Белые нити

Будучи умным, изворотливым и мудрым существом с жизнью, измеряемой веками, Кроули был на удивление глуп. Он это отчётливо осознал, когда очнулся на алтаре, всё его тело безумно болело. Удивился демон сначала не сильно — мол, перепил, с кем не бывает. Но, когда он не смог открыть рот, то волнение стало нарастать. Его рука взметнулась к узким губам, на которых обычно играла саркастичная усмешка. Что? Стон боли получился приглушённым из-за закрытого рта, а вот ожог на пальцах горел так, будто демон окунул руку в святую воду и поигрался с ней ещё какое-то время. Кроули с изумлением смотрел на красные подушечки пальцев, кожа с которых немного отслоилась. Твою мать. Что со мной? Лёгким взмахом руки он наколдовал зеркало, заглядывая в него. В глаза сразу же бросились белоснежные нити, неровными стежками украшавшие сухие губы. Они обжигали кожу вокруг рта, оставляя обожжённую корочку. Что мне делать? Кроули начал судорожно думать, как ему избавиться от нитей, желательно до встречи с Азирафаэлем. Всё-таки столько времени демон говорил, что знает лучше, как правильно жить, а теперь лежит в каком-то подвале с зашитым ртом. Магия не принесла никакого результата — наглые белые верёвки издевательски продолжали создавать «помаду» на губах Кроули. Ангел! Последней надеждой демона стал, иронично, ангел. Не иронично — его друг. Самое близкое существо должно увидеть обезображенное лицо попавшего в ловушку по своей же воле демона. Так и знал, что связываться с наёмниками для кражи святой воды было ошибкой. После отказа Азирафаэля в помощи со святой водой на всякий случай Кроули какое-то время размышлял, как же добыть желанное оружие, и не придумал ничего лучше, чем нанять людей, щедро им заплатив. Перед тем, как пойти на дело, девушка-гимнастка позвала его с собой, и демон решил, что расслабиться не помешает перед таким важным событием, но в итоге его вырубили, а затем зашили рот. Святой воды не получил, а теперь ещё и рта лишился. Молодец. Добраться до книжного магазина не составило никакого труда — магия всё ещё струилась по телу демона, по пути он ещё наколдовал себе чёрную маску, которая скрывала его рот. А вот очки он посеял в том логове, в итоге плюнув на них — всегда есть запасные. — Ох, дорогой, ты сегодня рано. Ещё и десяти нет, а ты уже на ногах, — улыбнулся своей нежной улыбкой ангел, до этого перебиравший свои бесценные фолианты. Кроули застыл на мгновение. В его голове стучалось дурное предзнаменование — стоит ему снять маску и эту нежность во взгляде он не увидит ещё очень долго, а улыбку тем более. Хотел ли он этого? Может он смог бы сам разобраться со своей маленькой проблемой? Но ноги уже привели его в место, которое демон подсознательно считал самым безопасным. Стоит ли? Не успел Кроули ничего решить, как Азирафаэль подошёл ближе. — Кроули, теперь вместо очков ты носишь маску? Стильно, конечно, но мне нравится видеть твоё лицо полностью, — улыбнулся ангел и лёгким движением снял маску, нежно коснувшись чужих ушей. Чёрт. В тот момент, когда Азирафаэль увидел обезображенное лицо друга, всякая весёлость улетучилась. Его губы сжались в тонкую полоску, а в глазах вспыхнула ранее не ведомая жестокость, даже белокурые волосы будто посерели. — Кто это сделал? Кроули хотел ответить, но с зашитым ртом особо не поболтаешь, поэтому он грустно улыбнулся, отрицательно качая головой. Вовремя демон схватил рванувшего ангела за плечи, заставляя остаться на месте. — Я найду их тогда сам. Найду и заставлю всё исправить. Во имя Господа, конечно. В этот момент в Азирафаэле не было ничего ангельского. Он всё также с огромной жестокостью смотрел куда-то за плечо демона, намереваясь найти виновников и покарать, не нуждаясь даже в огненном мече. Кроули расписал ему всю ситуацию на листке бумаги. Наказать сектантов не получилось бы, даже если он сам бы этого сильно захотел. Пока те проводили обряд, что-то пошло не так, и всех, кроме главного, который орудовал ниткой, сожгло в чёрно-белой вспышке, объединяющем свет и тьму. После того, как тонкие губы были запечатаны нитками, окроплёнными в святой воде, человек растворился в пепле, как и его братья с сёстрами. Ангел, ты не должен меняться из-за меня. Смотреть на то, как жестокость в голубых озёрах сменилась глубоким отчаянием, было невыносимо. Кроули пытался ободряюще улыбаться, что причиняло достаточно боли, но Азирафаэль затухал, как свечка, на глазах. — Мы что-нибудь придумаем, дорогой, — его неугасающий оптимизм, по-видимому, победил отчаяние положения, поэтому голубые глаза снова зажглись тем тёплым огнём, об который любил греться змей в одинокие вечера. Ничего не выйдет, мой ангел. Но кто он такой, чтобы лишать своё спасение надежды? Поэтому Кроули