Теория, гласящая, что Ведьмаки представляют собой продукт мутации либо генной инженерии, подтверждения не получила. (ср. Ф. Деланной. «Мифы и легенды народов Севера»). Эффенберг и Тальбот. Encyclopaedia Maxima Mundi; т. XV. А. Сапковский «Час презрения»
Дождь, не переставая со вчерашнего дня, лил как из ведра. Холодные струи хлестали по лицу, стекали крупными каплями с края широкого капюшона. Одинокий всадник в пути уже не первый день. По дороге так удачно оказался небольшой городок, в постоялом дворе которого можно остановиться, просохнуть, в конце концов, поесть горячей еды, поспать в тепле, даже, быть может, не одному. Заработанные на последнем задании деньги вселяли некую надежду на осуществление этих чаяний. Постоялый двор с ярким названием «Усталый путник» был, пожалуй, лучшим заведением в округе, а небольшой красный огонёк под вывеской сообщал, что гостям по желанию смогут предоставить не только кров и еду. Спрыгнув с лошади на заполненную дождевой водой брусчатку, незнакомец, привязав животное под навесом, зашёл вовнутрь. В помещении было тепло и сухо. Туда-сюда сновали посетители, на стенах в железных кольцах ярко горел огонь. Становилось душно. Откинув капюшон, мужчина трухнул намокшими белыми волосами и подошёл к стойке. Высокий, не особо опрятный, в большом засмоленном переднике хозяин поприветствовал ведьмака кивком головы. ― Чего Вам нужно, господин ведьмак? Комнату и горячий ужин? ― Да, и ещё баню. Услуги прачки можно устроить? ― Уладим. На сколько дней комнату брать будете? ― На дня два, ― расплачиваясь звонкими монетами, ответил Геральт. ― Животину можем в конюшню пристроить и накормить, но это ещё серебрушка сверху. Усмехнувшись ушлости хозяина, Геральт и за это заплатил, рассчитывая на то, что и Плотва сможет хорошо передохнуть после трудной дороги. ― Господин ведьмак, ― чуть понизив голос, снова обратился хозяин, ― желаете приятно отдохнуть? Ну, Вы понимаете, о чем я. Геральт поднял на него глаза и, чуть подумав, кивнул. ― Я пришлю девушку в комнату. Хорошего вечера! Удостоверившись, что Плотвичку отвели в конюшню и накормили, Геральт поднялся в отведенный ему номер. Отворив дверь, на мгновение замер. На кровати сидела худенькая миловидная девушка. Русые волосы, заплетённые в толстую косу, спускались по плечу на простенький льняной сарафанчик. Большие серые глаза с волнением смотрели на вошедшего ведьмака. Внешний вид незнакомки совершенно не клеился с тем, для чего она сюда пришла. Чуть помолчав, Геральт осмелился спросить: ― Тебя прислал хозяин двора? ― Да, ― раздался тонкий тихий голосок. ― Ты… ты знаешь для чего пришла сюда? – Геральта не покидали сомнения в том, что произошла ошибка. ― Да, знаю. Я Вам не нравлюсь? Тогда мне стоит уйти. Вам пришлют другую девушку. Незнакомка встала с кровати и направилась к двери. Поравнявшись с Геральтом, она взглянула ему прямо в глаза и, чуть улыбнувшись, сделала шаг к выходу, но ведьмак, дотронувшись до локтя, остановил её: ― Останься. Девушка вернулась и, снова чуть улыбнувшись, взглянула на Геральта. Приблизившись к стоящему у окна стулу, ведьмак стал снимать верхнюю одежду. ― Как тебя зовут? ― Геральт дергал неподдающуюся завязку плаща. ― Вирра. Позвольте помочь. Вирра торопливо подошла и тонкими ловкими пальчиками быстро развязала тесёмку, а за ней и другие завязки на плаще. Наблюдая за ней во время работы, Геральт не раз ловил себя на мысли, что она очень мила и притягательна. Большие серые глаза, прикрытые густыми длинными ресницами, теперь внимательно искали ремешки и заклёпки на кожаной куртке. Время от времени, когда застёжка не поддавалась, на светлой, гладкой коже лба появлялась морщинка, а полные губки недовольно сжимались. ― Сколько тебе лет, Вирра? ― оставшись в одной льняной рубахе ведьмак, задал давно интересующий его вопрос. ― Двадцать два, господин ведьмак. ― Не называй меня так. Меня зовут Геральт, ― девушка, кивнув, взяла кучу приготовленного для стирки белья. ― Баня уже наверняка готова. Я пойду, узнаю. Небольшое помещение было щедро наполнено паром. Небольшой огонёк в засмоленной лампадке горел при входе, создавая в помещении полумрак. У дальней стены была расположена парилка, наполненная большими хорошо разогретыми речными камнями. Возле парилки стояла бочка с водой и ковшиком. Рядом широкая лавочка, на которой лежали банные принадлежности: мыло, жесткая губка, запарник с веником, объемная кружка. Скинув с бедер полотенце, Геральт с удовольствием приступил к смыванию с себя дорожной пыли, конского пота и холодной дождевой воды. Обливая себя водой Геральт, однако, различил тихий скрип двери. Босые ноги, тихо шлепая, ступали по мокрому полу. Кто-то приближался к ведьмаку со спины, а это он страх как не любил. Резко развернувшись и вскинув вперёд руку в захвате, мужчина столкнулся с застывшей в испуге девушкой. ― Вирра, ты, что тут… ― девушка стояла, неподвижна и прекрасна. Обвернутая в полотенце, с высоко поднятыми, густыми, роскошными волосами она походила на нимфу вышедшая из своего грота. ― Я пришла тебе помочь, ― ответила Вирра, опустив взгляд. ― Тебя прислали сюда, ― это был не вопрос, но против он ничего не имел. Геральт, расслабившись, сидел на скамье, полностью доверив дело Вирре. Намыливая жесткую губку, девушка осторожно, не спеша натирала покрытую в боях с чудищами шрамами кожу, время от времени цепляя висящий на груди медальон с ощерившейся пастью волка. Развитая мускулатура приятно радовала глаза, хотелось провести по ней ладонью, ощутить теплоту. Покончив с мылом Вирра взялась за ушат с водой. Черпая одной рукой тёплую воду объемной кружкой, ладонью другой неспешно смывала пену с тела. Медленно проводила рукой по груди, омывала сильные плечи, лила воду на рельефные мышцы рук, широкую спину. Сидящий до этого неподвижно ведьмак заелозил на стуле. Вирра, восприняв эти действия как то, что Геральт устал сидеть, девушка поспешила добавить: ― Немного осталось. Сейчас окончу, ― ополоснув водой, Вирра в последний раз провела ладонью от ключиц до рельефных кубиков пресса. Убирая руку, девушка почувствовала как, перехватив за предплечье, её остановили. Геральт медленно, но настойчиво притянул Вирру к себе на колени. Большие, круглые глаза Вирры доверчиво, не отрываясь, смотрели на ведьмака. Несколько мгновений он молчал, потом, коснувшись её губ нежным поцелуем, ласково погладил тыльной стороной ладони щёку, а после, запустив руку в волосы, прижал к себе ещё сильнее. На этот раз поцелуй получился страстный, долгий, проникающий. В несколько легких движений Геральт снял с Вирры доселе прятавшее её притягательное тело полотенце и откинул в сторону. Несмотря на царивший в бане полумрак, ведьмак видел каждый соблазнительный изгиб её тела. Понимание того, что он может обладать этой прелестью, туманило рассудок. Геральт медленно поглаживал хрупкие плечи, спину, опускался всё ниже по точеной фигурке к округлым ягодицам. ― Вирра, ты уже была с мужчиной? ― ведьмак жарко выдохнул в шею, вызывая мурашки по всему телу. ― Да, ― последовал короткий ответ. Не раздумывая больше, ведьмак одной рукой перехватывает девушку за талию и сажает так, чтобы она смогла обхватить его ногами. Аккуратно приобняв за бедра, Геральт легким толчком вошел в неё. Шумно выдохнув, Вирра обхватила ведьмака за мускулистую шею и медленно, приноравливаясь к его темпу, начала двигаться навстречу. Временами было неприятно, уткнувшись ведьмаку в плечо, она полностью ему доверилась и, расслабившись, позволяла ему делать то, что приносит ему удовольствие. А она хотела дать ему это. Несмотря на то, что Вирра уже была с мужчинами, её опыт крайне мал. Хозяин выгодно для себя продал её невинность некому старому чиновнику из Вызимы, который на старости лет решил вспомнить, что такое побывать с девкой. А так как размер его дряхлого, еле стоячего хера был ровно противоположен размерам его Эго, то можно сделать соответствующий вывод. В ту ночь он неслабо помучил бедную Вирру своей неспособностью пройти преграду, он не мог признать поражение и просто оставить девочку в покое. Как только цель его визита была пройдена, старик тут же ретировался, оставив Вирру наедине со слезами и своими разбитыми мечтами о первой долгой и страстной брачной ночи со своим любимым мужем. Второй мужчина был чуть моложе, но седых волос и морщин тоже было предостаточно. Мерзкие ласки и попытки расположить к себе Вирру не давали желаемого для него эффекта. Ни на йоту не расслабившись и не успокоившись, она просто стойко ждала окончания. Последнее не заставило себя долго ждать. Возраст берёт своё. Престарелый скорострел кончил, едва начав. И вот сегодня, когда хозяин сообщил о новом клиенте. Вирра ожидала увидеть кого-то похожего на тех двух, что были ранее. Максимально отключив свои чувства и эмоции, она направилась в комнату, не ожидая совершенно ничего от этой встречи. Однако она ошиблась. Волны удовольствия, новых ощущений захлестнули её рассудок. Вирра доселе не знала, что с мужчинами может быть так хорошо. Геральт мягкими, плавными поцелуями покрывал её тоненькую шею. Сладкие мурашки блаженства вызвали тихий смех. Выгнувшись и прикусив губу, Вирра тихо постанывала, между вздохами что-то шепча Геральту. Ведьмаку тоже было хорошо. Обхватив за талию одной рукой, действиями другой мужчина намекал, что хочет, чтобы Вирра повернулась к нему спиной. Притянув на себя свою любовницу, Геральт страстно стиснул её за бедра и аккуратно вошел в неё. Тихо ахнув, Вирра выгнулась, желая отыскать его губы, прильнуть к ним, почувствовать свою значимость. Ведьмак поднялся навстречу и, приобняв её за грудки, начал глубоко и страстно входить в неё, доставляя обоим туманящие разум волны оргазма. Геральт и Вирра пробыли в сумрачном, заполненном душным паром царстве блаженства до тех пор, пока громкий, настойчивый стук в дверь и басистый голос хозяина не прервал их. ― Эй, ведьмак выходи. Уж часа два там плещешься! У меня тут пан рыцарь ждет баню. Выходи, говорю! ― ещё раз стукнув громко по двери кулаком, ушёл. Прижавшиеся друг к другу Геральт и Вирра затихли, слушая эту тираду, а после, переглянувшись, тихонько рассмеялись. Вкусный, хотя и скромный ужин был очень кстати после долгой дороги и упоительной бани. Поместив большой поднос на пол, Геральт и Вирра удобненько расположились на большой подушке и, неспешно пощипывая еду, болтали: ― Скажи мне, Вирра… Я не пойму, почему ты тут? В таком месте… ― Долго рассказывать, Геральт. ― Я снял комнату на два дня, ― усмехнувшись, кинул ведьмак. ― Хм, что ж, времени хватит, ― ответив улыбкой, сказала Вирра и, тут же посерьезнев, добавила, ― всё до банальности просто. У меня был дом, семья, мечты, но всё это разрушилось. Братья погибли на очередной бесполезной войне, отец умер от кишечной хвори, а матери я и не помню, так как она умерла, рожая меня. Мачеха долго меня не терпела, отвезла к тётке, но и в её доме мне не было места. Тогда её муж принял решение меня… продать. Сюда продать. Это очень коротко. Вот и всё. Геральт молчал. Он лишь, нежно приобняв её за плечи, ещё крепче прижал к себе. Вирра не ждала слов утешения. Развернувшись, она по-детски уткнулась ему в грудь, вдыхая аромат чистой рубахи и мыла. После, глубоко вздохнув, женщина положила голову на плечо Геральту и впервые за многие годы почувствовала теплоту и участие. Договорившись с хозяином о третьем дне съема комнаты, Геральт вернулся. Длинные русые волосы Вирры полностью до самых пят закрывали её тоненькую сидящую на ногах фигурку. Геральт невольно залюбовался этой чистой, хотя уже и израненной душой. Почувствовав его присутствие, Вирра быстро повернула голову и, улыбнувшись, ловко, как юная лань, подпорхнула к нему. Запустив пальцы в холодные мягкие волосы, ведьмак, наклонившись, поцеловал её. Мягкий, нежный поцелуй быстро перерос в нечто большее. Подхватив на руки как пушинку, Геральт осторожно опустил её на постель. Мягкие, теплые ладошки неустанно ласкали его сильную шею, широкие плечи, мускулистую спину. Мурлыча, прижимаясь к ведьмаку как кошечка, Вирра сполна получала отдачу. Геральт старался быть максимально с ней осторожен и нежен, он ни в коем случае не хотел ей навредить или сделать больно. Однако временами сдерживать пылкость было сложно. Резкими, быстрыми толчками Геральт вжимал хрупкое тело в белую простыню. Нависая над ней, ведьмак смотрел в затуманенные блаженством и желанием глаза. Любовница не отводила взгляд в испуге или отвращении, а наоборот, Вирра упивалась этим янтарным морем. Геральт снизил темп, сейчас он входил в неё медленно и до упора. Он неспешно провел широкой шершавой ладонью вдоль ножки, которая тут же обхватила его бедро. Протяжно застонав и вцепившись коготками в влажную спину, Вирра шептала его имя. Прерывисто вздрагивая от волн оргазма, она осознала, что теперь этому сильному мужчине принадлежит и её сердце. Отдыхая на груди мужчины и слушая ритмичный стук его сердца, Вирра кончиками пальцев аккуратно водила по ободку медальона. Геральт, приобняв её за плечи, гладил большим пальцем нежную кожу. Нарушая тишину, ведьмак задал вопрос: ― Вирра, ты хотела бы уйти отсюда? ― Да, но ведь куда же мне идти? У меня в целом мире нет никого, ― тихо, грустно ответила, и чуть помолчав, добавила. ― Возможно, ты меня осудишь… Не поймёшь, но уходить я не хочу. В том смысле, что тут крыша над головой, тарелка еды и защита хоть какая… а там за дверьми меня ждёт ничего кроме одиночества, голода и постоянного надругательства. ― Я хочу тебе помочь, Вирра. Но чтобы действовать, мне нужно твоё согласие. Поэтому ещё раз спрашиваю: ты хочешь отсюда уйти? Приподнявшись на руках, женщина, посмотрев ему в глаза, утвердительно кивнув. Уловив в его глазах усталость, Вирра дотронулась ладонью до щеки и с заботой сказала: ― Ты давно не спал. ― Нет, не удавалось в дороге, а теперь чувствую, не усну. Улыбнувшись, она подняла подушки выше, села поудобней и движением пальцев дала понять, что хочет, чтобы Геральт положил свою голову ей на колени. Улыбнувшись, он соскользнул по подушки вниз и сделал, так как она хотела. Тонкие длинные пальчики легонько, едва уловимо касались серебристых волос, играли с прядками, гладили высокий лоб. Глубоко вздохнув, Геральт был готов осторожно перехватить ладошки, убрать их и снова подняться на подушку, как вдруг Вирра запела. Сначала очень тихо, потом чуть громче. Геральт удивился, узнав в ней колыбельную на эльфийском. Её чистый, нежный голосок приятно и правильно вытягивал сложные эльфийские слова, его хотелось слушать вечность. Вирра, не переставая нежно водить ладонью по белым волосам, раз за разом начинала песню заново, пока не убедилась, что Геральт прикрыл глаза и спит. Допевая колыбель, Вирра потянула заключительные ноты и замолчала, но вдруг раздался сонный голос Геральта: ― Продолжай. Тихонько рассмеявшись, с улыбкой на губах, теплотой и любовью в сердце, Вирра с удовольствием исполняла его просьбу, пока ведьмак совсем не заснул. ― А я говорю, что вернусь, уважаемый. Вы меня понимаете? ― Геральт кинул на плохо отполированную стойку уже похудевший мешочек с деньгами. ― Это Вам за Вирру. Не приглашайте её в комнаты больше ни к кому... ― Вы, что, господин ведьмак? Серьезно?! ― насмешливый тон хозяина двора Геральту не нравился. Сдерживая гнев, он пытался быть сама любезность и спокойствие, но это удавалось все меньше. ― Вы думаете, что этим… ― хозяин демонстративно потрусил полупустым мешочком перед Геральтом, но, встретив два нехороших огонька его янтарных глаз, оробел и спокойно добавил. ― Не хватит этого, господин ведьмак. Она за два дня мне больше заработает. ― Я приеду за ней через три недели с нужной суммой, ― железным голосом, не обращая внимания на последние слова хозяина двора, сказал Геральт и быстрым, твердым шагом вышел вон на улицу.***
― Ну, на кой черт она тебе сдалась девка эта, Геральт? ― Лютик никак не мог успокоиться. Чертыхаясь и отплёвываясь от висевшей то там, то тут паутины, бард пробирался сквозь густую непроходимую чащу вслед за идущим впереди ведьмаком. ― Никто не просил тебя со мной тащиться. Ещё не поздно. Возвращайся в город. ― Ну уж нет! Я от тебя не отстану, Геральт. Я не пойму, чего ты это творишь? Кто она тебе такая? Нет, я знаю, ты у нас благородный спаситель невинных сего мира, но… ― Лютик, заткнись. Не ори так в лесу! Если ты не забыл, то мы охотимся. ― … но это уже перебор даже для тебя! Не ешь, не спишь толком третий день. Бегаешь по болотам, выгребным ямам и лесам… ― Лютик! ― ведьмак сердито зашипел, однако бард его даже и не пытался услышать. ― …выпрашиваешь работу лишь бы заработать сумму на её выкуп. Как её там, Варна? ― Вирра. И мне несказанно повезло с последним заказом. Этому престарелому алхимику нужен яд мантикоры. И если ты проявишь любезность и заткнёшься, то я выслежу, поймаю её, тогда Драгослав отвалит мне такую сумму, что больше не понадобиться шастать по выгребным ямам. Вздохнув, Лютик на этот раз ничего не ответил, чем несказанно помог ведьмаку, ведь мантикору таки получилось поймать, и золотые монеты по договору были отсыпаны.***
Третья неделя, отпущенная на сбор необходимой суммы, была на исходе. По расчётам Геральта время, необходимое на преодоления пути к городку, занимало, по крайней мере, дня три или четыре. Он успевал. Он сдержал своё слово, но вот в честности хозяина постоялого двора сомневался. Заезжая на закате в ворота, Геральт не рассчитывал долго задерживаться здесь. Он хотел быстро забрать Вирру и сразу выехать обратно. Плотва устала после долгой дороги, но оставаться в этом городке ведьмак не желал. Если придется заночевать, то лучше напроситься в тот же сарай или амбар в одной из деревень, расположенных по тракту. ― А, господин ведьмак. Я уж решил, что передумали Вы, ― наигранно дружеский тон хозяина двора не вызвал у Геральта даже тени улыбки. Вытащив из-за плаща туго набитый мешочек и кинув на стойку, ведьмак строго спросил: ― Где она? Подозвав пальцем одну из девушек, хозяин негромко сказал: ― Лана, позови Вирру. Вскоре по лестнице раздались торопливые шаги. В холл выбежала Вирра. Её большие, счастливые серые глаза оттенял свежий кровоподтек на левой скуле. Подбежав к Геральту, она крепко его обняла, прижавшись всем телом. Ведьмак, с трудом сдерживая гнев, аккуратно дотронулся до гематомы и испепеляюще глянул на мужчину за стойкой. ― Что я мог сделать? Дня два тому остановилась группа рыцарей, а тут Вирра одному на глаза попалась, ну и затянул её. А она что? Давай ругаться с ним, сопротивляться. Он ей влепил и выкинул из комнаты! Пришлось извиняться. Девку, еду, выпивку за счёт заведения… ― Эко ты убытки потерпел! ― холодно отчеканил Геральт. ― Собирай вещи, Вирра мы уезжаем. ― У меня нет вещей, ― покачав головой, ответила она, указывая рукой на платьице в котором Геральт её и увидел в первый раз. Взяв Вирру под локоть, ведьмак резко развернулся и направился к выходу. Легко, как пушинку, Геральт посадил её на Плотву, ловко заскочив сзади, обхватив её одной рукой, двинулся из города. Вирра была счастлива, как никогда. Прижавшись к его теплой груди, с улыбкой на губах она терлась щекой о его руку, шептала его имя. Они задумались о ночлеге поздно вечером, когда уже солнце полностью зашло, и мириады звёзд рассыпались по небосклону. Полный диск луны, проливая яркое холодное сияние, освещал путникам дорогу. Впереди, в неглубокой долине мелкими яркими точками горели огни деревни. Геральт повернул Плотву на дорогу ведущую в деревню. Лучше не рисковать, ночуя под открытым небом, а попроситься кому-нибудь на ночлег и с рассветом отправиться дальше в путь. Они остановились возле первого же двора попытать удачу. Хозяйка оказалась довольно любезной. Без подозрительности и излишней любопытности разрешила разместиться во флигеле и даже угостила скромным ужином. Разместившись вдвоём на широкой лавке, Геральт и Вирра пытались заснуть, но сон на удивление всё не приходил. ― Геральт? ― М? ― Куда мы едем? ― Я отвезу тебя в Тимерию. В Элландере есть храм Мэлитэле. Глава храма жрица Нэннеке очень хороший человек. Там ты будешь в безопасности. Там тебе будет хорошо. ― Геральт, ― на выдохе сказала Вирра. ― Я … Мне… Геральт ждал, он чувствовал, как она волнуется, подбирает слова. ― Спасибо тебе! ― она крепко к нему прижалась. Ведьмак чувствовал, как вздрагивают её плечики, ощущал прерывистое дыхание, чувствовал, как капают её слезинки. Никто не верил, что ведьмак вернётся за ней. Никто. Только Вирра верила, ждала и надеялась! Женщины в постоялом дворе смеялись с неё, называли наивной дурочкой, глупышкой! А она с утра до ночи стояла у окна и смотрела на дорогу, ведущую в городок. Хозяин сдержал слово и не отсылал Вирру к желающим ласки постояльцам. Но однажды поднимаясь с кухни в свою комнату через основной зал, её заприметил один из рыцарей, пирующих за столом. Грубо схватив Вирру, он вознамерился уложить её в постель против воли и желания. Знание того, что за ней скоро вернётся Геральт, придало Вирре сил бороться и сопротивляться. Даже последовавшая тяжёлая пощёчина не затмила веру в последние слова Геральта, сказанные на пороге комнаты: «Я вернусь за тобой. Через три недели». Прошёл год… Яркие желтые звёздочки нарциссов нежно покачивались от лёгкого дуновения ветерка. Рядом ровным строгим рядочком пестрели гиацинты различных цветов и оттенков, распространяя вокруг себя дурманящее благоухание. Нэннеке сидела на широкой белой мраморной скамье под развесистым дубом ещё, не обременённым буйной зелёной листвой. Она ждала его. Хотела поговорить вдали от всех, наедине. Геральт прибыл на рассвете. Отдохнув в келье, где обычно он всегда останавливается в нежилом крыле возле библиотеки, Геральт отправился на встречу к настоятельнице храма. Приближающиеся шаги заставили Нэннеке оторвать взгляд от пёстрой клумбы и поприветствовать своего дорого друга. ― Геральт! ― она поднялась навстречу и, совсем как мать, крепко и нежно его обняла. ― Нэннеке, ― ведьмак искренне ответил на объятия, после чего, поцеловав ей руки, предложил сесть. ― Нэннеке, я пытался отыскать Вирру, молодую женщину, которую я привёз в храм год назад, но не нашёл… ― Да, Геральт, ― как-то грустно ответила жрица. ― Я поэтому и попросила тебя прийти сюда. ― Что случилось? ― глухо спросил Грельт. ― Она умерла при родах. Явное потрясение отразилось на лице ведьмака. ― Ты не мог знать, что она была беременна. Срок был очень мал, мы распознали это через две недели после твоего отъезда. Геральт молчал. ― Ты… ты хочешь увидеть малыша? ― настоятельница с трудом сдерживала дрожь и волнение в голосе. ― Нет, Нэннеке. Зачем мне это, ― глухо ответил ведьмак, наблюдая за жужжащей вокруг кисточки гиацинта пчелой. ― Потому что, ― голос жрицы предательски дрогнул, ― это твой ребенок. Резко вскинув голову, ведьмак пронзительно глянул на Нэннеке, ожидая, что сейчас же жрица опровергнет то, что она сказала. Но Нэннеке молчала, с волнением наблюдала за его реакцией. ― Нет! Это невозможно! ― Геральт вскочил на ноги. ― На всё воля Мэлитэле… ― Нет, Нэннеке! Прекрати говорить это! Этого не может быть. Я ведьмак! Мутант! Стерильное чудовище… ― Перестань, Геральт! ― жрица, вспылив, тоже встала и, развернув лицом к себе ведьмака, посмотрела ему в глаза. – Ты так носишься со своей мутацией, ты так пытаешься всех вокруг убедить в том, что ты чудовище, что забываешь про заслуженное счастье! Нэннеке взяла лицо Геральта в ладони и спокойно продолжила. ― Ты достаточно отплатил этому миру, высшим силам! Достаточно! Почему ты даже мысли не можешь допустить, что ты заслужил счастье, Геральт? Мужчина взял её ладони в свои и медленно опустил. ― Не могу, Нэннеке, потому что не заслужил. И снова ― это невозможно. ― Послушай меня. Тысячеградусная магма выжигает дотла склоны вулкана, оставляет вокруг мертвую землю, но со временем даже на остывших бесплодных камнях появляется жизнь. Тяжело вздохнув, Геральт перевел на жрицу безотрадный взгляд. ― Присядь, Геральт, ― Нэннеке накрыла своей тёплой ладонью руку ведьмака и поведала ему историю. Молодая светловолосая женщина лежала на узкой твёрдой кровати. Она тяжело дышала, каждый вдох и выдох давался всё труднее. Новая вспышка боли от схваток исказила красивое лицо. Крупные капли пота покрывали бледный лоб. Туда-сюда сновали послушницы, подготавливая чистые полотенца, тёплою воду. Повитуха суетилась вокруг роженицы, максимально пытаясь облегчить схватки. ― Мать Нэннеке, ― Вирра тянула дрожащую руку к сидящей возле кровати жрице. ― Скажите ему! Скажите. Это его ребёнок. Его… ― от новой вспышки боли Вирра протяжно закричала, судорожно, до белизны в костяшках вцепившись в простынь. ― Я скажу, дорогая. Скажу, − мать-настоятельница едва сдерживала слёзы. ― Скажите ему. У меня только он… Он после последних