Его собственность.

      Мелиодас был раздражён.       Это можно было понять по резким движениям, которыми он начищал барную стойку, и по ровной осанке. Каждая мышца, каждый нерв в нём были натянуты струной, хотя внешне демон оставался спокойным.       Но только внешне.       Он настолько привык прятать свои чувства и эмоции за семью печатями, что роль оптимистичного дурачка-извращенца стала для него второй личностью. Он был таким, каким его хотели видеть другие. Милым, весёлым, нестрашным.       Это было даже в какой-то мере забавно. Наблюдать, как искажаются в страхе лица тех, кто по глупости принял его за простого мальчишку и недооценил его силу. А Мелиодас был силён. Чертовски. Ведь не зря в своё время он ввергал в ужас не только врагов (среди которых были выродки из Стигмы во главе с Людой-ублюдой), но и собственных собратьев.       И сейчас воспоминания о прошлом казались ему сладким сном.       Уже прошло несколько столетий с того дня, как блондин понял, что не испытывает и никогда не испытывал любви по отношению к богине Элизабет. Треклятая девка ментально подавила его волю и сделала своим рабом. Жалкой марионеткой, которой можно управлять, дёргая за ниточки. Умно. Коварно. Предсказуемо.       Мелиодас мало о чем жалел, ведь жизнь в качестве прямого наследника мира Демонов тоже не была наполнена радужными моментами, но вот единственное, о чем он по-настоящему сожалел, так это об отношениях с Зелдрисом. Будучи сыном своего отца (чтоб у него борода отвалилась!), Мелиодас не уделял должным образом внимания младшему брату, который отчаянно искал любви у единственного родственника. И теперь, вспоминая былое, бывший герой демонов со стыдом замечал все попытки «Палача» заговорить с ним, которые ранее он не видел в упор.       Он бы многое отдал за то, чтобы наладить с братом отношения.  — Хозяин, ещё выпивки! — от тяготящих мыслей его отвлек хмельной голос одного из посетителей «Шляпы Кабана».  — Секунду! — с натянутой улыбкой отозвался Грех Гнева, наполняя кружки бернийским элем. — Пожалуйста, ваша выпивка! — пять кружек с глухим стуком оказались на столе, а взгляд изумрудов невольно скользнул левее, к самому дальнему столику, где удобно расположился Лисий Грех.       По хмельному румянцу на щеках можно было определить, что бандит был пьян, хотя ещё держался. Лисья ухмылка, покорившая не один десяток женских сердец, не хотела сходить с довольного лица, а в рубиновых очах горел азартный огонёк. Вокруг него собралось немало девушек, всячески пытающихся привлечь внимание Бана к себе.       Девочкам нравятся плохие мальчики, да?       Однако этому плохому мальчику они были неинтересны. Хотя бы потому, что он упорно игнорировал их присутствие. Но Мелиодас всё равно злился. В нём кипела давно забытая жажда крови, направленная на представительниц слабого пола. Глупые курицы были слишком прилипчивы, а Грех Жадности слишком пьян, чтобы прогнать их.  — Капита-ан, не хочешь составить мне компанию? — в любимой манере пропел альбинос, ловкими руками, не раз выручившими его в нелёгкие времена, притягивая проходящего мимо блондина к себе на колени.  — Бан, я работаю. — между светлыми бровями залегла глубокая складка, делая юношеское лицо старее на несколько лет. Он был недоволен. Компания молодых девушек определённо была лишней.  — Но пить одному ску-учно, — его дыхание согревало макушку, в которую тот уткнулся, уже начиная клевать носом, а вот у Мелиодаса едва поднос не выпал из рук.  — Так не пей, — эти слова вылетели раньше, чем демон успел сообразить, словно на рефлексах, но это было даже удачно. Долгое молчание выпавшего из реальности капитана Грехов могло бы вызвать подозрения. — Ты вообще должен был сегодня работать.       Злиться на вора Мелиодас попросту не мог, однако ярость клокотала в груди от одного только вида альбиноса в окружении женщин. В такие моменты ему было труднее всего сдерживать свою настоящую сущность, а порой и вовсе хотелось выпустить её на свободу.       