Шрамы, классная задница и очаровательная улыбка

Шрамы, задница и улыбка — это те вещи, которые Ши Уду больше всего любит в Пэй Мине, но никогда не скажет ему об этом.       Ши Уду любит белые полоски шрамов на спине Пэй Мина. Каждый раз, как берет его сзади, он не может не оставить мягкий поцелуй на одном из них. Бог войны всегда вздрагивает от прикосновения к ним, но позволяет их целовать и обводить языком, и повелитель воды пользуется этим дозволением. Это возбуждает сильнее всякого афродизиака. Даже после страстных ночей он любит будить партнера касаниями припухших от долгих и томительных поцелуев губами к израненной когда-то давно спиной. Кожа на этих местах мягче, можно даже сказать нежнее, но одновременно с этим узловатая и пугающая, ведь, чтобы остались такие рубцы, должны были быть ужасные раны. Ши Уду не знал, как мужчина получил их, и спрашивать не собирался, пока однажды тот сам не заговорил на эту тему.       Это было обычное утро после хорошего секса. Пэй Мин, как обычно, уйдет по делам или к себе во дворец, но до этого повелитель воды расчесывает дорогим гребнем каштановые пряди заспанного бога войны. Да, им не нужно спать, но привычки смертной жизни были все еще при них. Тонкие, изящные пальцы, не знавшие войны, небожителя аккуратно касались мягких волос и изредка, будто бы невзначай, касались рубцов, однако Мингуан не дурак. Он знает, что его шисюн интересуется этими следами, но в силу своего характера не задает вопросов. Это лишь вызывает желание подразнить, поэтому столько времени Пэй Мин не говорил на эту тему, пока однажды у него не появляется желание поговорить об этом. Удача Ши Уду. — Хочешь знать, откуда они? — коротко усмехается мужчина, лишь краями тонких губ, и прикрывает раскосые глаза, наслаждаясь приятными прикосновениями гребня к голове. Несколько прядей волной спадали по широким плечам на мощную спину. Не зря он имеет титул бога войны. В ответ на вопрос ему звучит тихое «мгм», и Пэй Мин вновь начинает говорить. Старший Ши невольно вслушивается в каждую нотку глубокого, бархатистого голоса, которым обычно говорят бесстыдные вещи, из-за которых двум более адекватным опухолям, что крайне сомнительно, хочется стукнуть третью. — Когда я был званием помельче генерала, случилась неприятная ситуация с дочерью вышестоящего чина, — на лице мужчины с легкостью можно прочитать презрение и даже отвращение к тому человеку, который умер уже множество лет назад, а его душа не раз прошла круг перерождения. Ши Уду не спрашивает, чем же бывший начальник добился такого отношения к себе, потому что Пэй Мин сам все поймет и расскажет, как будет готов. Ши Уду никогда не задает ненужных вопросов и лишь изредка дает намеки, что это тема ему интересна. И на этот раз он поступил также. Рука, легко придерживающая длинные пряди волос, шелком лежащие в ней, сжала их сильнее нужного и слегка оттянула назад. Лицо бога войны тут же меняется с презрительного на немного насмешливое, будто ему все равно на то, что с него скальп готовы снять. — Я переспал с его дочерью, и, естественно, этого мне не спустили с рук, — фыркнул мужчина, откидывая голову назад, пока его любовник с раздраженным цыканьем начинал заплетать часть волос в высокий пучок, который в будущем он закрепит короной из драгоценного материала с причудливыми узорами. А какая еще должна быть у одного из самых могущественных богов войны? Улыбка появляется на его лице.  — Через несколько дней в назидание остальным, хотя я уверен, что этому ублюдку больше хотелось меня опозорить, он публично высек меня за какую-то малую провинность. — Хмыкнул Мингуан, лениво открывая глаза, и согнул одну ногу в колене, прижимая ее к своей груди, покрытой следами от прошлой ночи, в пылу страсти которые оставил повелитель воды, вновь дернувший роскошную шевелюру на себя. Нет, он не ревнует. Официально они даже не встречались, так зачем говорить о ревности? Просто Ши Уду так наказывал шиди за его глупость, и это вызвало тихий смех с его стороны.  — Водяной шисюн, ну зачем так дергать? Я же с таким темпом совсем без волос останусь. — Паясничал генерал, улыбаясь так беззаботно, и это вызвало у повелителя воды раздраженный вздох и снисходительную усмешку. Все-таки Пэй Мин невыносим. Наконец закончив с прической, мужчина наглым образом спихнул бога войны с кровати, намекая тому, чтобы он поскорее убирался из его дворца, и тот, также посмеиваясь, быстро собрался и поспешил к себе. Но напоследок оглянулся, дабы запечатлеть изящный образ сонливо-спокойного повелителя вод. Шрамы, задница и улыбка — это те вещи, которые Ши Уду больше всего любит в Пэй Мине, но никогда не скажет ему об этом.       Его превосходительство повелитель вод беззастенчиво пялился на задницу своего друга, который в этот момент стоял впереди, обмениваясь дружескими колкостями с их общей подругой — Лин Вэнь. Конечно, он не стоял, глядя в упор на филейную часть генерала, скрытую слоями ткани и броней, а лишь бросал украдкой жадный взгляд из-за веера, за которым прятал лицо. Про себя он благодарил себя за умение держать лицо в любой ситуации, иначе на собрании во дворце Цзюнь У каждый присутствующий непременно бы понял недвусмысленные виды мужчины в отношении генерала северных земель, однако кончики ушей слегка покраснели, но, к счастью, они были скрыты волосами, поэтому никто не заметил этого. Ши Уду в последнее время слишком часто ловил себя на мысли, что ему хочется хлопнуть ладонью по ягодице Пэй Мина, особенно на источниках, когда она была скрыта лишь тонкой тканью штанов нижнего одеяния, а то и вовсе ничем не прикрыта. Такие мысли были нехарактерны для него, поэтому он старался не думать, но объект его мыслей постоянно притягал взгляд. Цинсюань, который вновь пришел в женском облике, тащил за собой равнодушного Мин И, по пути потерявшийся где-то в небожителях. Немного разочарованная этим повелительница воздуха, решив, что его не стоит тащить за собой, к брату, подошла к нему и обняла за руку, прижимаясь грудью, чем вызвала у старшего из братьев раздраженный вздох. — Сколько раз я тебе говорил не приходить сюда в таком виде? — Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, сварливо проворчал себе под нос, но не оттолкнул глупого небожителя от себя, а лишь с характерным щелчком закрыл веер и легонько стукнул им нерадивого брата по лбу, который по его велению всё же сменил женский облик на мужской, однако на его по-прежнему кукольном лице появилась ехидная ухмылка от уха до уха. Это не сулило ничего хорошего. Юноша раскрыл веер с иероглифом «ветер» и прикрыл им лицо, находящееся прямо около уха брата, и тихо зашептал ему, чтобы никто не слышал, точно бабка сплетница на рынке. — Брат, неужели тебе нравится Мингуан? — бесстыдно спросил повелитель ветра, чуть ли не прижимаясь по-девичьи мягкими губами к чужому уху, опаляя его горячим дыханием. Это заставило старшего из братьев Ши поспешно раскрыть веер, чтобы скрыть растерянное выражение лица. И куда подевалась его хваленая выдержка? Он поджимает губы, почти моментально вернув себе привычное немного надменное выражение лица с нотками самодурства. Осуждающий взгляд темно-карих, можно сказать, черных, глаз впился в невинную мордашку Цинсюаня, который лишь приложил уже сложенный веер к губам, хлопая длинными ресницами. — Не выдумывай чепухи. — Сквозь зубы процедил мужчина, отворачиваясь от брата, из-за чего длинные волосы драматично всколыхнулись, скрывая лицо их владельца, чтобы выразить его обиду. Ши Уду, изящно обмахивая себя, подошел к друзьям, чей обмен колкостями уже закончился, уступая место рутинным разговорам. Про себя небожитель горестно вздохнул про себя. Почему всем достались нормальные братья, а ему нечто такое несуразное? И проницательное, чтоб его, нечто. Только несмотря на все глупости, он все равно любил его.       