улыбается через боль и гладит ангела по пухлой щёчке. Оставшуюся часть дня они проводят бок о бок, успокаиваясь после всего стресса. Я начинаю получать удовольствие от своего положения. Мелькает мысль в голове демона в один из бесконечных дней, который они проводят вместе. После ситуации с сектантами, которую Кроули шутливо называл «оплошность молчуна», Азирафаэль как-то настойчиво-мягко заставил демона остаться жить в книжном магазине, магически выделив ему вполне удобный диван. Сам ангел особо не любил тратить время на это, а учитывая, что он поставил себе новой идеей фикс помочь другу, то сидел сутками, зарывшись в самые редкие книги, лишь иногда отвлекаясь, чтобы заглянуть в ангельскую библиотеку или же чтобы встретиться с очередным торговцем антикварных книг. В этом определённо что-то есть. Выезжать на жалости Кроули не совсем нравилось, но на то он и демон, чтобы использовать все способы, тем более он не сам себе зашил рот. Из-за невозможности говорить ему пришлось пользоваться другими инструментами коммуникации. Например, прикосновениями. О, ему безумно понравился этот метод. Лишний раз обнять ангела, чтобы привлечь его внимание, казалось прекрасной возможностью. Потом всё можно свалить на то, что Азирафаэль зачитался и не реагировал на него — пришлось использовать тяжёлую артиллерию. Мне не хватает наших разговоров. Преимущества преимуществами, но Кроули было тяжело. Он жил до этого, используя свой язык (уже не раздвоенный, но такой же умелый), как главное оружие, как неотъемлемую часть его самого. А главное с его помощью он говорил с ангелом. Демон физически нуждался в этих душевных посиделках. Хочется залить это горе чертовым морем алкоголя. Самое ужасное — это то, что он не мог пить. Совсем! Когда до демона дошла эта простая мысль, он чуть за сердце не схватился. Благо Азирафаэль вполне компенсировал отсутствие алкоголя лёгкими поцелуями. Раньше в их отношениях и речи не было о такого рода романтике, но в один из вечеров, когда Кроули морщился из-за боли, причиняемой ему нитками, ангел просто наклонился и оставил поцелуй рядом с первым швом, не трогая сами нити. С того момента это стало своего рода обезболивающим для уставшего демона. После такого появлялась новая проблема — безумно хотелось поцеловать в ответ любимого ангела. Мне невыносимо видеть тебя отчаявшимся, свет мой. Сказать, что у Кроули разрывалось сердце от вида загруженного ангела, который всё больше расстраивался от каждой прочитанной книги, значит ничего не сказать. Но нигде не было решения их проблемы. Лучшие лекари небес и подземного мира лишь пожимали плечами, впервые видя такой искусный способ ослабления демона. Вообще, сектанты планировали вызвать какого-то могучего жителя Ада и обычно они зашивали рот жертве, но всё пошло не по плану именно из-за того, что Кроули сам вообще-то не просто человек. Улыбнись, прошу. Я готов отпустить мечту вновь обрести голос, лишь бы ты улыбнулся. Кроули гладил пухлые щёки ангела, который уснул на его коленках от усталости. Что ему делать, демон абсолютно не знал. Он сам устал не меньше Азирафаэля. Иногда по привычке хотелось сказать что-нибудь саркастичное, но, когда тугие нити не поддавались, оставляя его губы неподвижными, на какое-то время замирал. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, перед которым поставили большой, давно желанный торт и бьют по рукам каждый раз, когда он тянется к нему. Почему ты так переживаешь из-за меня? Наверное, не стоит упоминать, что они так и не обговорили их отношения. И с незашитым ртом Кроули боялся придавать и обсуждать статус их «дружбы». В один момент он расстраивался, думая о том, что ангел так переживает, потому что друзей у того особо нет, кроме одного несуразного демона, а в следующее мгновение Азирафаэль дарил ему нежные, успокаивающие поцелуи, а Кроули даже крикнуть не мог от сдавливающих его грудь чувств. Я восхищаюсь тобой. Когда ангел вбегает в книжный магазин, весь сверкая от удовольствия и переполняемой надежды, то демон напрягается. Это явно не к добру, учитывая, что Азирафаэль последние пару лет был опущен в воду из-за поисков. — Дорогой, я нашёл, как снять эти нити! Кроули нахмурился, пока ангел, оставив приветственный поцелуй рядом с белым швом, пронёсся к столу, выкладывая вещи из своей сумки. Иногда всегда он был слишком старомоден. Кажется, эту же сумку демон видел пару веков назад. — Я нашёл одного замечательного мужчину. Он родственник одного из погибших сектантов и также любезно одолжил мне все записи, которые остались. Я пробежался глазами по строчкам, кажется, выпав из жизни на пару часов, но этот любезный джентльмен не тревожил меня и даже поменял мой остывший чай! Ненавижу, когда к тебе кто-то добр.

