Der Meister

- Давно не виделись, мистер Уэллик. Как ваши дела? Тайрелл, не разворачиваясь от своей машины, пробурчал: - Я, если честно, не уверен, что знаю вас, и не думаю, что мы виделись, и… - Это же я, помните? Роберт Грей. Вы ещё любили называть меня Боб. Уже ночь, было темно, и Тайрелл, откровенно уставший, не сразу понял смысла услышанного. Он развернулся, чтобы посмотреть на говорившего, и потерял дар речи. Перед ним и правда стоял Боб Грей. Естественно не выглядевший как тогда, давно, но определённо точно это был Боб. Мальчишка, которого десять лет назад он случайно встретил на такой же, как и сейчас, тёмной и тихой улице. Тайрелл и представить не мог, что когда-нибудь снова увидит его - угловатого, тихого парнишку… Он так ему нравился, и он провёл так много времени с ним. И это было так давно, что Тайрелл даже успел решить, что не помнит ничего – не мальчишку, не их встречи. Но, однако, в голове уже вспыхнули воспоминания, которые он так усердно стирал. Он помнил те большие, оленьи глаза, блестящие неуверенностью, красные губы, кривящиеся в лёгкой улыбке, худенькое, тогда ещё, тело, которого ему так нравилось касаться... Тайрелл действительно помнил это, но в то же время всё-таки предпочитал не вспоминать. Прошлое - в прошлом, это правило. Но любое правило можно нарушить, верно? Тайрелл усмехнулся собственным мыслям. Поэтому он продолжал разглядывать стоящего перед ним парня, даже уже мужчину. В нём многое изменилось, даже можно сказать всё. Хотя глаза его как будто были те же. Тайрелл вглядывался в них, долго, даже с удовольствием. Он же так их любил!.. Хотя, он всё в нём любил. Наверное, по-настоящему, раз помнил, пусть воспоминания эти ему были абсолютно не нужны в новом укладе жизни. Но вот он стоял напротив Боба и боролся с желанием подойти ближе и коснуться чужой щеки, чтобы почувствовать то самое жгучее тепло, которое так его раньше успокаивало и заводило одновременно… А ещё Тайреллу хотелось узнать – зачем Боб его нашёл? Годы в бизнесе выучили его тому, что подобные встречи не бывают случайными. Тем более в их случае. Тайреллу казалось, что только он упивался их встречами, их близостью, а Бобу эти отношения были скорее выгодны. Всё-таки где ещё найти такие лёгкие деньги четырнадцатилетнему мальчишке? Но может не только деньги его интересовали?.. Уэллик хмыкнул про себя, не зная точно - что правда, а что нет. Но, если правда не в деньгах, то тогда Тайреллу нужно что-то сказать Бобу. Наверное, что ему жаль, что тогда десять лет назад он его оставил. Сказать, что он помнил все эти годы, что годы давались мучительно, что он хотел вернуться, но не мог, что... Но он, пожалуй, ничего не скажет. Тайрелл помнил, как ему нравилось ласкать чужое тело и слышать тихие вздохи от его прикосновений. Нравилось прижиматься губами к ключицам, нравилось просто лежать рядом с этим красивым, почти идеальным телом, пусть ещё мальчишеским. Но сказать, что ему жаль десяти лет без него? Что ему хотелось вернуть его? Нет, ему не жаль и ему не хотелось. Тайрелл знал, что делает тогда, и до сих пор знает. И чтобы жалеть... Губы невольно растянулись в улыбке от этих мыслей. Так глупо. Лицо напротив тоже озарилось улыбкой, словно Боб читал его мысли, но улыбка была какой-то кривой, даже пугающей. Она лишь отдалённо напоминала прошлую, ту, что была тогда на периферии детской и уже взрослой, ту, что так нравилась Уэллику. Но это была уже не она, совершенно не она. Словно парень напротив пытался скопировать её, но получалось скверно. Тайрелл вздрогнул. Боб сделал шаг ближе, всё с той же улыбкой на лице, а в его больших глазах блеснуло что-то еле уловимое, но что заставило Тайрелла вздрогнуть ещё сильнее. Внутри его глаз как будто было что-то кровожадное, страшное. Да, это точно уже не тот мальчик, что так сильно порой стеснялся (или даже боялся) поднять голову и посмотреть на Тайрелла. Он вообще тогда был очень тихим и стеснительным. И это то, что особенно сильно подкупало в нём – почти девичья зажатость. А сейчас... Сейчас перед ним стоял кто-то совершенно