В следующий раз повелитель вод застал себя за непристойным разглядыванием задницы бога северных земель, когда тот, совершенно не стесняясь общества женщины, которая в данный момент приняла мужской облик, вышагивал в воде, чтобы усесться поближе к небольшому водопаду, где было теплее всего. Ши Уду понял, что у Пэй Мина идеальный зад. Округлые, упругие ягодицы без лишнего жира с проявляющимися ямочками мышц при ходьбе. Желание оставить след собственной ладони лишь усиливалось. Лин Вэнь прекрасно заметила, как самодур пожирает взглядом филейную часть генерала и про себя благодарит всех небожителе, и лишь фыркнула, но удержалась от колкого замечания в его адрес и всё же оценила открывшийся вид. Она не осуждает, ведь, чего уж таить, зад у Пэй Мина неплох.       Спустя несколько месяцев каждый небожитель, имевший хоть немного, но хорошие отношения с Ши Уду, знал, что он хочет Мингуана, кроме самого Мингуана, как казалось, потому что тот не подавал совершенно никакого ответного намека. Естественно, Лин Вэнь, как лучшей подруге этих обалдуев, это не могло не надоесть, ведь сексуальное напряжение Ши Уду можно было, кажется, даже потрогать в воздухе. В последнее время они почти не собирались выпить, отдохнуть, потому что у каждого из них, будто назло, появлялось множество верующих, дела которых нельзя было отложить по той или иной причине. Вот только пить без одного из них было совсем не то, поэтому и ждали свободной минутки третьей. Конечно, чаще всего это была Лин Вэнь, ведь у главного бога литературы было очень много бумажной работы. И вот в ближайший праздник они втроем наконец выбрались из-под рутинных дел в тихом и красивом месте, услаждающее их взор, подобно прекрасным девам, однако к пейзажу они быстро утеряли интерес, полностью вовлекаясь в разговор, становящийся оживленнее и оживленнее с каждым сосудом вина. К сожалению, Лин Вэнь не могла надолго оставлять свой пост, поэтому ушла под конец гуляний, оставив знатно подвыпивших друзей наедине, и, как оказалось, не зря, ведь после этого Ши Уду перестал взглядом пожирать задницу Пэй Мина и просто сыто улыбался. Шрамы, задница и улыбка — это те вещи, которые Ши Уду больше всего любит в Пэй Мине, но никогда не скажет ему об этом.       Ши Уду редко видел искреннюю улыбку Пэй Мина. Обычно это была вежливая улыбка, иногда снисходительная, но чаще на его лице была усмешка, будто он был слишком уверен в своих словах. Хотя почему будто? Он уверен, ведь титул повелителя северных земель это вам не хухры-мухры. Больше всего повелителя вод раздражала самодовольная ухмылка генерала, хотя про себя он отмечал, что ему она очень идет. Вот только что не идет этому тупому богу войны? Он чертовски горяч с любым выражением лица, от ярости до отвращения, от раздражения до насмешки. Ши Уду, кажется, понимал, почему девушки продолжают виснуть на нем, подобно гроздьям винограда, потому что Пэй Мин был единственным человеком, или небожителем, который бы вызывал подобные желания у него самого. Нет, конечно, он также часто вызывал желание проехаться кулаком по его красивой роже или смыть волной, чтобы не раздражал своими глупыми речами. После первого их совместного посещения купален бог удачи не мог не задержать взгляд на теле друга дольше нужного. Теперь стало понятнее, почему девушки хотели затащить его в свою постель. Он тоже хотел. Так проходили года, десятилетия. А потом произошел вечер откровений между опухолями. Тогда Ши Уду впервые увидел на лице Мингуана такое скорбное выражение лице. Тогда он понял, что не каждое выражение лица идет глупому богу войны. Хотелось увидеть счастливую улыбку на его лице. Её повелитель вод увидел только утром после их парного совершенствования. Проснувшись, он увидел мягкую улыбку, в которой, казалось бы, сосредоточена вся нежность трех миров. И была она на лице Пэй Мина, лежащего на животе. Абсолютно голым. — Я уж думал никогда не решишься. — со смешком сказал он с той же улыбкой. Тогда Ши Уду понял, что точно влюбился. Бесповоротно. Шрамы, задница и улыбка — это те вещи, которые Ши Уду любил в Пэй Мине и никогда не говорил ему об этом