Коленки

Погода была прекрасная. Совершенно обычный день, который они проводили во внутреннем саде, млея от солнечного тепла удачных летних суток. Элиас как раз лежал на коленях девушки, любуясь звуком мира сквозь закрытые глаза, изредка открывая их. В один из таких моментов яркое насекомое перегородило ему обзор, нагло привлекая к себе внимание. Чародей лениво скосил глаза на бабочку, что вольготно устроилась на бедре Тисэ, невдалеке от его лица. Её окрас показался ему достаточно интересным, и он спокойно протянул руку к ней, чтобы окутать насекомое своей магией, но та сорвалась ещё до того момента, как тот притронулся к ней. По инерции его рука пошла до конца, прикасаясь к ноге девушки. Тисэ замерла, когда пальцы коснулись её бедра. До этого она потихоньку плавилась под лучами солнца, совершенно не ожидая чего-то подобного. Разве что Элиас сам не понимал, как случайно переступил границы дозволенного? Но вот Тисэ определённо понимала всё, покраснев, и в тоже время не решаясь сбросить ладонь. Если она возмутиться, он же скорее всего даже не поймет причину? Да и какое дело древнему чародею до их людских приличий? Откинув голову назад, она совершенно не ощутила, как пламенные волосы раскинулись по заалевшим щекам. В голове ощущалась какофония мыслей. Вот сейчас девушка однозначно соберётся с силами и по-взрослому объяснит ему о некоторых нормах, принятых среди людей. Сейчас, как только подавит в себе зачатки этого неожиданно вспыхнувшего ощущения. Того, к чему они оба пока еще не готовы. «Успокойся, он сделал это случайно. Он не понимает. Просто успокойся…» Но никакие доводы не мешали ей чувствовать тепло пальцев на своём бедре, и стоило им пошевелиться, как ощущение ограничивающей ткани окончательно потерялось. Руки щекотливо скользнули по внутренней стороне, вызывая острые покалывания по нервам. Он так привык поглаживать её время от времени, что и сейчас не видел в этом ничего необычного. Разве имело значение где именно, если кожа везде одинаковая? Тисэ запросто могла с ним не согласиться, если бы её не потряхивало от ощущений на поверхности бедра, что так близко пролегала к тазу. И не только к нему. «Так близко» Тисэ дышала глубоко, словно пытаясь успокоиться, но вот правда её вдохов крылась определённо не в доводах разума. Влажные губы сдались под натиском зубов, пропуская между ними жалостливый свист. Тепло руки, что стало для неё сейчас чувствительным центром всего тела, двинулось выше, преступно близко подбираясь к сокровенному… миллиметр за миллиметром… Пальцы. Эти чёртовы пальцы… Хотела бы она сейчас, чтобы они остановились? — Нет. — Отчаянным шелестом дышало сознание, задыхающегося в дыму воспылавшего пожара. Поздно. Тисэ замерла ни живой, ни мёртвой, по-прежнему до одури жмуря глаза. — Ох… Таившееся там возбуждение словно соединилось с теплом коснувшихся её пальцев, порождая волну влажного жара. Он сбивал её с ориентира, заставляя выбирать между желанием прекратить и продолжить начатое, как бы подло по отношению к Элиасу это не было. В её голове промелькнула мысль, за которую та поспешно постаралась ухватиться. «Грязно. Это грязно по отношению к Элиасу. Он же ничего не понимает, словно ребёнок. Это так мерзко – получать удовольствие от происходящего». — Тисэ, я первый раз вижу у тебя такое лицо. — Элиас с любопытством очертил кончиками своеобразный круг, после – медленно спускаясь вниз, выбивая у неё протяжный жалобный стон. Он с любопытством наблюдал за его человеком, что странно напрягся и дрожал под его руками. На лбу девушки блестели бисеринки пота, давая ему возможность предположить о её перегреве на солнце. Это было логично и объясняло румянец, покрывший скулы чародейки. Но вот до Шипа донёсся запах, который он ранее не ощущал от девушки. — От тебя исходит странный запах. — Тисе застонала, а чародей вдохнул глубже, запоминая этот чарующий тягучий аромат. А