***
— Вставайте! Я из-за вас иначе обед пропущу! — сквозь сон я слышал голос Анджи. Я еле продрал глаза, вытягиваясь и мыча. Яркий свет раздражительно бил по глазам, потому я уткнулся лицом в живот Джорджа, снова начиная засыпать. — Сколько уже можно?! Фред, если ты сейчас не встанешь, то я окачу водой Джорджа. Я тут же поднялся на руках, стараясь разглядеть Джонсон, которая зло прожигала нас, уперев руки в бока. Маленький ёжик тоже начал просыпаться, что-то мыча. — Где я? — спросил я, не помня, что произошло, ведь голова не начала пока работать в полную мощь. — Хороший вопрос, — хохотнула Анджи, смягчившись. Я сразу вспомнил, как мы чуть не переспали в озере и тут же взбодрился, мечтательно улыбаясь. — Чёрт, я выгляжу как свинья, — пробурчал любимый, сев и зевнув, назад убирая волосы, которые были все в песке. Мы одновременно недовольно скривились. — Быстрее! Через десять минут обед начинается! — поторопила нас Джонсон, и мы поднялись — я помог Джи-джи. — Как ты вообще нас нашла? — поинтересовался маленький ёжик, доставая волшебную палочку и направляя на меня. — Экскуро! — миг, и я уже весь чистый. — Мама бы устроила разнос за такой наш внешний вид, — мы хохотнули, обуваясь, пока девушка нетерпеливо следила за нами. Неужели, она так сильно проголодалась? — По запаху, конечно, — ответила она таким тоном, будто мы не понимали элементарного. Но больше всего меня удивляет то, что никто нас не увидел раньше. Хотя чему удивляться? Все на уроках были. Перед главным входом Хогвартса на ступенях сидели несколько студенток, а над ними кружил Пивз, опасливо размахивая лейкой с водой. Казалось, девушки были заняты обсуждением, потому не заметили привидение, но вскоре вода достигла их макушек под злорадный смех Пивза. Мы смогли сухими прошмыгнуть в замок, тут же направляясь в Большой зал, который уже кишел учениками. Многие, конечно, только спускались на обед. Алисии и Ли не было видно, зато мы усмотрели кое-что другое… И оно, мягко говоря, нас не обрадовало. Сначала я подумал, что мне показалось, но, потерев глаза и тряхнув пару раз волосами, я понял, что это правда. Чёрт возьми, откуда она здесь?! Рядом с троицей сидела мама с Биллом, о чем-то болтая с ними. Твою мать! Что они тут делают?! — Фред! Джордж! — Анджи уже села за наше привычное место, как вдруг за спиной появилась изумлённая Джинни. — Это действительно мама и Билл? — мы только нехотя кивнули, поджав губы. Мы медленно приблизились к весёлой компании. Джордж сел рядом с мамой, а я — с ним. — Мальчики! — она прижала к себе Джи-джи, который сжал её плечи в ответ. — Ну, как вы? Как вам Кубок огня? Ничего не успели ещё натворить? — мама была счастлива, но что-то всё же беспокоило её. — Джинни! Детка! Как я рада тебя видеть! — боже мой, что с ней? Она точно наша мать? Почему она так добра к нам? — Всё нормально. А вы как здесь оказались? — мы обменялись с Биллом приветственными улыбками и кивками. — Приехали посмотреть на третий тур. Или вы уже не рады мне? — она сощурилась, пристально изучая нас. — Конечно, рады! — перебил это действие маленький ёжик, натянуто просияв. Мама особо не уделяла нам внимание за обедом, всё болтая с троицей. Она изредка кидала на нас укоризненные взгляды, когда я как-то проявлял свои чувства к Джорджу: лёгкие чмоки, прикосновения… Родители, видимо, не совсем до конца приняли наши отношения. Ладно хоть мама вслух ничего не заявила. После трапезы мы заявили, что у нас есть дела, и нагнали нашу компанию в коридоре. — Я думал, мы вас теперь потеряли, — рассмеялся Ли, поглядывая весело на нас. — Я тоже, — я тяжело выдохнул, за плечи приобнимая маленького ёжика. — Чёрт, теперь точно не удастся поспорить на деньги, — недовольно простонал Джи-джи. Анджи только довольно улыбнулась, сказав что-то в духе «наконец будете