Фу, противные...

Что может быть сложнее, чем пытаться написать историю про реального человека? То есть, попытаться описать человека именно таким, какой он есть на самом деле, если ты, считай, почти ничего о нем не знаешь, но абсолютно точно уверен, что он твое творение прочтет… Как описать человека так, чтобы он узнал себя в твоих строках и не хмурил брови, читая, а когда закончит, чтобы не дулся и не чувствовал разочарования…? Никогда не думала, что это так трудно! Битый час любуюсь пустой страницей нового документа, так смело созданного на рабочем столе достаточное количество времени назад. Надоело уже писать и стирать, а потом писать снова и заново стирать, кусая губы в недовольстве и разочаровании. Так и знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! Зачем вообще взялась писать?! Черная полоска все продолжает мигать в самом начале первой строки, чем ужасно раздражает, так что мне не удается сдержать тяжелый измученный вздох и не психануть, нервно закрывая крышку ноутбука. Бесит. Почему ничего не получается? Несколько минут, в которые я старательно собираю мысли по крупицам в одно целое, нечто оформленное, что можно в конечном итоге вылить на бумагу хоть как-нибудь, чтобы одна доставучая дамочка успокоилась, увидев про себя работу, и перестала закидывать многочисленными расспросами о том, когда она выйдет. Мне не нужно многое, напишу хоть что-нибудь, все равно даже если постараюсь, выйдет так себе… так бесит, что всегда получается только ужасные наборы слов, ничего стоящего, сколько бы ни старалась и не стирала, лучше не становится. Устала уже сочинять глупые истории, чтобы странные люди, которые бродят по моей странице в инстраграме, продолжали лайкать их и нахваливать в комментариях. Особенно одна приставучая особа, сколько бы не говорила ей, что моя писанина ничего не стоит и нравится только людям, лишенным вкуса, она продолжает утверждать обратное и заставлять своих читателей обращать внимание на новые посты, над которыми я так долго трудилась, чтобы в итоге самостоятельно раскритиковать их. Устала… — Чтобы я еще хоть раз взялась писать что-то…! — бурчу под нос, снова открывая ноутбук и начиная сначала, попутно обещая себе, что эта работа станет самой последней, и за другие я не возьмусь. Не мое это — писать, не мое. Я пыталась, но не получилось. Хватит. Пора остановиться. Совсем не знаю, как начать, наверное, стоит описать ее для начала, так ведь? Но как описать человека, которого не видел ни разу, чей голос слышал только через динамики телефона, а эмоции приходится угадывать по ничего не говорящим смайликам в скудной переписке? Даже если переписка ведется каждый день, этого мало, чтобы описать человека на страницах работы про него… — Ну, да, если бы она услышала, что я назвала нашу переписку скудной, она бы убила меня, или, как минимум, сказала бы свое коронное «фу, противная»… — я спародировала манеру общения подруги, начиная свой небольшой рассказ про нее и ее ненаглядного, хотя не подозревала даже, насколько похоже у меня получилось. — Господи, она, наверное, правда думает, что это звучит круто… стоит сказать ей, что это не так? Она ведь старше… вроде. Почему постоянно ведет себя как ребенок? Задумавшись о том, насколько девушка, живущая в тысячах километров отсюда, странная, я не заметила, как история, над которой я работала, плавно перетекала с одной страницы на другую, как и не заметила того, что входная дверь открылась, чтобы через секунду закрыться, как кто-то разулся в прихожей и как медленно прошел в гостиную, останавливаясь за моей спиной. — Я дома. — отчитался Джин, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, но я не была согласна на такое приветствие после долгого дня разлуки. Голова поворачивается в сторону, а губы улыбаются, встречая пухлые губы моего парня на половине пути. Тело тут же млеет, а душа рассыпается на тысячи частичек, которые только Ким Сокджин сможет собрать в одно целое, чтобы тут же рассыпать их заново. Я так скучала… коснувшись моих губ мягким поцелуем, парень вздохнул, слабо улыбаясь в мои уста, и коснулся ладонями