Еще одна ночь

День такой жаркий, что кажется, еще немного и кожа на руках начнет воспламеняться под палящими лучами солнца. Только два состояния, которые я испытываю: мне хочется облиться холодной водой, и я обливаюсь холодной водой. Еще один город, еще один концерт, еще одна бурная ночь после него. Лондон, Прага, Будапешт, Берлин. Я уже давно забыл, где я. Где все начиналось и где все закончится. Я потерялся в пространстве и времени. Алкоголь. Много алкоголя. Моя одежда, волосы, я сам, Грэм Коксон — все пахнет травой и табаком. Музыка. Она повсюду. Она внутри меня. Но токсичных веществ во мне все же больше. Тысячи людей смотрят на меня. Я на сцене. Если быть точным, на сцене только мое физическое воплощение, мои мысли сейчас где-то в параллельной реальности. Пальцы касаются струн, нота за нотой. Я отдал гитару в их полное распоряжение. Кровь — электрический ток по раскаленным проводам. Я максимально напряжен, и я абсолютно расслаблен. Это потрясающе! Моя голова кружится, или это вселенная вращается вокруг меня? Последняя песня. Как же я люблю петь «Popscene»! Я сношу микрофонную стойку, усилитель, барабанную установку. Держу курс на Грэма Коксона. По пути разрушаю что-то еще, случайно зацепив провод ногой. Прыгаю на своего обожаемого гитариста, чуть не сбив его с ног. Нас заносит в сторону. Кажется, кружится все-таки голова. — Спасибо! Хорошей ночи! — Кто-то прощается со зрителями. Возможно, это был я. *** Блаженная прохлада! Здесь все оживает только после полуночи. Я выхожу из своей палатки, которая также является спальней, гримерной, баром, рабочим кабинетом и конференц-залом. — Захвати там виски. — Доносится из палатки. — Коксон, ты и так уже невменяем. — Поэтому лучше захвати два. — Обойдешься! Я просто вышел насладиться прохладой, более свежим воздухом и, быть может, парочкой коктейлей в баре неподалеку. Жизнь, однако, прекрасна! Хоть ее визуальная составляющая сейчас немного расплывается под влиянием веществ, принятых мною сегодня в весьма значительных количествах. Ну и ладно! Я чувствую все гораздо острее. Как будто у меня не пять чувств, а намного-намного больше. Фантастика! — Эй осторожно. — Меня заносит на случайного человека, проходящего мимо. — Блять, Албарн?! Ты, как всегда, путаешься под ногами! Это был младшенький Галлахер. — Раз такой услужливый. Мне нужен человек, который будет приносить мне пиво...Хотя, нет. Это слишком сложно для тебя, ты и тут облажаешься! Почему именно в эту минуту, именно он оказался тут. Лиам был последним, кого я сейчас хотел встретить. — Слушай, я не хочу тебя видеть. Дай пройти. Это был бы не Галлахер, если бы вот так просто оставил меня в покое, не издевавшись. — Дэймон, я не держу на тебя зла. Я, наоборот, готов укрепить нашу дружбу. — Он, соблазнительно заигрывая, приподнимает одну бровь. Если быть точным — бровь у него всего одна, и он приподнимает ее левую часть. О боже, он пьян и накурен еще больше, чем я. — Черт, что ты несешь? И тут начинается самое интересное. Лиам приближается ко мне на совсем недопустимое расстояние. Он кладет руку мне на спину. — Дэймон, только не говори, что ты ни разу не думал об этом. Я тупо смотрю на него. Но это конечно же не может быть то, о чем я думаю прямо сейчас. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Его рука нагло приподнимает край мой футболки. И вот она уже касается кожи на моей спине. Моя заторможенная реакция препятствует своевременному проникновению этой информации в мозг. Рука Галлахера поднимается выше вдоль позвоночника. — Не все же время трахать только своего гитариста. Все мое тело напрягается. Я плохо соображаю. Во мне всегда два Деймона: Деймон-здравый смысл и Деймон-тайное желание. Деймон-здравый смысл сейчас не может контролировать ситуацию, он жутко пьян. Поэтому Деймон-тайное желание с удовольствием берет командование на себя. Ответным жестом я даю свое согласие на это безумие. Одним движением брови я ставлю свою подпись в контракте с дьяволом. И вот мы уже быстрым шагом, на сколько это возможно в нашем состоянии, направляемся к палатке Лиама. Внутри темно. Это все что я могу сказать об этом месте. — Не волнуйся, мы одни. А потом он резко прижимает меня спиной к стене. Он крепко держит мои запястья, не давая шанса вырваться. Он касается моих ключиц, шеи, щеки. Это приятнее, чем я мог предполагать. Он теснее прижимается ко мне. Его напряженные бедра, таз, часто поднимающаяся и опускающаяся грудная клетка. Нам нужно срочно избавиться от этого тактильного посредника в виде одежды. Приятное возбуждение усиливается. Я не могу контролировать себя. Я хочу продолжения. Деймон-тайное желание ликует. Я попытался освободить руки и мне это удалось. Я беру инициативу на себя. Его губы кажутся мне невероятно соблазнительными в этот момент. Я не отказываю себе в удовольствии поцеловать их. Они горячие и влажные. Кажется, я слишком увлекся. Я чувствую, что Лиам немного расслабляется. Но через несколько секунд он отворачивается от меня. — Кончай прелюдии, я тебе не Джастин Фришманн. — Упоминание этого имени острее лезвия для бритья. Я опомниться не успел, как моя футболка оказалась на полу вслед за рубашкой Лиама. Я слышу звук расстегивающейся молнии на моих штанах и наше частое дыхание. Он тянет меня за собой, а мне ничего не остается, как поддаваться ему. Вертикальная плоскость сменяется горизонтальной. — Разминка окончена, переходим к основным упражнениям. Это абсурд. Но моя жизнь уже давно вышла за все возможные рамки и границы. В его взгляде отражается мое собственное похотливое желание. Совесть, ты простишь мне эту порочную слабость? — Моя голубоглазая принцесса, я жду! — В моих руках оказывается тюбик геля с небезызвестными свойствами. — Я не твоя проститутка, Галлахер! Я поворачиваюсь спиной. В этом спектакле я играю впервые. «Только сегодня! Встречайте! В главных ролях: брутальный мачо — Лиам Галлахер и развратная шлюха — Дэймон Албарн». Его руки на моих ягодицах. Здесь, как в футболе, важна тактика. А Лиам опытный игрок. Резкая боль. Я хватаю зубами хлопковую ткань простыни, чтобы не орать. Может в этом и есть вся суть? Рабское подчинение. Я чувствую его. С каждой секундой все сильнее. А потом боль проходит. Становится хорошо. Я снова могу ощущать все тело, а не только ту его часть, которой сейчас распоряжается Галлахер. Он гладит меня по спине. Я не ожидал от него такой…нежности? То, что сейчас происходит не значит абсолютно ничего. Просто наш мысленный эксперимент получил практическое воплощение. Крепкие руки на моей спине сильнее прижимают меня к постели. Я запретил себе любить по-настоящему. Все, что я чувствовал было разрушено, уничтожено, разбито. Рано или поздно. Я больше не хочу быть жертвой собственных планов и убеждений. Истинного больше нет. Только фальшивое, только искусственное. Только то, что не сможет причинить мне боль. Жажда нового дерзкого эксперимента, нового развратного опыта, нового подобия прежних эмоций. Все больше и больше. Вот почему я здесь. Это хуже любого наркотика. Частые короткие глотки воздуха, вместо глубокого вдоха. Я уткнулся в мягкий хлопок лицом. Я закрываю глаза. Мои зрачки закатываются наверх, едва не сделав полное сальто. Последняя секунда этого действа бесценна. Выдох. Было бы глупо отрицать. Мне понравилось! Тишину наполняет наше тяжелое дыхание. Я ловлю себя на мысли, что это не могла быть случайность. Лунный свет, проникая через узкую щель, отражается в холодных голубых глазах Лиама, он