***
У Ким Намджуна с утра в голове творится полнейший бардак. И это при том, что заглавный трек для его микстейпа еще не готов, а после утомительного перелета из Нью-Йорка настроение вообще ниже плинтуса. А еще это шоу… чёрт его побери! Эх, всё-таки тяжела и неказиста жизнь лидера, а также, по совместительству, охранника, надзирателя и воспитателя в одном флаконе. К Мин Юнги, Чон Хосоку и Ким Сокджину, конечно же, это не относится. Но есть в группе некие индивидуумы, которые заставляют постоянно краснеть на ковре у руководства компании, и ведут себя так, что Джуну порой хочется стукнуть какого-нибудь феном или кухонными миксером по башке и сказать: — У меня, мать вашу, был тяжёлый период последние полгода, так что не хотите ли вы возглавить колонну людей, идущих нахер? Ну, а что? Эта тройка неплохо смотрелась бы там в роли лидеров, потому что то, что они вытворяют, не вписывается уже ни в какие рамки приличного поведения. Видимо, как в тринадцатом году, этим мелким идиотам объяснили, что есть такое фансервис, так они это приняли настолько близко к сердцу, что уже по прошествии нескольких лет не разделяют границы реальности и игры. Вот позавчера, например, на интервью… Нет, это не в общежитии, а именно на интервью известного в Америке шоу Чимин с хитрой физиономией залез Чонгуку рукой под футболку и до того догладился макнэ, что тот убежал после весь красный, аж пар из ушей валил. И что вы думаете, сделал Чимин? Он тут же переключился на своего собрата соулмейта Ким мать его Тэхена. О, а тому только дай волю, он под кожу залезет и пустит свои марсианские корни оплодотворяться. Ну про этих двух Намджуну, если честно, даже говорить не хочется от слова «вообще», у этих красавцев одна клетка мозга, и та — на двоих. — Боже, какая духота! — стонет лидер, убирая влажную челку со лба. — Эй, кто- нибудь там, включите кондиционер что ли. — Он работает, — Сокджин суетится, убирая в стол столовые приборы и напевая что-то себе под нос. — Кислорода! — Юнги, развалившись на диване, просматривает новостную ленту. — В таких условиях невозможно даже шевелиться, не то что существовать. — Может, хотите кофе? — Кофе? — Намджун роняет голову на вытянутые на столе руки. — Хочешь, чтобы я вспотел и умер? Сокджин поджимает губы и обиженно бубнит себе под нос: — Ага, это же цель моей жизни. — А моя цель жизни — дожить до субботы и с наименьшими потерями. Намджун поднимает голову и смотрит на три разноцветные головы, которые, что-то разглядывая в телефоне, очень противненько хихикают. Да-а-а, это наводит на не очень хорошие мысли у лидера, и он не выдерживает. — Эй, твиксы, дуйте сюда. Буду вам рассказывать нормы поведения на сегодняшнем шоу. — А чего только нам-то? — Чонгук поднимает свои оленьи глазищи и хлопает ими. — Потому что, невинная ты моя детка, боюсь, вы из шоу опять сделаете порно сайт. Как было в прошлый раз, когда Ким Тэхён умудрился за пять минут своими изящными пальчиками одной руки залезть под рубашку Чонгуку, а второй поглаживать коленку Чимину, тоже мне индийский бог Шива нашелся. Сколько раз говорю: держите свои конечности при себе… Ой, да правда. О чём это я? Разве меня хоть кто-нибудь слышит? Блять, послать бы вас по-хорошему нахуй, но боюсь, даже идя туда, без приключений не доберётесь. — Ой, Джуни… — Мин Юнги зевает и лениво потягивается. — Они там бывают чаще, чем на улице, да, уж эти их похотливые руки не знают скуки. Вспомни, как на фотосессии в Нью-Йорке этот неандерталец с грустными глазами лемура просто по локоть запихнул руку в ухо Чонгука, а макнэ на радостях после этого Чимину массаж сделал. Правда, меня берут сомнения: чем вся эта вакханалия тогда закончилась и что он в итоге отмассажировал Паку? Эх, об этом