вести себя на свой возраст». Алисия поддержала подругу и начала от чистого сердца заливать, что нам повезло, ведь мы можем увидеться уже сейчас с мамой. Ага, как же! Радости полные штаны! — Горели наши деньги! — я театрально воскликнул, а Ли с Джи-джи мигом рассмеялись, поддерживая меня. Друг похлопал меня по плечу, а любимый чмокнул в щёку. — Почему вы просто не пойдёте, к примеру, на другую трибуну? — вдруг спросила непонимающе Алисия, поднимаясь на пару ступеней и поворачиваясь к нам. Мы с братцем только насмешливо фыркнули и, скривив губы, обошли девушку, быстрым шагом настигая портрет Толстушки-певушки. Мама точно не отпустит нас от себя, потому что будет думать, что мы собираемся совершить свои «злодеяния». К тому же и Джинни это будет касаться с Роном. Я, конечно, знаю, как можно и в этой компании повеселиться, но деньги были важнее, ведь не на что будет покупать дом. А в Норе я не хочу застрять до конца своих дней. Интересно, что надумал Джордж? Вечером и узнаем. День прошёл, как обычно. Мы даже не успели взорвать туалет или что-то на подобии этого: мама бы тут же всыпала нам. Конечно, она звала нас с собой гулять, но мы отказались, потому что мы и так с ней проведём весь третий тур на трибунах. На ужин мы спустились нашей компанией. Весь зал гудел в предвкушении, кто-то даже от нервов не ел. Все с нетерпением ожидали наконец начало третьего тура. Ли уже не дулся на то, что не смог побыть комментатором в этом году. Кажется, он совершенно забыл об этом и наперебой делился предположениями, что может скрывать лабиринт. Алисия умильно наблюдала за своим альфой, а Джонсон спокойно ела, не обращая на нас внимание. Она давно утверждает, что Поттер победит, потому она и не переживает. Потолок зала начинал темнеть, рыжие яркие краски сменялись более тёмными. День уходил за горизонт, уступая ночи. Подвешенные под потолком свечи начинали зажигаться, погружая столовую в особую атмосферу. Я взглядом нашёл маму: она восторженно оглядывала помещение, не переставая улыбаться. Кажется, её не расстраивает, что нас рядом нет. — Леди и джентльмены, — Дамблдор поднялся со своего места, привлекая всеобщее внимание. Зал наполнился выжидающей тишиной студентов. — Через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом, — только услышав это имя, мы с Джи-джи скривились. Чемпионы поднялись, и все начали аплодировать им, мы не стали исключением. Кто-то из Пуффендуя и Гриффиндора начали оглушать кричалками и желать удачи. Всем, без исключения, уже не терпелось попасть на поле для квиддича. Я даже стал трястись немного от волнения, но Джордж, ощущая точно то же самое, прижался к моему боку, чмокнув в щеку. Он что-то хотел прошептать ободряющее, но крики учеников заглушили его. Спустя несколько минут Дамблдор пригласил всех выйти. Никто не слушал своих старост, пытаясь раньше протиснуться наружу, чтобы занять на трибунах лучшие места. Анджи схватила нас за вороты рубашек, чтобы мы не понеслись в толпу и не сбили кого-нибудь. Затем к нам присоединились и наши родственнички с Грейнджер. — Ну, что, мальчики, волнуетесь? — мама обняла нас за талии, широко улыбаясь. Рон с Герминой шли впереди, Джинни — рядом с Джи-джи, а наши друзья — позади. — Очень, — я часто закивал, следя за ручейком студентов, текущем к огромной тёмной изгороди. Трибуны поставили другие, более низкие, и они тут же стали заполняться. Вокруг деревянных ступеней стояли факела, освещая достаточно пространства. Становилось прохладно, но, думаю, от повсеместных криков и споров будет жарко. Мы разместились на втором ряду, следя за тем, как Бэгмен что-то весело говорит чемпионам, а затем оборачивается к зрителям, приставив палочку к горлу. — Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер, оба — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков! — трибуны