***
Первый приступ настиг Питера еще в шесть лет. Его отец курил ночью на балконе в кухне скромного дома Паркеров, и мальчик, спустившийся попить воды, с любопытством приоткрыл стеклянную дверь, заставляя папу резко развернуться, отчего облако дыма вылетело из его рта совсем рядом с лицом ребенка. Мужчина тут же замахал ладонью, пытаясь разогнать запах табака, но сын уже вдохнул никотиновые пары, широко раскрыв глаза. Утром, когда Ричард Паркер поднялся разбудить мальчика к завтраку, он застал его в холодном поту, дрожащим, хотя жара не было, и тихо стонущим в подушку. Ничего не понимающие, родители вызвали врача, и когда доктор попросил Питера показать, где больно, тот показал на виски и глазные яблоки. — Ничего страшного, больше половины детей его возраста страдают единичными приступами мигреней, дайте ему обезболивающее и постарайтесь затемнить помещение, — мистер Тейлор заверил семью и ушел, отдав бледной от переживаний Мэри Паркер рецепт на лекарство. Вот только случай оказался далеко не единичным. Дядя Бен, однажды затянувшийся сигаретой в машине, пока вез Питера в школу, насквозь прокуренный школьный туалет, запах табака в автобусе, — каждый раз заставляли мальчика проводить сутки, а то и двое, в постели в темной комнате с наглухо закрытыми шторами, страдать от невыносимой головной боли, блевать в заботливо подставленный тетей Мэй тазик и обливаться ледяным потом. Питеру понадобилось пять повторяющихся приступов, чтобы понять, что вызывает его мигрени, и начать избегать любых столкновений с табачным дымом. У него получалось ровно до пятнадцати лет, пока Тони Старк не заявился к нему домой и не оглушил заявлением о том, что знает секрет о тайной личности Человека-Паука. Мстители не то чтобы злоупотребляли курением, но после особо нервных моментов пачка сигарет объединяла этих потрепанных опытом героев, позволяла расслабиться и тихо провести несколько минут в окружении друзей. Питер не мог отбиваться от товарищей постоянно, и хоть его предлоги — «много домашки», «надо помочь тете Мэй», «я обещал Нэду успеть заскочить» — почти всегда срабатывали, иногда ему приходилось сидеть в кругу товарищей, мысленно умоляя свое тело не реагировать на терпкий горький дым. Тяжелее всего приступы было переживать на Базе — Пятница слушалась Питера после того, как он подправил ее код, и согласилась не выдавать никому его дурацкую проблему, но это так же значило, что помогать парню было некому. Тетю Мэй беспокоить — последнее дело, говорить мистеру Старку — тоже, а значит и врачей просить о помощи было нельзя, так как те докладывали о каждом своем шаге владельцу и непосредственному руководителю Базы Мстителей. Вот и приходилось писать мистеру Старку смс об очередных невероятно важных делах в школе, ползком добираться до окон с длительными передышками, чтобы взрывающиеся вспышки боли могли немного утихнуть, самостоятельно задвигать шторы, просить Дубину принести тазик и молча страдать в постели, позволяя себе лишь слабые стоны сквозь зубы, глядя в потолок. После таких незабываемых моментов Питер каждый раз клялся себе больше никогда не попадаться в ту же ловушку, но это было невозможно: то Бартон на нервах закурит прямо во время миссии, то в универе кто-нибудь дыхнет табаком прямо в лицо, не задумываясь о последствиях. Но рано или поздно все секреты перестают быть таковыми. Особенно, когда они доходят до Тони Старка.***
После той злополучной тренировки Питер собирался домой в отвратительном настроении. Радость от успеха словно испарилась, оставив место лишь тяжелому ожиданию приступа. Парень уже просчитывал план действий: поехать в свою квартирку как можно быстрее, предупредить тетушку, подготовить все для очередного дня боли и рвоты и ждать, пока мигрень не решит нагрянуть, избивая мозг и все возможные нервные окончания изнутри. «Сообщение Питеру Паркеру от Тони Старка: карапуз, забеги ко мне, хочу кое-что показать», — спокойно проговорила Пятница, отвлекая Питера от его спешных сборов. Парень простонал, понимая, что если наставник задержит его надолго — придется пережидать атаку на Базе, в одиночестве, опять обманывая близких. Но отказать наставнику было