случится что-то подобное. Стэн не думает вообще ни о чём, потому что именно он был инициатором этого… странного момента. Блондин отстраняется, внимательно вглядываясь в лицо Марша, а затем кивает ему, гладит «раненый» висок и идёт к водительскому месту.       — Нужно ехать. Как ты? — В этом вопросе больше, чем просто интерес о самочувствии после провального самоубийства. Стэн понимает, что речь больше о его психическом самочувствии.       — Если честно… то даже лучше. Ну… немного.       — Лучше? Ясно, — Кенни кивает, задумавшись о чём-то, а Стэн продолжает лежать, пока они едут. Машину немного подкидывает на кочках и это усыпляет, но Стэн думает о том, что именно он должен сказать родителям. Стэн думает о том, что нужно отдать Кенни его парку из детства, нужно не забыть. Он думает о правильных словах, о том, как будет правильнее поступить.       Когда они приезжают на ферму, Стэн всё ещё твёрдо уверен в своём намерении рассказать родителям о своём самочувствии. Он и так достаточно долго скрывал это от всех, кто окружал его, если это разрушит что-то в их жизнях или отношениях… значит это не те отношения, которым было суждено долго существовать. Кенни паркует машину и ерошит Стэна, заставляя окончательно прийти в себя.       — Умоешься сначала?       — Угу… А ты?       — Принять ванну с тобой? — Кенни нагло усмехается, ёрничает, но понимает, о чём Стэн. Маккормик вздыхает и неловко натягивает свою парку сильнее, затягивая. Нервничает, — Я думал… ну… побыть с твоими родителями? Сейчас, хоть они пока и не в курсе, я буду с ними общаться уже как твой парень. Я ужасно волнуюсь.       Стэн даже замирает, не понимая ситуацию, но затем он полностью осознаёт слова Кенни и кивает. Блондин действительно впервые будет общаться с его родителями в новой роли. Логично, что он нервничает и боится им не понравится, вот только… он, похоже, уже нравился.       — Я понял. Пойду смою кровь с волос. Спасибо, что не дал одежде испачкаться, — Кенни кивает, в дом они заходят вместе и Стэн кричит, что в душ и у них дома Кенни. Шерон выходит с корзиной с чистым бельём и улыбается.       — Хорошо отдохнули, мальчики? — Кенни неловко кивает и тут же выхватывает корзину. Шерон удивлённо смотрит на него, а до Маккормика доходит, что нужно что-то сказать.       — Я помогу вам развесить бельё! Стэн… эм… всё равно занят.       — Тебе нужно потом тоже принять душ? У вас в районе, вроде бы, нет горячей воды?       — Да, мы… в общем, как-то справляемся, — Шерон успокаивающе похлопывает Кенни по спине и кивает. Маккормик сжимает корзину крепче.       — Большое спасибо. Рэнди на улице, если увидишь его спросишь, что он хочет на обед? А я немного отдохну, раз выдалась минутка, — Шерон уходит на кухню, а Кенни успевает только кивнуть и выходит на улицу. Он развешивает бельё, мурча что-то под нос, когда слышит окрик.       — Ох, Кенни! Не ожидал тебя увидеть. А Шерон?..       — Дома, она собирается готовить обед, а я предложил помочь. Стэн был в душе… Вы, эм. Миссис Марш просила узнать, что вы хотите на ужин? — Спрашивать это неловко, но Рэнди лишь машет рукой, потому что ему правда без разницы. Он по-дружески подталкивает Кенни к дому, раз уж тот закончил, и заходит с ним на кухню, тут же подходя к жене и обнимая её. Между ними проходит тихий разговор и Маккормик начинает заметно переживать, но в помещение входит Стэн.       — Спасибо, что помог маме, — Волосы у Стэна уже немного высохли, так что, похоже, он закончил, когда Кенни ещё был занят на улице. Блондин слабо кивает, успокаиваясь, хотя родители Стэна сейчас и вызывают в нём куче нервов.       — Мам, пап… мне нужно с вами поговорить, — Рэнди и Шерон тут же отлипают друг от друга, напряжённо глядя на сына, потому что голос у того серьёзный, да и выражение лица не предвещает лёгкого разговора. Шерон кивает первой и осторожно подталкивает мужа к столу. Рэнди отодвигает для Шерон стул, сам садится следом. Стэн и Кенни садятся напротив старших Маршей одновременно, неловко стукнувшись локтями.       