Но тогда что о нём подумает Бан?       О, этого Мелиодас боялся больше всего. Реакции пепельноволосого на настоящего него. Примет ли он его таким или же отвернётся с отвращением во взгляде? Этого ему хотелось меньше всего.  — Ну не злись, капита-ан, — Бан виновато потерся щекой об него, а со стороны его «спутниц» послышались умилённые ахи и смешки. Желание убивать росло в геометрической прогрессии. — Ты же у нас такой до-обрый.~       «Ты даже не представляешь, насколько» — иронично подумал блондин, тряхнув головой. Он никогда не считал себя добряком или типа того. Это всего лишь роль. Прикрытие, чтобы не вызывать лишних подозрений.  — Сэр Бан, а Вы завтра свободны? — невинно проблеяла какая-то овечка, состроив бандиту глазки. Чтобы успокоить разгорячённый разум, демон представил, как красиво свернёт ей шею.  — Да-да, может сходим куда-нибудь? — подхватили её подруги, а Мелиодасу лишь оставалось закатить глаза.       Никто в этом заведении не подозревал, что Бан уже принадлежит ему. И шрам на его теле красноречиво указывал на это. Зеленоглазый мысленно торжествовал. Это его метка. Его собственность. Шрам не исчезнет даже спустя годы. Он будет вечным напоминаем о том, кому принадлежит этот двухметровый здоровяк.       Шрам украшает мужчин.       О, да, Бан был одним из немногих, кому шрам добавлял особого шарма, привлекал внимание, выделял среди других. Даже бессмертие не могло избавить его от этого следа, запечатлев молодое, нетронутое прожитыми годами тело в возрасте двадцати трёх лет.  — Извините, девушки, но он завтра будет занят, — не дав Бану возможности ответить, вставил демон. — Да и в последующие дни тоже. А для вас навсегда. Так что извините, но мы закрываемся. — и, встав с мужских колен, он принялся выгонять посетителей.       А на улице лил дождь.  — Жесто-око, кэп, — хохотнул Лисий Грех, делая большой глоток из своей кружки. — Не боишься так посетителей потеря-ять?~  — Неважно, завтра мы всё равно выдвигаемся, — тот флегматично махнул рукой.  — А разве мы не собирались задержаться здесь ещё на пару дне-ей? — по интонации мужчины было ясно, что он даже не расстроен.  — Планы изменились, — усмехнулся Гнев, приближаясь к вору. — Нам больше нечего здесь делать. — ввиду того, что бандит сидел, сгорбившись, Мелиодас вполне мог склониться над его лицом. — Запомни хорошенько, Бан, — оставил укус на его нижней губе, — ты принадлежишь мне. Ты мой. — тёмные изумруды смотрели прямиком в рубины. Глаза в глаза.       Несколько секунд в заведении стояла полная тишина; можно было услышать, как дождь барабанил по крыше бара; но после раздался хохот. Бан смеялся долго, от души, чем ввёл своего капитана в изумление. Он ожидал чего угодно: криков, колкостей, ругательств — но только не этого.  — Ты прав, капитан, — отсмеявшись, бандит притянул низкорослика к себе вплотную, обжигая сухие губы своим перегаром. — Я только твой.~       Рывок, и их губы наконец-то встретились в долгожданном поцелуе, в котором они опять вели борьбу за первенство. Бан целовал жадно, полностью соответствуя своему греху, словно дикий лис пытался урвать свой кусочек победы и оттеснить Мелиодаса. Но и демон не лыком шит. Он не позволял наглому языку хозяйничать у себя во рту, сцепился с ним в схватке, прикусывая зубами, дразнил.       Довольно мурлыкнув, Бан рывком усадил своего капитана на поверхность стола, усиливая напор. Он не собирался так просто уступать. Жадность охватила его, вызывая дрожь по всему телу. Желание держать Мелиодаса в своих руках, не деля его ни с вечно ревнующей Дианой, ни с глупой принцессой, ни с кем-либо ещё, желание обладать им. Тысяча эмоций накрыли его подобно цунами, жаром пройдясь по коже и задерживаясь в области паха.  — Чур я сверху. — на выдохе произнёс блондин, откинув голову назад, отчего Бану открылся вид на незащищённую шею.  — Договоримся. — растянув губы в клыкастой усмешке, оставил укус на пульсирующей жилке.       Теперь не один Бан был отмечен.  — Моя собственность.