история умалчивает. — Ну и пошлый же ты, хён, — Чимин дует и так пухлые губы. — Промыть бы тебе рот антибактериальным мылом! — Чимин, ты думай о своей полости рта, чтобы её не промыли чем-нибудь отбеливающим. — Эй, Юнги, — Сокджин укоризненно качает головой. — Ты с ума сошел, они же дети! Намджун давится кофе и начинает кашлять, а Хосок ему стучать по спине. — Хен, да какие они к херам дети, ты посмотри на них. Три пары невинных глаз взирают на лидера, и кот из Шрека просто нервно покуривает в сторонке. — А дышать нам можно? — совершенно серьезным голосом интересуется Чонгук. — Можно, но только тихо и через раз. Так, короче, я понимаю, что вам опять до усрачки смешно, но я вам повторять больше не буду, сидеть будете через одного.***
— Эй, Чимин, вечером как договорились? Тэхен загадочно сверкает светло-карими глазами и чуть-чуть подается вперёд. — Ой, что-то мне всё это не очень нравится. Меня терзают сомнения. — Так, Мини, ты, как всегда, осторожничаешь. Никто не заметит наше отсутствие. Я Намджуну скажу, что пойду к вам с Хосоком спать. Он не против, ты же знаешь, он «Солнцу» доверяет, как себе. — А ты, Гуки? — А что я? Я тоже скажу, что к Чимину с Хосоком, там же две кровати. — Вот и ладушки, — Тэхен потирает руки и хитро улыбается. — Не забудь взять все, что понадобится, а ещё я притащу соджу, заныканную с прошлой вечеринки. — Соджу-то зачем? Пить будем? — Не, это допинг, так сказать, для храбрости! Чимин потирает шею и затылок, подхватывает бутылку с водой, лежащую на столе. Он, по своему обыкновению, мысленно взвешивает все «за» и «против», а потом, если есть шансы в его пользу, он обычно рискует. Пак из тех людей, что предпочитают действие бездействию, и его не пугает опасность, если он чувствует, что есть реальная возможность успеха. — Вы точно всё решили, просто мне как-то неловко от того, что я это буду делать с вами. Обычно я сам это делаю, один. — Ой, Чим, опять на попятную пытаешься свалить, вот же пусанская принцесса- трусишка. Хватит заниматься этими говнораскопками в себе, хоть раз отпусти ситуацию и просто сделай без всяких там самоанализов. — Ах, Гуки, Гуки, ты, видимо, забываешь, что за «принцессу» можно и огрести, — Чимин делает грудь колесом и начинает напирать на макнэ, а тот, как обычно улыбаясь, притягивает Чимина за футболку и наклоняется к его уху. — Тебе понравится, «Маленький хён», меня Тэхён этому уже давно научил, он у нас затейник со стажем, так что хватит с пробега слезать, все равно найдем и заставим, ты же нас знаешь. Чимин строит горестную гримасу и отталкивает от себя макнэ. — Хорошо, уговорили, но только один раз, не думаю, что мне это понравится, но так как мы договорились, я сделаю все правильно и буду терпеть.***
День проходит быстро, на редкость без приключений. Макнэ-лайн сидят на шоу подозрительно тихо для лидерского всевидящего ока. Очень странно послушные и спокойные. Э-э… что-то тут не так. Намджун выныривает из своих мыслей, только оказавшись в салоне машины, но и тут как-то всё на редкость гладко. Чонгук подсаживается к Ким Сокджину и, устраивая голову у него на плече, засыпает, а старший, сдувая пылинки, ревностно охраняет сон своей любимой детки. Чимин с Тэхеном хоть и садятся вместе, но так же без единого слова отплывают в страну Морфея. — Ты чего такой напряжённый? — Юнги надевает наушники, и складывается такое впечатление, что ответ лидера ему не особо и нужен. — Да, я вот всё на них смотрю. Тут что-то не так, не иначе опять что-то задумали? — Ну, а вдруг всё-таки поняли, что ты им всё утро втирал? Слушай, голова лидера должна работать полностью, а не только её сомнительные рецепторы. Отвлекись от них, займись лучше своей новой песней и подготовкой к туру. Юнги, прищурив