после ещё и ещё, словно никак не мог надышаться. — Тисэ. — Его голос поддался изменениям, а тело как-то потяжелело. Что же это с ним? — Тисэ, я чувствую что-то странное. Это… Даже не знаю, как… От девушки донёсся звук, похожий на всхлипывания, заставивший Элиаса отложить изучение своих ощущений. Он привстал с её колен и перетёк на руки, приподнимаясь над её ногами, оказываясь напротив лица. Он встревоженно спрашивал её о самочувствии, не понимая, почему та даже не смотрит на него. — Тисэ. Тисэ, что с тобой? Девушка медленно приоткрыла глаза, не опуская голову и чуть косо посмотрев на чародея. Его взгляд словно только этого и ждал, мгновенно подхватывая её и не позволяя оторваться. Такой растерянный. Встревоженный. Невинный. И глубокий. Раздражённый. Жаркий. — Н-ничего. — Она резко коснулась его лица и отвела его в сторону, сама пряча мысли за винными прядями. В тёмной впадине черепа огоньки вечно отстранённого Элиаса подрагивали во взволнованном танце. И дровами их стали бурлящие в нём чувства. Ещё никогда он так сильно не хотел понять кого-то. В попытке скрыть своё смущение, Тисэ не ожидала почувствовать чужую ладонь на своей руке, всё так же удерживающую голову Шипа. — Нет. Объясни. Она подняла голову и оказалась беспомощна под его решительностью. И это выражение пугало её, заставляя трусливо сжаться, в то же время сжимая сердце в тяжёлых тисках. Элиас не мог не заметить состояние Тисэ и постарался смягчиться, чуть отстраняясь. Позволив небольшому расстоянию образоваться между ними, он, тем не менее, не опустил свою руку, продолжая прижимать её к лицу уже по своей воле. Элиас не знал, почему чувствовал себя так хорошо, так спокойно в её руках, но иногда бывали вещи, на которые просто не имело смысла отвечать. Он просто знал, что прикосновения Тисэ делают его жизнь приятней. Но вдруг Элиас задумался, а испытывает ли тоже и его ученица? Приятно ли ей его касания? — Я хочу понять тебя лучше. — Элиас слегка наклонил голову в сторону, и ученица непроизвольно повторила за ним жест. Словно загипнотизированная, хотя скорее уж околдованная, раз дело касалось двух чародеев. — Я не знаю, как объяснить это, — с придыханием сказала Тисэ, кляня себя за пустую голову. И влажные от волнения ладони. — Расскажи мне. Расскажи мне всё. — Повелительный тон капризного ребёнка. Тисэ знала, как вести себя с детьми, что нужно пресекать их капризы. Знала… Но для этого ребёнка ни один её опыт не был подходящим. — Люди… — Она сглотнула, давая себе мгновение, чтобы собраться с мыслями. Господи, куда же деть глаза?! — Они… Если… Точнее, когда они что-то чувствуют друг к другу… они… они… касаются друг друга. — И им приятно? Тисэ опустила голову, дёрнув руку на себя, чтобы скрыть за ней пылающее лицо. Никогда ещё в жизни ей не было так неуютно, стыдно и… возбуждающе. Столько мыслей, о которых она думала лишь мельком. Воспоминания когда-то увиденных картинок. Это так странно, когда тепло вновь разлилось по её телу, словно эта унизительная ситуация послужила тому катализатором. — Да, — выдохнула Тисэ, из последних сил пытаясь говорить. — Тисэ, — девушка не подняла голову, но Элиас сам коснулся неё, заставляя смотреть на себя, — мне приятны твои прикосновения. А тебе? — Да. На глаза девушки навернулись слёзы, смочившие ресницы. Они появились без какой-либо причины и также остались не скатившимися, сохранив своё существование лишь во влажном блеске зелёных глаз. Чародей чувствовал странную смесь чего-то лёгкого и радостного, пока не увидел её слёзы. Как всегда, вновь стало до тошноты тяжко и тоскливо. — Прости. — Элиас приобнял Тисэ, понимая, что слегка перегнул палку, раз она вновь заплакала. Но разве он сделал что-то плохое? Тисэ уткнулась лицом ему в жилетку, позволяя перебороть в себе эту ненужную робость, тянувшую её сердце ко дну. Время текло, время лечило, оно страшило и пьянило, но одновременно