Как могла я так запутаться,
Встретив твоего отца?
— Слышал вы вчера с моими ребятами устроили спектакль. — сцепив руки под подбородком в замок, вымолвил Мори и устремил заинтересованный взгляд на парнишку напротив. Немудрено, что, если бы не способность Рембо, весь изысканно обустроенный кабинет босса вместе с неудержимым рыжим эспером взлетели бы на воздух. — Ненадолго, кое-кто мне помешал. — окончание фразы Накахара с явной ноткой враждебности процедил сквозь зубы. Какая же досада! Если бы не то недоразумение, он бы ни в коем случае не стал сидеть здесь, точно разъярённый Цербер в позолоченных кандалах. — Что вы разнюхиваете об Арахабаки? Скрип отворившейся двери сопроводил гул размеренных шагов. Вошедшая фигура спокойно продефилировала к столу Огая. — Не уж-то тот суицидальный пацан? — откликнулся Чуя. — Да, да, я рад, что тебя как всегда переполняет энергия, но как видишь, я тяжело ранен, если ты этого не заметил. — Дазай повернулся, демонстративно выставляя повреждённую руку. У Накахары же сложилось впечатление, что этот придурок совершенно здоров. — Смотрю вы сумели поладить, а ведь и дня не прошло. — Мори хмыкнул, сосредотачивая внимание на Осаму, из уст которого незамедлительно последовало возмущённое «чего?!». Рыжий же ни слова не проронил, а только вдумчивее стал всматриваться в лицо мафиозного босса. Нездорово бледное, слегка утомлённое, хранящее в себе ещё тонны и тонны тайн. Только Чуя вновь смог глотнуть аромата уличной свободы, как вмиг же осознал, что вынужден быть с невыносимым Дазаем заодно. Разумеется, он мог противостоять Мори в его безрассудных, как показалось пареньку, решениях. Но как же всё-таки удивительно маняще выглядели коралловые, будто горящие в кромешной тьме глаза. Увидев их Накахара, казалось, уже и слова протеста не выговорит. Он словно не помнил сам себя, поддаваясь человеку, чьё лицо он уже никогда из своей памяти не выбросит. Исключено, что парень влюбился, смех, да и только! Либо же он просто старается всячески отвернуться от этого ранее невиданного чувства. Инстинктивно помотав головой, дабы отогнать идиотские мысли, рыжий, кажись, наконец понял, что бушующие гормоны дали о себе знать. — А ты сегодня поистине «многословен». Живой ещё? — громом средь ясного неба прозвенел громкий голос Осаму. Какой же он вездесущий. — Чу-уя, просни-ись! — Чего ты разорался? Сам же сказал, что я мешаю тебе дышать. — Накахара фыркнул, слегка смущённо скосив небесные глаза. — Ты так тихо шёл, что я подумал, что было бы очень не вовремя, если мой напарник потеряется средь бела дня. Представляешь, искали бы тебя всей мафией! — Дазай явно посмеивался над ним, хоть виду и не подавал, но от того не меньше бесил. — Ещё раз так пошутишь, и я разобью тебе нос, полоумный суицидник! — Чуя чуть было замахнулся, но вынужденный напарник как всегда без труда вывильнул, точно его и не замечая. Ужиться с таким будет непросто.Лишь одни черты его лица
В голове рисуются
* * *
В ушах отдавалось щёлканье игровых автоматов поблизости, пока повелитель гравитации полностью погружался в игру. А Осаму оказался увёртливым не только в жизни. — Давай же, ты не выиграешь, если собираешься только защищаться! — завопил рыжий, яростно стуча пальцами по гладкой поверхности кнопок. Ещё немного и Накахара их отдолбит. Как ни странно, проклятый Дазай одерживает победу, а на экране прямиком в лицо Чуи вылетают большие алые буквы «K.O.». Покрасневший то ли от стыда, то ли от обиды, он негодует только больше, ведь рыжеволосый взрывной эспер так обнадёжил себя неукоснительной победой. И эта самодовольная ухмылочка Дазая… Ух, если бы они не сидели в публичном месте, парнишка стёр бы её навсегда. — Видишь ли, нужно быть хитрым и расчётливым, а не только применять силу. — улыбается Осаму, еле сдерживая смех от поведения напарника. — Это я-то не хитрый?! Я не расчётливый?! Если не заберёшь свои слова назад, я оторву тебе голову! — обычно, когда говоришь грубость, в ответ, очевидно, ждёшь такой же грубости, но этот болван Дазай спокоен, как удав, и к тому же лыбится. — Ну-ну, если ты оторвёшь мне голову, кто-нибудь обязательно оповестит об этом Мори и… — не успел он договорить, как Чуя вновь нечленораздельно заверещал: — Да мне плевать на твоего Мори, он всё равно ничего мне не сделает! И откуда ему вообще до тебя есть дело? — Так ты что, совсем не заметил между нами родственности? Сходства может? — стоило Осаму вмешаться, как Чуя резко замолчал. На переваривание внезапной информации действительно уйдёт какое-то время, учитывая, что Накахара совсем об этом не подозревал. Теперь его странное влечение к боссу казалось ещё более неправильным. Да если Дазай узнает, а до него это дойдёт во мгновение, его же просто засмеют, от такого позора ещё долго не отмоешься. Он затих, после чего, осмелившись, выдал: — Лжёшь ты всё, не сдались вы мне оба. — опустив руки в карманы, рыжий спрятал голову в капюшоне, оставшись наедине со своими пугающими мыслями и страхами. Пускай, присоединившись к мафии, он станет полезной игрушкой в его босса. Но какое дело Огаю до него, неотёсанного мальчишки из Банды Овец, Чуи Накахары, который даже с собственными эмоциями совладать не в силах?Каждый разобраться должен сам,
Лучше нам не видеться.
* * *
Чуя снимает шляпу, аккуратно укладывая её на стеклянный столик, и глядит сквозь панорамные окна в даль: закатное солнце уже совсем окрасило небо Йокогамы в рдяные оттенки. Семь лет уж прошло с его первого визита сюда, а всё так и неизменно. Даже лицо Мори, сидящего подле него. Так и не скажешь, что мужчина стареет. Взяв полный бокал худой рукой, Накахара пригубил немного ароматного вина и удовлетворённо причмокнул. Чудесный дорогой напиток — идеальное дополнение угасающего дня. Встав с кресла, Огай кладёт руку на затылок Чуи, ощупывая бархатные волосы, а последний ластится, подобно прирученному коту. Не раздумывая, мужчина прильнул к его губам, отчётливо ощущая шелковистый, сладковатый привкус вина, так ему привычный. И пахнет Накахара так благостно, так хорошо, что босс и не думает отпускать, а только плотнее жмётся к нему. Руки рыжего, неприметно покоящиеся в карманах, теперь обвивают шею Мори. Чуя совсем разомлел: податливо приоткрыл рот и позволил Огаю полностью взять инициативу на себя. Теперь Дазай не будет над ним так безнаказанно смеяться (хотя, кого я обманываю), улыбаясь во все тридцать два зуба. Отныне он совсем не лидер беспризорников, называющих себя «Овцами», а верный пёс мафии, можно сказать, во всех смыслах близкий к её верхушке, преданный своему городу и своему боссу.Как могла я так запутаться,
Встретив твоего отца?
Лишь одни черты его лица
В голове рисуются.