Я хочу обнять тебя.
Время на часах уже давно перевалило за полночь. В Москве ночь сегодня была на удивление звездной и тихой. Нет привычных ссор жителей домов, которые было слишком сильно слышно из открытых настежь окон, или же криков алкашей. Эти звуки стали практически родными за время ее прибывания в Москве. Вдали горят желто-оранжевые огни машин, которые проносятся быстро-быстро по шоссе. У людей в машинах свой мир: кто-то думает о карьере или повышение, а кто-то, о благе семьи или же больном родственнике, которому нужно найти денег на дорогостоящие лекарства. Они все настолько разные, но им всем, каким-то непонятным для Евы образом, удается спокойно сосуществовать вместе. Ходить на свидания, создавать семьи или собираться компаниями людей. Они все настолько разные, но и такие одинаковые, какой донельзя забавный парадокс. Это поистине достойно всеобщего восторга. Девушка сидит на крыше одной из сотни девятиэтажек Москвы. Холодный бетон, сигаретный дым и звезды на небе. Возможно, ей показалось бы это эстетичным пару дней назад, но не сейчас. Только не сейчас. Сейчас Ева на том самом пляже, где под ногами горячий песок, в нос ударяет запах моря, а перед глазами его лицо. Когда все стало настолько сложно? Хотя, Ева прекрасно помнила этот момент. На очередном интервью она называла его эгоистом, лжецом и твердила, что они были слишком разными друг для друга. Но почему сотни разных людей живут в одном мире или даже под одной крышей, а они не могут даже банально увидеться для работы? Все предельно просто: Ева слишком трусливая. Она не может посмотреть ему в глаза после всех сказанных ею слов, после всех этих скандалов и истерик, после всего что было между ними. Девушка смогла лишь отправить короткое сообщение с просьбой поговорить и адресом, тайно надеясь что он это хотя бы прочитает. Какой же парадокс: она хочет поговорить, но боится смотреть ему в глаза. Даже смешно. Она бы истерически засмеялась, срывая голос и вырывая собственные волосы. Засмеялась бы настолько сильно, что стены этой хрущевки содрогнулись. Только она не способна сейчас ни на что, даже на банальный смех.Я хочу обнять тебя.
Девушке столько всего надо сказать Дане. Она готова извиняться перед ним сотни раз и твердить о том, как он ей нужен. Ева действительно нуждалась в нем. Прямо как в кислороде. Легкие горели огнем, а все бабочки, недавно мирно пархавшие в животе, сгнили оставляя после себя лишь трупных червей и мокриц, которые наравне с виной и ненавистью к себе пожирали ее изнутри. Все ее мысли полны кровоточащих ран, но все так же сводятся все к одному человеку. Их совместные песни ранят сильнее пули, заставляя винить себя еще больше. Ева никогда не была уверена в своих решениях. Уход из дома, уход из группы, разрыв отношений — все это был лишь фарс, лавина ее эмоций. Только самое забавное в том, что она продолжает корчить из себя взрослого и серьезного человека, хотя каждую ночь оставляет мокрые следы от туши на подушке. Она так хотела бы сейчас почувствовать его теплые руки у себя на плечах, зарыться пальцами в его мягкие волнистые волосы и молчать. Наслаждаться тем временем, которое они могут провести вместе, будь то даже пара мгновений. Ева просто хочет спокойствия и той самой идиллии, которая была тогда, у моря. Ева просто хочет Даню рядом с собой. Она хочет повернуть голову в сторону и увидеть его четкий профиль и туманный взгляд, направленный куда-то вдаль. Хочет, чтобы лучи заходящего солнца игрались бликами на ееЯ хочу обнять тебя.