с этим давало возможность пообвыкнуться с реальностью. Собраться и поразмыслить. Чародей наблюдал за парящими птицами, задрав голову и невольно поглаживая Тисэ по голове. Насколько привычно стало ощущать её тепло в своих руках, её кожу, волосы, магию и одежду. Разве нельзя просто замереть так, не позволив времени хотя бы раз забрать мгновение их одиночества? — Раз нам приятно касаться друг друга, значит, между нами что-то есть? — спросил Элиас спустя время, придя к некоторым выводам в своей голове. — Получается так. — Тисэ вдруг ощутила странный прилив смеха, словно она оказалась в невероятно смешной ситуации. А так оно и было. «Это же надо. Объясняю тысячелетнему девственнику-чародею о сексе, после того, как он меня облапал, совершенно не понимая, что делает». — Раз так, мы должны что-то делать? Тисэ приподняла голову, чуть отстраняясь от Элиаса на длину согнутой руки. Его ладони пока ещё покоились на её спине, о чём девушка тут же вспомнила, но это впервые за сегодня перестало вызывать смущение, лишь ещё больше подстёгивая продолжать. — Я покажу тебе, если ты хочешь. — Смелость, не имевшая истоков, вылилась наружу. Но вопреки этому она пожалела о своих словах, стоило Элиасу затянуть паузу. Губы её задрожали от испытываемого ей унижения, от чего она закусила их. — Хочу. Тисэ выдохнула от облегчения, когда тот таки дал свой ответ, и попросила его принять форму человека. — Зачем? «Я не знаю, как целоваться с твоим черепом». Чародейка пыталась лучше это сформулировать, но как оказалось, Шипу это не требовалось. Он доверчиво обернулся человеком, поглядывая на неё с любопытством и предвкушением. Девушка отвечала ему тем же, разве что в её глазах плескалась смелость и даже некоторый азарт. Тисэ положила ладони на руки Элиаса, чуть выше сгиба локтя, и неторопливо провела по ним. В полном молчании Шип наблюдал за действиями ученицы, пока ещё не ощущая ничего необычного. Её руки меж тем прошлись до локтей, плавно поднимаясь до плеч, где потянули за ворот накидки. Та послушно заскользила вниз, скатываясь у основания поясницы чародея комком ткани. — Если ты хотела, чтобы я снял её, могла бы просто попросить, — произнёс чародей с небольшим недоумением, но Тисэ жестом попросила его о молчании. Вновь положив ладони на плечи, она чуть облокотилась вперёд, надавливая на него, пока он не откинулся назад, оперевшись на руки. Элиас не успел заметить, как Тисэ вдруг оказалась достаточно близко, чтобы он вновь почувствовал этот странный запах. Между его бёдрами оказалась её голень, давая стратегически выгодное положение. Вторую ногу она перекинула через его другое бедро, и лишь миллиметры отделили её от того, чтобы полностью оседлать учителя. Они замерли, оказавшись лицом к лицу, друг к другу, заглядывая в глаза, подмечая странное напряжение, повисшее между их взглядами. Это длилось мгновения, которые Тисэ прервала одним приглушённым вздохом, а после дотронулась до волос чародея, отводя их в сторону. Элиас не знал, как называются те чувства, что он испытал, когда её пальцы дотронулись до кожи, словно миллионы иголок резко вонзились в этот кусочек тела, чтобы тут же отступить, оставив за собой незнакомое чувство потерянности. Тисэ наклонилась к нему, чтобы прижаться своими губами к его щеке, а затем обвить руками за шею и дотронуться до губ, оставляя на них первый, короткий поцелуй. Шип не успел осознать свои ощущения, когда она вновь поцеловала его, чуть дольше прикасаясь, терзая и доминируя над его губами. Её тело придвинулось ближе, прижимаясь вздымающейся грудью к его груди, от чего колено крайне близко придвинулось к паху Элиаса. На фоне поцелуя он ощутил это необычайно отчётливо. Что-то протяжное пронеслось в нём, что вырвалось наружу, и тут же было поглощено требовательными губами. Тисэ оторвалась от него, только для того, чтобы вновь прильнуть, пока её губы не покраснели и опухли. Но