отражается в моих глазах — таких же. Мы разные, и в то же время мы так похожи. Два самовлюбленных эгоиста. Я, наверное, сошел с ума, но я чувствую между нами определенную ментальную связь. *** Пара минут до начала второго тайма. Команды соперников меняются местами. Я отомщу за все! Темно. Мне приходится полагаться только на свои ощущения. У него сильные широкие плечи. Я исследую рельеф его напряженных мышц. Такое захватывающее путешествие! Эту часть нельзя убирать из сценария! — Блять, ну что ты там?! Забыл, что куда вставлять? Я больше ни о чем не задумываюсь. Еще одно мгновение сладостного ожидания, и я выражаю всю свою признательность ответным визитом. Плавное погружение. Я не позволю себе упустить ни секунды. Лиам выкрикивает что-то несвязное. Вот оно величайшее покорение в истории человечества, а не Америка, и даже не космос. Я ускоряю темп, азарт опьяняет! Я чувствую свое превосходство. Удовлетворение собственного эго — для нас обоих это так важно. Секс такая же власть над людьми, как деньги, наркотики или оружие. Ты либо всю жизнь являешься узником своих желаний, либо однажды срываешь запретный плод, не думая о последствиях. Все мышцы напряжены до предела. Мое давление повышается. Все звуки слышатся отдалено, словно я под водой. Внешний мир окончательно перестает существовать. Стрелка на моей шкале сексуального барометра уверенно преодолевает отметку «прекрасно», она движется в отметке «охуенно». Кульминация этого шоу - блаженная эйфория. Это так аморально! Это так божественно! *** Приятная слабость по всему телу. Завтра я буду убеждать себя, что это был сон. Будет забавно, если об этом узнают в сми. Да ведь никто не поверит. Я сам не верю! Мы лежим на полу на расстоянии метра друг от друга и курим. В голове пустота. Словно ничего и не было. Все мои мысли, все внимание сконцентрировано на облачках дыма, выдыхаемых моими легкими. Они эфемерно меняют свои очертания, а потом растворяются в воздухе. Начинается рассвет. Мне хочется одного — окончательно напиться и забыть все случившееся. Резкая усталость. Я не спал всю ночь. Трудно сфокусировать взгляд на чем-либо. Неимоверным усилием я заставил себя пошевелиться. Ползком я исследую пол палатки в поисках своей одежды. Футболка. Я потратил 10 минут, чтобы надеть ее и потом выяснить, что забыл вывернуть на лицевую сторону. И так сойдет. Скажите спасибо, что не голый. Штаны в противоположном углу. Я стратегически преследую их, и наконец атакую. На мне только один носок. И самое правильное решение — вовсе избавится от него. Осталось самое сложное — шнурки. Финальный босс намного сильнее меня. Я сдаюсь, и просто засовываю половину ступни в кроссовки. Пошатываясь, иду к выходу. Меня ужасно тошнит, хочу опереться на что-то. Оборачиваюсь напоследок. Ты скажешь мне хоть слово на прощание? — Ты неплохо играл сегодня. — Галлахер позволял мне интерпретировать эту фразу в любом контексте. Мне показалось, или его слова действительно звучали искренне, без обычного надменного пафоса и издевки? Представляю, с каким трудом ему дался этот комплимент. Я покидаю это место, ничего не сказав. Холод рассвета. Меня бросает в дрожь. Тихо. Слышно только мои шаги и отдаленные пьяные разговоры людей. Хотелось скорее прийти к себе и заснуть. Я покупаю бутылку виски и выпиваю ее по дороге. Захожу к себе. — Черт, где тебя носит? — Меня встречают претензии Грэма Коксона. — В баре задержался. — Завтра все что угодно, а сейчас только отстаньте от меня. — Оно видно. Кроссовок, тоже в баре обменял? Я смотрю на свои ноги. — Фак. На мне один белый кроссовок — мой, а другой черный — Галлахера. Надо же было так умудриться! Хотя, если честно, мне уже абсолютно не важно. Я засыпаю, растянувшись на кровати.