лисьи глаза, кидает взгляды на мирно посапывавших макнэ-95 лайн. — Не могут же они всегда быть такими, когда-то должны повзрослеть. Чонгуку уже двадцать первого сентября будет, а этой парочке вслед за ним по двадцать два . Вроде не подростки всё-таки. — Посмотрим, Юн. Но мне всё-таки кажется — что-то они задумали, моя интуиция никогда мне не изменяла. — Лучше бы тебе хоть раз изменила твоя «рукожопость». Дверь в туалете сама не починится, а мой фен не станет работать от батареек. Намджун хочет что-то было ответить «старшему рэперу» ввиду оскорбленной невинности, но, кидая взгляд на этого мать его Тэхена, напрочь теряет нить разговора. — Хосок, эй, Хосок, — лидер тормошит за руку сонного Хоби. — Глаз с них не спускай сегодня вечером, завтра самолёт, ну мало ли что. Потом утром доложишь. Хосок сонно взирает на Намджуна, и остаётся одна надежда на то, что «Надежда всея бантан», хоть что-нибудь запомнит из этого разговора с лидером.***
Пак Чимина будит странный грохот, нарушивший сонную тишину в комнате, и чьё-то сердитое сопение. — Так и знал, что заснешь, вот жопой чуял, что спишь, — Тэхен стаскивает одеяло с сопротивляющегося Чимина и подтягивает за ноги к себе. — Мини, твою ж дивизию, вставай, мы же договорились, мы же тебя ждём. — Твоя жопа, Тэхён, больно чувствительная стала. Чимин тянется в постели, потом смотрит на Тэхёна, чуть сощурив глаза. — Ты всё ещё считаешь что я должен это сделать? — Конечно, Мини, ты же сам сказал, что готов научиться этому, а я как никто другой могу тебе в этом помочь, и сегодня один единственный свободный вечер перед туром. Пойдем, это не страшно, только если в первый раз, а потом все как по маслу пойдет, и результат тебе понравится, я обещаю. — Ну, пошли, надеюсь, ты прав и мне стоит попробовать, а то живу, как в каменном веке, всё боюсь новых ощущений. Хосок приоткрывает сначала один глаз, потом второй. — Эй, о чём это они сейчас говорили? Что первый раз страшно-то? И каких это новых ощущений боится Чимин? Неужели Намджун оказался прав и они… О май гад… - Хосок даже губу закусывает, чтобы не заверещать в голос, потому что догадка заставляет его подпрыгнуть в кровати и больно ударится локтем о столик. — Они что, втроём? Божечки мои, у меня от них прямо мурашки бегают. И что я скажу Намджуну, он же с меня три шкуры сдерёт за это. Хосок трёт ушибленный локоть и сползает с кровати. «Такс, Хоби, не делай глупостей. Хотя, если подумать — это единственное, что ты делаешь качественно».***
— Ну наконец то, вас как за смертью посылать. Макнэ в шортах и домашней футболке, развалившись на кровати слушает в наушниках свою новую песню, подпевая своим красивым высоким голосом. — Так, Чон, давай отрывай свою задницу, клиент прибыл. — Может быть, выпьем для начала или сразу так прям с ходу? — Ага, прям с ходу, совсем дурак? Это только ты так можешь. Между прочим, у Чимина кожа очень нежная, и надо очень аккуратно к этому вопросу подходить. — Ой, вот только не надо, Тэхён, я не девица красная, потерплю, давай, Чонгук, приступай, а то спать хочется, завтра самолёт в семь. — Может, все-таки выпьем для разогрева? Тэхён достает из кармана бутылку соджу и вертит перед носом парней. — Давайте, эх не пьянки ради, а для смелости. Бутылка распивается на троих за пару минут и раскрасневшийся от градуса в крови Чимин стаскивает с себя футболку и ложится на спину. — Давайте, я готов. Чонгук с Тэхеном хитро улыбаются. Если бы Чимин знал к чему он вдруг стал так быстро готов, то не одну бы бутылку выпил. Ким толкает младшего в плечо — Ну, давай, ты же так хотел первым быть. Чон Чонгук облизывает пересохшие губы, берет в руки протянутый Тэхёном тюбик. — Кстати, Чонгук, обруганное тобой средство — лидер