My Cosmic Boy

— Солнышко, улыбочку, — говорит мне Иньяцио, когда я сижу у окна, которое смотрит в сторону небольшого сада в нашем доме. Недавно Инья приобрёл себе новую игрушку — фотоаппарат Leica — и теперь ходит с ним по всему дому за мной по пятам, лишь бы сделать очередной снимок. — Ну Инья, — отворачиваюсь я, — ты же знаешь, что я не люблю фотографироваться. — Ну солнышко моё, ну пожалуйста, — канючит он, жалобно поднимая брови, — ты так хорошо сидела. Ради меня, золотце, — встаёт на колени он, смотря на меня снизу вверх щенячьими глазками и пронзая своим умоляющим взглядом. Он даже начинает скулить как щеночек, почёсывая мне колено своей лапёхой. Вот что ты будешь делать с этими шоколадными глазами, да ещё с такими ровными и пушистыми ресничками! Когда я смотрю в эти глаза, моё сердце невольно начинает трепетать и тут же смягчается. На эти телячьи глазки невозможно долго дуться. — Ладно, — сдаюсь я и ласково глажу его по густым тёмным волосам. — Но только одну фотографию. — Телячьи глазки блестят радостным огоньком, а на щеках появляются мои любимые ямочки при улыбке. Я готова отдать всё на свете, лишь бы видеть эти ямочки каждый день. — Что я должна сделать? — спрашиваю я. — Ничего, — уверяет меня Инья. — Просто сиди и смотри в окно как до этого. Я послушно поворачиваюсь к окну и слышу, как он сзади готовит камеру. Щелчок. Кадр готов. В это время ко мне неожиданно на колени прыгает Артуро, напрашиваясь на ласки. Я смеюсь и начинаю гладить этого смешного французского бульдога, который так быстро вырос и из милого щеночка превратился в грозного серого кабанёнка. Артуро переворачивается на спину, а я чешу ему его толстое пузико, отчего он высовывает язык и будто даже улыбается. Как же они с Иньей похожи! — По-моему, мы договаривались, что ты делаешь только одну фотографию, — говорю я, слыша звуки новых щелчков. Пусть в моём тоне и слышится укор, я всё равно улыбаюсь. — Я не тебя, я Артурино фотографировал, — выкручивается Иньяцио, но тут же предательски отводит глаза, пряча за спиной фотоаппарат. Его ужимки вызывают во мне улыбку, и я выдыхаю носом в усмешке. Он тоже улыбается мне в ответ и подходит ко мне, обнимая за плечи и уткнувшись несколько раз носом в мою шею, как он это любит делать с детьми. Мне щекотно, и я начинаю хихикать, что заставляет его зарываться в мою шею ещё чаще. Чем больше я ёжусь, тем больше он меня щекочет и тем громче мы хохочем вдвоём, пока наши носы случайно не соприкасаются. Лёгкая улыбка не сходит с наших лиц; я обвиваю руки вокруг его шеи и прижимаюсь к его мягким губам своими, закрывая глаза от удовольствия. Ценой тысячи, а то и миллионов невинных жизней я чувствую себя счастливой, ведь я рядом с человеком, с которым не страшны никакие невзгоды; с которым всегда так легко и воздушно; с человеком, который излучает нескончаемый запас позитива и делится им с окружающими, хотя я прекрасно знаю, как тяжело ему даётся это веселье, если он абсолютно не в духе. Мы прекращаем поцелуй и соприкасаемся лбами, продолжая обнимать друг друга. Мои глаза бегают по чертам его лица, замечая каждую морщинку, каждый изъян, каждую ресничку. Я провожу указательным пальцем по его усам, поправляя непослушные волоски, но как только он улыбается и начинает специально шевелить губами, вся моя работа выходит насмарку. Дурилка. Обнимая меня за талию, он прижимается к моей щеке и целует меня, щекоча своими усиками. Мы сидим и молча смотрим в окно, наслаждаясь тишиной и слыша, как за окном щебечут