лица, обнимая его с такой нежностью, с какой умеют только его руки. Губы не спеша перебирают мои, рассказывая, как тяжело сложился день и о том, как сильно Джин скучал по мне и моим поцелуям. Поцелуй этот значил очень много, больше, чем может значить прикосновение губ, больше, чем значит самый откровенный разговор. Поцелуй — обычное приветствие, самая долгая и трепетная история чувств и эмоций, самый верный путь рассказать обо всех своих переживаниях. Прерывать этот поцелуй совсем не хотелось, но, несмотря на это, я отстранилась первой, тут же улыбаясь, прикусив губу. Джин тоже улыбнулся мне, погладив мои волосы, и присел рядом с креслом, на котором я расположилась, устраивая ладонь на моей коленке. — Устал? — спросила я, поправляя челку, упавшую на красивейшие в мире глаза. — Очень. — сморщив нос, кивнул он, заставляя мое сердце сжаться. — Так устал… мечтаю о горячем душе и завалиться в кровать. — Тебе стоит больше отдыхать. На выходных закрою тебя дома и никуда не пущу. — строго сказала я, недовольно хмурясь мыслям о том, что мой парень так сильно устает на работе. — Я не буду вырываться, если заключишь меня в свои объятия, обещаю. — улыбнулся он, устало вздыхая, и прищурился. — Что скажешь? Проведем выходные в кровати? Кровь резко прилила к щекам, окрашивая их в ярко-красный, что странно, ведь остановившееся сердце совсем не может обеспечить хорошее кровообращение в организме. Я даже дышать перестала, глядя сверху вниз на парня, который не переставал хитро улыбаться, начиная постукивать пальцами по моей коленке совсем рядом с краем ноутбука. Мои мысли не просто так заставили щеки покраснеть, в этом даже нет моей вины, если честно! Просто Джин так на меня смотрит…! Если бы кто-нибудь еще слышал его тон, когда он спросил про то, проведем ли мы выходные в постели, этот кто-то, непременно, подумал бы о том же, о чем и я! Я тяжело сглотнула, чувствуя, что по телу разлетаются щиплющие кожу искры от того места, по которому неспешно и совсем не сильно ударяли тонкие пальцы, присевшего рядом парня. — В кровати? — несколько раз моргнув, переспросила я, старательно пряча взгляд и пытаясь прийти в чувства и сделать что-то с пропавшим голосом. — Эм… Почему мысли о едва ощутимых прикосновениях Сокджина к моей коже вдруг стали такими яркими в моем сознании? Почему все мысли вдруг устремились к изумительному виду обнаженных ключиц и уж слишком красивой мужской груди? Почему кожа под одеждой вдруг взялась дрожью, словно ощутила его поцелуй? Господи, что со мной?! — Ну… — ощущая себя очень тяжко, я прикусила губу, одновременно стараясь отрезвить свою голову и привести в чувство глупое сердце, а так же потянуть время, чтобы придумать, что именно стоит сказать и как сгладить свое поведение, сводя тему на нет. — Ты что, покраснела? — удивился парень, заставляя меня отвернуться, опуская голову, чтобы спрятать лицо за темными волосами, но этот жест лишь развеселил парня, заставляя воскликнуть громче. — Покраснела! Господи, мне бы сейчас под землю провалиться… а еще лучше, отправиться куда-нибудь, где очень холодно, чтобы я смогла хоть немножечко остыть. Мысли об обнаженном Сокджине все не идут из моей бедной головушки, а он все продолжает смеяться надо мной, стараясь убрать волосы с лица и заглянуть в зажмуренные глаза. Пожалуйста, пожалуйста, будь нормальной. Умоляю тебя, просто перестань думать об этом и вернись в реальность, а то парень сейчас подумает, что ты совсем умом тронулась.  — Ты такая милая… — расплылся в широчайшей улыбке Джин, убирая ноутбук на столик рядом, и перемещаясь так, чтобы оказаться напротив меня, находя ладонями мои ладошки, сжатые в кулачки на коленках. Он снова старается поправить мои волосы, а я не могу прятаться больше, но могу невнятно умолять его сделать вид, что ничего не происходит. — Перестань, ты смущаешь меня… — Что это тебя засмущало? — смеется он, вскидывая вверх темные брови, и игриво прищуривается, — Перспектива провести все выходные в постели? — господи, снова он сказал об этом, снова! Зачем, зачем он это делает если знает, как тяжело мне в такие моменты? — О чем же