продаж! Я читал. — Ой, народ любое дерьмо купит, если о нем в прессе написали. Так, Чимин-хён, небольшая инструкция для начинающих: Сильно не кричи, если больно будет, если что зажми зубами подушку. А то помню, Тэхен орал так, как будто его убивали. — Давай уже быстрее, а то я сейчас чокнусь. Меньше слов — больше дела. Чимин вздрагивает и зажмуривает глаза, реагируя на чужие пальцы на своём животе. «Надеюсь, это не так больно, как девчонкам в первый раз?» Внутри вдруг всё сжимается от холодной тягучей жидкости на разгорячённой коже и табун мурашек заставляет волоски на теле встать дыбом. Внимательный взгляд Тэхёна задерживается на кубиках пресса Пака, и он инстинктивно языком облизывает губы. — А ты, горячая штучка, Чимин-и. И это лучшее, что когда-либо лежало на этой кровати. — Эй, а я? — А ты давай размазывай и смотри, аккуратнее, не сделай ему больно. Чимин хочет было ответить, что, мол он не сахарный, не растает, как вдруг… Дверь в комнату со всей дури ударяется об стенку, и в проёме появляется сам «солнце бантан «Чон Хосок и грозно размахивает руками. Чонгук замирает с открытым ртом и в испуге роняет баночку на пол. И со стороны это появление выглядело бы очень смешно, если не было так грустно. — Стоять, засранцы, и не трогать мою булку без разрешения! — Это, что вы здесь удумали? Чимин, блять, в твою ж, Пак, мать вашу… Тэхён это… это э-э-э, как это понимать вообще? И на этой самой секунде Хоби теряет весь свой на самом деле очень богатый словарный запас. Тэхен поднимается и встает напротив одуревшего от увиденного «главного танцора». — Ты почему здесь хён, что забыл здесь среди ночи? Хосок сначала открывает и закрывает рот, а потом, немного выйдя из ступора, хватает Тэхёна за футболку. — Я? Почему? Ты хочешь правда это знать? Что тебе мешает понять, почему я здесь? Лишние хромосомы? Да, я следил за вами, маленькие распутники, я слышал все, все с самого начала и до конца. Тэхён вталкивает упирающегося Хосока в комнату и прикрывает дверь. — Да не ори ты так, здесь ничего не происходит… Того, чего бы Чимин сам не захотел. А раз уж ты здесь, то давай и ты с нами? Хосок замирает и в какой раз уже открывает рот в немом «О». — Что с вами? — Давай это сделаем вместе. Понимаешь, просто каждую неделю нам с Чонгуком это надоело делать в душе, там неудобно и из рук выскальзывает, вот мы и нашли в интернете способ, как можно избавиться от этого как минимум на месяц. — И я тоже это сделаю с вами? Хосок, обессилев, облокачивается на стенку и перед его глазами бегущей строкой «Ебать я вляпался». — Ну да, да не бойся хён, это только на вид устрашающе выглядит, а потом гладко и мягко, как у младенцев. — Простите, что у младенцев? Чонгук устает молчать и, слезая с ног Чимина, встает напротив «главного танцора»: — Господи, а я вам еще говорил, что хён умный? Так вот, я забираю свои слова обратно. Он просто бог тупых вопросов … Что, да что?.. Жопа как у младенцев. Хоби оседает на рядом стоящий стул и ошарашенно моргает глазами. — Чья жопа? — Блять. Бан Шихёка… чья ещё! Хосок, эй, хён «Do you understand me»? — А моя-то почему? И при чём тут наш директор, он тоже в деле? А зачем вам, если вы хотели с Чимином это сделать? Или у вас чем больше, тем лучше? — Ну раз уж ты здесь, с тобой будет веселее. Мы и тебя научим. Хосок хватает со стола бутылку воды и залпом выпивает половину. Просто с пересохшим горлом трудно проглатывать вдруг загустевшие и вязкие слюни. — Научим чему? — Ну, хён, ну что ты за дебил, чесслово. Чему-чему, вот этому. Хосоку в руки летит баночка, и он, как под гипнозом, разворачивает её и читает название. — Это воск? — Ну да, а ты что думал — «ореховая паста»? — А раньше это по-другому вроде называлась, смазкой, что ли? Вот