взорвались хлопками. Наверно, мама аплодировала громче всех. Мы же с Джорджем перевесились через перила, скандируя «Гарри Поттер!» — На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — теперь взорвались болгары, и мы приметили парочку рядом. Может, всё же удастся, раз мама не так тщательно следит за нами. — И на третьем месте — мисс Флёр Делакур, академия «Шармбатон»! — возгласов было не меньше, хотя всё же громче всех болели за Гарри с Седриком. Вдруг по полю прокатился оглушающий свист, и Поттер с Диггори одновременно рванули в лабиринт, исчезая в темноте. Мы с Джорджем чуть не перевернулись за перила из-за своего роста, но всё же удержались, засмеявшись. Через пару минут там скрылись сначала Крам, а затем и Флёр. Живая изгородь в несколько футов высотой затянулась, отражая своими листьями свет факелов. Трибуны сначала затихли, но после обсуждение вновь покатилось. Мы с маленьким ёжиком поднялись на носочки, пытаясь разглядеть лабиринт, но нам не было видно. Тогда мы направились к лестнице, чтобы подняться на самые верхние ступени. — Куда это вы намылились? — мама спросила строго у нас, а Билл широко улыбнулся, как-то слишком хитро изучая наши лица. — Хотим посмотреть на лабиринт сверху, — мы пожали плечами, и мама, цокнув языком, отпустила нас. Мы пробились сквозь шумную толпу с переплетёнными пальцами, чтобы случайно не разъединиться. Мы залезли на сидения, пытаясь рассмотреть лабиринт, но видели лишь верхушку живой изгороди. Казалось, там было настолько темно, что сама смерть бы испугалась его. За нами решил повторить один из пуффендуйцев, которого я узнал: один из тех, кто тогда с нами решил в Запретный лес на спор пойти. Джордж также заговорщически мне просиял, вскинув брови. — Привет, — я панибратски прижал к боку бету, который чуть не свалился от неожиданности, но я удержал его. — Не хочешь на деньги поспорить? — Опять вы! — пуффендуец оттолкнул меня, не то со злостью, не то со страхом уставившись на меня. — Нет! — он крикнул слишком громко и тут же поспешил к своим приятелям. — Слабак, — усмехнулись мы в унисон, провожая его уничижительным взглядом. — Слушай, может, сядем? Не думаю, что они быстро справятся, — передложил братец, и мы одновремнно спрыгнули, садясь на самую последнюю ступень спиной к лабиринту. Джордж положил голову на моё плечо, а я стал поглаживать его волосы, которые он решил не собирать. Нетерпеливый гул разносился по всем окрестностям замка, отражаясь о его стены, устрашающие деревья, утопая в тёмной бесконечности Чёрного озера. Хогвартс выглядел особо величественно, ярко выделяясь в ночи своими огнями. Небо потеряло многообразие цветов, зато зажглось миллионами мерцающих кнопок-звёзд. Если бы не радостные крики и бурные обсуждения, то можно было бы сказать, что всё это смахивает на свидание. — Если мы в июле съедем из Норы… — начал я, прижавшись губами к рыжим лохмам. — Кстати, я тут подумал, — маленький ёжик сел, серьёзно посмотрев на меня. — Может, ещё год отучимся? Просто это бывает только один раз… А это весело. Тем более можно будет прорекламировать среди учеников наш магазин, — он улыбнулся, а я нахмурился, поджав губы. Мы же, вроде, всё уже решили. — Тебе нравится учиться? Ты хочешь сдавать ЖАБА? — я непонимающе качнул головой, а Джи-джи закатил глаза. — Нет, конечно. Можно просто сбежать до экзаменов. Ты сам подумай, Фред! Это же такой шанс! Весь Хогвартс будет знать, что у нас можно купить, — уверял меня братец, стиснув мои скулы далеко не тёплыми ладонями. — Ты замёрз, что ли? — я сжал его запястья, отстраняя и касаясь холодных пальцев своми губами. — Я вообще-то тебе о будущем нашем говорю, а ты!.. — Джордж захохотал, запрокидывая голову. Я только состроил взволнованную физиономию, доставая из сумки, которую прихватил