***
— Вот ты и попался, уёбок! — прокричал один из загнавших меня в угол джонинов. — Сдавайся и, возможно, Хокаге смилуется над тобой! Молча отхожу и напряжённо смотрю за малейшими движениями поймавшей меня пятёрки шиноби. Если бы не ранения, полученные во время погони, то я бы легко их убил или хотя бы смог сбежать, но вот теперь… Я истекаю кровью, а к ним через несколько десятков секунд придёт подкрепление. Но сдаваться в любом случае нельзя, ведь тогда меня лишат свободы, а это даже хуже смерти. Поэтому кидаю в их сторону дымовую и тут же пускаю огненного дракона. Убить не убьёт, но выиграет мне пару мгновений на печати. — А я ведь предлагал по-хорошему, но ты сам отказался. — Дым был развеян техникой ветра, а от дракона попросту увернулись, однако уже поздно. — Хм-м? Так ты ещё что-то покажешь? Отлично! Поразвлекай нас перед своей кончиной, а то с тобой совсем скучно, — оскалился этот ублюдок, видя, что я складываю так много печатей. Очень опрометчивый поступок, видать, только недавно получил своё звание, но грех жаловаться на тупость врагов. — К сожалению, я вынужден покинуть ваше отвратительное общество, так что не обессудьте. — И я заканчиваю складывать почти тридцать печатей. — Техника Обратного Призыва! В самый последний момент перед активацией техники в меня влетело несколько водяных пуль, так что в облачках дыма я исчезал уже будучи без сознания.***
Очнулся я в больнице под противный писк приборов, которые должны быть поддерживать во мне остатки жизни. Тело ощущалось необычайно слабым, а попытка хотя бы рукой пошевелить провалилась. «Спеленали и чем-то забористым накачали», — было первой моей мыслью, ведь даже чакры я не ощущал. Но стоило мне только приподнять тяжеленные веки, как она сменилась недоумением: вместо привычных подземелий отдела дознания или хотя бы больницы Конохи я оказался в палате современной больницы. Больницы, которую посещал лишь в своей первой жизни. — Я… вернулся? — даже на хрип вылетевшие из моего рта звуки не были похожи. Лишь какой-то еле слышный сип. На этом мои силы меня покинули, и я вернулся в пучину беспамятства. При следующем пробуждении казавшаяся большой и пустой палата была заполнена множеством людей в белых халатах и резко стала казаться необычайно тесной. Будто в госпиталь военный вернулся, там тоже было не протолкнуться, только вместо одного больного и кучи врачей — один ирьенин и куча умирающих шиноби. Спорившие люди разом замолчали, стоило мне только открыть глаза и вновь безуспешно попытаться сказать хоть что-то. Впрочем, молчание продлилось всего пару секунд, после которых врачи вновь загомонили, но на этот раз ещё громче и взволнованнее. — Тихо! — гаркнула женщина солидного вида. — Что вы гомоните, как мужики на базаре?! Быстро продиагностировали пациента! Чтобы через полчаса на моём столе лежало его дело и актуальное состояние организма! Девчонки — мужчин, помимо меня, здесь больше не было — тут же суетливо забегали и начали кипучую деятельность. — А ты, — подошла ко мне всё та же женщина и заговорила на удивление ласковым тоном, — не напрягайся и лежи спокойно, в идеале — поспи ещё немного. Больше твоему здоровью ничего не угрожает. Насчёт последнего я бы поспорил, но сил на такое не появилось, и я, согласно прикрыв веки, притворился спящим, дабы нормально всё обдумать. Итак, меня окружают не бракованные азиаты, говорят на английском и вместо корявого соотношения полов в мире шиноби здесь с этим всё нормально: десять женщин на одного мужчину. Можете меня поздравить, я вернулся домой. Ох, как же я мечтал об этом, когда вдруг оказался в теле годовалого ребёнка из деревни убийц… Какого биджу вообще происходит? О, всё просто: в пятнадцать лет я спокойно лёг в