(не)Холодный дождь

      — Вау! — Ямагучи, остановившись посреди дороги, повернулась и раскинула руки, улыбаясь. Лёгкий ветерок взъерошил чуть вьющиеся прядки на затылке, веял прохладой и лёгким ароматом полевых цветов. — Тут очень красиво! Давай на следующих выходных выберемся из города на пикник, а?       Рядом с ней остановилась Тсукишима, щурясь на небо. Солнце пусть и не было ослепляющим и ярким, но блики, что оно бросало на очки, невероятно раздражали и жгли глаза. Думалось, что от этого она ослепнет быстрее, чем от позднего сидения за ноутбуком — и тогда она справедливо скажет «ты был не прав» доставучему одногруппнику.       — Да, красивое место. Но давай поторопимся — не нравятся мне те тучи на горизонте, — она махнула рукой в сторону, противоположную от солнца — всю эту часть занимали серые тучи, которые казались совершенно безвинными, но кто их знает.       Ямагучи кивнула, подтянув сумку с вещами на плечах, и пошла вперёд вместе с ней, на ходу достала телефон включила камеру. Нечасто они проходили в этом месте пешком — обычно предпочитали синкасет. Кто ж знал, что по пути возникнут непредвиденные поломки, и до ближайшей станции придётся добираться своим ходом?       Во время каникул девушки договорились наведаться в гости к семье Тсукишимы — в жизни отдельно есть свои прелести и чувство самостоятельности, но заявиться в гости, поесть самую вкусную выпечку (при этом самим не готовя) и просто спокойно пообщаться и поделиться новостями тоже не могло не радовать. Ямагучи всегда выкраивала время, чтобы съездить к себе домой, и постоянно сетовала, что Тсукишима похоронила себя в дипломной работе и тратила на неё буквально всю себя (было слишком много шуток, что Тадаши уже начинает ревновать её к этой работе).       И вот, когда они выбрались в гости и отлично провели два выходных, окружённые заботой Тсукишимы-сан, обратная дорога подсунула им неприятную пакость в виде стремительно портящейся погоды, ещё пяти километров до дома и неизвестно сколько — до станции. И что самое неприятное — кратчайший путь, который они выбрали, шёл через окраину парка, где негде было укрыться. Гадство.       — Но согласись — это лучше, чем провести заслуженный отдых за дипломом, — Ямагучи взвалила на себя всю еду, что им с торжественной фразой «совсем изголодаете, а так и домашнее всё, и готовить некоторое время не понадобится» вручила заботливая мама, и то и дело снова и снова подтягивала лямки рюкзака, которые грозили предать её в этой нелёгкой миссии. — Развеялась, запаслась новыми силами, с мамой и Акитеру-саном увиделась.       — И выслушала новое собрание шуточек про динозавров, как же я без них-то жила, — Кей закатила глаза, рассыпаясь в беззлобном сарказме. С самого начала, как она уведомила семью, куда она собралась поступать, брата было буквально не заткнуть. Спасало только расстояние.       Тадаши, покосившись на неё, рассмеялась. Пик юмора Акитеру произошёл прошлым вечером, когда он составил на уснувшую за просмотром передачи сестру невесть откуда взявшиеся игрушки и фигурки динозавров, позвал всех в гостиную и торжественно заявил, что теперь она «подыскопаемое». Шутка вышла странная, но разбудила девушку смеющаяся до икоты Ямагучи (чем, вероятно, облегчила участь Акитеру, которого не стали слишком сильно избивать диванной подушкой).       На самом деле, Кей любила приезжать домой. Вдвойне любила, если с ней была Тадаши, которую все в семье обожали.       Но кое-кому не стоит знать об этом.       На руку упала пара капель, и не успели девушки ничего понять, как по макушкам и асфальту под ногами забарабанили мелкие капли. Ледяные капли вызвали мурашки и почти моментальную дрожь. Тучи ещё даже не заняли большую часть неба, но они надвигались — грибной дождь грозил перерасти в полноценный ливень.       — Тсукки, давай сюда, — схватив девушку за руку, Ямагучи сошла с тротуара и потащила её к растущим неподалёку деревьям, где под кроной можно было ненадолго укрыться. — Давай такси вызовем, пешком мы вряд ли дойдём сухими. А мне заболеть не хочется, к примеру. Тебе хочется?       — Ну, если из-за этого я не буду сдавать зачёт по истории… — задумчиво протянула Кей и рассмеялась, когда по спине прилетел несильный удар. — Шучу-шучу.       В конторе сказали, что такси скоро прибудет, и парочке ничего не оставалось, кроме как ждать. Ямагучи присела на корточки, поставив рядом сумку, а Тсукишима опёрлась спиной об ствол. Старая кора неприятно ощущалась шершавыми неровностями, но уж лучше так. Капли стали сильнее стучать по листьям, создавая сильный шум, и скоро среди травы проглядывались скапливающиеся лужи. Небо окончательно посерело.       — Эх, не так я думала провести этот день, — шорох листьев заглушил вздох, и Кей прикрыла глаза, мысленно растворялась в этом шуме. Успокаивало. Она будто рассыпалась на молекулы и атомы, теряясь среди перешёптываний листвы, звуков нарастающего ливня и приглушённого гула трассы, хотя они были от неё в нескольких метрах. Было чувство, что они заблудились в лесу.       Рядом зашевелилась Ямагучи, поднимаясь на ноги. Даже с закрытыми глазами чувствовался её заинтересованный взгляд.       — А как ты хотела его провести? У тебя были планы? — пресекая дальнейшие слова девушки, она тут же протараторила: — Доделать седьмой раздел основной части диплома не считается.       