Уличные фонари уже еле освещают дворы, а изо рта вырываются очередные клубы серого дыма, которых не было особо видно в темноте. Ева сидит на промозглой крыше уже несколько часов и не думает уходить. Телефон разрывается от звонков Антона, но отвечать девушка не намерена. Она банально не видит в этом смысла. Все сильнее кутаясь в ткань тонкой черной водолазки, девушка уже раздумывает над покупкой дешевого вина в ближайшем круглосуточном магазине. С алкоголем коротать время будет интересней. Ева все сильнее размазывает остатки туши по щекам и в очередной раз нервно сглатывает ком, стараясь засунуть все свои переживания как можно глубже в глотку, а в идеале просто позабыть обо всем этом дерьме. Тишину разрезает слишком громкий скрип железной двери. На пару мгновений девушка забыла как дышать, а руки предательски задрожали, роняя сигарету на сырой бетон. Она не двигается, будто пытаясь спрятаться или потеряться в этой темноте. Ева даже и не думала, что он придет. Даня сейчас стоит прямо перед ней, прожигая холодным взглядом серых глаз дыру прямо в сердце. Он слишком спокоен для этой ситуации. — Ты собираешься объяснить мне что-нибудь? — голос звучит размеренно, а во взгляде что-то меняется, но вряд ли в хорошую сторону. Да, такого Ева точно не ожидала. Она опять противоречит себе, забавно. Они оба молчат. Пять, десять, пятнадцать минут, лишь сохраняя зрительный контакт. Ева дрожащей рукой похлопывает по месту рядом с собой, ненавязчиво приглашая его сесть. Даня медлит, видимо обдумывая предложение, но в итоге принимает его и приземляется напротив девушки. В нос ударяет резкий аромат его духов, такой уютный и родной. Она, будто Парфюмер, хочет собрать этот запах в ладони, сохранить его навсегда. Даня абсолютно точно пах морем: легким бризом, солью, волнами и костром. — Может все-таки скажешь что-нибудь? — не выдерживает парень. Ева опускает глаза и делает глубокий вдох. Её черные джинсы уже все в строительной пыли и пепле, отчего ее немного передергивает. Рой мыслей в голове не дает выдавить из себя ни единого, а из глаз продолжают непроизвольно стекать слезы, размазывая и так убитую тушь еще больше. — Прости меня, — хриплым от долгого молчания голосом начинает она. — я не должна была всего этого говорить, я не должна была врать на том интервью, я просто запуталась. — Ева все еще не смеет поднять на него взгляд, а голос начинает предательски дрожать — Ты не обязан прощать меня и слушать весь этот бред, зря я вообще тебе написала. — девушка старается подавить начинавшуюся истерику, но один единственный всхлип все-таки срывается с губ — Я не хотела терять тебя, понимаешь? — она уже срывается на крик. Теплая ладонь неожиданно приподнимает ее голову за подбородок, заставляя все-таки посмотреть Дане в глаза. В его глазах лишь беспокойство и тепло, ни единого намека на злость или обиду. Может все изначально было не так плохо? Или он делает это из жалости? Ева сейчас молит всех богов о том, чтобы это не была жалость. Что угодно, но не жалость. Какая-то игра, притворство, похоть, только бы не эта пресная жалость. — Тише. — его рука плавно поднимается до щеки, мягко поглаживая ее большим пальцем — Я давно простил тебя. — девушка начинает плакать с новой силой то ли от переизбытка эмоции, то ли от счастья — Тише, успокойся. — свободную руку он кладет ей на плечо, стараясь хоть как-то успокоить ее. — Обними меня. — тихо шепчет Ева, мельком дотрагиваясь до его руки на собственном лице. Спустя пару мгновений, девушка оказывается в крепких объятиях, чувствуя как руки парня смыкаются у нее за спиной. Его парфюм ощущается все сильнее и сильнее, отправляя девушку в какое-то подобие комы. О, как бы она хотела просидеть с ним вечность на этой злосчастной крыше, лишь бы не покидать его объятий, лишь бы он был рядом…. Еще час назад она бы не поверила, что с сейчас она будет сидеть вот так, рядом с Даней, рассматривая незамысловатый красный узор на толстовке, млея от его тепла и запаха. — Мне так тебя не хватило. — девушка не сразу осознает, что сказала это вслух, но она точно не жалеет об этом. Пусть знает правду. Даня ничего не отвечает, лишь начинает гладить ее волосы точно так же как и тогда, на пляже. На том самом пляже, где был горячий песок под ногами, а запах моря нагло ударял в нос. Сейчас было так же спокойно, что и в тот день когда они смеялись над испорченными кадрами клипа или просто плескались в соленой воде, которая была слишком теплой для того времени года. Ей сейчас было так же спокойно, словно никаких ссор и не было, а все произошедшее за последнее время до этого вечера было страшным сном, но никак не явью.Ева слишком сентиментальна для всего этого дерьма.