Страх

Они встречались почти полгода, но их отношения были чисто платоническими. Даже после того, как они съехались, дальше поцелуев и объятий не заходило. Осаму долго не мог понять, хотел ли он зайти дальше, а Доппо ему и не предлагал. Любой его интерес тут же перебивал сильный страх. Каждый раз, когда шатен пытался завести этот разговор, его вновь захлёстывал приступ паники, и он снова, не решаясь спросить, быстро переводил тему. Но он понимал, что так жить дальше нельзя и рано или поздно эту тему поднять придётся. Вечер. Куникида сидит на кровати, а суицидник лежит рядом с ним. Идеалист гладит того по голове и перебирает волнистые пряди, блондин любил делать это перед сном. Это продолжалось до тех пор, пока шатен не собрался с силами и не подал голос: – Эм… Куникида, – Осаму приподнял голову и вопросительно посмотрел на блондина. – Что такое? – серо-зелёные глаза уставились на Дазая. В его груди вновь стали нарастать страх и сомнения, но суицидник тут же прогнал эти чувства, ведь он решил, что этот разговор случится сегодня, хотя гнетущее противное чувство внутри никуда не делось и только нарастало. – Ты бы хотел заняться со мной сексом? Лицо блондина не выражало ничего отрицательного, лишь стало немного удивлённым. – Ну, не знаю. Думаю, если ты хочешь, то да. – Вот как... – Осаму поднялся, сел на бёдра идеалисту, обнял того за плечи и уткнулся лицом ему в изгиб шеи. Через мгновение послышались слабые негромкие всхлипы. Дазай и сам не понимал, чего он так боится и почему вообще плачет. Что его так сильно пугает и что такого страшного сейчас происходит? Блондина это тоже испугало. Он начал гладить шатена по спине, стараясь успокоить. – Эй, ты чего? Успокойся, что случилось? – Я бы хотел, но… мне очень страшно. И я не знаю, почему, но каждый раз, когда я хочу поговорить об этом, мне становится очень страшно, – Дазай уже перестал плакать но крепче прижался к чужому телу. Кто бы мог подумать что сам Дазай Осаму мог находится в таком состоянии? – Я понимаю. Это нормально – бояться неизвестного. Не волнуйся так сильно. – Это всё звучит и выглядит очень странно, правда? – шатен поднял голову и посмотрел в глаза Куникиде. – Нет, что ты. Конечно нет. Суицидник обхватил лицо партнёра израненными руками (когда они были дома одни, Осаму ходил без бинтов) и поцеловал того в губы. Блондин ответил на поцелуй, после чего нежно провёл руками по бокам шатена. Осаму вздрогнул и разорвал поцелуй. – Всё в порядке? Ты точно хочешь продолжить? – Идеалисту не хотелось давить на Дазая. Не хотелось делать что-то против его воли. – Да, очень хочу. И в тоже же время очень страшно. – Тогда успокойся и расслабься. Осаму действительно постарался расслабиться, после чего почувствовал чужие губы на своей шее. Это было приятно и действительно успокаивало. Блондин взял пальцами край футболки Дазая и ненадолго остановился, как бы спрашивая разрешения. Шатен кивнул. И после отправления футболки в дальний полёт идеалист начал спускаться влажными поцелуями ниже. Чужие губы обхватили сосок суицидника, а язык доводил до экстаза. Осаму постанывал, запрокинув голову. Неполноценный потянулся руками к футболке партнёра с намерением её снять. Блондин и не сопротивлялся. Эта вещь тоже полетела очень далеко. Шатен вроде даже забыл обо всех страхах, пока с него не стянули штаны вместе с бельём. Неполноценный снова начал нервничать, но виду старался не подавать. Идеалист потянулся к прикроватной тумбочке, достал оттуда тюбик смазки. Купил он его давно, правда, тот никак не пригождался. А вот презервативов не было, и блондин надеялся, что Осаму не будет возражать. Дазай, пытаясь хоть как то успокоиться, резко поцеловал блондина в губы. Куникида нанёс смазку на пальцы, поднёс палец к сжатому колечку мышц и немного помассировал его, после чего сказал: – Если захочешь, чтобы я