Все должны быть добры к тебе.

Кроули жестами показал, чтобы тот переходил ближе к делу. — Так вот, нужно много магической силы, сера прямиком из Ада; сомневаюсь правда, что сектанты смогли добыть настоящую серу, если только среди них не было демонов; а ещё игла, окроплённая святой водой, — Азирафаэль остановился на мгновение, серьёзно заглянув в глаза друга, — Будет больно. Очень. На губах Кроули появилась какая-то болезненная улыбка, которая подразумевала Ты что, сомневаешься во мне, ангел? Я могу выдержать всё что угодно. Сбор необходимых ингредиентов занял всего пару часов. Кроули пришлось спуститься в Ад, чтобы раздобыть серы. Один Люцифер знает, сколько усилий ему понадобилось, чтобы не наткнуться на знакомых, и те не узнали о его маленькой проблеме. Но, благополучно вернувшись, он застал волнующегося Азирафаэля, который заучивал ритуал и очень сильно нервничал. Его пальцы дрожали, и он неосознанно пытался их спрятать в ладошки, но это ни капли не помогало. Для меня нет ничего дороже тебя. Кроули слегка улыбнулся и медленно подошёл к ангелу, чтобы не напугать сильно. Холодные руки с длинными пальцами накрыли дрожащие пухлые пальчики. Голубые глаза встретились с кошачьими, и тихий выдох слетел с бледных губ. Всё будет хорошо. Я доверяю тебе. Однако его руки перестали дрожать, когда Кроули сидел перед ним, полностью доверившись. Он смотрел на небольшие ладони и ни капли не сомневался. — Я постараюсь облегчить твою боль настолько, насколько смогу. Он часто облизывал губы, которые сохли от волнения. Кроули покачал отрицательно головой — ему прекрасно известно, сколько сил у ангела уйдёт на обезболивание и ритуал, это было слишком рискованно. Сейчас будет чертовски больно, хах. И он не ошибся. Ему, наверное, не было так больно, когда он пал с небес. Хотя, может, также, Кроули особо не помнил уже этот момент. Всё, что всплывало в его голове, когда говорили о небесах — это лицо одного конкретного ангела и вся та нежность, которую он подарил ему. Ненадолго он отвлёкся на мысли о Азирафаэле, но боль мгновенно вернула его в реальность. Чёрная кровь стекала по белым пальцам ангела, пачкая пол и белую одежду последнего, но он совсем не обращал на это внимание, орудуя иглой, в надежде быстрее закончить. На каждый стон его лицо искажалось в гримасе боли, будто это ему вновь зашивают рот святыми нитками. Кожа вновь была покрыта свежими пузырями вокруг рта. Каждое прикосновение иглы было подобно касанию раскалённого железа. Нужно было умереть, упав с небес. Долго эта мысль не задержалась в его голове, вытесненная новым притоком боли. Он не мог даже кричать, потому что рот всё также строго фиксировался, и, пока Азирафаэль не закончит «вновь зашивать», чары не спадут. Будь у демона возможность он бы умолял о смерти. Единственное, что давало ему силы не потерять сознание от боли, это голубые глаза, из которых тоже лились слёзы. — Потерпи совсем немного, ещё пару стежков, — молил его ангел, продолжая втыкать иглу в кожу, просовывая в уже отмеченные дырки из-под ниток. Сера на конце иглы совсем не спасала положение, действие святой воды оказывало намного более сильный эффект на организм падшего. Вот какова ярость Господа. Последний прокол. И вот нитка внезапно расслабляется, спадая с усталых губ. Лицо демона было больше похоже на что угодно, но не на лицо человека. Повсюду в глаза бросались ожоги, открывающие вид даже на кости; вокруг рта всё было истыкано иглой, оставляя зияющие дыры, которые ещё не скоро заживут; кровавый подбородок прекрасно оттенял бледные губы и красное лицо. Всё закончилось. — Всё закончилось, мой дорогой. Шёпот Азирафаэля действовал также успокаивающе, как и его в кои-то веки холодные руки на пораненных щеках. — Спас-сибо, мой ангел, — еле выдавил из себя уставший Кроули, постепенно закрывая глаза. — А сейчас мне нужно немного отдохнуть. Падающего демона поймать труда не составило. Азирафаэль уложил его на небольшой диванчик, который сегодня, в качестве исключения, он магическим образом расширил и удлинил, ложась рядом. — Отдыхай, а я буду охранять твой сон, дорогой.