***
Родители готовились к отъезду. Работа отца, связанная с постоянными разъездами, на этот раз забрасывала его на север Италии. Он знал, что супруга давно хотела там побывать, а потому предложил Нане поехать с ним. Тсуна даже оценила порыв отца: всё же из-за его работы он не только мало времени проводил дома, но и совсем не уделял внимания матери. Пусть последняя и не жаловалась, однако девушка считала, что кое-кто чересчур наглел. Тсунаёши бы увязалась за родителями, но Нана крайне обеспокоилась отсутствием подходящей для дочери школы. В маленьком городке, где им предстояло жить, вряд ли нашлись бы преподаватели, дававшие уроки на японском языке. Онлайн занятия Нана тоже исключила, считая, что невольное затворничество не пойдёт дочери на пользу. Также она сомневалась, что Тсуна сможет воспользоваться возможностью непосредственного общения с носителями языка. Скорее весь городок выучит японский, чем Тсунаёши — итальянский. На выходных срочно вызвали старшего двоюродного брата Тсуны, который по совместительству преподавал в одной из элитных школ. Правда, в другом городе, но данный факт посчитали меньшим из зол. Джотто обожал сестру, а потому с радостью согласился помочь. Сидя в гостиной, он угощался предложенным лимонадом и слушал бесконечные рассказы Емитсу. Нана привычно хлопотала на кухне, не в силах оставить гостя без вкусного ужина. Тсунаёши примостилась в кресле, обняв подушку. Она злилась на родителей, на Джотто и даже немного на себя, чего не скрывала и пребывала в ужасном расположении духа. — Я останусь здесь, — деловито заявила Тсуна, привлекая внимание к своей персоне. — Буду жить одна. Она вскинула вверх подбородок и скрестила руки на груди. При том, девушка едва не навернулась на пол, но смогла сохранить равновесие. — Чтобы нам некуда было возвращаться? — хохотнул Емитсу. — И не рассчитывай. Поедешь с Джотто. Он за тобой присмотрит, а учиться будешь в его этой Академии. Академия, где преподавал Джотто, не понравилась Тсунаёши с самого начала. Заочно. Хотя бы потому, что совсем недавно она не принимала девушек и только год назад стала общей. Собственно, в этом брат и видел проблему, внезапное решение которой застало Тсуну врасплох. Джотто приходился Тсунаёши двоюродным братом, который обожал свою младшую сестру. Он сразу признался, что будь его воля, то девушку он бы к себе в Академию не взял. Но его просил Емитсу, которому Джотто отказать не мог. Вот только он сразу предупредил, что позаботится о Тсунаёши только при одном условии. — Девочек и так мало, мне без конца поступают жалобы об излишнем внимании со стороны юношей. У них возраст такой, сама понимаешь. Тсуна не понимала: она никогда не пользовалась успехом у противоположного пола, а потому даже столь неоднозначную ситуацию не рассматривала как свой последний шанс. — Потому я решил, что тебя мы введём в общество как молодого человека. Тогда Тсуна подавилась чаем, даже закашлялась, Джотто заботливо постучал ей по спине. Девушка знала, что её отец несколько ненормальный, но не задумывалась о масштабах бедствия: на предложение Емитсу только рассмеялся и заявил, что предложение ему нравится. — Давай так: продержишься эти шесть месяца как парень, и поедешь на свой концерт. В подтверждении серьёзности своих намерений Емитсу с ловкостью фокусника достал откуда-то из недр комбинезона цветастый билет и помахал им перед носом Тсуны. Взгляд девушки зацепился за цветной картон, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, какое сокровище могло оказаться в её руках. Предложение отца заставило Тсунаёши по-новому взглянуть на слова Джотто. Она действительно давно хотела попасть на концерт стремительно набиравшей популярность айдол-группы. Девушка и сама не думала, что способна стать ярой фанаткой, однако в Намимори знаменитости не заглядывали, а ей не разрешалось отправиться в Токио или куда-нибудь ещё одной. Отец с раздражавшей Тсуну иронией уверял, что она точно заблудится, а они её потом по всей Японии искать будут, чтобы найти где-нибудь