Стэн молчит, не зная, как начать разговор. Его никто не торопит, Стэн напряжённо сжимает руки в замок на столе, пытаясь успокоиться. Как вообще должны начинаться такие сложные темы? С сестрой это вышло на эмоциях, с Кенни под дымкой алкоголя и травки. Твик и Крейг напомнили Стэну о нём самом и Кенни. Стэн абсолютно не представлял с чего начать.       Молчание становится долгим и уже по-настоящему неуютным. Кенни осторожно коснулся запястья Стэна, стараясь привлечь внимание. Стэн даже не шелохнулся, продолжая хмуриться и смотреть куда-то в стол. Рэнди всегда плохо выдерживал подобное давление и резко хлопнул в ладоши, широко улыбаясь.       — Мальчики, мы, кажется, поняли. Мы очень рады за Вас, серьёзно! — Стэн отмирает, вздрагивая, непонимающе смотрит на отца, который просто продолжает с улыбкой вещать, — Кенни нам очень нравится, Стэн, тебе не нужно переживать из-за ваших отношений. Мы давно догадались! Мы очень рады, что ты нашёл человека, с которым хочешь быть вместе, особенно после того, как так долго тебе нравился лишь один человек.       — Погоди, это не… — Стэн не знает, что сказать. Это… это было не по плану. До Стэна дошло, что случилось, Кенни смущённо и испуганно смотрел то на Стэна, то на Рэнди, Шерон солнечно улыбалась, потому что, очевидно, думала, что Рэнди попал в самую точку. Стэн застонал, пряча лицо в ладонях, устало растирая щёки. Это было не то, совсем не то. Он был счастлив слышать это, но… Как же они ошибались. Стэн резко встал и хлопнул по столу, Рэнди мгновенно замер и улыбки на родительских лицах потухли.       — Стэнли?.. — Голос у Шерон обеспокоенный и Стэн несколько раз выдохнул, чтобы не сорваться на крик и слёзы. Он правда был счастлив слышать, что им нравится Кенни. Он сам не знал, почему реагировал так остро, ведь это его вина, что он не может начать этот чёртов разговор о… о его состоянии.       — Я хотел сказать не об этом, я… Боже, вы ошибаетесь. Кенни, я… Чёрт, Кенни, мне нужна помощь, — Маккормик кивнул и Стэн сел обратно, делая глубокие вдохи и выдохи. Когда он немного успокоился, Кенни взял его за руку. Стало легче, — Мы с Кенни не встречались. До сегодня. Мы начали встречаться сегодня. Я… спасибо. Я рад, что Кенни нравится вам, но даже если бы нет, мы бы всё равно встречались.       Рэнди и Шерон кивнули, понимая, что такой важный вопрос, как отношения, Стэн должен решать сам. Стало спокойнее и Марш продолжил, хотя его рука начала подрагивать.       — Я люблю Кенни и он… очень помогает мне. Не только в школе или чём-то подобном. Он помогает мне справляться и чувствовать себя лучше. Я хотел рассказать вам о том, как я себя чувствую. Мам, пап, я… я не в порядке, — Голос Стэна предательски сорвался и на глазах выступили слёзы. Стэн сильнее сжал ладонь блондина, второй рукой утирая пару скатившихся по щеке слезинок. Он сказал это вслух и это оказалось самым страшным. Произнести, начать это всё. Сейчас стало легче.       — Стэнли… о чём ты говоришь? — Шерон спрашивала спокойно, но только идиот бы не заметил, как она напряглась, видя, что её ребёнок плачет. Пока что она даже не понимала в чём проблема, но была наготове.       — Мам… помнишь, когда мне было десять, я никак не мог перестать быть… циничным? Мы ходили в тот центр помощи людям с аспергером, но всё это оказалось просто глупым фарсом и… вы с отцом развелись, снова сошлись. Мне кажется, что всё вернулось назад, будто не было этих недель и… только я не смог вернуться назад. Мам, пап, для меня всё так и осталось… дерьмовым. Иногда я чувствую, что я нормальный. Я ощущаю себя счастливым, мне нравится моя жизнь, но… иногда я не могу дышать. Мам, в тот день, когда вы с отцом сошлись, я был пьян. Те люди из центра дали мне виски, потому что «ты увидишь мир таким как раньше». Скажу честно, я думаю они психопаты с больными теориями заговоров. Но я действительно видел мир таким же, как до всего этого. И я… когда вы снова сошлись, когда все те недели просто забылись остальными, будто их не было… я продолжил пить. Я пил по чуть-чуть практически каждый день, когда мне нужно было с кем-то общаться. В выходные я почти не выходил из комнаты и врал вам, что общаюсь по сети, чтобы вы не трогали меня. Из-за того, что отец постоянно пил или приходили его соседи-собутыльники, друзья, кто угодно, красть одну бутылку на пару недель было не сложно. Мне хватало пары глотков. А потом у меня появились нормальные карманные и я покупал всё сам там, где продавцам плевать сколько тебе лет. Мам, пап, я не в порядке. У меня проблемы с алкоголем. И я несчастлив.       