Три причины

У каждого поступка есть три причины. Одну мы говорим окружающим, другую себе, и третья — истинная. Джоэл бросает тревожный взгляд на Анджелу, ерзающую в кресле. — Все в порядке, Джоэл, хватит смотреть на меня как на умирающую, — Анджела подкладывает подушку под спину, морщится и встаёт, — Ребенок пинается, поясница отваливается… Обычная жизнь будущей матери на тридцать восьмой неделе, — произносит она будничным тоном, но Джоэл слишком хорошо знает эту женщину: Анджела до последнего будет делать свою работу. Несмотря ни на что. — Анджела, может приляжешь? Встреча Ропера с покупателями назначена на завтра, вряд ли ночью что-то произойдет, — он старается, чтобы голос не звучал слишком нежно или опекающе, но судя по саркастичному взгляду этой невероятной женщины, у него плохо получается. — Хватит носиться со мной, как с писаной торбой, — фыркает Анджела, но все-таки подходит к дивану, тяжело садится и пытается устроиться поудобнее.  — До сих пор не могу поверить, что ты приехала, — Джоэл качает головой. — Хочу засадить Ропера за решетку. Надолго, — Анджела вертится с боку на бок, наконец, замирает, и смотрит на Джоэла своими выразительными чёрными глазами, — И волнуюсь за Пайна. И у нас не осталось людей после того, как агентство закрыли, так что… Вариантов особо нет. А еще я беременна и это… -… самое лучшее прикрытие, — заканчивает за неё Джоэл, всем своим видом давая понять, что не согласен. — Ну хватит уже меня упрекать, — фыркает Анджела, отворачивается, но, вскоре, снова поворачивается к нему. — Спасибо, что поехал со мной. — Не мог оставить тебя одну. И Пайна конечно, да, — быстро договаривает Джоэл. Анджела смеется и он улыбается в ответ. Джоэл видит, как капельки пота стекают по ее шее, наливает стакан воды и опускается на диван рядом с ней. Анджела привстает, берет воду и делает жадный глоток. — Кондиционер дрянной. Жарко. — Жарко, — эхом повторяет, Джоэл, пытаясь прочитать в ее глазах истинную причину ее приезда в Каир. «Бежит от мужа? От скучной обыденной жизни? Последний шанс испытать настоящие эмоции, прежде чем полностью погрузиться в семью и быт?» — Я знаю этот взгляд, Джоэл Стедман, — Анджела прищуривается, — Что ты задумал? Они действительно хорошо друг друга знают. Слишком хорошо. Джоэл мягко улыбается ей и качает головой. «Все будет хорошо, Анджела. Все будет хорошо. " *** Анджела встает среди ночи. У телефона дежурит Джоэл, ей бы выспаться перед своим дежурством, но… Ребенок давит на мочевой пузырь, и, волей-неволей, приходится подниматься. Анджела тяжело садится, массирует поясницу, чтобы сбросить мышечное напряжение, но это не помогает. Она любит и ждёт своего ребенка, но ненавидит то, каким стало ее тело: медленным, ленивым, неповоротливым. Джоэл подходит к ней и, не говоря ни слова, протягивает руку. Анджела крепко сжимает ее, опирается на него и встает. Он по-прежнему держит ее теплую слегка отечную ладонь в своей и смотрит так же, как десять лет назад, во время их первой встречи. Анджела замирает, глядя на сплетенные пальцы, трясет головой и наваждение проходит. — Спасибо, Джоэл, — шепчет она, стараясь не замечать его взгляда, полного всепоглощающего принятия и… Да чего уж там. Любви. Потому что стоит только на минуту задуматься об этом, то становится понятно, что истинная причина, почему Анджела сейчас сидит в этом маленьком номере далеко от дома — вовсе не Пайн и даже не муж, хороший человек, от которого иногда хочется сбежать. Истинная причина — это он, Джоэл. Анджела аккуратно убирает руку и идет в туалет. Она умывается холодной водой, но лихорадочный румянец по-прежнему покрывает щеки. Когда Анджела возвращается, Джоэл сидит за компьютером и в очередной раз просматривает документы на Ропера. — Нашел что-то новое? — Анджела грузно садится на стул рядом с мужчиной, снова и снова проклиная свое изменившееся тело. — Нет, — отвечает Джоэл, качает головой и поворачивается к ней. И смотрит. Смотрит так, что у Анджелы мурашки бегут по спине. Он протягивает руку — сливающуюся с ночной темнотой — дотрагивается до пряди волос, выбившейся из наскоро скрученного на затылке пучка, и заправляет ей за ухо. Анджела вздрагивает, но не отстраняется. Пальцы Джоэла ласково касаются ее щеки, так, будто перед ним та самая девушка десятилетней давности, без груза воспоминаний, травмирующего опыта и ответственности, которую она несет из последних сил. — Джоэл… — шепчет Анджела, его пальцы дотрагиваются до ее губ, черные глаза блестят в темноте. У всякого решения есть три причины. Но ей плевать на любые действия и мотивы, пока его руки и губы касаются ее кожи. В конце концов, какая, к черту, разница?