в Австралии. И вот теперь ей предлагали билет на гранд-концерт, к тому же Тсуна разглядела заветные буквы «V.I.P». Мероприятие анонсировали месяц назад, но все билеты уже благополучно распродали, о чём Савада точно знала, поскольку неоднократно в порыве мазохизма заходила на сайт концертной площадки и наблюдала за тем, как быстро раскупались места. — Я согласна, — выпалила она, попытавшись выдернуть билет, но отец оказался проворнее и резко отвёл руку в сторону. — Вот и замечательно. Только маме не говори, — Емитсу заговорчески подмигнул дочери, снова спрятав билет в один из многочисленных карманов комбинезона.***
На руку Джотто сыграл и тот факт, что в общежитии не хватало места, а потому Тсунаёши разрешили жить вместе с братом в съемной квартире. В противном случае она бы точно не согласилась провернуть предложенную авантюру. Ни у кого также не возникло вопросов, почему Саваду освободили от занятий: слишком хилого вида парень из неё получился. Чуть позже девушка осознала, что первое впечатление об Академии её даже не обмануло. Как выяснилось, в школе велась довольно ожесточённая борьба за влияние между двумя группировками, возглавляемыми лидерами, которых отчего-то называли Королями. Любой желающий мог присоединиться и стать разменной монетой в этой грызне, однако Тсуна никуда ввязываться не хотела. Старший брат представлялся Тсуне дрессировщиком хищников, опасных и непредсказуемых. В Академии Джотто имел репутацию лояльного преподавателя, который, однако, при необходимости становился крайне требовательным и строгим со своими методами воздействия. Довольно жёсткими, но результативными. Каких только баек про него Тсунаёши не услышала: и вызовы принимал, и мебель ломал, и вообще ничем не уступал особо буйным подопечным. Впрочем. Джотто не был лишён ума, особого шарма и дипломатичности, которые помогали ему избегать последствий. Так, он смог добиться расположения директора Академии, став его незаменимым помощником. Именно данный факт способствовал тому, с какой лёгкостью Тсунаёши приняли в элитную школу. В первую неделю Тсуна умудрилась подружиться с двумя девушками из параллельного класса, которые не то чтобы искали в ней защитника, скорее не видели в Саваде опасности. Хару и Киоко оказались довольно милыми и дружелюбными, став для неё отрадой. Вскоре Тсунаёши поняла, что большинство учащихся в Академии пришибленные на голову. Наверное, атмосферу задавали оба Короля. Вот уж действительно, какие Короли, таково и королевство… Занзаса — Чёрного Короля — не без причины считали местной проблемой. Он и его свора таких же отбитых на всю голову прихвостней пытались навести в стенах Академии свои порядки. Довольно вескими силовыми аргументами. Никто не сомневался в правдивости слухов об их связи с представителями криминала за школьными стенами. Занзас считался неуправляемым: от него могло прилететь и врагам, и тем, кто соблюдал нейтралитет, и даже союзникам. Благо, Занзас всем своим видом давал понять, что ему не было до Тсуны никакого дела, хотя иногда в коридорах она ловила на себе его тяжёлый взгляд. К ней присматривались, определяя, видимо, пока ещё навскидку, каков предел прочности терпения у Джотто, если дело касалось его родственника. Или же просто решали, с какого щелчка можно перешибить этого задохлика… Белым Королём являлся президент школьного совета, который с каким-то бесстрастным спокойствием воспринимал любые выверты Занзаса. Он никогда не вступал в открытую конфронтацию, однако умело пользовался данной ему властью. Казалось, Академия окутала невидимая паутина: Белый Король всегда находился в курсе всех дел, умело лавировал фактами и ловко подставлял соратников Занзаса. Своих сподвижников оба Короля постоянно стравливали, да те и не были особо против, потому происходившее вокруг напоминало безумие. Лишь сосед по парте казался нормальным: тихий и спокойный, заинтересованный лишь книгами, которыми зачитывался на переменах. Он ни разу не попытался заговорить с Савадой, пряча глаза за линзами