бы ужасно, и Паркер побежал к лифту, надеясь только, что приступ сжалится и немного подождет. — Вы звали, мистер Старк, — сказал парень, забегая в мастерскую мужчины и с интересом оглядываясь вокруг. Тони в простой уютной одежде — черных спортивных штанах и черной же футболке — стоял над костюмом Паука, на голограмме поправляя значения каких-то чисел. Питер подавил восхищенный вздох, стараясь не пялиться на тело наставника, обтянутое мягкой тканью. — Да, малыш, хотел проверить, как тебе маневренность нового костюма. Примеришь? — мужчина повернулся к Питеру, на мгновение нежно улыбнувшись, но тут же маскируя улыбку под привычную ухмылку Тони Старка. — Я немного изменил состав материала, должно быть удобнее, чем просто спандекс. Питер подошел к наставнику, провел рукой по рукаву нового костюма. — Приятно на ощупь, — солнечно улыбнулся Паркер, заставив тем самым Тони потрепать его по волосам и улыбнуться в ответ. Примерка заняла не так много времени, и Питер увлекся, самостоятельно регулируя некоторые параметры костюма на голограмме. Тони довольно кивал, делая пометки о результатах испытаний своей работы, как вдруг заметил, что с подопечным что-то не так. — Пит? — поднял он брови, смахивая изображение с кодом в сторону. Парень заметно побледнел и прикрывал глаза ладонью. Он нервно сглотнул слюну, облизнул похолодевшие губы, и Тони заметил, что взгляд парня словно потерял осознанность. — Все… нормально, — выдавил из себя Питер и тут же скрючился, упав на четвереньки. Его желудок мигом сжался, заставив выплеснуть изо рта содержимое пищевода. — Вот черт, — простонал он, осознав, что его тошнит буквально под ногами человека, в которого он влюблен буквально всю свою жизнь. Старк упал на колени рядом с парнем, жестом указывая роботам убрать лужу с пола. Мужчина притянул Питера ближе и стал мягко поглаживать его по спине. — Тошнит еще? Пускай лучше вырвет, Дубина уберет, детка, я позабочусь о тебе, — шептал он, пока Паркера выворачивало наизнанку. Если бы это был кто-то другой, то Тони первым делом подумал бы о том, что придется менять ковровое покрытие всей мастерской, но это был Питер, и в мыслях Старка были только волнение и желание позаботиться о мальчике. Паучок скорчился в очередном приступе рвоты и затих, стоя на четвереньках из последних сил, чтобы не рухнуть на пол. — Все, Пит? Я держу, ты не упадешь, — тихо произнес Тони, поднимаясь и подхватывая Питера на руки, как невесту. Парень простонал, жмурясь, и Старк попросил Пятницу убрать свет на десять процентов, догадавшись, что яркие лампы мастерской приносят подопечному боль. — Простите, мистер Старк, — прошептал Питер, судорожно вздохнув. Сердце Тони сжалось. — За что, малыш? Приляг, тут темно, скоро станет легче, — мужчина отнес парня на мягкий диван, стоявший в мастерской для тех случаев, когда Старк ночевал прямо на рабочем месте. — Пятница, позови сюда Беннера и доктора Чо, и пусть принесут Питеру воды. Пит, что с тобой такое? Грипп? Может, травма какая-то? Ты ударился головой на тренировке? Тони подсунул под голову бледного и дрожащего Паучка подушку, присел на край дивана и коснулся пальцев парня своими. — Это ничего, мистер Старк, наверное, просто устал, — еле слышно ответил Питер, морщась от ярких вспышек боли в глазах. Стараясь не делать лишних движений, он лежал на спине, тяжело дыша и пытаясь побороть ненужную слабость. Тони был главным человеком, от которого паренек хотел скрыть свои приступы, потому что узнай он — запретит появляться на миссиях, будет волноваться, закроет взаперти на Базе и Бог знает что еще придумает, чтобы обезопасить Паркера. Спустя долгие семь минут, в мастерскую ворвался Беннер, принеся с собой шум и свет из-за приоткрывшейся двери. За ним спешила доктор Чо с кувшином воды в руках. — Тихо, закройте дверь, — в ярости прошептал Тони, успокаивающе поглаживая руку Питера. Он налил воды в свою личную кружку, стоявшую тут же на столике около дивана, и помог парню приподняться, чтобы попить. — Что стряслось, Старк? — недоумевал Беннер. Он коснулся лба Паркера, проверяя температуру. — Не жар, значит, не грипп. Отравился? Его тошнило? Что он ел? Может, сотрясение