регулов… Он, ― резкая невыносимая боль, разрывающая низ живота, вызвала крик страдания. Прошло уже достаточно времени, но до сих пор была слабая родовая деятельность. Тяжело дыша, измученная родовым процессом женщина блуждающим, невидящим взглядом обводила всех присутствующих в келье. Она всё чаще теряла сознание, схватки выжимали из неё последние силы. ― Мать-настоятельница, Вирра не может разродиться, ― взволнованно сказала повитуха, опуская полотенце у ног рожающей, ― дела очень плохи. Малыш может не выжить. Возможно, уже поздно. Застилающими глаза слезами Нэннеке взглянула на Вирру. Бедная женщина очень ослабла, словно в горячке, её голова медленно металась по подушке. ― Можем попробовать отварами усилить схватки, возможно, они помогут разродиться. Жрица кивком головы дала разрешения. Меньше, чем через час в келье раздался крик младенца. Мать с потухшими глазами неподвижно лежала в крови. Жизнь в обмен на смерть. ― Роды были очень тяжелыми, Геральт. Никто не верил, что малыш выживет, но у него оказались невероятная сила и желание жить. Ты и Вирра, вы оба заплатили за жизнь. При воспоминании о том дне на глазах Нэннеке снова выступили слезы. Быстро смахнув их тыльной стороной ладони, она посмотрела на ведьмака. Геральт молчал, крепко сжав губы. ― Нэннеке, ― глухим голосом обратился ведьмак, ― кто родился? Улыбнувшись, жрица обняла его. ― Мальчик, Геральт. Мальчик. Улыбнувшись одними губами, ведьмак снова поднялся со скамьи, мать-настоятельница поднялась следом и, не произнося ни слова, будто заранее договорившись, они направились в храм. В небольшой, залитой ярким солнечным светом комнате на полу сидел тёмноволосый годовалый мальчик. Маленькими, по-детски пухленькими ручками он игрался резным деревянным конём. Время от времени что-то звонко лепеча и повизгивая. ― У него ямочки. У Вирры были ямочки, ― с теплотой в голосе заметил Геральт. ― И у тебя они тоже есть, только ты так редко улыбаешься, ― мягко укорила Нэннеке. ― Как его зовут? ― Мы зовём его Мэлит, но это временное имя. Я знала, что ты обязательно вскоре приедешь и назовёшь сам сына, − последнее слово она произносила аккуратно, наблюдая за реакцией Геральта. Геральт ничем не выдал своё волнение, хотя внутри у него бушевал ураган. ― Висенн, − твердо ответил Геральт, после чего мальчик резко поднял на ведьмака своё кругленькое личико, словно его позвали, и улыбнулся, показав ямочки на щёчках. Плотвичка в нетерпении рыла копытом мягкую, припорошенную легким дождём землю. Всё было готово к отъезду. Геральт и Нэннеке прощались у ворот храма, обмениваясь напоследок наставлениями. ― Благодарю тебя, Нэннеке. За всё! ― Геральт наклонился и поцеловал её руки. ― Висенн здесь будет в безопасности. Нет во всем мире места лучше. На большаке меня ждёт неизвестность, это не место для малыша, но я вернусь. Всегда буду возвращаться. И придёт время, ― тут Геральт сделал паузу, ― когда ему исполнится десять, я отвезу Висенна в Каэр Морхен. ― Нет, Геральт! ― жрица пораженно отступила. – Разве ты не хочешь для своего ребёнка лучшей судьбы? ― Профессия ведьмака не лучше, не хуже остальных. Владеть оружием никогда не помешает в нашем мире. Я верю в то, что в своё время он выдержит все испытания. Я решил, Нэннеке. Жрица была расстроена услышанным. ― Нэннеке, прошу, не говори ей ничего. Я знаю, что Йен не способна причинить зла ребёнку, но всё же… ― Будь спокоен, Геральт. Береги себя! И пусть тебя хранит Мелитэле. Нэннеке ещё долго стояла у ворот, провожая взглядом удаляющегося всадника.