***
Позднее субботнее утро, казалось бы прекрасный момент, лежишь в постели, ничего не надо делать, но одного не хватало. Куникида решил, что работники недостаточно хорошо работают, поэтому Ацуши уже был на работе, а Чуя один в постели. Рыжик ещё долго лежал, не желая вставать с кровати, если бы тут был Ацу, то он бы вообще мог не вставать с кровати и обнимать этого миленького, белого котика. Но через силу. Через огромную силу, он всё-таки встал с кровати и открыл шкаф, в поиске того, что ему сегодня надеть. Поиск не особо быстро проходил, Так как Чу ещё не совсем проснулся и просто стоит, и бессмысленно пялиться на одежду, не думая ни о чём. Продолжалась эта бессмыслица ещё от силы минуты три, пока рыжеволосого не разбудил звонок в дверь. Он удивился, кто к нему мог прийти? Встречи он никому не назначал, тигр будет на работе минимум до вечера. Всё же он решил не медлить и пошёл к входной двери в пижаме, решив, что пока он будет переодеваться нежданный гость уже уйдёт. Как только он открыл дверь его ожидал не самый приятный сюрприз. За порогом его двери стоял, никто иной, как суицидник Дазай Осаму. Такой сюрприз явно не устраивал Накахару, он просто смотрел с недовольной гримасой на суицидника, который, в свою очередь, ехидно смотрел на Чую, явно замышляя что-то нехорошее. Этот взгляд продолжался долго, Накахара уже хотел выгнать Осаму, закрыть дверь и пойти полежать ещё минут двадцать, но Дазай тут же радостно ворвался в дом, чуть не сбив его с ног. — Чу-у-у-я, привет. — Радостно пел шатен крутясь рядом с рыжеволосым, что того очень сильно раздражало и ему хотелось удушить собственными руками этого надоедливого «воробья». — Чего тебе? — Недовольно спросил Чу, надеясь на то, что Осаму попросит какую-нибудь мелочь, типа соли или спичек, и поскорее уйдёт, дабы не надоедать мафиози, но, конечно же, так просто Накахаре не отделаться. Хоть ему этого не хотелось признавать, но в душе всё равно что-то тянуло его к этому суициднику. Его сердце занято Ацу, он любит тигрёнка, а не Дазая. Скорее всего, он просто скучает по этому человеку, ведь он даже не попрощался с ним. Он скучает по их вечным ссорам. Как они ругались. Он даже, можно сказать, ностальгирует. — У меня есть к тебе одна, несложная просьба. — - Также весело повторял шатен, как будто стараясь сильнее и сильнее бесить этого рыжего любителя вина. Тот же, в ответ на эти слова, лишь вопросительно поднял одну бровь. Если Дазай ничего не просит, а просто хочет побесить, что Чую очень сильно раздражало, иногда, лишний раз, он старался даже не открывать ему дверь. Лишь бы не видеть его бесячее, не дающее нормально жить, лицо. — Какая ещё просьба? — С ноткой злости сказал Накахара, надеясь, что это какой-нибудь пустяк, по типу, дать спичек или соли. И Осаму поскорее уйдёт, дабы Мафиози мог спокойно посидеть дома, никого и ничего не трогая. Суицидник лишь ехидно улыбнулся, будто замышлял что-то очень нехорошее. Он продолжал смотреть на рыжеволосого хитрым взглядом и такой же хитрой, ехидной улыбкой, что даже немного беспокоило Чу. Казалось, этот взгляд и это молчание выглядят сами по себе жутко, а если это Дазай… То хорошего точно не жди. Осаму поменялся в лице. Теперь его взгляд был направлен так, будто он хищник, который смотрит на свою жертву. Он мягко улыбался и смотрел на Чую, который явно недоумевал от не озвученной просьбы. Вдруг Дазай делает большой шаг прямо к Чуе, как бы зажимая его у стенки, смотря