Благая Бойня

      Понедельники. Вот знаешь, дневник, я почти как тот рыжий кот с телика, ненавидящий понедельники и любящий лазанью. Только вот никогда не знала, что такое лазанья, но про понедельники я знаю не понаслышке и точно их ненавижу: после долгой ночи, когда всё окутано беспросветной тьмой, и ты только и знаешь, что хочешь подтянуться на турнике от чувства собственной... безнаказа безысх потерянности, на утро ты просыпаешься вялым и недовольным. Но мои психи пошли на пользу: этой ночью я впервые подтянулась, хоть сегодня у меня заметно болят руки. И сегодня же, сука, физкультура. Но удовольствие я испытала только кратковременное, и оно совсем быстро улетучилось уже после того, как я заметила позднее время на часах. В эти же сутки я должна была проснуться и почапать в лицей.       Что я и сделала. А что, мне притвориться больной? Можно было бы, конечно, инсцинировать простуду, но мне делать разве нечего? Ах, да. Мне нечего делать. Тогда стоит признаться, что я просто плохо умею врать. Вообще плохая актриса сама по себе, никогда в эти театральные искусства не умела. Ни петь, ни играть роли... Разве что на губной гармошке умею играть. Меня дед научил этому искусству, у них в армии много кто играл на губных гармошках. Всегда любила к нему в деревню приезжать, пока не пришлось уехать.       А это утро снова тянет на какое-то зацикленное безумие. С утра вставать, заправить постель, одеться, зарядка двадцать минут, ванная, чистить-чистить-чистить зубки, повырывать бы их всех. Мыть лицо, потом голову, и то не факт, пить да жрать, а то ещё в туалет захочешь, и ты ощутишь ещё больше давящей на тебя серой громоздкой рутины, перерубающей всё твоё тело изнутри своим тошнотворным однообразием. Рутина натурально убивает тебя изнутри. Просто уничтожает и мораль, а затем не заметишь, как уничтожает и тело. Орать хочется, ногти с пальцев вырывать, губы свои же съедать, лишь бы делать хоть что-то по-другому это каждое ёбаное утро, прошу! Чтобы даровали хоть какое разнообразие, чтобы была кратковременная радость..! Хотя какая там уже радость, верно? Я обречена. И обречена я на грусть бесконечную, из которой не вырваться. Не убежать из этой глупой рутины. И ты сидишь в ней, и учишься, и встаёшь, просыпаешься. Чистишь. Сука. Зубки.       И так каждый день. Проснулся, зарядка, ванная, зубки-зубки-зубки, ванная, зубки-зубки-зубки, шея... Глазёнки протереть холодной водой стоит иногда. Чем-то разнообразить жизнь свою, как я и хотела. После пережёвывания и принятия завтрака в желудок встаю, одеваюсь окончательно и с сумкой да плеером пиздую в лицей. Почему с плеером? Да потому что скучно. Надо вечное совершенно подавленное настроение скрашивать хоть чем-то, иначе желание самоубийства воспреобладает над желанием убийства, и тогда уж точно никакого беспощадного геноцида не будет. Хотя, говоря честно, в этот геноцид мне уже верится меньше. Может, и в самом деле стоило бы подыскать способ выпилиться позаманчивее?       Хотя нет. Совсем не то время. Лучше потом, надо чтоб запомнили меня. А убивать надо кого? Всех, и убивать всех вовсе без разбора, и убивать жестоко. Ничего, я обязательно придумаю множество извращённых вещей как касательно лысых и безработных обрыганов, так и касательно старпёров разных мастей, так и касательно жалких подобий чёловека прошлого, скитающихся по потерянной земле в поисках столь жаждуемой жизни. Надо только придумать хотя бы пару изощрений... А сейчас я иду в лицей.       Путь всё тот же, пролегающий через узкие дороги на просторных улочках, мимо множества деревенских домов и сквозь потрёпанные войной высотки, а вот звуки в ушах уже совершенно другие, отличающиеся от здешних стереотипных, десятилетиями сложившихся волновых формаций. Музыка в ушах, натуральная музыка. И не откуда-то из чужого радио, а моя собственная. Ну, не буквально, конечно, но на моём плеере. Врубаю когда хочу и слушаю когда хочу. Прелесть, что сказать?       