за собой, свитер. — Серьёзно?! Ты меня шокировал! — маленький ёжик натянул тёплую одежду, вытягивая рукава и пряча в них ладони. — Мне нафиг не надо, чтобы ты заболел, — я пожал плечами, снова прижимая любимого к себе и утыкаясь в его волосы, вдыхая яркий молочный аромат, сейчас потрясающий своей проникновенной мягкостью. — Привет, — вдруг рядом со мной села Джинни, умильно улыбнувшись. — Не скучаете? — Как видишь, — хохотнул Джордж, поднимая ко мне лицо и чмокая в подбородок. Его карие глаза источали нежность. — А ты? Решила освободиться от мамы? — Нет, — сестрёнка усмехнулась. — Она сказала проверить вас, чтобы вы ничего не натворили. Удивительно, что она не послала Билла. — Кстати, ты не мёрзнешь? — спросил я, и Джинни с особой любовью вновь глянула на мои руки, крепко сжимающие Джи-джи. — Есть немного, но мне ничего не надо, — призналась нехотя сестрёнка, но я тут же достал свой свитер и отдал ей. Она расплылась в благодарной улыбке, отодвигая в сторону сумку и прижимаясь ко мне с другого бока. Таким образом, мне тоже не было холодно, потому что мелкие согревали меня с двух сторон. — Так вот вы где! — Билл весело воскликнул за нашими спинами. — Выглядит тепло. Пожалуй, я присоединюсь к вам. Мы все рассмеялись, пока старший садился рядом с Джорджем, прижимаясь к нам, дотягиваясь до моего плеча, а затем и растрепал волосы Джинни. Маленький ёжик ближе притиснулся ко мне, утыкаясь в мою шею и сильнее сдавливая талию. — Мама начала переживать, что вы втянули Джинни в передрягу, — насмешливо сообщил Билл, как вдруг сзади послышался голос. — Хм, четыре рыжих макушки… Наверно, это Уизли, — рассмеялась Анджи. — Ваша мама изводит себя, а вы, засранцы, тут сидите. Вам хоть интересно, что в лабиринте происходит? — у всех было прекрасное настроение, потому мы только ржали всей компанией, одновременно сотрясаясь. Как вдруг по трибунам прокатился нервный вздох. Мы тут же повскакивали на ноги, впятером пытаясь пробраться к ограждениям, но толпа так и прильнула к ним. Я, Джордж и Билл стали поверх других макушек пытаться понять происходящее. Напряжение чувствовалось в воздухе. У входа в лабиринт на земле лежали Седрик и Гарри. Первый был неподвижен, а второй истерил, Гарри выглядел действительно жутко. Профессора и министры обступили парней, закрывая их от зрителей. Мы всей компанией резко рванули вниз, стараясь и здесь пробиться. Билл закрыл ладонью глаза Джинни, которая активно сопртивлялась, но старший был сильнее. Я не верил, но тело моё покрывалось дрожью от предположений. Внутри всё заледенело от страха. Джордж выглядел еще хуже: бледное лицо, огромные от шока глаза. Его вид ещё больше пугал. — Он мёртв! Он мёртв! Седрик Диггори! Мёртв! — истошно завопил Гарри. Шум только усилился, кто-то начал плакать и стенать. Джордж вздрогнул, посмотрев на меня безумным взглядом. Я тут же оказался рядом, придерживая его. Казалось, ещё секунда, и братец упадёт в обморок. Я не мог поверить. Как?! Как это могло призойти?! Это всего лишь соревнование! Да, Седрик не особо был нам близок, но чёрт… Нет. Поттера еле отлепили от Диггори, а Амос побежал к сыну с дикими криками: — Мой мальчик! — он припал к Седрику, стискивая его одежду и взахлёб начиная рыдать. Я сильнее сжал любимого, дыша через раз. Это могло случиться с кем угодно. Что там произошло? Это точно сейчас не навредит Джорджу? Маленький ёжик спрятал лицо в моей шее. Нет, мы не плакали, но от этого эмоции слабее не захлёстывали нас. Я уже не мог нормально говорить: ком застрял в горле. Я не мог успокоить Джи-джи, потому что сам нуждался в этом. Не знаю как, но мама нашла нас, прижимая нас всех к себе и что-то успокаивающе проговаривая. Я не мог разобрать её слов, но эта ласковая интонация пробиралась в самое сердце, замедляя его бешеный ритм. Я боялся отпустить каждого из нас: Джорджа, Джинни, маму, Билла, Рона. Я боялся, что с ними может что-то случиться. Дальше всё было как в тумане. Все события накрылись пеленой слёзной скорби, расплылись, перемешались. Я не знал, куда мы идём, не ощущал ног. Я только знал, что не должен отпускать Джи-джи, который и сам прижимался ко мне так сильно, будто если мы отойдём друг от друга на шаг, то потеряемся навсегда.***