прямо в душу. Накахару это очень сильно напугало, он хотел ударить скумбрию, но резко посмотрев в его глаза, он почувствовал странное чувство. Чувство, которое когда горело в душе Чуи. Этот взгляд, он снова стал прекрасным, эти волосы, бинты. Он просто смотрел на суицидника глазами, в которых можно увидеть всю ту любовь, которую он скрывал от Осаму много лет назад. Она снова пробудилась, как бы рыжик этого не отрицал, как бы он не хотел, чтобы это действительно было, он снова любит этого грёбаного суицидника. — Я хочу тебя. — Наконец озвучил просьбу Дазай. Осаму схватил одной рукой Чую за шею, не дав и слова сказать. Впился ему в губы, а другой рукой он подхватил его за талию и поднял на руки, не разрывая поцелуй. Язык Дазая, с разрешения мафиози, нежно и аккуратно проник в чужой ротик, как котёнок в новый дом, и начал потихоньку всё исследовать. Пытаться играть с языком рыжика, но попытки были тщетны. Язычок Осаму уже отчаялся, как вдруг, язык Чуи резко сплетается с ним, будто хочет потанцевать, но на танец у них времени не хватит. Дазай нежно положил Чую на диван и лёг на него, перед этим неохотно отстранившись, из-за нехватки воздуха. Этот взгляд… Чуя ждал этот поцелуй давно и вот он, перед ним парень его мечты! Но… Чувства угасли, он любит Ацуши… «К чёрту Ацуши, живу один раз!» — пронеслась дурацкая мысль в голове, но почему-то он её послушал… Осаму уже скинул с себя всю одежду смотря на Чую, как на добычу. Тот же, в свою очередь, начал снимать пижаму, что не очень получалось, из-за лежащего на нём Осаму. Как только он это сделал, шатен сразу накинулся на него и грубо укусил его шею, отчего тот вскрикнул от неожиданной боли и грубости. Он хотел возразить за наглость и грубость Дазая… Но… Чёрт… Как же ему нравится его грубость… Осаму целовал и зализывал кровавый след от своего укуса. На это Накахара лишь негромко стонал, пытаясь ему сказать: «Не останавливайся, будь грубее, меня это так заводит!» Но сам суицидник не хотел останавливаться, поэтому грубо вцепился в ключицу рыжего и, казалось бы, чуть не откусил её. Сам же мафиози, отреагировал на это громким криком боли и стонами. Эта боль была чертовски прекрасна, Накахара был жаден, он хотел большего. Он взял ситуацию под свой контроль. Оттолкнул Осаму и, как бы случайно, встал раком. Дазай же намёк сразу понял, но привычка дразнить Чую осталась. Вместо того, чтобы грубо войти в мафиози, он приставил свой член к, уже расширенному анальному отверстию Чуи, и начал медленно, нежно водить около него. Чуе нравилось быть нежным во время секса, но ему очень не нравилось когда с ним были нежны. Поэтому он начал немного ёрзать по члену Дазая, что того очень возбудило. «Сам напросился» — пронеслась мысль в голове у Осаму. Он схватился за плечи Накахары и начал делать медленные толчки постепенно набирая темп. От удовольствия Чуя вытянулся как котёнок и просто наслаждался этим, иногда тихо и сладко постанывая, уже не вспоминая о Ацуши. Дазай продолжал набирать темп. Толчки были уже более грубыми и быстрыми. Он сжал зубы и продолжал набирать темп, ускоряясь и ускоряясь с каждой секундой. Чуя громко стонал от невероятного удовольствия, что получал сейчас. Он сжал руками простынь и очень сильно прикусил нижнюю губу, из-за чего по его подбородку медленно стекла алая кровь. Шатен начал очень быстро двигаться. Он просто сжал свои руки на плече Чуи до такой степени, что он просто корябал его плечи, отчего оттуда полилась