Рейв, как бы сказать... Не буду мелочиться и скажу, что он божественен. Временами создающееся ощущение прямого знакомства с машинным творчеством путём восприятия такового слуховыми рецепторами пронизывало тело и душу насквозь, вызывая по всей коже приятную, необъяснимую дрожь. Странное начало, странная смена бита, до того резкая, что мозг постоянно остаётся под впечатлением от новой смены мелодии. Это всё до того пугающе непривычно, что если ты влюбляешься в эту музыку, то либо сразу и навсегда, или вовсе никогда. И я полюбила эту музыку всем сердцем.       Впервые я услышала ещё не такой хардкорный рейфф в 1987-м, когда мать впервые познакомила меня с этой музыкой. У нас это поначалу называли просто "Диким дискачом", но даже те относительно простенькие композиции я полюбила ещё в свои 8 лет. Понемногу мода на эту музыку расплылась по всей Украине, и подавляющая часть молодёжи, включая меня, подсела на это. Потом это стали крутить по радио.       Мама сама плотно сидела на рейве: у неё была большая коллекция разных кассет с электронной музыкой, значительную часть которой она собирала до распада Союза, а также немалую часть она собрала до прихода Горбачёва (Такая музыка была в стране запрещена, как мне говорили). Потребность в требуемой музыке была сильнее, и она как-то доставала кассеты через порт в Ленинграде. Она же посадила меня на эту музыку, когда узнала, что мне это по душе: ходили по рынкам, магазинам, ища разные незнакомые кассеты, а она запрещала мне слушать слишком громко... Мы жили в этом плане душа в душу. В остальном получалось средне, как у всех. Последняя кассета, какую она купила нам обоим, был тот самый хит от The Prodigy "Music for the Jilted Generation". КАК ЭТО БЫЛО КЛАССНО! Одну только песню Voodoo People я переслушала сотню раз точно, а альбом этот в наушниках я прогоняла неделями подряд. Разнообразие любимой музыки даже немного помогло мне тогда преодолеть депрессию и понять, что же из себя люди, человечество представляет на самом деле. Как бы ужасен не был сам род человеческий, но то творчество, что он создаёт, по праву должно возлегать на галактическом пьедестале всего Млечного Пути.       Гадкая биомасса. Давить её вилой, ботинком и лопатой как говно. Ибо и есть всё это одно беспросветное говно, полное упырей, блядей и безнравственных мразей. Думают только о своей выгоде что в глубинах Африки где-нибудь миллиарды лет назад, когда только камни в руки взяли, что сейчас, когда в этой самой Африке детей ебут, наркотой наяривают и отправляют деревни расстреливать, а в это же самое время жиды скупают производства моей страны, зомбируют мой народ путём подъёма капитала, подставные конторы под видом работы берут людей в натуральное рабство, а одни продолжают восхищаться и кончать с того, как агонически тошно кричат страдающие. А я слушаю музыку, думая о том, что вне исключений всех представителей надо вырезать из биосферы Земли. Полностью, включая себя. И я всё думаю, когда мне начать, с чего начать и с кого, чтобы меня сразу не словили. Чтобы это имело хоть какой-то смысл.       В теории можно начать с бомжей: они всё равно никому не нужны, а я, к тому же, окажу им услугу, прекратив их людские страдания, перерезав их линию жизни. Их изнемождённые тела не смогут долго сопротивляться мне. На очереди наркоманы, алкоголики, безработные - мерзкая обуза на спине общества, питающаяся за счёт человека и отдающая только кровавую блевотину и бесполезные тонны невозможного к восприятию говна. Вызывающие исключительное отвращение, следующие смутной цели бесконечного удовлетворения собственных низших инстинктов. Никакой полезной отдачи: только бездумное, мерзкое потребление, выворачивающее наизнанку все их самые мерзкие черты. Когда ворочающийся при бреду в луже собственной блевотины нездоровый мужчина лет 40, несущий изо рта несвязный бубнёж, пытается подняться, а с него плачутся друзья, знакомые, родственники, жена, мать родная - вот что мерзко. Когда будь то двадцатилетний, или пятнадцатилетний радостно колется в первый раз, а оставшиеся годы только и бродит по улицам в поисках дозы, большую часть жизни валяясь в абсолютно отвратительной отключке, а его за этим замечают друзья, знакомые, родственники, девушка, мать родная - вот что страшно. И я видела много этого, и я видела это везде, и я возненавидела этот образ жизни. Я возненавидела эти полумёртвые лица, эти пропитанные болезнью лица, эти обезличенные лица, эти равнодушные лица. Эти... Слабые лица. Это не обстоятельства сделали их такими, не жестокий мир. Это ОНИ добровольно приняли в себя эту заразу, сделав наш мир грязным и жестоким. Они за это по достоинству и должны ответить.       