Кей, вздохнув, с наигранным возмущением посмотрела в её сторону.       — Как ты могла подумать, что я буду делать именно это?!       — Это ведь было очевидно. Я угадала, да?       — А вот и нет, — объятия с Ямагучи всегда заставляли сердце девушки биться на пару ударов быстрее обычного ритма. В отличие т многих друзей и знакомых, Тсукишима не любила тесный тактильный контакт с людьми — особенно когда толкались, закидывали руки на плечи, прилипали, обвивали руками вокруг талии. Пожали руки при встрече — и хватит с них.       Тадаши была исключением из этого правила. Она вообще была исключением из всех правил Кей: ей позволялось всё то, за что девушка цыкала на посторонних. Ей позволялось обнимать её без спроса разрешения, одолжить ручку на лекциях, попробовать кофе в стаканчике из ближайшей от универа кофейни, сесть слишком близко, в порыве эмоций дать «пять».       Просто она была особенной.       Тадаши погладила подругу по волосам — влажные от сырости воздуха и где-то затерялась пара дождевых капель — и крепко, но в это же время и мягко обняла. На мгновение показалось, что дождя словно не было. Лишь согревающее тепло родных рук, смутное ощущение чужого сердцебиения возле открытого участка шеи, запах лавандового геля, который стоял в комнате Тсукишимы на случай её приезда, щекочущие пёрышки-прядки волос, которые вода лишь заставила топорщиться из причёски.       — Так какие у тебя были планы, Тсукки?       И голос, словно пропитанный солнцем, теплом и полянами с цветами.       — Хотела приехать к нам в квартиру, сходить за едой в мак на углу и устроить марафон фильмов. Сегодня никакой учёбы, раз в году можно позволить себе.       — Отличные планы были бы, — тёплая ладонь снова опустилась на волосы на затылке, перебирая тяжёлые пряди. — Длинный марафон бы не получился. Как насчёт «Пиратов»? На оставшуюся половину дня как раз хватит.       Тсукишима улыбнулась, спрятав лицо за плечом девушки. Кто бы сомневался.       — Только если ты будешь смотреть со мной. В чём тогда прелесть этого дня, если ты решишь заняться своими проводами и аккумуляторами?       — Не сегодня точно, — Ямагучи рассмеялась, но потом резко замолчала. Кей почувствовала, как она неловко переминается с ноги на ногу: — Погоди, неужели ты помнишь…       — Назови мне хотя бы один раз, когда я забыла.       Когда они были в средней школе, Тадаши в один из дней — это была среда, и у Тсукишимы было отвратное настроение из-за сложного задания по литературе — сказала, что ровно два года назад она защитила её от задиристых девчонок на той площадке. Удивительно, что она даже дату запомнила — сама Кей забыла об этом. Но благодаря этому замечанию она стала отмечать это число маленькой звёздочкой на настенном календаре.       Негласно этот день для девушек стал особенным — их знакомство, хоть и при неприятных обстоятельствах. Потом — это точно совпадение или же судьба, но Тсукишима говорила, что всё было спланировано — в старшей школе в этот день они решились признаться друг другу. Дата стала двойной и очень значимой — такую забыть даже если захочется, не получится.       Кей считала года и всё больше поражалась, как они до сих пор не разбежались и с детства вместе. И если раньше Ямагучи была привязана к ней только из-за того нелепого «спасения», то потом они стали не разлей вода. Уже через три года они начали ссориться по мелочам, но обязательно мирились; через четыре года с Тсукишимой стал общаться больше ребят, заметив, что она не такая уж и отстранённая; через пять лет Ямагучи стала подражать подруге и закатывала глаза в точности, как она; через девять лет они обе загорелись волейболом и не давали друг другу послаблений; через одиннадцать лет Кей в шутку дразнила Ямагучи, что её совсем не узнать — девушка была не тем запуганным плачущим ребёнком, которого легко можно обидеть.       И вот уже идёт восемнадцатый год, а они всё также рядом. Удивительное число, словно вся жизнь.       Ладонь с головы переместилась на лопатки, и Тсукишиму сдавили в объятиях. Никто бы не подумал, но Ямагучи была сильной. Сильной вдвойне, когда дарила кому-то (Тсукишиме) свою любовь.       — Тсукки, я тебя обожаю!       — Да-да, я знаю, — очки сползли на кончик носа, мешая нормально видеть, но сейчас было всё равно. Казалось, даже прохлада дождя отступила, не выдержав того лучистого счастья, что ощутимыми волнами исходили от них. Его невозможно было не чувствовать — Кей казалось, будто они сейчас стали двумя электроактивными частицами и нарушали законы физики: от них исходили протоны мягкого тёплого счастья, но в эпицентре не было ни одного отрицательного элемента.       Хотя, вполне возможно, что это всё дело рук Ямагучи: она чудесным образом любые недостатки Тсукишимы превращала в достоинства. Да и сама она казалась идеальной — и кто не согласен, тому будет всё доходчиво объяснено лично Кеем.       Влажные, но всё равно тёплые ладони легли на щёки, и в медовые, загороженные от мира стёклами очков глаза заглянули согревающие карие.       — У меня самая лучшая девушка в мире.       — Могу сказать то же самое.       — Но моя девушка лучше всё равно лучше!       — Заткнись, Ямагучи.       В голосе — только тепло и все эмоции, которые другие люди просто не могут соотнести с подобной фразой.       — Прости, Тсукки.       В голосе — ни одной толики извинения и чувство полной уверенности.