кровь, но возбуждение завладело суицидником. Он сжал свои руки ещё сильнее, просто впиваясь своими ногтями в кожу Накахары. Он начал просто соскребать всю кожу со спины рыжеволосого оставляя кровавые следы. Чуя просто начал кричать от невыносимой боли и огромного удовольствия одновременно. Это даже не было похоже на стоны, простой крик. Как вдруг, он чувствует что-то тёплое в себе и сразу понимает, что это Дазай медленно выходит из Чуи. Тот сразу падает на диван, вздыхая и смотря лицом в матрас. Чувствуя себя безумно хорошо и даже не вспоминая о Ацу. Дазай сразу ругается на него и обнимает, играясь с его волосами, нежно шепча ему на ухо. — Думаешь, ты так хорошо умеешь скрывать эмоции котик? Я видел все твои взгляды и понимал, что ты хочешь мне сказать. — На что Накахара устало дышит в диван и бурчит себе под нос. — Ты должен мне новую кожу, скумбрия. — На что шатен лишь усмехнулся и весело сказал: — Ну же, не будь такой врединой, Чуя! Тебе же понравилось, было весело! — Чуя же тяжело вздохнул и всё же нежно. Осаму перевернул рыжика к себе лицом и нежно поцеловал в носик. Рыжеволосый, впервые за долгое время, нежно и одобрительно смотрел на Осаму. Шатен нежно обхватил шею Накахары руками и прижался к нему, хоть и был выше него, но ему нравилось прижиматься к нему, ведь он был таким… Прекрасным… Дазай просто молча обнимал его, а Чу гладил по волосам того, кому совсем недавно желал сдохнуть и обзывал. А сейчас лежит с ним в одной постели и чуть ли не благословит его. Сейчас он чувствует себя счастливым… Сейчас ему не нужен Ацуши…***
Суббота, поздний обед, Ацуши идёт с работы. Сегодня его отпустили пораньше, а точнее, он сам отпросился, чтобы устроить своему возлюбленному сюрприз. Подарить ему семнадцать роз и одну коробку дорогих конфет. Также как и Чуя, когда он впервые пригласил Ацу на свидание. Забавно, что Накаджима помнит такую мелочь, как марка конфет или количество роз, которое подарили ему на свидании, но, всё-таки, он никогда не забудет тот самый день, когда Накахара позвал его на свидание в парк. Как он был тогда счастлив, как они сидели на лавочке и просто смотрели на закат. Их первый поцелуй… Тигр почувствовал как кристаллик слёз медленно спускается по его щеке вниз. Он видит знакомое здание. Здание, в котором находится их квартира, где он всегда встречал Чую с работы. Где Накахара встречал его с работы. Где они вместе смотрели фильмы, обнимались, целовались. Где они просто были счастливы вместе. Где они засыпали в обнимку. Ацу заходит в подъезд и медленно поднимается по ступенькам. Он вспоминает, как однажды они шли со свидания к Чу домой. Как счастлив был Накахара, как счастлив был тигрёнок. Они поднимались по лестнице, смотрели друг на друга. Эту улыбку Чуи, как он пропустил в лифт его первым, а сам зашёл после. Как они пришли домой. Этот нежный поцелуй… Он потащил его в гостиную, повалил на диван и жадно накинулся на него. Он помнит его нежность и осторожность. Ацуши заходит в лифт и нажимает на кнопку десятого этажа. Лифт начинает подниматься вверх и Ацу вздыхает от нетерпения. Ему не терпится вновь увидеть Чую, вновь его обнять и поцеловать, подарить ему цветы и конфеты. Провести весь день с ним, ни отходя ни на шаг от своего возлюбленного. Двери лифта медленно открываются. Ацу делает шаг вперёд и выходит оттуда, глубоко вздыхает и идёт в квартиру, просто сгорая от нетерпения. Он подходит к входной двери. Представляет, как Чуя встречает