Пятнадцатая.

У меня для вас новость. Не очень хорошая. Продолжения не будет аж до 18 ноября. И это не из-за оценок (авторша их исправила, всё окей). Авторша сломала руку. Правую. И текст набирать ей очень сложно одной рукой ._. Я планировала писать продолжение уже сегодня, но теперь не смогу. А пока - котиков вам. И недописанная глава ._. Время имеет свойство меняться. Оно течет вне зависимости от нашего желания. И чем меньше хочется, чтобы какое-то событие произошло, тем быстрее время к нему бежит. И неважно, хочешь ты этого или нет, но время никогда не станет тебя слушать. Оно слишком гордое. Сегодня вечером я вылетаю в Германию. Я сложила небольшой чемоданчик с одеждой (Бьянки великодушно отдала мне несколько платьев, хотя они были…Ну, в-общем, с вырезом, причём таким солидным), который прикупила, когда мы ходили гулять с Ямамото. Из денег осталось всего ничего, но хватит на более скромную одежду и хватит на поход в парикмахерскую. На часах прозвенел полдень. Мы вылетаем в восемь вечера и прямым рейсом до Берлина. Я не была в Берлине уже 9 месяцев. За месяц до дня рождения брата, мы перебрались в Италию, но не в Палермо, а в другой город. Честно сказать, не помню названия. Там меня сразу взяли на работу в полицейский участок (точнее, меня туда перевели). Но я проработала там месяц. А потом восемь месяцев духоты и мучений. Надев белое болеро, я взглянула мельком на себя в зеркало. Легкое красное платье выглядело довольно неплохо. Легонько постукивали туфли. И напоследок глянула на шею. Неожиданно я заметила что-то необычное – шея с левой стороны была черная, как будто тату. Подняв свои отросшие волосы, я ошарашено уставилась на черное место. На лбу появилась морщинка напряжения. На шее виднелось тату. Черная цифра пятнадцать. И штрих-код. Как у товара. Неужели эти подонки сделали это тату, когда я спала. Сглотнув, тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь – не смертельно. Но теперь все будут тыкать на шею. - Эли, ты готова? – зашел брат. Он изменился за всё время заточения очень сильно. Он как будто стал очень старым. Его улыбка стала пустой или ледяной, только мне он улыбался слабой теплой улыбкой. Стал сутулиться, нередко смотрит исподлобья. А в его красивых и добрых глазах сейчас читалась пустота. - Брат, у тебя нет тату с цифрой? – озадачено подошла к нему я. Он поспешил отвести взгляд и прикрыл рукой шею. В том же месте, где должно быть тату. - Не понимаю, о чём ты, - уклончиво ответил брат. Я слегка разозлилась. - Не вешай мне лапшу на уши, Кайден Питер Шварц! – воскликнула я и с силой убрала его руку. На шее действительно было тату… С цифрой четыре. - Четыре… Ты был тем самым четвёртым? – с ужасом произнесла я. Сердце сжалось от раздирающего чувства вины. Четвертый – подопытный, на котором испытывали самый страшный вирус в Нью Лайв – Серебряная Оспа. В повседневности это обычный грипп, но людей не могут вылечить и потом умирают. Сейчас ученые стараются полностью его ликвидировать, но Оспа с каждым годом становится всё сильнее. - Не нужно меня жалеть, сис, - холодно сказал брат. На секунду его голубые глаза стали настолько холодными, что я поежилась, а улыбка потухла. Но он сразу же улыбнулся и похлопал меня по плечу. - Но брат… - Не нужно, - перебил меня Кайден, обняв за шею, как старый друг. Через секунду, в коридоре, он уже пытался меня рассмешить. И невольно забыла об этом разговоре. - Это ваши немецкие разговоры слышал весь особняк? – грозно спросил Гокудера. Мы встретили его в холле. Он стоял и разговаривал с Бьянки. Но стоило нам появится, как он тут же отвлекся на нас. - Ты слышал? Кто-то что сказал?* - громче обычного сказала я, широко улыбаясь. - А, это какой-то супер болтливый Хранитель,* - беспечно ответил брат. За месяц, что я лежала в больнице, брат успел со всеми познакомиться. И да, как вы поняли, мой брат почти сразу пришёл в норму. Я даже сама не понимаю почему. Когда завожу разговор, Кайден уклончиво переходит в другую тему. Да, я знаю, что вы думаете. Я видела его в день уничтожения базы здесь, в Италии. Но не уверена до конца, что это был именно он. Но я не могла перепутать! Ни в коем случае! - Говорите по-японски, - прошипел Гокудера. Я громко засмеялась. - Извините, старик, мы не хотели оскорбить вашу старческую натуру, - со смехом сказала я. Брат стоял чуть позади и уже минут пять заливался смехом. - Мне всего 24, - оскорблено ответил Ураган, - А вам бы пора вести себя взрослее. - Ладно-ладно, хорошо начал грузить, - отмахнулась я. Терпеть не могу нравоучения о теме взросления, - Тем более детям по натуре легче попасть в Рай. Повисла натянутая тишина. Брат перестал смеяться и посмотрел на меня со скептицизмом. Ураган невольно усмехнулся. - Что? Что такого? – с удивлением спросила я. - Ты слишком сильно напоминаешь 20-летнего Ямамото, - протянула Бьянки, - Он тоже говорил наивные вещи в этом возрасте. - До этого был придурком, таким и остался, - фыркнул Гокудера и поспешил удалиться. Я с вопросом проводила его взглядом. - Не обращайте внимания на него, - с улыбкой сказала Бьянки. Она мне напоминала кого-то, как и Гокудера, но кого… Не помню, - У него с Ямамото давняя история соперничества. - Соперничества? Они выглядят как лучшие друзья, - с удивлением сказала я. За месяц я поняла по рассказам врачей, что Ураган, Небо и Дождь – лучшие друзья ещё со школьной скамьи. Когда Тсунаеши стал боссом, Гокудера и Ямамото стали его главной силой и поддержкой. Никогда ещё такие противоположные стихии не работали вместе. - Они постоянно соревновались в праве называться Правой Рукой Дечимо. Пока… А, неважно. Бьянки тоже поспешила удалиться. Мы с братом переглянулись. В его взгляде тоже читалась заинтересованность и любопытство. Пожав синхронно плечами, мы направились к выходу. В шесть часов вечера мы уже находились в аэропорту. Народу было не так много, как впрочем и всегда. Мы собрались у пункта регистрации. Я с негодованием спорила с Гокудерой об очередной мелкой вещи. Ямамото стоял чуть позади и пытался нас успокоить. Тсуна уже, похоже, привык к нашим разборкам ( Десятый попросил меня называть не Тсунаеши, а Тсуной, так как считает меня своим другом). Кайден с увлечением разглядывал девушек, стоящих чуть поодаль от нас. - Начинается регистрация на рейс Палермо-Берлин. Просим пассажиров пройти к пункту регистрации и пройти на борт. Мы с Гокудерой вмиг заткнулись. Взялись за чемоданы и направились к регистрации. Она прошла очень быстро. - Обязательно свяжитесь в Берлине с Юни, она даст вам адрес своего штаба, - сообщил Тсуна, когда мы уже почти скрылись из его виду. Ямамото широко улыбнулся и помахал ему рукой. И когда-то я боялась самолетов. Панически. Но сейчас страх улетучился. На его место пришёл новый страх. Страх вернуться туда. В то место, где всё это началось. Интересно, сколько времени мне понадобиться на то, чтобы справиться с ним? Нисколько. Потому что его не излечить.