кровать, а проснулся годовалым членом клана Учиха. И то, что я был годовалым, никак не мешало родителям тела всячески измываться надо мной, называя это обучением. Так будто этого было мало, в новом мире, с какого-то перепугу, мужчин считали сильным полом и возлагали на меня слишком большие надежды! Мечта адептов маскулизма, а не мир. Как же я был благодарен своей матери, основательницы огромной корпорации, которая воспитывала меня максимально самостоятельным и постоянно твердила, что полностью на женщин полагаться нельзя и что нужно иметь внутренний стержень. Если бы не это, то боюсь, я бы не выжил. В общем, целый год слёз, соплей и попыток отделаться от тренировок привёл к жесточайшему режиму, который не факт, что женщины бы выдержали, что уж говорить о парнях. Но новые родители об этом не знали, как и моё тело, которое чрезвычайно хорошо развивалось, а потому пришлось перестать ныть и адаптироваться. Адаптировался. Стал гением клана, и в пять лет меня отправили в академию шиноби, учреждение, где детей учат убивать, подставлять и выживать. А потом случилась война, и меня досрочно сделали выпускником, засунув в команду к Орочимару-сама. Ведь я гений и обучать меня должен такой же гений! Суждение то правильное, но мне от этого легче не стало. К этому моменту я уже окончательно смирился с новыми условиями, пусть и мечтал, что когда-нибудь смогу вернуться обратно и вновь обниму маму, которая уже не казалась такой тираншей как раньше. На войне я впервые убил, впервые пытал, впервые препарировал человека, чтобы узнать секрет его генома. Я много чего ещё сделал впервые, но самое главное — я впервые принял себя как шиноби. После такого жить стало намного легче. Бесчеловечные эксперименты учителя больше не казались таковыми и стали вызывать интерес. В какой-то степени я сам пошёл по его пути, перестав гнушаться экспериментировать над своим телом. И если раньше моё развитие казалось другим поражающе быстрым, то теперь оно стало чудовищно быстрым. Вновь всё изменилось, когда я совсем поехал крышей после смерти моего лучшего друга — Наваки. Единственный человек, который меня поддерживал и за которого я был сам готов отдать свою жизнь. Как известно, для развития шарингана нужны сильные эмоции, а что может быть сильнее боли от потери дорогих людей? Родителей нового тела я ненавидел, и, когда они умерли на этой же войне, совершенно ничего не почувствовал, а потом умер и казавшийся мне самым дорогим человек. Впрочем, его смерть принесла мне лишь недовольство сэнсэя и чувство опустошения. То ли моя теория оказалась ошибочна, то ли Наваки не был достаточно близок мне, чтобы я получил новую ступень развития своих глаз. Как бы то ни было, всё заканчивается, закончилась и война. Я стал героем деревни, получил жилет джонина и даже немного послужил в специальном отряде — АНБУ. Но всё это не было мне интересным, и я вернулся к своему учителю для новых экспериментов, как над другими, так и над собой. Эксперименты становились всё бесчеловечнее, а мы с сэнсэем — всё сильнее. В конце концов, Орочимару-сама двинулся на тему бессмертия и получения всех знаний мира, а я окончательно потерял понимание зачем я живу. Я уже был готов отдать своё тело в лапы сэнсэя, когда власти обнаружили его лабораторию и объявили нукенином. Это меня взбодрило и дало новую цель — пожить для себя. Не для клана, деревни или учителя, а для самого себя. Пару дней обдумывания над этой мыслью не принесли никакого отторжения, и я решился сбежать. Сбежать от всего мира и заниматься только тем, чем сам хочу. И вот я здесь, в мире, где мне ничего не угрожает, где никто от меня не будет требовать невозможного, где я смогу заниматься тем, чем сам хочу. Это ли не счастье?