другой. Кто-то, кто сам пугал Уэллика. Тайрелл смотрел в чужие глаза, и видел за тем же юным блеском жгучую, слепую ненависть. То, чего он никогда не видел в них раньше. - Что-то случилось, мистер Уэллик? Вы вроде как побледнели. Боб как будто пытался сдержать рвущийся наружу смех. Он сделал ещё один шаг навстречу, качая головой. Улыбка медленно сползла с губ Тайрелла, и это не ускользнуло от чужого взгляда. Боб растянул губы ещё шире, а потом почти истерично захохотал, как будто над очень хорошей шуткой. А может для него это и была хорошая шутка – его страх. Тайрелла передёрнуло, и он качнул головой в сторону, словно пытаясь отогнать странные мысли и хотя бы на секунду перестать смотреть на искажённое лицо. Что же за кошмар здесь происходит? Он вдохнул, резко выдохнул, и снова попытался улыбнуться, как будто всё в порядке. Ведь мужчины, женщины - все таяли перед этой улыбкой. И возможно в этот раз эта улыбка дрогнула и скривилась, потому что Тайреллу впервые по-настоящему было страшно, но он старался, как мог, не терять голову. Он подумал, что, наверное, нужно что-то сказать, хотя бы какую-нибудь глупость, и всё это наваждение рассеется. И кривая улыбка и этот взгляд исчезнут, словно ему просто померещилось, как будто от очень трудного рабочего дня. Он еле заставил рот открыться и произнести пару слов: - Боб, мы так давно не виделись, и я, и я… Я хотел сказать, что… скучал, и… И всё… нормально… Пока говорил, Тайрелл взглянул лишь мельком на лицо Боба, и язык его начал заплетаться. Дыхание его сбилось, словно он только что пробежал марафон, а руки его затряслись. Перед ним уже стоял не Боб, и даже как будто не человек, а какое-то животное. Лицо будто вытянулось, стало белое-белое, как полотно, слюна капала с губ, которые были открыты в широкой улыбке, и сам Боб как будто стал выше. И этот взгляд ярко-красных, ненавидящих глаз!.. Он отвернулся в сторону, тщетно пытаясь понять, тот ли Боб стоял перед ним. Тот мальчишка не мог, не мог, стать этим!.. Ему захотелось отступить ближе к машине, или отступить куда-нибудь на свет, чтобы стало легче, чтобы руки перестали трястись. Ему так не нравилось быть слабым. В этот миг он услышал еле уловимые быстрые шаги, и то последнее расстояние между ними сократилось. Тайрелл ловит взгляд красных глаз, уже нечеловеческих, жутких. Слюна из чужого рта начала капать на руки Уэллика, которые он чуть вытянул перед собой, защищаясь. Лицо Боба наклонилось к самому лицу Тайрелла, почти касаясь его лба и носа. Взглядом он изучал его, долго, методично, словно запоминая, даже принюхивался как какой-то волк. Тайрелл резко повернул голову в сторону, лишь бы быть дальше от этого существа, и от его лица. - Не отворачивайся, не бойся меня. Это же всё для тебя. Когда-то Тайрелл говорил Бобу что-то похожее, те самые десять лет назад… Он с дрожью выдохнул, и повернул своё лицо обратно. Теперь он всё понял. Боб осклабился, а затем врезался своими губами в губы Тайрелла. Тот почувствовал жар от чужого рта, а ещё боль от поломанных передних зубов – такую нереальную, что он хотел кричать, но только рта он разжать не мог. Он мычал, бил руками по чужому телу, пока зубы Боба рвали его кожу на лице, Тайрелл чувствовал это, слышал звук расходящейся плоти, ощущал кровь на шее. А затем руки Боба сошлись на плечах Уэллика, и послышался хруст ломающихся костей. Тайрелл слышал этот звук, чувствовал, как тело его горит, но всё равно пытался вырваться, изо всех сил. Дёргал руками, кости которых уже почти все были сломаны, бил ногами, но не попадал по цели. Перед глазами мельтешило чужое лицо, не человеческое, скалившееся, всё в крови. В его крови. Тайрелл продолжал что-то мычать, еле уловимое, пока парень снова не впился зубами ему в рот, прокусывая язык насквозь. Кровь обожгла глотку и трахею. Дышать стало труднее. Тайрелл брыкался всё медленнее, а зверь, склонившейся над ним, уже рвал ткань его пиджака, рубашки. Кожу. Повсюду кровь. Кровь, кровь, кровь. Тайрелл в конце только её и видел. Красную-красную, как и безумные глаза напротив.