Это были дни, скорость течения которых была ещё меньше, чем у уроков истории. Хотелось, чтобы они наконец ушли, но они будто специально тянулись ещё дольше, заставляя страдать каждого от незнания. Профессора молчали, будто испытывали наше терпение, они были мрачнее туч. Никто не знал, что произошло во время третьего тура. Мы хотели проникнуть к Гарри в больничное крыло, но Джордж сказал, что Поттеру будет больно об этом говорить. Я послушался брата. Кстати, куда-то пропал свихнувшийся Грюм. И Седрик… Да, он мне определённо не нравился, но это… Этого никто не заслуживает. Даже мы с маленьким ёжиком не улыбались, потому многие говорили, что произошло что-то действительно ужасное. Мне временами стало казаться, что мы беззащитны перед злом. У меня началась паранойя: я не отпускал Джи-джи ни на миг, боясь самого ужасного. Я страшился предполагать и ожидал вместе со всеми последнего дня, последнего пира. Джордж всё чаще не мог уснуть, ворочался по ночам — я ощущал это сквозь шаткий сон, стараясь прижать его крепче к себе в эти минуты. В один из дней мы столкнулись с Биллом, который до сих пор не уехал из Хогвартса. Конечно, мы попытались его расспросить, но старший ответил, что ему нужно спешить и мы скоро всё узнаем сами. И только посоветовал держаться вместе и наслаждаться пока что мирными днями. Я ощущал, что грядёт что-то ужасное и масштабное. Все это ощущали. За день до отъезда мы собирали вещи. Даже тот странный шарф, который на Рождество мне подарил братец, не смог поднять нам настроение. Кое-какие вещи еле-еле вместились в чемоданы, потому что-то всё равно пришлось выбросить. Ли и Вайс тоже паковали свои катомки, не обращая на нас внимание. Казалось, ни у кого просто сил уже не осталось для обычной беседы после недавно пережитых событий. — Знаешь, — Джордж сел рядом на кровать, опустив голову и поджимая губы. Он нервно теребил браслет на запястье, ногтем поглаживая вырезанную из дерева скопу. Я только тяжело вздохнул. Мне надоела эта слепота, незнание происходящего, но в то же время я жутко боялся истины. — Всегда, когда мне не спокойно или ты пропадаешь где-то, я начинаю смотреть на этот браслет. У меня такое ощущение, будто я чувствую тебя, когда касаюсь его. Когда у нас был экзамен по трансгрессии, то я немного нервничал, но потом посмотрел на браслет. Я думал, что скопа сейчас оживёт и закроет меня своими крыльями. Ты считаешь, что это бред? — Джи-джи впервые улыбнулся за эти дни, слабо и точно нерешительно, но улыбнулся. Маленький ёжик заправил пару прядей, выбившихся из небрежного хвоста, за ухо. — Нет, это не бред. Если меня не будет рядом, то есть тот, кто может защитить тебя, — я попытался перевести всё в шутку. Вот только насмешка моя вышла чересчур унылой. — На что ты намекаешь, Фред Уизли? Что за околесицу ты несёшь?! — я впервые слышал, чтобы Джордж называл меня полным именем в обычном диалоге. Джи-джи разозлился и поднялся на ноги, уходя к своей постели. Я не знал, что говорить, да и не хотелось. Хотелось, чтобы наконец наступило завтра. Джордж по привычке желал взять ежа на руки и начать гладить его, вот только зверёк недавно сбежал. Надеюсь, в лес, ведь это его среда обитания. У меня было ощущение, что даже животные чуют эти явно не добрые перемены. В Большом зале собрались все, за исключением Грюма. Лицо Поттера начало мелькать среди остальных студентов, таких