А скинхеды? А мигранты? Две безумные развращённые тусовки со своими необъяснимыми понятиями и принципами. Две группы придурков - малолетки и чурки ебаные, необразованные стада баранов блять. Первых сажают и убивают таборами, а те продолжают своё дело по построению какой-то там России, а вторые стреляют и убивают друг друга, воюют за мизерные торговые точки и Аллахом клянутся, затем испивая пивас из горла. Наберусь сил и уверенности - пойду убивать и их. Единственная проблема в том, что все они очень любят ходить группами. Магическим образом перебить пятёрку-десятку скинов или хачей со стопроцентной вероятностью, так ещё и без привлечения лишнего внимания невозможно. Поэтому буду как-то выкраивать более лёгкие цели: один-два, когда нетрезвые, когда тёмно, когда будет огнестрел... Или когда найду себе надёжных единомышленников?       Дальше - больше: типичные взрослые люди, городской "средний класс", деревенские обыватели, рабочие и сельскохозяйственники, политики, добытчики широкомасштабных предприятий, отцы и матери, дети и их родители... Типичное, во многом совсем неинтересное отребье, вечно кичащееся своими делами, планами, проблемами, смехуёчками... Однородная масса лживых жестоких псов, раздирающих наш мир по кускам, сами не ведающих за то, что они делают. Призывающие любить и терпеть, повторяющие из раза в раз одни и те же истины, заезжанные на пластинках до их полного истощения и до полного морального изнемождения слушателя. Повторяющиеся из раза в раз одни и те же библейские принципы звучат именно из уст этих "людей", именно они повторяют из поколения в поколение одно и то же, приучая к стандартизированному, как бы "нормальному", "адекватному" образу жизни: родись, вырасти в семье работящих родителей, не дерись, не ругайся, не плюйся, громко не пой и далеко не бегай, отсюда не прыгай и сюда не лазай, с теми дружи, а вон тех отвергай, учись хорошо, не майся хуйнёй, получи высшее образование и паши, блять, сорок лет, пока руки-ноги не отвалятся, кости не сгниют и не ляжешь с мизерной пенсией в проржавевшей насквозь койке в окружении членов налоговой инспекции, коллекторов и попрошаек. Давай, Света, давай! Мы все такой жизнью живём, и ты к нам присоединяйся. Давай,, отодвинь в сторону все свои мерзкие, непонятные нам принципы, заведи мужа-алкаша, рожай детей, смотри наши любимые телепередачи, получай по лицу за свой пиздёж, радуйся жизни вместе с нами! Ан-нет, вот вам моя фигушка.       После них я перейду на тех, кто устанавливает современные правила жизни: политики, бизнесмены, общественные деятели. Тот же средний класс в моральном и культурном принципе, но куда более вялый, куда более зажравшийся, не ведающий за реальное положение вещей, и в отличие от повсеместных обывателей заботящийся только о собственном обогащении, и ни о чём больше. При эдаком коммунизме, когда я только стала октябрёнком, дед меня поучал: "Коммунизма при богатых не построить." А потом вовсе кончал свой рассказ так: "Коммунизм при людях вообще никогда не построить."       Ну, тогда я буду строить коммунизм. Повезёт - доберусь до сионистов, а может и до инопланетного разума, который, по заверениям шизиков с телевидения, нас - людей - и создал. Представляю я, как приду к их верховному лидеру и спрошу: "Нахуя ты нас всех создал? О, Бог Истинный, поведай мне наше предназначение."       А он улыбнётся слегка, посмотрит в сторонку отрешённо и ответит, пожимая вязкими щупальцами: "Да не знаю, по приколу. Вы есть, чтобы нашему досугу быть."       Но пока это лишь мечты. А мне ещё надо раздобыть пистолет. А лучше винтовку. А лучше артиллерийское орудие с восемнадцатью ящиками боеприпасов. Артиллерийский снаряд, короче, всё. Хочу стрелять по домам!