Закончив, Стэн ощущал невероятное облегчение. За всю свою речь он не смог поднять взгляд на родителей, но теперь наконец-то его отпустило это давящее чувство. По щекам Шерон текли слёзы и Стэну никогда не было так стыдно перед ней, как в этот момент. Рэнди прижимал её к себе и смотрел на Стэна с… виной. Отец редко выглядел виноватым и стыдящемся своей вины, но Стэн помнил этот вид очень хорошо именно поэтому. Его отец был эгоистом, а потому признание им собственных ошибок всегда оставляло на всех членах их семьи неизгладимый след.       Молчание было долгим, но уже не гнетущим. Шерон отстранилась от Рэнди, встала и подошла к сыну, упав рядом на колени, обняв его за талию и уткнувшись носом ему в живот. Она плакала тихо и печально, понимая, как много пропустила в жизни своего сына из-за собственных проблем. Она ощущала, что где-то ошиблась, как мать, ощущала ужасную боль от этого и… невероятное облегчение, потому что пусть и сейчас, столько времени спустя, её ребёнок смог довериться ей. Рэнди подошёл к ним с другой стороны и осторожно коснулся плеча Кенни, жестом прося внимания. Маккормик слабо кивнул и шепнул Стэну на ухо, чтобы тот побыл с матерью. Стэн кивнул, встал со стула, заставил и мать подняться и обнял, позволяя ей уткнуться ему в плечо. Кенни отошёл вместе с Рэнди в гостиную.       — Он… говорил с тобой об этом, так? — Рэнди действительно обеспокоен и Кенни не собирается что-то скрывать за исключением их «особенной» ситуации. Маккормик кивает, хмурясь. Это больно и неприятно говорить, но…       — Да. Он говорил, что иногда думает о самоубийстве. Чтобы это… прекратилось, — Рэнди слабо кивает и устало трёт шею. Мужчина подходит к шкафу и достаёт обычную, потрёпанную пачку сигарет. Мужчина закуривает прямо в доме.       — Это моя вина, да? Мой отец всегда говорил о самоубийстве… Почти каждый день своего детства я слышал об этом. Я не хотел быть таким же, как он, я… старался всегда к чему-то стремиться, но… я был плохим отцом и мужем, так?       — В каком-то смысле и ваша вина тоже. Вы не стали таким, как ваш отец, но… вы стали другой крайностью. И потакали своим проблемам с алкоголем, так что у Стэна всегда был доступ к жидкому счастью.       — Счастье… кто бы знал, что все мужчины нашей семьи будут пить из-за этого «счастья». Он… спасибо. Он ведь не рассказал бы сам, так? — Кенни кивает, но он не чувствует, что сделал что-то для этого. Скорее… ощущает вину, что и сам не заметил всего. Стэн рассказал ему чёрт какое настроение этому помогло. А потом… всё пошло так, как пошло.       — Стэн рассказал мне, когда мы курили в его машине. В каком-то смысле, спасибо вашей чудо-траве. Я не знаю, рассказал бы он мне без допинга. Я даже не уверен, что мы бы поняли, что нравимся друг другу без… Всего того. Много всего случилось, не думаю, что смогу объяснить, — Рэнди кивнул, потушил сигарету о пепельницу, которая стояла на столе, обычная магазинная сигарета выглядела лишней рядом с кучей самокруток. Кенни замер, глядя на неё, — Он как эта сигарета.       — Чт… о… да, может быть, ты прав, — Рэнди взглянул на пепельницу, даже не успев переспросить, понял о чём Кенни говорит, — Ещё раз спасибо. За всё. За то, что заботишься о Стэне. Ты чудесный парень, Кенни. Ты… добрый. И искренний. Нам иногда этого очень не хватает. И громкий. В большом доме… грустно, когда тихо.       — Я люблю его. Всегда любил. Как друга. Как парня. Я многого не замечал и делал много глупостей, но я забочусь о нём, потому что люблю, — Блондин не знал, как быть, потому что Рэнди был прав, этот дом тоже нагнетал их всех. Когда они были младше, здесь было неуютно и… только сейчас Кенни начал ощущать, что это место похоже на дом, а не на «странный бизнес проект». Вместо фотографий травки теперь были семейные фото. Рэнди прозрел.       — Я поговорю с Шерон, когда она немного успокоится. И со Стэном. Мы поищем хорошего терапевта и в этот раз сделаем всё необходимое…       Шерон и Стэн приходят в гостиную не скоро. Рэнди и Кенни успевают ощутить ужасное напряжение от молчания, но, в конце концов, Рэнди просит рассказать парня что-нибудь о себе. Кенни рассказывает о своей семье, о Карен, о том, что это сложно. Он не прикрывает неприглядную правду, а Рэнди внимательно слушает его. Иногда он упоминает свою семью и что его отец был не дурак сходить налево, что какие-то вещи в жизни Кенни он даже может понять, Марвин Марш был жадным человеком и иногда Рэнди… ненавидел его. Но он всё равно был его отцом. Когда Шерон и Стэн наконец-то заходят в комнату, Рэнди тут же оказывается рядом с ними, обнимая обоих.       — Стэнли… мы сделаем всё нужное. Но что планируешь ты? — Стэн удивлённо смотрит на отца и теряется. Он бросает взгляд на Кенни, который показывает с дивана два больших пальца, поддерживающе улыбаясь. Стэн слабо кивает ему и достаёт визитку, которую ему дали Крейг и Твик.       — Я… думаю, мне нужна помощь? Мой одноклассник страдает от тревожных расстройств, и я немного говорил с ним. Он порекомендовал мне специалиста, который очень помог ему и… в том центре есть групповая терапия. Я… думаю, я хочу сходить к этому специалисту? — Стэн не уверен и каждое его предложение звучит как вопрос, но Рэнди уверенно кивает, будто Стэн ставит его перед фактом. Это тоже внушает странную уверенность. Шерон смотрит на мужа, будто впервые его видит, потому что Рэнди берёт визитку и просит Стэна и Шерон сесть к Кенни. Он сам звонит в центр, узнаёт расписание и договаривается о консультации во вторник. Рэнди звонит в школу и сообщает классному руководителю о том, что по семейным обстоятельствам Стэна не будет во вторник и что тот передаст в понедельник заявление.       — Хорошо, мы съездим во вторник в этот центр, вместе. Стэнли, тебе будет комфортно ехать только с нами или мне стоит как-то договориться об отсутствии в школе Кенни?.. — Никто действительно не ожидал такого от мужчины, но он… справляется с этим как-то.       — Нет. Всё нормально. К тому же, Кенни нужно оставаться с Карен. Мало ли что случится. Я справлюсь сам и… это же не будет последняя консультация. Если мне будет нужен Кенни — я скажу ему об этом, — Глядя на блондина, закончил Стэн. Рэнди кивнул, чуть улыбнувшись, подойдя к мальчикам и растрепав их волосы по-отечески.       — Спасибо, что рассказал нам всё. Мы с Шерон очень любим тебя.       — Я… Знаю. Спасибо, пап. За всё. Ты не всегда был идеальным отцом… но ты и не всегда был плохим отцом. Я люблю вас, — Стэн втягивает родителей в объятья, ощущает, как Рэнди и Шерон одновременно тянут в этот комок тел Кенни. Маккормик не теряется больше, обнимает их всех и мягко целует Стэна в висок. Когда объятья расцепляются, Кенни продолжает прижиматься к Стэну и приобнимает его уже за талию. Шерон выдыхает, наконец-то ощущая облегчение.       — Стэн, а Шелли?..       — Если честно, то я рассказал ей раньше, чем вам… я звонил ей. Мне… нужно было с кем-то поговорить. Думаю, именно с ней. Я хотел довериться ей, а она обещала не рассказывать вам ничего, пока я не буду готов рассказать всё сам, — Родители кивают, конечно, это немного напрягает, ведь Стэн никогда особо не ладил с сестрой и, всё же, именно ей доверился раньше, чем им, но… может быть, это к лучшему, ведь очевидно, что это смогло спасти и их отношения с Шелли.       — Хорошо, что она в курсе. Клиника в Денвере, мало ли что случится. Мальчики, мне нужно умыться, да и нам всем нужно. Кенни, ты останешься на ночь? — Кенни отрицательно кивает, на самом деле, ему действительно нужно домой. Рэнди понимающе хлопает парня по плечу.       — Не переживай, я отвезу тебя в город. А вы пока приходите в себя, это… был тяжёлый разговор. И вы ведь только начали встречаться? Слишком много событий для одного дня. Я… очень рад за вас. Правда. Если честно, когда мы начали так часто видеть вас вместе, да и… Стэн, ты выглядел таким счастливым рядом с Кенни. Расслабленным. Мы решили твой каминг-аут был из-за ваших отношений, — Рэнди неловко улыбается, а Стэн смеётся, потому что это всё просто невероятно.       — Если бы не Кайл, я бы так и не понял, что думаю о Кенни как-то более интимно, чем о друге. Когда вы столько лет дружите… сложно увидеть, что ваши отношения больше, чем дружба. Даже если ты чувствуешь, что это отличается от дружбы. Спасибо, пап, мам. И… честное слово, это так странно, когда все поняли, что мы нравимся друг другу раньше нас самих!       — О боже, да! — Возбуждённо выкрикивает Кенни, потому что именно об этом он думает с тех пор, как Стэн рассказал ему о Кайле. Кажется, все люди, которые окружали их, думали, что они пара задолго до того, как они ей стали. И это доказывала и реакция Крейга и Твика на их первое маленькое свидание, хоть и не романтическое, но зато точно уникальное, их. И родители Стэна тоже реагировали именно так, будто их отношения даже не были вопросом времени, а были каким-то незыблемым фактом.       — Вы сблизились ещё в детстве, я была немного расстроена, думая, что вы с Кайлом совсем поссорились, но… в ваших отношениях правда было что-то другое, так что я думаю, что просто игнорировала предпосылки на то, что моему сыну может нравится мальчик… это было глупо, но хорошо, что сейчас вы смогли разобраться в своих чувствах. Разве важно сами вы сделали это или нет, когда самое важное — это результат? — Шерон притянула мальчиков к себе, игриво чмокнув в щёки, погладила сына по волосам, разглядывая его лицо. Она даже не замечала стольких мелочей, как осунулся Стэн в последнее время, как в его глазах затаились следы усталости, грусти, — Даже если бы вы были просто друзьями — ты чудесный мальчик, Кенни. Мы рады, что ты был другом нашего сына. Ты столько поддерживал его. С той группой, и со многими зоозащитными авантюрами Стэна. Я до сих пор помню, как ты отправился на митинг о вреде зоопарков и Кенни поехал с тобой.       — Зоопарки вредят миру! И многие не соблюдают необходимые миниму… — Шерон заткнула сына мягко, приложив палец к его губам. Стэн утих и слабо улыбнулся, понимая, что мать имела ввиду. Обняв её, парень вздохнул, — Да, мам. Я тоже рад, что Кенни мой друг.       Шерон ушла в ванную умываться, а Рэнди что-то искал в своём ноутбуке. Стэн был уверен, что информацию о том центре из визитки, так как сначала Рэнди что-то внимательно изучил на ней. Поднявшись в комнату, Стэн устало упал на кровать и потёр лицо. Глаза ужасно горели и в них будто засыпали тонну песка. Кенни сел рядом, убирая со лба Стэна волосы, которые слишком уж лезли в лицо.       — Итак… наконец-то, ты им всё рассказал.       — Да… я сделал это. Мы сделали это. Кенни… спасибо, что был рядом. Я бы не смог сам. Ты… ты видел, как они были счастливы, решив, что я хочу рассказать о нас? Мне… мне казалось, я прямо сейчас что-то сломаю. Мне казалось, что я не выдержу этого давления. Это было ужасно. Я помню, как когда мы были маленькими, Твик постоянно говорил, что ощущает давление. Он прав, это супер-отвратительно.       — Ты справился. Это уже закончилось. Во вторник вы съездите в этот центр. Если я буду тебе нужен — я буду рядом, но сейчас… сейчас ты должен хотеть справиться с этим. Прекратить бесконечную череду алкоголя и таблеток. Рэнди… ему очень жаль, знаешь. Он винит себя в том, что у тебя был доступ к алкоголю.       — Я поговорю с ним… Ты же знаешь, даже если бы у меня не было доступа от него — это Южный Парк. Я бы точно находил его где-то ещё. Не знаю. Центр Аспергера?       — Кстати, о Южном Парке. Я всегда замечал это, но… Почему Южный парк настолько прохладный и зимний, а на Ферме действительно тепло?.. Дорога, на самом деле, не длинная. Я всегда поражался этой резкой смене климата, но не понимаю до сих пор! Даже Кайл, кажется, не замечает или что…       — Ох чёрт… Когда ты сказал об этом, я тоже не замечал, но… Это ведь Южный Парк, так?       Мальчики рассмеялись.