же лишенных цвета радости. Утром Дамблдор сказал, чтобы не докучали Гарри вопросами, но так хотелось узнать наконец подробности, тем не менее мы выполнили указание. Впервые не были вывешены флаги факультета-победителя. Настрой в помещении стоял мрачный, как и все дни до пира. Потолок будто подражал всеобщим ощущениям, затягиваясь свинцовыми тучами. За столом преподавателей — чёрная, драпированная, тяжёлая ткань, находящаяся там ещё после первого завтрака, прошедшего на следующий день после третьего тура. — Закончился ещё один учебный год, — директор поднялся со своего места. Казалось, он постарел на пару лет, а лицо его было наполнено скорбью и тяжкими мыслями. На этот раз никто не говорил, все ждали ужасной правды. — Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером. Но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — он указал на стол пуффендуйцев. Казалось, каждый из них был готов сейчас же подняться и зажечь палочки, но никто не шевелился, просто ожидая чёртового приговора. — И вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори, — да, я его недолюбливал, но чёрт… Я просто не верю, что он мог умереть. Только не в Хогвартсе: это самое надёжное место в волшебном мире. Все подняли свои кубки. У кого-то на лицах уже застыли слёзы. Внутри стало горько и слякотно. Я уже позабыл о том, что хотел узнать многое, отсутствующим взглядом продолжая смотреть вперёд. Меня бросает в дрожь от мысли, что Диггори был нашим ровесником, что он тупо ничего не успел сделать в этой жизни. — Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, —Стебль отвернулась, поставив бесшумно на стол свой стакан. Декан затряслась в плаче, и другие преподаватели начали её успокаивать. Дамблдор проигнорировал это, продолжая речь. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось, — и почти все опустошли свои стаканы: некоторые не желали ни есть, ни пить. — Его убил Волан-де-Морт. Если бы я не поставил бокал на стол, то он непременно бы вывалился с грохотом из моих рук. Лишь имя нанесло сильный удар, и я округлил глаза, слегка задрожав. Нет, это не могло произойти! Он не мог воскреснуть! Это… Это невозможно! Но что тогда? Что с нами будет? Неужели, теперь повторится то, что происходило раньше? Джордж начал трястись и повернул ко мне голову. Его глаза были на мокром месте от испуга. Я прижал к груди любимого, успокаивающе поглаживая его волосы, путаясь в них пальцами. Я должен защитить его перед этой опасностью. Я должен быть храбрым хотя бы ради него. — В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти, — я нахмурился. Этим министерским выскочкам нельзя доверять. Не зря мы всегда их недолюбливали. А как же папа? Что он будет делать? Я уверен, он на стороне Дамблдора. — Есть ещё один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика. Я говорю, конечно, о Гарри Поттере. Все повернули голову к мальцу, а Джи-джи наконец поднял на меня бесцветный взгляд. Я только успокаивающе чмокнул его в лоб, отстраняясь и переплетая под столом наши пальцы. — Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — Дамблдор посмотрел на гриффиндорский стол, сглотнув. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник, и теперь я пью в его честь, — он вознёс бокал, улыбаясь лишь глазами. — Цель Турнира Трёх Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным. Каждый гость этого зала, —директор вновь обвёл зал взглядом, задерживаясь на учениках Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить ещё раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда ещё я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжёлые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ. Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между лёгким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори.