Я больше не люблю тебя?

Небесная роскошь, сочетающая в себе все прелестные отблески лазурита и нескончаемый простор синевы; бездонный океан, мерцающий от теплых лучей палящего солнца, что содержит в себе сотни тайн и загадок, которые все-таки никогда не смогут узнать — все это состредоточено в его глазах. Всегда таких радостных и сияющих, в которых только и видно желание жить и стремление истребить все плохое в этом мире, помочь всем, кто нуждается в помощи. Такие великолепной красоты глаза мужчина видел только у одного человека — Минато Намикадзе, хотя все-таки у этого парня они куда светлее, еще не познавшие истинного горя и боли поражения перед боем с судьбой. Лучезарная улыбка, сияющая на его лице, всегда вселяла необъяснимый восторг и веру в светлое будущее. Одной улыбки хватало, чтобы понять «все будет хорошо, я знаю!» И этому просто не было смысла сопротивляться. Эта улыбка еще не познала того будущего, от которого Наруто пытался всех отгородить. Те дни, от которых каждый пришел бы в настоящий ужас. Но даже встав перед этим вселенским ужасом лицом к лицу, он смог противостоять ему с огнем в глазах. Кто бы подумал, что этот огонь останется только на мраморной поверхности, а реальный давно потух под тяжелыми посиневшими веками, которые способен открыть только Бог Смерти. -Сколько лет подряд я уже прихожу к твоей могиле? — сам себя спросил Хатаке, совершая очередной глоток спиртного, от которого он толком уже и не пьянел. -Года четыре…-сам себе ответил тот. Холодный порыв ветра пронесся около джонина, бешенной рысью ускользая далеко в деревню. Серое небо нагнетало на Коноху все сильнее, словно само вот-вот разревется от нескончаемого горя. -Хоть рядом с другом лежишь, -ухмыльнулся одними губами пепельноволосый, опустив руку на холодную землю, -а ведь у вас все также ничья, Саске. Он снова коснулся губами горлышка бутылки, однако этот глоток совершенно не лез в горло. Какаши вновь ощущает то чувство ноющей боли под грудью, застрявший ком в глотке и дрожь во всем теле. Кончики пальцев казались ледяными, а само тело горело, сгорало до тла. Ровно четыре года прошло с Четвертой Великой войны шиноби против ужаснейшего врага, несравнимого по силе ни с кем — Учихой Мадарой. Четыре года с победы над Кагуей Ооцуцуки. Четыре года на свете царствует мир между странами. И ровно четыре года назад Наруто Узумаки отпраздновал свои 16 лет. -С двадцатилетием тебя, Наруто, -снова улыбнулся Какаши, но уже более искренне и радушно, чем пару мгновений раннее. Какаши все ломал голову, отчего ему так тяжело забыть погибшего героя. Он пал с честью, как и многие другие забытые герои. Очень долго думал, пока не понял такой простой вещи, от которой даже плакать хочется. -Я больше не люблю тебя, -пронеслась одинокая фраза по ветру между остальными могилами пустынного кладбища, -но ты мне нужен.-вдогонку пролетела еще одна. -Я больше не влюблен в тебя…-затих Хатаке на мгновение, -я очарован. Твоим голосом, глазами, телом, характером.-все шептал шиноби, прикрыв покрасневшие веки, утопая в своих мечтах, где перед ним стоял тот самый мальчишка с широкой улыбкой. -Я ведь не люблю тебя? -спросил тот сдавленным голосом у этого ветра, у этих туч, у самого себя. Как многое он хотел сказать генину после окончания войны. Излить все чувства, о которых он молчал столь долго, что те накопились по самые гланды, отдавая тошнотворной приторностью. Какаши помнит тот момент, когда они стояли друг напротив друга, с какой привязанностью и счастьем Наруто смотрел уставшими глазами на учителя, ожидая услышать признание, о котором он сам так давно мечтал. -Я люблю тебя.-сказал Какаши, схватив блондина за ладони и поднеся их к губам. Желание растянуть это мгновение на века было превыше желания отдохнуть после сложнейших в его жизни боев. -Я могу ответить Вам чуть позже-даттебайо? -улыбнулся парень в тот момент, -я лишь закончу последнее свое сражение за эту войну и вернусь к Вам, чтобы объясниться в своих чувствах по-нормальному. Узумаки крепко обнял учителя, словно отдав последнее тепло своего сердца и направился к месту, где его ждал Саске. Тогда Хатаке видел Джинчуурики в последний раз. Это оказалось его последнее сражение не за эту войну, а за его жизнь. Ровным счетом, как и Учихи. Та минута, когда джонин увидел бездыханное окровавленное тело блондина, разорвала его изнутри на пополам. Невыносимая боль, от которой хотелось заорать, выплюнуть легкие от мощнейшего крика, скрылась за маской обычной тоски и печали за просто погибшего бывшего ученика. Слепая боль на секунду сменилась гневом. Какаши, потеряв самообладание, хотел уничтожить того, из-за которого глаза возлюбленного опустели и смотрели на серое, такое же как сейчас небо. Но вот проблема, Саске уже мертв. Техника Наруто убила Саске, а Саске, в отместку, убил Наруто. Вечное соперничество в итоге ни к чему не привело. Крик Сакуры и нескончаемая истерика лишь все больше разжигали этот огонь гнева, но тот смог с ним совладать. Пепельноволосому лишь оставалось стоять над телами учеников и, не проронив ни слезы, ожидать кого-то, кто сможет вернуть ребят обратно в деревню. Ведь Какаши не мог заставить себя взять на руки Наруто. Его руки буквально от одной мысли, что он почувствует холод, а не тепло, дарованное ему Наруто перед уходом, начинали дрожать. Ему было страшно осознать, что это не сон. До последнего мужчина надеялся, что все-таки именно сам находится в предсмертных агониях и просто видит бред умирающего разума. Да хоть пусть его четвертуют! Лишь бы Наруто оказался жив. -Я все-таки люблю тебя до сих пор.-просипел Какаши, прислоняя лоб к холодному мрамору, -и я все еще жду твоего ответа. Когда я его услышу?