его, как он обнимает его, как дарит этому милому рыжику конфеты и ровно семнадцать роз. Тигрёнок набирает воздух в грудь, широко улыбается, кладёт руку на ручку двери и… Никто его не встречает, дома абсолютная тишина. Сначала это немного насторожило, ведь, обычно, Чуя сразу его встречает и обнимает, а сейчас, дома тихо и никого нет. Но Накаджима тут же успокоился, подумав, что он просто пришёл пораньше и Накахара мог спать и не услышать его прихода. Ацуши улыбается и тихо, стараясь не шуметь, закрывает дверь, быстро снимает с себя обувь. Он тихо, на цыпочках, идёт в гостиную. Он осторожно заходит в гостиную и… Просто замирает на месте и теряет дар речи. Его сознание просто отказывается воспринимать то, что он сейчас видит перед собой. На диване, спит в обнимку, с полностью голым Чуей, полностью голый Дазай. Ацу просто смотрит на это с огромным комом в горле, он просто не может ничего говорить. Он почувствовал, будто ему только что воткнули самый острый нож прямо в сердце. Все, вместе взятые пытки, в приюте, не сравнить с болью, которую сейчас чувствовал Ацуши. В его горле застыл немой крик. Крик, который передаст всю боль и страдания, которые он испытывает сейчас. Хотя… Ничто в мире не сможет физически передать все страдания, которые сейчас испытывает он. Его единственная и самая крепкая опора, с очень громким треском, сломалась напополам, медленно унося с собой того, кого он любил больше всего на свете. Того, кому он доверял больше всего на свете и никогда в жизни не ревновал. Того, кого он обнимал по ночам и целовал по утрам. Того, кто сейчас спит на его диване с его лучшим другом. Теперь эта опора больше не держит его эмоций. Теперь Чуя больше не согревает своим образом, а лишь заставляет испытывать сильную боль и желание плакать. На лице Ацуши ярко заблестели маленькие, но такие искренние кристаллики слёз. В этих слезах можно было увидеть столько боли, что словами не описать. Руки, ноги, буквально всё в тигре, начало очень сильно дрожать от… То ли от страха, то ли у него просто началась паническая атака. Его руки дрожат так сильно, что он не может удержать эти семнадцать роз и коробку дорогих и вкусных конфет, которые с грохотом упали на пол. Чуя осторожно приоткрыл глаза и увидел какой-то знакомый силуэт на пороге гостиной. Вдруг он резко осознал, что на пороге стоит плачущий и дрожащий Ацуши, а он сейчас полностью голый и спит с Дазаем. «Господи, что я натворил!» — пронеслась в голове мысль. Он очень не хотел терять этого белого и милого тигрёнка, хоть и понимал, что скорее всего, он больше не любит Ацу, а любит Дазая. Он всё равно не хочет его терять. Сейчас он почувствовал, как ему откусили пол спины. Откусила совесть и огромное чувство вины. В его горле застрял ком, он не мог ничего сказать. Он лишь негромко и голосом, полным вины, произнес: — А… Ацуши… Тут он просто не выдержал. Он вышел из ступора и только сильнее заплакал, смотря Чуе прямо в глаза. Он перестал чувствовать и думать о чём-то, кроме того, как ему сейчас больно, он просто, весь в слезах, развернулся и побежал со всех ног. Сам не зная куда. Он чуть ли не выбил дверь и просто бежал куда глаза глядят, а глаза глядят на ведущую на крышу лестницу. Он бежал не обращая внимания ни на что, даже на то, что сейчас он бежит слишком быстро и, конечно же, он не смог удержать себя на ногах. Он очень сильно подвернул палец ноги и буквально полетел носом в бетонный пол. Летел он недолго и