Секрет

Вампир и охотник — секрет на двоих. Грязный, порочный, ненормальный, но сладостно блаженный. Каждую ночь палящие воспоминания приходят в холоде чёрного шёлка. Эти плавные изгибы, алеющие следы на алебастровой шее, смоляные волосы, мокнущие от вожделения, огненные вздохи и томные холодные глаза, сверкающие как два топаза в темноте закрытой комнаты. Нет ничего слаще ангела, познавшего блуд. Рассудок плывёт от тягучих чувств и ощущений, от манящей близости и теплоты свежей крови на языке. Ангел оказался настоящим дьяволом, змеем искусителем с греховным плодом на линии губ. Падение неизбежно, но так желаемо. Два заклятых врага, настоящие монстры второго мира разделяют бокал карминовой страсти на двоих. Дорогие атласные одеяния разорваны и раскиданы по комнате воздушными клочьями, постель жалобно воет под тяжестью двух сплетенных тел. Балдахин опущен, терпкий запах крови опадает липкими пятнами на тонкую ткань простыни, опьяняя разум, заставляя раз за разом впиваться в мягкую кожу клыками, словно ядовитыми иглами, прожигающими всё нутро белоснежной болью. Россыпь чёрных бутонов на спине и глубоко-красные линии на плечах, молочно-белые капли и учащенное дыхание полной грудью. Страстная жгучая ненависть вновь возвратилась в свои владения. Щелчок зажигалки, и едкий сигарный дым заполняет лёгкие своей горечью. Серое облако нависает сверху, осыпаясь белым пеплом и раздражая чувствительное обоняние зверя, балдахин давно поднят, а серебряный клинок под подушкой ждёт своего предзнаменованного часа.  — У тебя голубые глаза, — произносится вдруг. Мужчина вновь затягивается и медленно тянется к ножу, спрятанному подле руки в бархате одеял. Второй, замечая легкие и ненавязчивые движения, только хмыкает и продолжает спокойно, мурлыча вполголоса. — Словно лёд, — поворачивается набок и смотрит глаза в глаза, тяжело и душащее, как хищник, гипнотизируя и западая в разум запретным пятном не омываемого греха, — это цвет ненависти, ягненок.  — Если скажешь, что растопишь его, я вскрою твою глотку и спущу прах по дренажу, — вытаскивает кинжал и легко подносит к шее без всякого сопротивления, прямо к сонной артерии, когда-то бившейся вишневым ихором. Бледная кожа под серебром лезвия покрывается черными волдырями, наполненными темной кровью некогда павшего пастыря. Вампир тихо смеётся злобным оскалом, приближая лицо к чужому непонимающему, опаляя кровоточащие губы морозным дыханием. Голос становится ниже, угрожающим, рычащим, а в глазах плещется алое безумие вперемешку с охотничьим азартом. Тихие слова разрезают нависшую над комнатой тишиной:  — Я превращу этот кусочек льда в настоящий айсберг.