технологии вперед пошли, видимо, с воском легче. «Хотя, зачем мне это знать?» Чонгук подпирает руками бока, начиная понемногу раздражаться, потому что нужно быстрее со всем покончить и уйти в виртуальный мир Трейсера, который в игре продолжает бороться с несправедливостью и сражаться за правое дело. — Да похуй как оно называется. Главное действенно и как надо заходит. Короче, сиди, хён, и наблюдай, ты следующий. Чонгук забирает баночку из рук одуревшего от предложения понаблюдать, а потом и «присоединится» Хосока. В их «музыкальной семье»,конечно же, царит свобода, равенство, братство, но ВОТ ТАК? — Ну, ты готов, Чим-и? Только не ори. Чонгук берёт баночку и выливает её содержимое на живот Паку, а Хосок открывает было рот, но тут же ошарашенно хлопает глазами от внезапного осознания того, что он видит. — Вы… Вы, вы это… вы депиляцию что ли делаете? Тэхен пожимает плечами. — Ну да, а что тут такого? Нам лично надоело бриться через день, вечно порежешься, а потом ещё и кожа сильно зудит. А здесь, хоть сначала и больно, потом зато как по маслу. И кстати не ори об этом на каждом углу. Это наша маленькая тайна. — А-А-А, меня сейчас вынесет. Ну вы… Хосок складывается на стуле пополам и давится смехом. — Господи, это всего лишь депиляция? Блять, дебилы конченные, нахрен такая конспирация, вы что, работаете на «Голубой дом»? Да ей все уже занимаются, а вы только что надыбали в интернете? Не спросить было что ли? Я уж грешным делом подумал, что вы… а-а-а? Хосок перестает смеяться и начинает икать. — А что ты подумал? — Чимин аж приподнимается с кровати, и Тэхен с Чонгуком, переглянувшись, вдруг тоже заливаются истерическим смехом. — Знаешь, Чим, что он подумал, ой не могу… что мы… Хосок-хён чёртов извращенец, подумал, что мы тут тебя оттрахаем!!! Бля, Джей Хоуп микрофон тебе в ухо! — Ну, а что думать-то было, ты в час ночи его будишь и обещаешь, что сначала будет больно, но зато потом приятно, и при этом утаскиваешь в комнату к макнэ, а эта комната макнэ как коробочка с сюрпризами, она давно не даёт нам всем покоя. Чимин закрывает рот руками, чтобы не заржать в голос. — Да-а-а, Хоби-хён. Говорил я тебе, не налегай на гей порно. А ты всё «Да я немножко, для самообразования» Вот что из этого вышло. — Да пошли вы, напугали до усрачки, вот придурки. Раскрытая тайна Тэхена приносит некоторое облегчение и Хосок, понимая, что вновь владеет собой, тихонько пятится к двери. Очутившись в коридоре, он шумно вздыхает, взъерошивая на голове рыжие волосы, и улыбается. «Господи, они такие еще дети, вот чего Намджун только волнуется?»***
— Ну что, больно было? Чонгук смотрит на покрасневшие участки кожи на животе Чимина. — Там реально кожа нежная, точно больнее, чем на ногах. Чимин облокачивается на стенку и, закидывая руки за голову, зевает. — Да пофиг уже. Главное — дело сделано, и я с чувством выполненного долга могу идти спать. Он поправляет своим привычным жестом светлые, чуть влажные от духоты, волосы и, закидывая голову назад, прикрывает глаза. У Пака красивое тело. Рельефное, мускулистое. Накачанный пресс, сильные руки, не очень широкие плечи. На правом ребре набитая хной татуировка «Nevermind». На руках проступают вены, как провода с нервами. Кожа Чимина чуть смугловатая, волосы светлые и этот контраст волос и бровей, сумасшедший такой контраст. Тэхен, почти протыкая кончиком языка внутреннюю сторону щеки, вдруг открывает в Чиминовой внешности новые грани. И почему именно сейчас они начинают его так волновать? Хотя, ответ на этот вопрос прост как грабли. Внутри у Тэхена, как и обычно при алкоголе, всё накаляется до температуры кипения, и его собственный гормон «объятий» тут же начинает свою работу. И этому гормону ох как нужна