⋆ ˚｡⋆☆˚ 🥧 ˚☆⋆｡˚ ⋆⋆ ˚｡⋆☆˚ 🥧 ˚☆⋆｡˚ ⋆
Просыпается Юнги от того, что жутко затекла спина, шея, руки. Да всё абсолютно затекло. Кто посмел его драгоценного уложить спать на жёстком диване? Места мало даже чтобы развернуться и лечь нормально. Спинка ужасно мешает, ноги запутались в пледе, потянуться некуда, со всех сторон заблокирован, а за спиной пропасть — шишки тоже не нужны. Ужаснее утра у него ещё не было, наверное. А лучше и не было вообще. Вместо головы тяжёлый чугун, глаза залиты липким и противным, одежда задралась и жмёт. Ворочается, копошится, удаётся разобраться, где начинается плед и выбраться, даже сесть. Теперь он понимает, как чувствует себя бабочка, наконец-то вылезшая из кокона. Сопит, пытается подключиться к миру словно через usb к компьютеру, но то ли адаптер не тот, то ли порт лавирует и уклоняется — в любом случае получается туго. Приоткрыв веко, смотрит в окно. Полуденное солнце укоризненно переливается лучами, словно намекая «кто же столько спит?». Теперь понятно почему всё так затекло. Протирает глаза, приходя в себя, только потом понимает, что в чужой квартире. И сразу понимает в чьей он квартире. Дыхание самовольно приостанавливается, а в голове невероятное количество матов. Все, что когда либо слышал, в разных формах, на всех языках, что знает. Щедро осыпает себя и Хосока в придачу, потому что стыдно. Вчера было нормально, а сегодня лучше закопайте. — О, ты проснулся, — Чимин за спиной, стоит неподалёку и громко пьёт из чашки, намеренно привлекая внимание. В душе холодеет, из головы даже маты сбегают. Осталось только единственное мечущееся «блять», бегающее с огромным воплем, бьющееся о стены, потому что кинули предатели. Юнги не оборачивается, боится. Надеется, что если делать вид, что он не слышал, то вселенная его пощадит. — Доброе утро, — не намерен отставать Чимин. Сёрбает громко ещё раз и проходит дальше, чтобы его точно видели и не пытались увильнуть. Юнги слышит в чужом голосе усмешку. А когда сосед становится перед ним, смотрит исподлобья, пока пьёт с невозможно хитрой мордой, понимает, что тот просто-напросто издевается. — Что снилось? — Пак наглым котом облизывает губы и не скрывает довольной лыбы. «Котлы ада, а ты там главнокомандующий», — думает Юнги и мечтает стать настолько маленьким, как семечка, чтобы затеряться в щели дивана. Ужаснее утра-полудня в его жизни точно не будет. Хочется плакать. Если заскулить, то может вселенная сжалится? Хотя бы не Чимин. Юнги смотрит жалостливо, но Пак непокорим. — Посмотрел твою мультиварку, хорошая вещь. Правда я не настолько кулинар, ни разу ею не пользовался. Но твоя вчерашняя идея с шарлоткой и облизыванием пальчиков друг друга сильно заманчива. Юнги хочется его стукнуть. Чем-то твёрдым и желательно по растянутым до ушей губам. Ну или хотя бы ладонью, как те истерички в фильмах, а потом уйти красиво, гордо распустив павлиний хвост. Как можно быть таким безжалостным? Невероятно. Выходит у Мина издать лишь неловкий короткий смешок. Он мнётся, собирается с мыслями, нужно себя хоть немного оправдать. Чимин смотрит с нетерпением, у него явно имеется в запасе ещё вагон колких шутеек. — Я вчера перебрал, немного чудил, — говорит Юнги медленно, вдумчиво, сквозь гудение головы, но старается, — может не немного, — тяжело вздыхает и отводит взгляд. Чимин всем своим видом давит, а ему и так плохо. Ещё раз вздохнув, он поднимается, но чугун на голове звенит и мешает нормально держать координацию. Мин путается в пледе, чуть не заваливается, хватаясь за воздух, и выглядит неопрятным пингвином. — Ой, ты собираешься уйти? — Чимин показывает огромное удивление, переигрывает, словно плохой актёр. — А как же шарлотка? Я надеялся, что мы будем готовить её вместе! Юнги капец как стыдно за вчерашний вечер. Хочется, чтобы его метеоритом придавило как