буквально впечатался носом в этот бетонный пол. Крича от боли так, что даже снаружи было слышно этот крик. Он чувствует, как нос сломан вдребезги, а кровь льётся фонтаном, сам он весь в крови. Но он просто встаёт и хромая, со сломанным носом, и дрожащими руками, поднимается на крышу. Качаясь из стороны в сторону, он не выдерживает и просто встаёт на четвереньки, еле держась, чтобы не упасть и не потерять сознание. Его руки очень сильно дрожали. «За что?! Что я ему сделал?! Почему? Почему мир так жесток??!!» — проносится мысль в голове Ацуши. Он бросает взгляд на край крыши и начинает серьёзно думать об этом. Он просто закрывает глаза и тихо, бесшумно роняет на пол слёзы в вперемешку с кровью. Он слышит чьи то знакомые шаги и до боли знакомый крик. — Ацуши! Он открывает глаза и видит обеспокоенного Чую, на лице которого, видны слёзы. Как только он поворачивается к нему головой, тот очень крепко обнимает его и умоляющим тоном начинает говорить: -А -ацу, прости я умоляю тебя, я не хотел, умоляю тебя… Г-осподи ч… Что с тобой? Ч-что с твоим носом? Э… Это и-из-иза. М-меня? — Чуя обнимает его, а он просто плачет. Он лишь способен выдавить самую неправдоподобную ложь за всю его жизнь: — В… Всё хорошо… Чуя лишь прижимает его к себе сильнее и, сам того не осознавая, начинает рыдать. Чувство вины просто опустошило его. — Ацуши, прошу тебя, прости, я могу всё объяснить… На эти слова Ацуши лишь очень громко зарыдал и оттолкнул от себя Чую. Накахара был ошеломлён этим. Он просто, через слёзы, посмотрел на Ацуши глазами полными ужаса, ведь тигр никогда не вёл себя так. — И как?! Как ты м… можешь это объяснить? Чуя, ты хоть понимаешь как мне больно… — Сквозь слёзы и отчаяние кричал Ацу. Рыжеволосый посмотрел на него, вытер слёзы и вдохнув воздуха в грудь, уверенно сказал: — Он соблазнил меня, а я по глупости согласился, но я люблю только тебя, Ацуши… Накаджима не поверил его словам и закричал: — Нет! Ты врёшь! Ты не любишь меня! Ты любишь Дазая! Чуя старался быть спокойным и серьёзным изо всех сил. И, всё-таки, он смог уверенно сказать: — Я докажу тебе, ради тебя, я готов на всё. Даже спрыгнуть с крыши. Ацуши снова не верит его словам, ведь, совсем недавно, он видел его с другим в постели. — Т. Ты врёшь, ты используешь гравитацию… — Тихо и сквозь слёзы говорит тигр. На эти слова Накахара лишь тяжело вздыхает и подходит к краю крыши. Он становится спиной к нему. Накаджима подходит ближе. Он чувствует, что кровь уже перестала течь, видимо регенерация тигра хорошо подействовала. Он смотрит в глаза Чуе и рыжик вновь нежно улыбается. Чуя делает шаг назад и… Время словно замедлилось. Он медленно начинает падать вниз, смотря с улыбкой на Ацуши. Пытаясь ему доказать, насколько он любит его, а в глазах того лишь застывает ужас. Он быстро бежит к краю крыши, ложится на него и успевает схватить Чую за руку. — Н… Не надо… Я верю… — Произносит Ацуши смотря в лицо Чуи, а тот лишь нежно улыбается. Накаджима вновь улыбнулся и поднял Чую на крышу. Как только он поднял Накахару, он обхватывает руками его подбородок и резко, но всё же нежно, впивается в губы Чу. Их языки переплетаются в небольшой узел. Разорвал поцелуй Ацу так же, как и начал — резко. Он всё ещё держал подбородок Чуи и счастливый смотрел на него. Насколько бы не была поломана опора, её вытащили из бездны и починили, вместе с его любимым человеком. — Прощаю. — Сказал Ацуши и по его щеке снова потекла слеза. Слеза счастья.