ты подумала, а? — Ни о чем я не подумала… — Ага, а румянец откуда взялся? Ну-ка, расскажи, чем мы занимались в твоих мыслях? Чем-то неприличным? — Нет! Если я сейчас расплачусь от досады, это поможет мне убедить его в том, что я вовсе не думала о его обнаженной коже, о том, как его пальцы будут невесомо касаться моей, такой же обнаженной? Нет, конечно нет, ведь об этом я и думала. Зубы снова кусают губу, легкие покидает обреченный вздох, когда взгляд натыкается на изучающий взгляд парня, присевшего на колени у моих ног. — Уверен, теперь я просто уверен в том, что так и есть. — заявляет Джин, чувствуя себя довольным. Ему всегда нравилось смущать меня, он постоянно доводил меня до такого состояния, в котором я находилась сейчас. Не знаю почему мое смущение делало его счастливым, но он частенько издевался так над моей нервной психикой. Возможно, все дело в том, что я младше… он считает меня хорошенькой, хотя так и есть на самом деле, здесь даже добавить нечего. Я хорошенькая и очень милая, вот настолько, насколько вообще может быть милым человек, хотя, наверное, все же немного больше. Джину всегда нравилось это во мне, я казалась ему милой абсолютно всегда: когда была счастлива, когда злилась, когда была уставшей, когда смущалась… Больше всего ему нравилось видеть меня смущенной, именно поэтому он частенько покидал ванную в полотенце, невинно заявляя, что забыл взять с собой вещи, или ему вдруг становилось жарко, из-за чего он раздевался перед сном, заваливаясь в кровать полуобнаженным. Он мог просто так напасть на меня с поцелуями, даже если я занята какими-нибудь домашними делами, заключить в медвежьи объятия на людях, заявить всему миру о том, что мы вместе, даже если знает, как сильно мне не нравится внимание посторонних людей. Со своим вечным желанием физического контакта, Джин не отвлекал меня только от учебы и от работы над историями, он считал это важным, поэтому ходил по дому на цыпочках, боясь даже громко дышать. Такой забавный… поначалу даже это излишнее внимание и чрезмерная забота о моем удобстве меня смущала, но ничего не смущало меня больше моих собственных мыслей. Таких вот, как те, что прямо сейчас переполняют мою голову, наотрез отказываясь ее покидать. Думаю, только по моему выражению лица можно было легко понять, чем именно заняты мои мысли, так что совсем не кажется удивительным умиленный хмык со стороны Кима. — Глупышка, я же не это имел ввиду. — Откуда мне знать, что ты имел ввиду?! — воскликнула я, тут же обиженно вздыхая себе под нос. — Извращенец старый. — Я? — не поверил парень, к сожалению, расслышав мои слова, брошенные просто так, не подумав. Он не обиделся, наоборот, мои слова показались ему забавными, заставляя рассмеяться, заинтересованно глядя на меня. — С чего это я — извращенец? Это же ты о неприличностях подумала! — Да откуда тебе знать, о чем я подумала? — Да у тебя на лице все написано! — воскликнул он, поднимаясь на ноги и громко цокая языком, бросая на меня осуждающий взгляд и кривясь — Еще и старым обозвала… знаешь, как обидно? Обязательно было подчеркивать нашу разницу в возрасте, да? Ты такая невнимательная, ранишь меня в самое сердце… Парень надул губы и покачал головой, направляясь на кухню. Пару минут понаблюдав за тем, как он бросает в мою сторону обиженные взгляды, я вздохнула, поднимаясь с кресла и подошла к двери в кухню, упираясь плечом в дверной косяк. — Ты, что, обиделся? — А ты как думаешь? — бросая в мою сторону быстрый взгляд, Джин открыл холодильник, доставая оттуда бутылку воды. Быстро открутив крышку, парень поднес горлышко бутылки к губам, делая несколько больших глотков. — Конечно, мое сердце разбито. — очень правдоподобно вздохнул он, заставляя меня почувствовать себя безумно виноватой, прежде чем бросить в мою сторону очень-очень странный взгляд. — Но ты можешь склеить осколки… — Как? — Проведем все выходные, занимаясь тем, о чем ты подумала, и я тебя прощу. — произнес он очень серьезным голосом, а мое сердце спотыкнулось в этот самый момент, падая куда-то очень низко, так, чтобы не дотянуться и не помочь подняться. Как щеки могли снова покраснеть всего за долю секунды? Чертов Ким Сокджин, ему нравится издеваться надо мной, клянусь, он хочет меня в могилу свести раньше времени. Выражение моего лица заставило парня рассмеяться, а меня его смех очень неприятно задел.  — Ты правда повелась, да? Не знаю, как тапок оказался в моей ладони, понятия не имею, почему он вдруг решил полететь в сторону парня, и ума не могу приложить, почему, поймав мой тапочек до того, как тот успел ударить Джина, тот рассмеялся еще громче. Тапочек возвращается ко мне, скользя по полу, и я быстро прячу в нем ножку, дуя губы и щеки и попутно метая в сторону своего парня обиженные взгляды. — Тебе смешно? Смешно? Твои шутки с каждым разом становятся еще менее смешными, знаешь же? — Ты что-то такое говорила, но это было не смешно, так что я не предал твоим словам значения. — улыбнулся Джин, а я просто развернулась, направляясь на свое рабочее место. Мне еще нужно закончить работу. Усевшись на кресло, в котором всегда творила, я заставила ноутбук включиться и зацепилась взглядом за последние строки открывшегося документа. — Ты что, обиделать? — останавливаясь рядом, спросил парень, складывая руки в замок на груди. Бросив в его сторону многозначительный взгляд, я быстро вернула его на экран ноутбука. — Такая милашка, когда дуешься… — хмыкнул парень, слабо улыбаясь, и наклонился, несильно щипая меня за щечки. — Мой маленький хомячок, что мне сделать, чтобы ты не дулась? — Отстань от меня. — руки отбрасывают в стороны его руки, вынуждая парня выпрямиться, вздыхая. — Что-нибудь, кроме этого бредового желания? — даже не глядя в его сторону, я могла сказать, что прямо сейчас он смотрит на меня, подняв брови. Пальцы быстро заскользили по клавиатуре, игнорируя присутствие парня, который совсем скоро не выдержал моего молчания. — Ты что, серьезно обиделась? — наверное, молчание стало для него ответом на этот не трудный вопрос. — Хочешь, займемся тем, о чем ты подумала? — Не хочу! Перестань говорить об этом, это смущает! Мое заявление вынуждает Джина многозначительно улыбнуться, прищурив взгляд. — О чем же ты таком думала, хм? Не хочешь рассказать оппе? — Об обнимашках. — надеясь, что тема себя исчерпает, заявила я. — Я думала об обнимашках! — Ну, да, я сделаю вид, что поверил. — хихикнул парень и игриво подмигнул, укладывая руку на мое плечо. — Так что, хочешь, займемся обнимашками, о которых ты думала? Мне только кажется, или он хочет, чтобы я со стыда сгорела? — Фу, уйди, противный. — сбросив ладонь Сокджина со своего плеча, я уперлась руками в его живот, стараясь оттолкнуть подальше от моего кресла. Не ожидая от меня такого, парень отступил на шаг назад. Фраза, брошенная в сторону моего парня, мне не принадлежала, она была позаимствована у кое-кого очень раздражающего в последнее время.  — Боже, я уже стала, как она, с этим нужно завязывать… — тихо бурча себе под нос, нахмурилась я, снова переводя взгляд на экран ноутбука. — Почему в моей жизни так много вредных людей? — Эй, кто там еще вредный в твоей жизни? — Да есть тут одна дамочка… все, иди в душ, мне нужно еще написать кое-кто. — Что пишешь? — сменив возмущенный тон голоса на заинтересованный, Джин снова подошел ближе к креслу, с любопытством заглядывая в открытый документ. — Снова про мои отношения с Тэхеном? — ничего не разглядев, предполагает парень, и цокает языком. — Ты когда-нибудь доиграешься и начну заглядываться на парня. — Если это случится, мое шипперское сердечко будет счастливо. — не обращая на его слова никакого внимания, спокойно ответила я, продолжая стучать пальцами по клавиатуре. — Ты сейчас серьезно, да? — он взглянул на меня с недоверием, заставляя перевести на него взгляд «ты идиот, или да?». — Боже, ты такой смешной, конечно нет! Хотя шиппер внутри меня будет счастлив, я убью тебя, не моргнув, понял меня? — Йа… женщин правда невозможно понять… — он качает головой, еще какое-то время раздумывая об отсутствии женской логики, а потом снова подает голос. — Так, что за история, над которой ты работаешь? — Свожу твоего дружка с одной чокнутой, но у меня совсем не выходит ничего. Она мне уже мозг чайной ложкой выела из-за этой работы… — вспоминая количество сообщений, которые она мне отправила, требуя написать про них с Тэхеном работу, я обреченно вздохнула. — Будь проклят тот день, когда я за нее взялась. — Все так плохо? — с сомнением спрашивает Джин, вырывая из моей груди еще один тяжелый вздох. — Если бы ты только знал… это будет последняя история, которую я напишу, больше ни за что не возьмусь за это! Парень, почему-то, смеется, видимо, очень сильно желая обратить на себя мое внимание. — Дорогая, ты никогда не умела шутить. — Я не шучу. — слишком серьезно глядя на него, произношу я, от чего глаза напротив увеличиваются в размерах. — Это моя последняя работа, я серьезно. Больше ни за что на свете… ни за какие коврижки. Снова смотрю на незаконченное предложение в открытом файле, и раздражаюсь еще больше, встречаясь с пустотой в голове. Тупик. Я снова в тупике, из которого есть только один выход — стереть и начать сначала. От беззвучной ругани, что стояла криком в моей голове, меня отвлекает уведомление, пришедшее на мой телефон, раздражающим «дилинь». Найдя взглядом телефон, расположившийся на другой стороне стола, я обратилась к Джину, который находился к нему ближе, чем я. — Можешь посмотреть, кто мне написал? Парень потянулся за гаджетом, пока я продолжала истерически кусать губу, стараясь придумать, что написать дальше. — Если я скажу, что это твоя надоедливая дамочка, что ты скажешь? — хмыкнул Джин, бросая в мою сторону веселый взгляд. Не могу поверить, что ему смешно! — ОНА ЧТО, СЛЕДИТ ЗА МНОЙ?! — кажется, все мое раздражение, копившееся внутри меня целый день, больше не может оставаться взаперти и так яро рвется наружу. — Стоит мне сказать, что я больше не буду писать, она тут как тут! Пока я продолжала ругаться на странную девушку, Джин тихо посмеивался надо мной, пока нас обоих не прервал новый звук, издаваемый моим телефоном. «Дилинь.» — Она спрашивает, когда ты создашь сборник. — Джин читает мои сообщения, а затем смотрит удивленно. — Сборник? Ты собираешься создать сборник? — Нет, не собираюсь. — Почему? — не понимает он. — Я давно говорил, что тебе стоит это сделать. Ну, да, в этом мире так много людей, которые прекрасно знают, что мне стоит делать, а что нет. У меня же нет своей головы на плечах, я сама не могу принимать решения, да? — Не могу поверить, что у вас так много общего… — почему мне сегодня так сильно хочется бурчать? — Почему она так тащится по Тэхену, если существует ее мужская версия? — и правда, не понимаю. Они с Джином слишком похожи, когда начинают толкать речи о том, как прекрасны мои работы. Я вот правда не могу их понять. Вроде у обоих и вкус отменный, раз связались со мной, но в то же время иногда увлекаются полной безвкусицей. Не понимаю. — Почему-то мне кажется, что если бы вы могли, вы объединились бы против меня. — Против тебя? Мне казалось, мы стараемся тебя поддерживать и подталкивать к новым вершинам. — К вершинам, ага… — недовольно прыскаю я, находя в себе силы продолжить историю. - Пристали ко мне оба с этими вашими вершинами. Я вообще больше ни строчки не напишу, вот посмотрим, как вы тогда заговорите. Совсем о моих чувствах не думаете, эгоисты. — Как ты дошла до этого? — искренне не понимает Джин, перебивая мои мысли вслух, которые ему слышать было вовсе не обязательно. — Только что же все хорошо было… — Не было! Не было ничего хорошо, потому что у меня опять получился какой-то бред! Все нужно переделывать! Снова! Мой текст снова кажется мне ужасным, бессмысленным, когда глаза поверхностно проходятся по строкам с самого начала. Не могу поверить, что потратила столько времени на то, чтобы написать что-то дельное, а в итоге вышло вот это. Больше ни за что не сяду писать! Допишу эту работу и все! Джин недовольно вздыхает, качая головой, и отнимает у меня ноутбук, быстро усаживаясь на диван. — Каждый раз одно и тоже. — цокает языком, как всегда недовольный моею самокритичностью. Он до сих пор не понял, что это не самокритика, а трезвый взгляд на реальность. Люди временами так часто совершают глупости… даже Джин. Мне приходится смириться с тем, что парень прочтет мое «недотворение», ведь пытаться отнять ноутбук — занятие лишенное смысла, а удалить документ можно и через десять минут. Задержка не так страшна. Пока ноут занят, можно позависать в инстраграме, тем более, что нужно ответить той ненормальной. За перепиской с самой раздражающей подписчицей, я и не заметила, как пролетело время, и вот, голос Сокджина наполняет квартиру, требуя, чтобы его слушали, отложив все свои дела.  — Все прекрасно, ничего не нужно переделывать. — закончив чтение, говорит он. — Эта история очень трогательная, и я уверен, она понравится твоей сумасшедшей подруге. — еще бы ей не понравилась история, в которой в нее влюбляется Ким Тэхен. Он бы думал, прежде чем говорить. — Она бы даже Тэхену понравилась, а он не очень проникся бы историей о том, как он влюбляется в какую-то незнакомку. — добавляет Джин, зная, что первый аргумент вовсе не показательный. — Но эта бы ему очень понравилась, я тебе точно говорю. — уверяет меня парень и тянется за телефонном. — А если ты не веришь, то я просто отправлю ее ему, и мы послушаем его мнение. — Не надо. — отбирая ноутбук и устраивая его снова у себя на коленях, хмурюсь я. Еще не хватало, чтобы Ким Тэхен узнал о том, что я пишу о нем. Надеюсь, Джину хватит ума держать эту информацию в секрете. — И вообще, я не разрешала тебе читать. Ты всегда был таким противным? — Она плохо на тебя влияет, ты стала называть меня противным, общаясь с ней. — Это все потому, что она постоянно мне так говорит! — соглашаясь с явным влиянием девушки на меня, вскрикиваю я. — Просто постоянно! Ты представляешь?! Как можно так с ребенком разговаривать?! — Ай-яй-яй, как она может? — не очень искренне, но все же, ругается Сокджин, цокая языком. — Какая ужасная… — Эй! — злобный взгляд летит в его сторону, а тон голоса повышается на несколько октав. — Только я могу на нее бурчать, ясно? Это мой Зефир, только мне можно ее критиковать, тебе нельзя. Не могу поверить, что он посмел сказать что-то плохое в адрес моей подруги. Как он мог обидеть мою Зефиринку? — Ты сейчас не шутишь, правда же? — кажется, Джин правда надеется, что я шучу, но видит, что мой взгляд полон серьёзности, и спешит покачать головой, отнекиваясь. — Ладно, ладно, я извиняюсь. Иногда мне кажется, что ты любишь ее больше меня. — Мне иногда тоже так кажется. — Что?! — Ничего. Я ничего не говорила. — Ну, да, ну, да. — разочарованно хмурится парень, наблюдая за тем, как я снова стучу пальцами по клавиатуре. — Какие планы на завтра? — Как обычно. Буду стараться не умереть, что же еще? — Ну, не знаю. Было бы неплохо иметь какие-нибудь планы на день рождения, тебе так не кажется? — Даже если и так, все равно ты вернёшься домой поздно, так что… — может, я и надеялась бы провести день рождения как-то по-особенному, но что поделать, если он выпал на рабочий день, а значит, даже не стоит надеяться на то, что вечно-занятой парень сможет провести его со мной? — А если я скажу, что у меня завтра выходной, у тебя появились бы планы на завтра? — улыбаясь одним уголком губ, интересуется Сокджин и наблюдает за тем, как ладони замирают над клавиатурой, а мой полный надежды и недоверия взгляд ищет его глаза. — Правда? У тебя правда завтра выходной?! — быть не может, этого просто не может быть… Джин кивает, и вот, не прошло и доли секунды, как ноутбук оставлен в сторону, а я оказываюсь сидящей на коленях парня, крепко обнимая его за шею и громко вереща от счастья ему прямо на ухо. — Спасибо! — Это всего лишь выходной! — смеется Джин, обнимая меня в ответ. — Не правда! Это выходной, который ты выпросил ради меня! — Не правда. — вздыхает парень, заставляя меня отстраниться. — Я выпросил его для себя. Я настоящий эгоист. Что бы он не говорил, Джин сделал это ради меня. Добиться выходного было совсем не легко, наверное, очень-очень трудно. Губы покрывают щеки парня быстрыми поцелуями, которые вскоре переходят на улыбающиеся уста Джина, перерастая в долгие сладкие поцелуи, от которых бабочки в животе щекочут душу и сердце, от которых кончики пальцев покалывает…