минимум. — Чимин, — Юнги практически скулит и смотрит щенячьим взглядом. В итоге сосед тихо и мягко смеётся, глаза исчезают при этом. Юнги чувствует небольшое облегчение, на него больше ничего не давит. — Та нормально всё, расслабься, со всеми бывает. Неловкая улыбка красит лицо Юнги. Ну да, прям со всеми. Покажите таких же лохов, как Мин Юнги, умеющих великолепно позориться перед человеком, с которым хотелось между прочим замутить гейские отношения. — В следующий раз будь осторожнее, — даёт наставления Пак, между этим пригубляя чашку ненадолго. — Хорошо, что я. А если бы нарвался на какого-нибудь араба. Ещё увёз бы тебя, пока спал. Извращенцы всякие попадаются. Проснулся бы где-нибудь в гареме шейха десятой наложницей. Чимин игриво дёргает бровями, улыбается. Юнги тоже старается смеяться, но звучало немного жутковато. Он не хочет араба. Хочет одного конкретного пенька-Чимина, на глаза которому попадаться не хочется как минимум месяц. Желая как можно быстрее сбежать, Юнги отказывается забирать мультиварку, говорит «потом когда-то», но пока возится в прихожей с ботинками, Чимин любезно приносит, даёт прямо в руки с коварной улыбкой и словами «как же ты будешь без шарлотки, что пальчики оближешь». Хочется мультиварку натянуть ему на наглую морду и включить режим тушения. Чимин вызывается провести, как только Мин открывает дверь в подъезд. Аргументирует тем, что неприятности могут ждать на каждом углу; вдруг какой-нибудь араб действительно поджидает. Юнги отнекивается, утверждает, что ему совсем близко, буквально соседняя дверь, но Пак настаивает на своём. Всю дорогу спорят, но проводит до самой двери с невозможно широкой лыбой. Юнги скрывается в своей крепости и осознает, какой же это пиздец. Как смотреть в глаза соседа нормально? Его же теперь сто процентов считают за конченного дурака. Чимин же на лестничной площадке смеется в себя, пока возвращается домой, считая неловкого соседа очаровательным. Почти неделю после этого Юнги старается скрываться от Чимина. Утром выходит на пять минут раньше, дабы не пересекаться и не дай Бог ехать в одном лифте. Если нужно выйти в подъезд или вынести мусор, сначала проверяет периметр через глазок, только потом открывает дверь. Сообщения в соц. сетях игнорирует, не заходит, мол и я не я, и хата не моя. Уже на второй день Пак начинает смотреть с подозрением. А на четвёртый, когда Юнги убежал в квартиру со словами «забыл телефон», хотя тот точно был в руках, Чимин понимает, что рыбу нужно вылавливать, а то плохо дело. Ему нравится их общение с чудаковатым поведением соседа, так что лишаться его не желает, тем более из-за того, что Мин Юнги себе что-то там надумал. Пару раз попытки заговорить обламываются. Юнги как уж убегает со сковородки. Пак даже удивляется ловкости. Поймать получается внезапно. Юнги выходит из квартиры вынести мусор, а Чимин как раз возвращается из-за такой же причины. Судьба прям сама свела. Сосед замирает посреди коридора, придумывает как быть, а Чимин указывает на его пальцем, приближается и приказывает с места не двигаться. — Хватит бегать от меня. Я не крокодил, ногу не откушу. — Я не бегаю, — Юнги глупо и наивно хлопает ресницами, надеясь, что поможет, но сосед только усмехается и кладёт руку на плечо. — Ну тогда я подожду возле твоей двери, хочу заглянуть в гости, — мило улыбается, а тот выпячивает ошарашенно глаза. — У меня не убрано, — отмазка века, занимающая первое место в топе популярности. — Ничего, я закрою глаза. Поговорить можно вслепую. Натянуто улыбнувшись, Юнги кивает. Попал крупно. Похоже сосед на любую отговорку не поведётся. И Пак Чимин реально ждёт. Уверен, что Мин не сбежит в тапочках и домашней одежде с едва заметным пятном на футболке, которое не отстирывается после многих попыток. Но похоже тот максимально сильно тянет время, не желающий