разрядка! — Вы только представляете, что хёны о нас думают? Чонгук открывает бутылку с колой и залпом выпивает её. — Ну мы сами подогреваем их воображение, не так ли? Чимин потягивается, но, чувствуя на поврежденной коже чужие пальцы, морщится. — Эй, поаккуратнее, Тэ ведь больно ещё. Тэхен убирает руку, но взгляд так и не отводит. — Давай подую, пройдет, или лучше поцелую, сразу станет легче. — Ну ты и придурок, Тэхён. Чонгук отворачивается к монитору компьютера, начиная запускать игру. — Может, поиграем и по домам? Чонгук ждёт ответа, но Тэхён продолжает сканировать голый торс Чимина. — Эй, Тэхен, ты меня слышишь? Небо, небо, я земля, приём. — Да, слышу, не ори, но у меня есть к вам другое предложение. Головной мозг Тэхёна — сложный механизм, состоящий из множества шестерёнок. И сейчас эти рычажки, валики, пружинки срабатывают быстро и в одном заданном «любимым гормоном» Тэхёна направлении. — Так, значит, жди беды. Наша жертва хаотической репликации хромосом сейчас придумает что-то новотехнологичнее, чем Овервотч. Чонгук стаскивает один наушник и внимательно смотрит в светло-карие глаза Тэхёна. — Ну, предлагай уже, не тяни, а то так до утра просидим. — Давайте поиграем в другую игру. Чимин открывает сонные глаза и трёт их кончиками пальцев. — В какую? Если надо будет пугать хёнов, портить их одежду или мешать соль с сахаром, я пас, Юнги меня в прошлый раз материл почем свет стоял. Тэхен переводит взгляд с торса Чимина на его лицо. — Нет, Мини, сегодня в другую. — Давай уже, генератор идей, предлагай, — Чонгук отъезжает на кресле от стола на середину комнаты. — Ну это вроде как банальная игра, но втроём и в таком формате мы будем играть в неё впервые. Правило одно, отвечать на любой вопрос честно и выполнять всё то, что скажут. — Правда или действие, что ли? Чонгук теряет былой интерес, но Тэхён откуда-то из кармана толстовки достаёт еще одну бутылку соджу. — Ты что там их феячишь, что ли? Тоже мне Копперфильд местного разлива. — Да, ещё вот что, кто проиграет, перед тем, как выполнить задание, выпивает рюмку. — Ой, я не очень хочу что-то. Обычно это заканчивается каким-нибудь локальным катаклизмом. — Что, струсил, макнэ? Тэхён задирает подбородок, надменно прищурив глаза. — С хера ли струсил? — для Чонгука любой вызов Кима это как красная тряпка. — Чего сидим, поехали! «Камень-ножницы-бумага, раз, два, три» Чонгук, как ни странно, сразу же проигрывает, а Тэхён наливает стаканчик соджу и хитренько посмеивается. — Правда или действие, Чонгук-и? Чонгук залпом выпивает сорока пяти градусную жидкость и морщится, чувствуя, как она теплом разливается по телу. — Правда. Пока давайте с правды начнем этот Тэхёнов шабаш. — Чимин, давай ты первый задаёшь вопрос, но вот пунктик, вопрос должен быть интимного характера. Чимин на секунду задумывается. Какой интимный вопрос можно задать человеку, который бесит и одновременно нравится ему? И вот сейчас на него смотрят большие, миндалевидные глаза, и эта футболка, плотно облегающая накаченную грудь макнэ, и это то, что как раз очень нравится Паку. Чимин проходится языком по пухлой нижней губе, а потом игриво стреляет бровями. Он сначала не понимает, смотрит на Тэхёна вопросительно, но в следующий момент лицо его озаряет озорная улыбка. — Так, Чонгук-и, скажи-ка мне, дорогой наш макнэ, когда ты смотришь на меня в зале по практике, только не отпирайся, знаю, что смотришь, тебя никогда не посещают никакие пикантные мысли? Чонгук принимает вызов, брошенный Тэхёном, и смотрит Чимину прямо в глаза. — А чего отпираться, посещают конечно же. А кого они не посещают, скажи? Ну добрую половину человечества точно. На лице Чимина появляется лёгкое смущение, и это не ускользает от пристального взгляда