Я буду срывать тебе клубнику

      Под небосводом, вокруг чьих хором заходящего солнца завивались бархатные кружевные облака, блестел непроходимый лес, украшенной маленькой прозрачной речкой и рясными яблонями. Белые деревья, покрывшиеся нежным светом перламутрового заката, развевались на тонком ветерке посреди лугов, на которых мысли и дыхание людей спутывалось с благоуханием насыщенных цветов.       А вместе с тем вокруг летали скворцы и бегали дикие кролики, медленно уходящие вглубь сказочного блестящего леса. Они купаются в необычайно кристальных озёрах, чьи золотистые пески горели ванильными мечтами русалок.       А среди цветов росли колокольчики, которые юноша в клетчатой светло-фиолетовой рубашке срывала и заплетала себе в хвост. Она жмурится и улыбается солнцу, вдыхая тот самый запах свободы и чистоты. Она так похожа на волшебную нимфу, оберегающую эти земли.       На полях росла клубника, которую ещё один юноша срывал с маленьких, таких же как цветы, кустиков, прямиком себе в плетеную корзину. Веснушки на чистом личике горели так же, как и его румянец: словно красочная пудра случайно упала на матовую кожу. Горячий лик докосался до листиков кустов, словно нежное мыло до слабых после дня рук. Потом он клал корзину на воду, и, с помощью маленьких щёлочек между прутиков, мыл ягоды в кристаллах нежных проплывающих рыб.       Он промывал её и ставил на середину поляны, где ромашки, лилии и те самые колокольчики запутывали реальность со сказкой, где сидели один белый, пушистый, красноглазый кролик и та юноша, чьи руки и шея были посыпаны шоколадной крошкой*, словно в какао.       Больше не хотелось лежать на поле боя, истекая жидкостью, цвет которой был таким же, как и у алых губ девушки. Только здесь можно было отпустить горе назад и не думать о тенях прошлого, сгореть от нежных объятий, словно от солнца температурой в 5778k.       — Я знаю, что ты любишь клубнику. Я тоже её люблю, — сказал малиноволосый и сел возле юноши — но буду срывать её только для тебя, мыть её в корзинке, класть на неё сметану и посыпать горой сахара, — говорил он.       Он ложил на её язык маленькие ягоды, так боязненно уронить их. А она с удовольствием ела, глядя на высокого, словно сахарного, словно азиатского мальчика. Горячо обнимаясь, та целовала его в красные щёки, а малиноволосый поглаживал заплетённые лиловые патлы старшей. Они вместе валялись на нежной траве, пьянея от друг друга. Они гладили одного и того же кролика, смотрели на закат перламутрового неба и не давали пройти на своё настроение блеклой тени, параллельно съедая корзину клубники, такой насыщенной и сладкой, будто карамель.       Сахарный, азиатский мальчик признавался ходячей шоколадной лилии о своих тёплых чувствах, сплетал её руки вместе со своими, целовал в шею и в её вишнёвые покусанные губы, повторяя это раз за разом, в том месте, где мечты можно оставить надолго, куда никто больше ногой не ступит, где красавица-луна окутывала нежным светом влюблённых и покрывала блеском русалочьи озёра.       Он нежно клал дрожащее от холода тело на землю и укрывал своей жилеткой, снова обнимая эту необычайно красивую нимфу и целуя её шею. Её ракушачий цвет глаз, омывающийся морем переливающихся осколков мыльных пузырей был тем самым океаном, в котором можно неспеша утонуть. Горячий румянец украшал лицо, казалось, что покраснели даже кончики ушей.       Своими ручонками девушка обнимала спину парня, боясь поддаться холоду ночи. А тот, сгорая от желания остаться с ней навсегда, но всё также боясь спугнуть этого ангела с ярко светящимся нимбом над головой, прижимался к её телу. Он срывал маленькие цветы и подносил их к её носу, чьих красота всё равно не сравнится с её.       А когда над небом появится матовый месяц, словно банановое молоко, под блеском его пятнистых и кремовых рожек они растворятся в летней ночи. Они навсегда будут потеряны среди тысячи звёзд, сияющих на небе.       — Я знаю, что ты любишь клубнику. Я тоже её люблю, — сказал малиноволосый и сел возле юноши — но буду срывать её только для тебя, мыть её в корзинке, класть на неё сметану и посыпать горой сахара, — говорил он…