старомодных очков, и уже за это Тсуна была ему благодарна: вниманием её не обделили, и девушка не знала, куда от него спрятаться. Иногда соседу доставалось от какого-то прихвостня Занзаса, решившего самоутвердиться за чужой счёт, но тот стойко терпел и никоим образом не выказывал ни страха, ни обиды, ни слёз. Молча сносил любые издевательства, чем, наверное, убивал любое желание травить себя дальше. Тсуну старались без повода не трогать: родство с руководством школы давало свои привилегии, пусть и весьма сомнительные. Постепенно, не сразу, вокруг Тсунаёши образовался определённый круг общения. Например, Гокудера Хаято, который стал виться за ней хвостиком с тех самых пор, как Тсуна случайно помогла ему скрыться от прихвостней Занзаса. Причём сначала, чтобы предъявить ей свои претензии, ну, а после как-то само собой получилось, что он постоянно тёрся рядом, якобы отдавая долг. Ямамото Такеши, звезда местной бейсбольной команды, просто заинтересовался происходившим вокруг движением. Рёхей Сасагава присматривал за сестрой, а потому появлялся в зоне видимости каждую перемену. Когда к Академию перевели новую девушку, Хром Докуро, Киоко и Хару взяли её под своё крыло, хотя, как выяснилось позже, она находилась под покровительством ещё одного местного ненормального, Рокудо Мокуро. Так что тот тоже стал проявлять внимание к компании Тсунаёши. Разумеется, к ним начал присматриваться глава дисциплинарного комитета… Они пытались лавировать между разборками Королей и их свит, пусть получалось не всегда и с разным успехом. Гокудеру однажды едва не исключили, но навету Белого Короля, но проблему удалось решить. Робкой Хром начал оказывать недвусмысленные знаки внимания один странный тип из приближённых к Занзасу. Впрочем, у неё нашлись целых два защитника, которые друг друга не переваривали. Саму Тсуну едва не сцапал Занзас, когда её заставили надеть платье на школьный фестиваль. С того же дня поползли странные и смертельные для своих распространителей слухи об ориентации Чёрного Короля. Шесть месяцев пролетели довольно быстро. Тсунаёши и не думала, что сможет привыкнуть к Академии и царившим в ней странным порядкам. Сначала каждую ночь она засыпала, думая о заветном билете в попытке смотивировать себя не бросить затею раньше времени. Теперь же о концерте девушка и не вспоминала, перед сном её точило чувство вины, что приходилось скрывать от друзей, кем Савада являлась на самом деле. Каждый раз она обещала себе, что обязательно расскажет обо всём, но постоянно откладывала столь сложный для себя разговор. И вот оставалась неделя, по прошествии которой Тсунаёши намеревалась вернуться обратно в Намимори, в чём так же не могла найти в себе сил признаться. Впервые у неё появились друзья, пусть крайне непредсказуемые и чудаковатые, но ими Савада дорожила и, собственно, уже начинала по ним скучать. За неделю до её отъезда Джотто сорвали в командировку, на какую-то конференцию. Его обеспокоенность Тсунаёши списала на беспокойство о ней, но девушка поспешила заверить кузена, что уж эти два дня сможет прожить одна. Как раз во время отсутствия Джотто, в общежитии неожиданно появилось место. В мужском общежитии. Тсунаёши не ожидала, как быстро эта новость сыграет против неё. Никто не стал дожидаться возвращения Джотто, ей велели как можно быстрее заселяться в комнату. Сам директор соизволил ей о том рассказать: — Многие учащиеся и без того считают, что тебе делается чересчур много поблажек, что не идёт на пользу твоему старшему брату, — он поспешно отвёл глаза, поправив очки на переносице. Конечно, Тсунаёши испугалась. Создавалось впечатление, что вокруг шеи натягивалась верёвка и вот-вот лишит её возможности дышать. Девушке отчаянно хотелось позвонить Джотто, чтобы попросить его о помощи. Вот только её появление в Академии и без того обернулось для него многочисленными проблемами, а сейчас её жалоба могла иметь непредсказуемые последствия. Без сомнений, Джотто мог бросить все дела, важные и не очень, и метнуться в Академию, чем мог навлечь на себя куда большие неприятности. Потому для себя Тсунаёши решила, что не станет чинить какие-либо препятствия. В конце концов, по легенде она парень, а что парню бояться в мужском общежитии? Савада понимала, что это дело рук Белого Короля: слишком складно выходило. Брат отсутствовал, место освободилось и ей прямым текстом велели отправляться в общежитие. Её точно лишали опоры, выманивая из надёжного укрытия. Собрав волю в кулак, Савада накануне вечером поспешно собрала вещи, притащила их в Академию, а после занятий отправилась к общежитию. Компанию ей составили Гокудера и Ямамото, что успокаивало. Даже их привычная перепалка казалась какой-то родной, не вызывая раздражения. Комнаты в общежитии рассчитывались на двоих. Так что ей предстояло сегодня же познакомиться с соседом. Эта ночь обещала быть не особо весёлой, но бессонной. Тсунаёши поспешно забросила вещи в отведённую ей комнату и выскочила вон, пока не вернулся сосед, словно встреча с ним становилась пугающей точкой невозврата. Чтобы не коротать время в коридоре, Савада предпочла воспользоваться предложением Гокудеры и провести этот день вместе с ним и Ямамото в противоположном крыле общежития. С ними девушка чувствовала себя в безопасности. Весь день они читали комиксы и играли в компьютерные игры, Ямамото даже пропустил тренировку. Приближался вечер, и напряжение нарастало, разъедало изнутри. Дошло до того, что Тсуна подскочила с места и решительно заявила, что ей пора идти в свою комнату. И провожать её нужно. Правда, стоя перед дверью, Тсунаёши растеряла всю свою вымученную уверенность. Девушка вытерла влажные от волнения ладони о штаны и только после постучала. На всякий случай и приличий ради. И её пригласили войти. Сосед, к вящему неудовольствию Тсуны, теперь оказался на месте. Голос мягкий, тихий и… удивительно знакомый. Савада не могла не нахмуриться: она ведь слышала этот голос раньше. Девушка вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Типовая комната с отдельным санузлом и окном, служившим условным разделением помещения на две части. Две кровати, два стола, две тумбочки и шкаф для верхней одежды. Однако Тсунаёши никак не ожидала встретиться со своим соседом по парте. Тем самым, который любил читать и стойко сносил издевательства. Как его звали-то? — Ну здравствуй, Савада-кун, — Бьякуран улыбался, только от его улыбки девушке стало не по себе. Он теперь совсем не был похож на незаметного мальчишку, к которому она привыкла. Тсуна невольно удивилась: как его вообще можно было не замечать? Впрочем, сейчас он снял очки и выпрямился, а не сутулился, как в классе. Бьякуран стоял рядом с единственным в комнате окном, скрестив руки на груди. — Здрасте, — лишь выдавила Тсунаёши, находясь под впечатлением от неожиданного преображения. — Мы с тобой обязательно подружимся, — объявил юноша. — Как думаешь? Почему-то Тсунаёши решила, что он недоволен появлением у себя соседа, пусть Бьякуран и улыбался, ничем не выразив своего неудовольствия. Интересно, кстати, куда делся её предшественник? — Мой брат… меня отсюда скоро вытащит, так что я ненадолго, — отчего-то вырвалось у Савады. — Уверен, что он постарается тебя вытащить, — улыбка Бьякурана не погасла, а стала ещё приторнее. — Но не сможет. Его слова имели эффект пощечины. Тсуна почувствовала лёгкое головокружение и, казалось, даже услышала звук удара. Ей не почудилось? — Что? — пролепетала Савада. — Твой брат тебя отсюда не вытащит, — терпеливо пояснил юноша. В его голосе не звучала угроза, но ею точно наполнилась комната. — В…вытащит, — заявила девушка. От неё ускользала суть правил, по которым с ней играл Бьякуран. Он обвинял Джотто в беспомощности или же считал, что мог тому помешать? Наверное, по каким-то причинам, скорее всего, из-за зависти, Бьякуран не любил брата… Вот и всё. Тсуна неуверенно вскинула вверх подбородок, мол, посмотрим, хотя вышло у девушки не особо убедительно, судя по тому, что Бьякуран лишь слегка склонил голову к плечу, но абсолютно не выглядел потрясённым её бравадой. — Думаю, общественность оценит то, какой он заботливый брат и как он оберегает свою сестру, раз устроил весь этот маскарад. Внутри точно что-то оборвалось, а перед глазами потемнело. Захотелось провалиться сквозь землю и не возвращаться. Тсунаёши потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы не продемонстрировать Бьякурану панику во всей красе. Хотя вряд ли она сумела спрятать свои чувства за фасадом безразличия, как оно получалось у её собеседника. — Неужели ты думала, что никто не догадается? — Бьякуран явно куражился, пусть и выглядел спокойным. — И что, многие догадались? — невольно вопросила Тсунаёши. — Например, твои друзья, — беспечно пожал плечами юноша. — Было бы странно, если бы они не поняли. А ты не догадалась, что они уже в курсе? Тсуна шумно выдохнула. Гокудера, Ямамото и остальные знали? Почему они продолжали играть по её глупым правилам, а не признались во всём? Неужели они настолько хорошие актёры, что ничем себя до сих пор не выдали? Или же она так невнимательна, что ничего не поняла? Бьякуран медленно, словно боялся спугнуть и без того охваченную страхом Тсуну. Он остановился буквально в шаге от девушки. — Ты обо всём расскажешь? — выдавила из себя Тсунаёши, сжав ладони в кулачки и подняв на него глаза. — А зачем? Ещё не время… — мурлыкнул Бьякуран. Осознание пришло слишком поздно. И как она сразу не догадалась? Должна была, как только переступила порог комнаты, ставшей для неё тюремной камерой. — Теперь ты знаешь мой маленький секрет, — Белый Король прикрыл глаза, точно подтверждая её неожиданные выводы. — Зачем? — Потому что так веселее, — откликнулся юноша. — Наш Шоичи-кун отлично вжился в роль. Не находишь? Сердце бешено стучало в груди, готовое вот-вот разорваться. — Без разницы. Через неделю я возвращаюсь домой, — Тсуна вытащила из рукава последний свой козырь. Возможно, поступила неразумно, но Саваде нужно было ощутить землю под ногами, а не чувствовать, как её уносит бурный поток. — Нет, не возвращаешься, — Бьякуран протянул вперёд руку, заставив Тсуну невольно зажмуриться. Он невесомым, полный насмешливой нежности движением заправил ей за ухо каштановую прядку. Пусть того и не требовалось: волосы Тсунаёши находились в перманентном беспорядке. — Не сердись на родителей, тебе ещё не успели сообщить. Бьякуран склонился к девушке, едва не заставив её отступить на шаг. — Ещё бы я поинтересовался у твоего отца, почему над тобой так трясутся и держат взаперти в маленьком городке Намимори? — прошептал он Саваде на ухо. — И в какую на самом деле командировку отправился твой брат. И почему тебя спрятали здесь. Он провёл пальцем по щеке Тсунаёши. Он развлекался, смеялся над ней. Его близость пугала, но Тсуна крепко сжала зубы, не отступив. Перебьётся. Её небольшой акт сопротивления явно развеселил Бьякурана. Он заглянул ей в глаза, заставляя выдерживать свой взгляд. — У твоей семьи гораздо больше секретов, чем у меня, Вонгола Дечимо, — прошептал он ей в губы, однако стоило Саваде зажмуриться, как Бьякуран выпрямился. Теперь Тсуна позволила себе сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие. Груз неопределённости и сомнений давил на плечи. Бьякуран мог ей врать, вот только отчего-то Савада ему верила. Постоянные отлучки отца, его желание держать её под присмотром в Намимори, эта странная Академия со столь разномастной публикой… Тсунаёши почувствовала себя пешкой в чужой игре, где каждый ход оказался безупречно выверен, а то и подстроен. — Располагайся, — юноша кивнул на комнату. — Чувствуй себя как дома. Ему нравилось осознавать, что его ловушка захлопнулась, поймав робкую невзрачную птичку. Интересно, Занзас порадуется, когда узнает, что объект его тихого и гневного обожания был женского пола? В последнее время он сильно бесился, понимая, что запал на парня. Собственно, пока Бьякуран не желал облегчать жизнь сопернику. Бьякуран точно знал: игра только начиналась, и в этой партии пешка дойдёт до конца доски и обратится в ферзя белого цвета.