Что сияет вместе со звëздами

Крим думает: они с Эклером похожи. Просто его истории хранятся бережно-бережно на бумаге, а Крим бережно-бережно хранит мечты и надежды их участников на небесах, даже когда бумага истлела, а тесто обратилось в крошки. Эклер помнит все-все даты, когда тесто могучих воинов начало крошиться, и Крим тоже очень старается не забывать. Печеньки не могут быть печеньками без тела, пусть даже до самого конца в них горел огонь жизни и желаний. Жизнь Криму неподвластна, и тесто сберечь он не может. Вины Крима в этом нет, но перед Эклером отчего-то очень хочется попросить прощения. Он не смог продолжить их истории. Он даже не сохраняет их. Но он знает, что Эклер не обиделся бы. Эклер на Крима вообще не обижается, наоброт, в его глазах сияют звезды, каких не отыщешь на небе. Эклер говорит, что никому он не был так благодарен, ведь Крим совсем не стесняется делиться с ним надеждами и мечтами прошлого. Крим знает: Эклер тоже будет их очень, очень беречь. В конце концов, вместе со звëздами сияют и истории. Если Эклер собирает их, сохраняет их, передаёт их, чтобы печеньки будущего никогда-никогда, ни за что, ни за что не забывали их, то Крим вычерчивает их образы в небе. У Эклера инструмент — перо. У Крима — звëзды и бабочки. Конечно, рано или поздно погаснут и звëзды, и бабочки сложат свои крылья. И рано или поздно летописец будет вынужден сложить перо. Но тогда Крим крепко-накрепко сбережëт его волю, и будет держать у самого сердца. И тогда его собственная история, не оставшаяся на бумаге, будет жить на небесах.