мозга? Барнс сегодня его не щадил, мог и приложить головой хорошенько. — Говорит, не ударялся. Да и его регенерация справилась бы с этим. Я не знаю, Брюс, он просто… просто вдруг побледнел и застонал, ему стало плохо от света и громких звуков. И еще его тошнило, но это не отравление, я бы знал! Доктор Чо тем временем принесла себе стул и достала из чемоданчика тонометр. — Отойдите, измерю ему давление. — Мужчины затихли, тревожная складка на лбу Тони стала еще глубже. Питер откинулся на подушку, сжав зубы чтобы не застонать. — Повышенное. Питер, я не понимаю, зачем ты обманываешь, потому что твои симптомы могут говорить только об одном. И давно у тебя мигрени? — Доктор Чо сложила тонометр в сумку и спокойно села обратно. — Брюс, ты пока сходи, намочи полотенце холодной водой, надо будет делать компресс. — Мигрени? Но разве они не бывают от стресса? Пит, детка, у тебя что-то случилось, о чем ты не рассказал? — Тони опустился рядом с парнем на колени, внимательно глядя на него. Тот покачал головой, пряча лицо во влажную от пота подушку. — В большинстве случаев нужен триггер, чтобы спровоцировать приступ. Запах цитрусов, алкоголь, шоколад… Но не думаю, что мистер Паркер не догадался бы. Значит, триггер является тем, чего он избегать не может. Самое время сказать, Питер. Паучок вздохнул, боясь повернуться к наставнику лицом. — Сигаретный дым. Мне плохо каждый раз после того, как рядом курят, — шепнул он, наконец, взглянув на Старка. Мужчина на мгновение напрягся, но тут же наклонился к парню, обнимая его. — Пятница, передай всем, кто находится на Базе, что с этого момента каждый, кто посмеет курить на территории или во время миссии, будет расчленен и выкинут в самую глубокую реку, что я только найду. Питер в ужасе округлил глаза, пытаясь возразить, когда вошел Беннер и отдал Тони мокрое полотенце, сложенное прямоугольником. Железный Человек нежно положил полотенце на лоб мальчика и, не удержавшись, погладил его мягкие кудри. — Теперь вы не пустите меня на миссии… и отберете костюм? — на глазах Паркера выступили слезы, и Тони тихо рассмеялся, прижимая его к себе. — Глупый. Просто больше не лги мне. Почему не сказал раньше, что тебе плохо от дыма? Каждый в этом здании отдал бы за тебя жизнь, неужели ты думаешь, что они не могут пожертвовать курением ради тебя? — Просто… Вам всем и так тяжело… А сигареты позволяют вам расслабиться. Как я мог отнять у вас эти мгновения? После миссий, особенно когда есть… жертвы. Вам же помогает это. Вам всем. Я не могу быть причиной отказа от чего-то такого, мистер Старк. — Карапуз, послушай меня. Твое здоровье — мой приоритет. Ты самый важный человек для меня, Пит. Поэтому давай договоримся говорить правду? И да, костюм остается с тобой и никуда не денется, если только ты сам не захочешь куда-нибудь его сплавить. Доктор Чо откашлялась, привлекая к себе внимание. Беннер, смущенный, стоял рядом с ней. — Меняй компресс каждый раз, когда полотенце нагреется, Тони. Я дам ему обезболивающее, оно довольно сильное, должно облегчить головную боль. Тяжелую еду Питер сейчас есть не сможет, давай ему много воды, зеленый чай и что-нибудь легкое, можно соленые печенья, кашу… Я попрошу кого-нибудь из девочек сварить кашу, да. Завтра станет легче. Выздоравливай, Питер, — Чо улыбнулась, выходя из мастерской. — Помочь тебе отнести Паучка в спальню? — Брюс задержался у дверей, обернувшись. Тони покачал головой, улыбнувшись другу. — Я сам. Спасибо, Брюс, — сказал он. Когда Беннер вышел, Старк подхватил Питера на руки, затыкая все его возражения поцелуем. Шокированный, Питер вытаращил глаза, цепляясь за плечи Тони пальцами. — Отношения выясняем потом, сначала выздоравливать, малыш, — шепнул мужчина, двигаясь в сторону спальни Питера. — Меня же тошнило, мистер Старк. И… вы меня поцеловали? — спросил парень, уже лежа в кровати в уютной пижаме. — Поцелую еще, если перестанешь нести чушь, Пит, — Тони сел рядом, меняя полотенце на лбу парня на чистое. — Только если взасос, — ответил Питер, рассмеявшись. — Все, что пожелаешь, для тебя, карапуз, — притянул его к себе Тони, мягко целуя. А называть себя по имени он научит Паучка чуть позже.