Ким Тэхена. — Какие же? — Эй, может, хватит, я же ответил на вопрос. — Нет, на мой не ответил… Какие. Голос Тэхена мягкий, вкрадчивый, бархатный, как и его взгляд. Под ним любой бы растерялся, но не Чонгук. — Ну-у-у, у меня. Ну как бы сказать. Ну бывают такие моменты… Чимин вдруг тоже наливает в стакан соджу и залпом выпивает. А потом, чуть осмелев, дотрагивается пальцем до руки макнэ. — Ты хотел бы меня? Как парень парня? В комнате повисает тишина и только дыхание нарушают его. — Ты хорошо двигаешься Чимин, и это реально возбуждает. И да, я хотел бы тебя… так устроит? Язык Тэхёна упирается во внутреннюю сторону щеки. Уже неплохо! Прям как доктор прописал. — Хорошо, Гуки, ты умница, справился на «ура». Играем дальше. Ким тянет руку вперед, обращая внимание на изменение во взглядах друг на друга Чимина и Чонгука. И Тэхёну это однозначно нравится. Отвлекаясь, он проигрывает и выбирает действие. Чонгук, улыбаясь, потирает ладони. Всё-таки месть — это блюдо, которое подают холодным. — А ну скажи нам, Тэхён-и, ты ведь никогда не целовался? Тэхён вздрагивает и резко переводит взгляд на макнэ. Туше Чонгук-и, туше. — Не-а. Сам знаешь, некогда особо было учиться. Если только в школе, но это вряд ли можно назвать поцелуем. Некоторое время они сидят молча, переваривая эту информацию. — А почему ты спросил? Это относится к заданию? — нарушает тишину Ким. — Ну, смотри. Когда-нибудь ты найдешь девушку. Нужно будет ее поцеловать, а ты не умеешь. Как-то глупо, если она тебя будет учить. Тэхен приподнимает брови. — Ну и чего ж тут сложного? Чонгук улыбается, заранее радуясь своему триумфу. — Да. Ты что-то ты конечно видел в кино, но это не в жизни. А вдруг ты ее разочаруешь? — Звучит как полная ерунда. Ты к чему это? Предлагаешь с кем-то из вас попробовать для оттачивания навыков? — Почему нет? А вот и мое «действие»тебе — «поцелуй для Чимина». — Подожди… Ты хочешь, чтобы я научился целоваться… с Чимином? Чонгук не отвечает, а переводит взгляд на притихшего Пака. Тэхён, пожимая плечами, подползает к сидящему напротив «лучшему другу» и, зафиксировав голову ладонями, прижимается губами к губам. Чимин сильно зажмуривается, но на этом всё заканчивается. — Это что, все? — Чонгук от разочарования даже начинает зевать. — Думаю, да. — Мне кажется, ты делаешь это неправильно. Ничего глупее этого я не видел, хотя, поверь, с тобой я повидал многое. — Это почему? — Ты целуешь его, как свою бабушку в щечку. Девушек так не целуют. — Много ты знаешь. Сам кого-нибудь целовал, что ли? — Тебе скажи, и вообще — дело не во мне. — Хорошо, давай снова. Чонгук облокачивается спиной о стену, внимательно наблюдая, как Ким, обнимая за талию Чимина, притягивает к себе ближе. — Я думаю, нужно хотя бы губы так не сжимать, — дает со стороны советы «золотой макнэ». — Ой, помолчи уже, много ты знаешь, сам-то только помидоры засасывал. Чимин инстинктивно проводит языком по своим пухлым губам, а Тэхён вдруг понимает, что очень сильно хочет попробовать их так же на вкус, как только что это сделал язык Пака. Он вздрагивает, но остается на месте, когда его «друг» берёт инициативу на себя, накрывая своими губами его приоткрытые губы, и, проникнув в рот, прикасается кончиком своего языка к языку Тэхёна. И тут у Чимина в голове начинает вариться каша из сплошных «Какого хера я делаю?» Самокопание, углубление чувства вины, недовольства собой и склонность к очередному самоанализу. И пока его сознание следит за своими действиями и пытается анализировать, Тэхен вдруг резко меняется с ним ролями. И его вторая попытка изобразить поцелуй оказывается на редкость удачной. Губы Пака мягкие, чуть влажные и горячие от еле скрываемого волнения. Тэхен, прижимаясь ближе, проводит