прекратил, скажи мне. Осаму кивнул, после чего почувствовал, как в него протолкнули палец. Суицидник крупно вздрогнул и застыл в лёгком ступоре. Это было не столько больно, сколько странно и неожиданно. Через мгновение палец начал двигаться, и это уже стало больно. Доппо начал ласкать губами шею партнёра, пытаясь отвлечь того от неприятных ощущений. И, кажется, у него получалось. Как только блондин понял, что Осаму чувствует себя более чем комфортно, он протолкнул в него второй палец. Шатен положил голову на грудь идеалисту, прижав руки к его груди и болезненно поскуливая. Доппо целовал суицидника в попытке успокоить и отвлечь, также стараясь двигать пальцами максимально аккуратно, пока после одного резкого движения не попал по простате. Дазай резко выгнулся, громко простонав. – Пожалуйста… ещё! Куникида стал быстрее двигать пальцами в том направлении, где он попадал по маленькому бугорку. Осаму отклонил торс и откинул голову назад и начал громко стонать. Эйфория поглотила сознание шатена, а глаза застелила лёгкая пелена. Он даже не заметил, как в него погрузили третий палец. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и суицидник почувствовал, как пальцы выходят из него. Блондин уже снял с себя домашние штаны и бельё и приставил свой член к отверстию неполноценного. – Я начну. Хорошо? Дазай выдохнул тихое «да», после чего идеалист начал медленно опускать Осаму на член, пока не оказался полностью внутри него. – Скажи, когда я смогу продолжить. Шатен старался не подавать виду, но скрыть боль на лице не мог. Привыкание не заняло много времени, и скоро неполноценный поднял голову и кивнул в знак разрешения. Блондин положил руки на бёдра суициднику и начал двигаться, выбрав спокойный, медленный темп. Такие медленные толчки успокаивали Осаму, но почему-то хотелось больше. – Я бы хотел чтобы ты двигался быстрее. Идеалист улыбнулся. Дазай почувствовал, что толчки снизу стали сильнее, размашистей, то и дело попадающими по простате. Удовольствие снова накрыло с головой, заставляя стонать, срывая голос. Вскоре шатен почувствовал, как губы партнёра снова обхватили его сосок, что усиливало наслаждение. Осаму стонал так громко и бесстыдно, что Доппо пришлось несколько раз затыкать ему рот поцелуем. Они оба не замечали течения времени, растворяясь в приятных ощущениях. Когда Куникида понял, что дело идёт к концу, он обхватил пальцами горящую плоть Осаму и провёл по ней рукой. Суицидник прогнулся в спине и громко простонал. Блондин продолжил дрочить Дазаю, стараясь двигать рукой в такт толчков. Осаму кончил первым, простонав на всю комнату. Идеалист засмотрелся, заслушался и, не успев остановиться, излился в шатена. Семя обожгло суицидника изнутри и тот вскрикнул даже громче, чем ожидал. Доппо тут же вытащил член из Осаму, уложил партнёра рядом с собой и накрыл одеялом. – Прости, я не хотел кончать в тебя. – Ничего страшного. Я не против, – Дазай сомкнул кольцо рук вокруг шеи блондина и прижался к тёплому телу. Руки, прижимающие его к себе и поглаживающие его по голове – последнее что чувствует Осаму перед тем как уснуть. Утро. Дазай проснулся и понял, что лежит в кровати один. Он встал, натянул на себя только футболку и бельё и отправился искать блондина. Нашёл он того на кухне мирно попивающим чай. Увидев суицидника, тот явно оживился. – Доброе утро. – Доброе, – неполноценный сел за стол напротив идеалиста. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Доппо, отпив из чашки. – Хорошо. Ну, как всегда. – Хочешь чай? Я сейчас налью, – Куникида встал из-за стола. Он дошёл до плиты и услышал, что Осаму подошёл к нему сзади. Блондин обернулся, после чего Дазай обнял его. Идеалист также сомкнул свои руки чуть выше талии неполноценного в ответном объятии. – Спасибо тебе, – произнёс шатен, крепче сжимая руки на спине идеалиста. – Пожалуйста.