птички. — Ладно, — прерываю я молчание, — мне нужно статью писать, — говорю я, вставая с подоконника. — Опять? — грустно спрашивает Инья. — Сейчас снова засядешь за свой компьютер и часами не будешь вылезать из него, — ворчит он. — Что я могу сделать? — пожимаю я плечами. Я спускаюсь с подоконника, но Инья не даёт мне этого сделать, ловко подхватывая меня под коленями и беря на руки. — Позволь, подвезу до работы, — шутит он, и я вижу его лучезарную улыбку, от которой в животе просыпаются бабочки. — Только сначала нужно нажать на газ, — с хитрым прищуром говорит он, вытягивая свои прелестные губки. Его слова вызывают во мне усмешку, но, желая немного поиграться, я целую его в левую щёчку, отчего он наигранно хмурится. — Ты чего на тормоз нажимаешь? — негодующе спрашивает он. — Почему же на тормоз? — смеюсь я. — Газ всегда справа. — Мой газ находится в другом месте! — не выходит Инья из роли обиженного парня. — Сначала нужно пристегнуть ремни, — кокетничаю я. Он понимает мой намёк и, не переставая улыбаться, медленно обхватывает рукой мою талию, оставив свою изящную ладонь на моём животе. Ну как тут не улыбаться? Посмотрев ему в глаза, «завожу» мотор, и Инья, изображая гул машины, несёт меня к моему временному рабочему месту и аккуратно сажает в кресло. Я включаю свой компьютер, который уже видеть не могу, потому что из-за дистанционки работы за компьютером стало в два раза больше, а покрасневшие сосуды в глазах с каждым днём становятся всё длиннее и длиннее. Скоро буду действительно как вампир ходить. Инья покидает комнату и идёт в свою музыкальную студию создавать очередной шедевр. Наверное, если бы не я, он бы вообще не выходил оттуда весь карантин. Я знаю, как он любит писать музыку, записывать новые синглы и работать с техникой. Я без понятия, как долго я сижу за компьютером, но, видимо, уже не мало, так как Иньяцио зовёт меня обедать. Я как всегда отвечаю ему, что у меня много работы и я не буду отвлекаться на обеденный перерыв. Но разве Инью это остановит? Проходит четверть часа, и он снова заходит ко мне в комнату с тарелкой приготовленной им пасты с овощами. Боже, как же мне повезло с парнем! На самом деле у меня с готовкой особые отношения, поэтому я несказанно счастлива, что мой парень — кулинар, да ещё и прирождённый. Так что голодной я не останусь никогда. — Плюшик, я же сказала тебе, что не буду есть, — умиляюсь я, видя тройную порцию спагетти, которая явно рассчитана только на меня. Да, он любит накормить меня досыта. — А я сказал, ешь, — настаивает он. — Тебе нужны силы и энергия для мозгов. Солнышко, поешь хоть немножко, а? — жалобно просит меня Иньяцио. — Ты скоро совсем бледная станешь и тощая из-за своего компьютера. — Я улыбаюсь и отрицательно киваю головой, что явно расстраивает его и заставляет преувеличенно громко плакать: — Ну почему моя девочка ничего не ееееееест? — скулит он. Как не пожалеть такого печального медвежонка? Я усмехаюсь, обнимая его за плечо, и демонстративно накручиваю себе вилку пасты и кладу её в рот. Как только я начинаю жевать, Инья перестаёт расстраиваться и целует меня в щёчку, желая мне приятного аппетита. Он возвращается на кухню, а я продолжаю работать за компьютером, периодически подкрепляясь пастой. Спустя некоторое время, Инья снова возвращается в комнату и приносит десерт: кекс с кремом. Тоже собственного приготовления. Жаль, что я не могла понаблюдать за процессом готовки. Я готова бесконечно смотреть на то, как эти музыкальные руки, покрытые слоем