к своему удивлению, Элиас чувствовал, как и его губы болели и горели после касаний. Эти их прикосновения… Они ощущались совершенно не так, как прежние. Почему? — Тисэ… — Он хотел спросить её об этом, но из-за сбившегося дыхания это оказалось трудно. А ещё стало невыносимо жарко, и девушка, словно прочитав его желание, начала расстёгивать ворот рубашки. Но почему-то с каждой пройдённой ей пуговицей жар только нарастал. Он неотрывно наблюдал за ней, не в силах больше оторваться, пока она не нагнулась к нему так близко, что тот потерял её из зоны видимости. Но на смену зрения пришла кожа, которая чётко ощущала, как чародейка прокладывала короткими поцелуями дорожку от подбородка к шее. От нахлынувших чувств, рот мужчины слегка приоткрылся, вместе с тем испуская неизвестный до этого звук. Стон. Элиас застонал. Что же она с ним делает? Чародейка. Ученица. Ведьма. Губы дошли по пульсирующей артерии, струящейся вдоль всей шеи, и девушка лизнула её, на манер его звериного вылизывания, чтобы расстегнуть последние пуговицы на жилете и огладить открывшийся живот через тончайшую ткань рубашки. Её губы вновь переместились к его губам, позволяя вновь прижаться в жадном поцелуе. Элиас зверел, чувствуя каждой клеткой своего тела её прикосновения и это было больше, чем просто приятно. Это было… было… сумасшествие. Оно сбивало с толку, отупляло и обостряло все окончания его тела. Ему хотелось произносить её имя раз за разом, хотелось, чтобы их губы никогда не прекратили касаться друг друга, хотелось, чтобы Тисэ прижалась к нему сильнее. Он так резко захотел всего и сразу, что опьянел от собственных желаний. Тисэ и сама распивала этот пьянящий напиток страсти, по наитию жмясь и касаясь Шипа. Каждый поцелуй заставлял его гореть, но вместе с ним разгоралось её возбуждение, затаённое в глубине груди и таза. Она планировала только поцеловать его, так что же происходит сейчас? Готова ли она довести дело до конца? Тисэ отстранилась от его губ, давая им обоим возможность прийти в себя, но трудно это было сделать, пока они находились так близко, что их дыхания смешивались, а тела повторяли изгибы друг друга. Девушка достаточно отрезвилась, потому приняла разумное решение не продолжать, а для этого ей пришлось отдалиться от него ещё больше, садясь на его бедро. Элиас непроизвольно дёрнулся, желая притянуть её обратно, но его руки были надёжно ограничены собственным плащом. Он подёргал ими, пока до него не дошло, почему тот не мог придвинуть её обратно. Ему было очень трудно успокоиться после такого «опыта». Он вновь облокотился на руки и прикрыл глаза, запоминая и прочувствуя каждую нотку охвативших его волнений. А после тот даже ощутил странную тяжесть и покалывания, идущие откуда-то снизу. Чуть восстановив дыхание, он опустил глаза вниз и с удивлением заметил выпячивание в области паха. На его лице отразилось такое непонимание и смятение, что Тисэ хрипло засмеялась, в свою очередь ещё ощущая отголоски того жара, что сейчас печным камнем тяжелил низ её живота. — Тисэ, — голос мужчины прозвучал на порядок жалобнее, чем когда бы то ни было. Девушка резко прекратила смеяться, чувствуя волну жалости и вины перед чародеем, в отличие от него прекрасно понимая происходящее. Ранее она была уверена, что приняла верное решение, когда отстранялась, ведь то, к чему они так стремительно продвигались, не должно происходить необдуманно и посреди сада. Но вот сейчас разум не мешал ей чувствовать вину перед Шипом, который теперь сидит перед ней в столь неприглядном положении, даже не понимая происходящего. Естественно, о единственном способе «лечения» он тоже был не в курсе. «Пусть он всё это и начал, это не повод бросать его. Необязательно же доводить до конца…» Тисэ смотрела на Элиаса очень долго, взвешивая все «за» и «против». А после наклонилась вперёд, решив поддаваться влиянию этого странного дня до конца.