сдаваться в его лапы. Когда появляется перед Чимином, медленно переставляет ноги и давит неловкую улыбку. — О чём хочешь поговорить? — спрашивает Юнги, о-о-очень медленно при этом открывая дверь квартиры. — А ты пусти в гости, я всё скажу, — хмыкает сосед, не оставляя выбора. Что ж, ещё пять минут позора неминуемо ждёт, уверен Мин Юнги. Дома у соседа вполне убрано, ещё раз убеждает, что то было не более отговорки. Ещё раз убеждает, что сосед его избегал, а не совпадения. Юнги проводит в гостиную, готовый к неминуемому суду. Догадывается, что Пак хочет обсудить поведение в течении недели и вечер, когда был пьян. Он переспрашивает второй раз для галочки о чём тот хочет поговорить, присаживается на диван, подбирает под себя ноги в позу по-турецки, подкладывая под спину небольшую подушку. — Мне не нравится, что ты прячешься от меня. Хочу нормально обсудить, надеюсь, что это исправит ситуацию, — Чимин садится рядом, опирается локтями на колени и смотрит прямо на него, а Юнги то на пол, то на белые носочки, на которых изображены кусочки черничного пирога — символично. — Мне всё ещё стыдно за своё поведение. Особенно за то, что говорил. Вышло не совсем так, как бы мне хотелось, — он уже проклял Хосока на отсутствие туалетной бумаги на работе, когда сильно приспичит. — Я понимаю, ты был пьян. Когда выпью, тоже могу начудить. Хоть и прикалывался, но действительно воспринимаю нормально. Не нужно загоняться. — Понимаешь, причина не в том, что я был пьян, а какая цель у меня была, — пытается пояснить, жестами рук перекладывает воздух с одного места в другое, словно истину, но потом вздыхает. Чимин внимательно следит за ним и смотрит взглядом, ждущим пояснений. Юнги кажется, что Чимин или тупой, или прикалывается. Потому что как можно даже левой мысли не допускать? Неужели он спихнул всё на пьяный бред, и близко не подумав, что Мин Юнги действительно пытается подкатить? Юнги ещё раз тяжело вздыхает. Только один выход — с разгону вогнать топор правды пеньку прямо в лоб. От ударов горохом точно не доходит. — Я пытался к тебе подкатить, — признается и дыхание тут же останавливается. Ждёт реакцию, но Чимин в лице не сильно меняется. — Уже давно подбираюсь, — решает продолжать, пока не перегорел внезапный запал, нужно вывалить всё быстро, — подхожу с разных сторон, присматриваюсь, наблюдаю, как ты реагируешь. Но всё ещё ориентацию определить не получается. Я не уве... — Я бисексуал, — обрывает Пак мягким голосом, — и вполне замечал твои намерения, — не отрывает пристальный взгляд от мужчины. Все мысли Юнги ураганом вышли погулять в окно, оставив пустыню. Сидит с приоткрытым на полуслове ртом, ожидая, пока мозг заработает. Ему не послышалось? — То есть, — в недоумении, и желает уточнить, — всё время ты был не против? — Нет, — невинно улыбается Чимин своей самой ясной улыбкой с озорным взглядом. Юнги приходит в культурный шок. — Так почему же ты вообще ничего не предпринимал? — выходит слегка пискляво, что совсем непривычно с его голосом-то. — Интересно за тобой наблюдать, — говорит опять с этой улыбкой Чеширского кота — до ушей. — Такой милый, когда неловкий. — Ах ты ж... — аккуратные тонкие губы формируют идеальный овал, пока продолжает погружаться в больший шок. Не может поверить! Руки сами тянутся и достают подушку из-за спины, пока перебирает в голове все моменты их общения. — Я тут перед ним позорюсь, а он комедию со мной смотрит, — Юнги бьёт подушкой, тот реагирует быстро, и попадает по лопаткам. — Какой невероятный негодяй, — Мин замахивается уже сильнее, но Чимин сбегает, оценивая, что может прилететь не хило. — А ну стой! Мин кидает вдогонку подушку, хорошенько попадает. Чимин наворачивается на стул, тот падает, а с ним чуть не падает беглец. Но везёт неимоверно и он хоть и походкой битого аиста, но всё же долетает