муки, месят тесто. Ммм, эстетика… — Инья, ну не стоило, — смеюсь я. — Я больше не хочу есть, правда. — Нет, хочешь, — не унимается он. Он берёт в руки кекс и аккуратно подносит его к моему рту. У меня нет выбора, поэтому я послушно откусываю небольшой кусочек. Часть крема остаётся у меня на подбородке и чуть-чуть на губах. Иньяцио не даёт мне смахнуть его и берётся за это дело сам. Убрав крем с моего подбородка, он подставляет свой палец, но тут же кладёт его себе в рот и довольно улыбается, с азартом смотря на меня. — Эй, — возмущаюсь я. — Я ведь так и не попробовала крем. — Сейчас попробуешь, — отвечают мне хитрющие ямочки. Он макает свой палец в крем кекса и подносит к моему рту. По его расширенным зрачкам и загоревшимся глазам я понимаю, что одним десертом тут дело не кончится, но, не буду скрывать, я очень даже не против. Я озорно поглядываю на Иньяцио, вскинув бровью, и медленно облизываю его палец, непрестанно смотря ему в глаза. Зрачки становятся всё шире, а его губы расплываются в наглой улыбке, а когда он ещё соблазнительно облизывается, я понимаю, что пощады мне теперь не будет. — На губах ещё немного крема осталось, солнышко, — сверкает глазами Инья и тянется ко мне губами. Сами того не замечая, мы уже страстно целуемся, сильнее прижимаясь друг к другу и постепенно лишая себя лишней одежды. Он крепко обнимает и поднимает меня и уносит в спальню, продолжая целовать на ходу. Дальше время потеряло для нас всякий ход; мы вместе — и больше нам ничего не надо. Он такой ласковый, нежный, пушистый, воодушевляющий и сногсшибательный. И он мой. Мой. И только мой. Чуть позже мы лежим в обнимку на кровати: я глажу его грудь, из волос которой уже косы можно плести, а он тем временем еле-еле касается губами моего виска, и я слышу, как он ровно дышит рядом со мной. — Ну и как тебе десерт? — лукаво спрашивает он, поворачиваясь всем телом ко мне. — Ничего такой, — хихикаю я, теребя его серьгу на левом ухе. — Вот, а ты есть не хотела, — нравоучительно говорит Инья и целует мне плечо. — Как же хорошо, что ты у меня умеешь готовить, — блаженно говорю я, тыкая Инью в его милый, аккуратный носик. Он довольно жмурится и ухмыляется. — Как же я хочу остановить время и переживать этот момент снова и снова, — мечтательно говорю я. — А что? Это можно устроить, — уверенно говорит Инья и собирается встать с кровати. — Ты куда? — удивляюсь я. — Сейчас, подожди, всё будет, — уверяет меня он и, обмотавшись кое-как пледом, бежит вниз. Через минуту он возвращается со своим дурацким фотоаппаратом. — Боже, Инья, нет! — устало стону я. — Зато твоя мечта сбудется, — улыбается Иньяцио, ложась рядом со мной. Я лениво устраиваюсь рядом с ним, но всё же искренне улыбаюсь в камеру. А фотка и правда получилась хорошей, как и все предыдущие. Именно эти фотографии я буду пересматривать потом, когда после окончания всемирного карантина он уедет на свои долгие гастроли, и буду вспоминать эти весёлые денёчки, проведённые с ним. Мой парень ещё и гениальный фотограф — мечта, а не мужчина. — Иньяяя, — детским голосом обращаюсь к нему я. — Что такое, солнышко? — заботливо спрашивает он. — А добавка к десерту будет? — внаглую спрашиваю я. Инья поворачивает ко мне голову и с усмешкой смотрит на меня. — Тебя не поймёшь, — смеётся он, — то не ешь сутками, то не остановить тебя. — Ну, кое-кто просто умудрился удачно разбудить мой аппетит, вот и результатики, — с важностью объясняю я. — Ух, ненасытная! — восклицает он и закрывает мне рот поцелуем.