до входной двери. Останавливаться ни на секунду нельзя, потому что Юнги уже впрыгнул в тапки и спешит за ним — Чимин слышит их шарканье. Захлопнув за собой дверь, на лестничной площадке спотыкается о коврик их общей соседки, теряет тапок и чуть не падает носом под свой порог. — Блять, — скачет на одной ноге, спасая пятку от холодного пола, и хочет забрать обувь, но ручка соседней двери нажимается — Юнги почти настигает. Чимин бросает потерю и спешит в квартиру. — Эй! — орёт Мин, но не успевает, дверь резко захлопывается. Он хватает тапок по дороге и стучится им к соседу. — Открой, паршивец! — Нет, я не дурак. — Открой и не пострадаешь! — продолжает бить тапком по двери. — Как раз выходит совсем наоборот. Я цел, пока между нами дверь. — Я тут романтики хочу, а он!.. Не знаю с какой стороны подойти, а ты развлекаешься. — Ты милый, ничего не могу поделать! — выпаливает громко Пак в свою защиту. — А ну выходи, я покажу тебе какой милый! Юнги злится, психует и дерётся с воздухом. — Почему ты молчал? — вдруг ноет жалостливо так, словно щенок. — Я тебя реально побью, — и вновь угрожает, со всей дури ударяя по двери. На шум с недовольным и одновременно шокированным видом выскакивает их общая соседка — старшая женщина. Юнги от внезапного женского голоса подскакивает и оборачивается к ней. Та причитает и возмущается, говорит, что пожалуется хозяину дома или вызовет полицию. — Он украл у тебя что-то, что так ломишься? «Да, — хочется ответить Юнги, — моё сердце». На их односторонний разговор уже открывается квартира Чимина, и Мин Юнги вновь подскакивает. Завидев лицо мужчины, резко вспоминает причины своих негодований и вновь хочется ударить. Пак блокирует попытки, пока обращается к женщине: — Мы тут немного тапки не поделили, — разворачивает Юнги к себе спиной, чтобы не мог ничего сделать, обхватывая руками. — И вообще я его на чай приглашал, всё нормально, больше не будем шуметь, — держит за талию крепко и затаскивает в квартиру. — Не хочу я твой чай! — громко возмущается Мин, брыкается и пытается ударить тапком, но Чимин сзади, прижимает тесно руки к туловищу, ограничивает действия, и попасть не получается, не зацепив себя. В квартире, как только дверь захлопывается, Юнги пытается вырваться словно дикая кошка, шипит и материт, пуская когти в кожу. Чимин пробует успокоить и задобрить, говоря, что тот невозможно очаровательный, когда злой. В итоге удержать не получается. Желая возмездия, Юнги сразу же набрасывается, и Чимин предпринимает совсем другой подход. Обхватив ладонями лицо мужчины, впивается в губы напористым поцелуем. Потому что момент подходящий. Потому что непобедимое оружие. И просто потому, что хочется. Мин несколько секунд сопротивляется, но резко сдаётся. Невозможно противостоять, когда целуют такими невъебенно классными губами. А возможно дело не в том, что они пухлые и ощущаются круто, а в том, как сладостно Чимин это делает. В любом случае плевать. Юнги слишком нравится. Чимин пленит поцелуем и не даёт отстраниться, целует со страстью, но одновременно сминает губы мягко. Первым прекращает, как и начал, Чимин, отстраняется резко, когда дышать совсем трудно. Юнги смотрит ошарашенно, не может прийти в себя. У обоих щёки после поцелуя порозовевшие, глаза искрятся, а алые губы ловят голодными глотками кислород. — У меня запрятано твоё вино. Можем выпить его, раз чай не хочешь, — Чимин облизывает жадно губы, чтобы съесть даже привкус поцелуя, ничего не оставить, и всматривается в глаза Юнги выжидающе. Юнги алеет щеками. Вновь вспоминаются события вечера, когда притащил сюда это вино, но они имеют совсем другой окрас почему-то. Хорошо, что так случилось всё. Ведь они с Чимином, наверное, ступают на новый уровень отношений. Более близкие, чем просто соседские и дружеские.⋆ ˚｡⋆☆˚ 🥧 ˚☆⋆｡˚ ⋆⋆ ˚｡⋆☆˚ 🥧 ˚☆⋆｡˚ ⋆