языком по внутренней поверхности щек и губ, пока его друг пытается понять что все-таки, мать их, происходит? Чон Чонгук сидит и смотрит на всё это, разинув рот, зависая, как папин старый компьютер. В нем начинается борьба между молодым телом, вечно чувствующим голод, и слишком уж пытливым разумом. И от этого чаша весов в этом противостоянии склоняется то в одну, то в другую сторону. Поцелуй из лёгкого становится более настойчивыми, дразнящими. У Тэ есть большая способность к действиям, приводящим к успеху сразу или в долгосрочной перспективе. Он вдруг вот так полностью начинает отдаваться этому процессу, при этом не забывая прижимать к себе Чимина так крепко, что для того не остаётся никаких сомнений в том, что даже через одежду он чувствует его возбуждение. И от этого открытия Пака вдруг начинает крыть с такой силой, что через открытые губы вырывается тихий стон. — Эй… эй, парни… эй… Ну это, вы того… Чонгук оттаскивает их друг от друга в разные стороны, и только сейчас до тех начинает доходить, чем это они только что здесь занимались. — О,Бантановские боги, да вы только что, друзья-товарищи, засосались? В прямом смысле этого слова! Тэхен мысленно возвращается на землю, переводя взгляд с еле дышащего Чимина на Чонгука. — А тебе разве не понравилось на нас смотреть? — Хрипло шепчет он. Нет, останавливаться на этом Ким Тэхён не планировал уже изначально, не сейчас, не в этом случае, не в этой комнате и не сегодня ночью. Его кровь кипит, как при температуре ста градусов. А там… там стоит так, что дышать приходится через раз. — Что?! Нет. Нет конечно, с чего бы? — Так, Чонгук, мы договаривались не врать друг другу и не держать тайн. Ну так как, тебе это понравилось? Чимин наконец-то отмирает и вопросительно смотрит на Тэхена, пытаясь понять, к чему этот неандертальский человек клонит. — Ну, хорошо. Да. Это было странно, но красиво и чёрт… Да, возбуждающе. — Хотел бы тоже попробовать? — Что? Я? — оленьи глаза Чонгука становятся разы больше. — Я? — Нет, Папа Римский , конечно ты, Гуки, не хочешь попробовать? Тэхен подталкивает к нему опешившего Пак Чимина, а тот только и успевает пискнуть «Почему я-то опять?» как его губы сминаются под напором губ Чонгука. Если честно, макнэ давно уже хотел попробовать их на вкус, просто гнал от себя эти странные желания. А тут «Аллилуйя Ким генератор идей Тэхен» помог так быстро воплотить эти запретные мечты в реальность. Вот поэтому Чонгук, как говорится, берёт быка за рога, а то вдруг обломщик Пак Чимин опять начнёт мучится сомнениями и говностраданиями. Поцелуй Чонгука отличался от нежного поцелуя Тэхёна. Он глубокий, страстный, а главное, как ни странно, очень уверенный, и Чимин, не понимая, что делает, начинает крепко прижиматься к Чонгуку, а после и вовсе опрокидывает его на постель и, не прерывая поцелуя, оказывается сверху. — Эй, умники, стоять. Вы же не одни так-то, подождите, я вроде как здесь, с вами. И вы про игру забыли. — Да какая нахер игра, Тэхён, ты издеваешься? — Чонгук пытается восстановить дыхание. — Еще бы немного и я бы нагнул Чиминку прямо здесь и без подготовки, как в гейских порно Хосока-хёна. — Эй ты, нагибатор хренов, кто бы кого нагнул, — Чимин тяжело дышит, пытаясь захватить побольше кислорода в лёгкие и выкинуть из головы мысли о том, что он только что с завидным энтузиазмом целовался со своими, чёрт бы их побрал, друзьями. Но ему сейчас хочется только одного, получить разрядку и неважно уже каким способом. Сердце Пака делает уже какое по счёту сальто, словно хочет выпрыгнуть наружу. Он глубоко вздыхает и пытается успокоиться, но вдруг видит, что лицо Тэхёна расплывается в нехорошей улыбке. От такой улыбки всегда веет неадекватностью её обладателя. В играх Чимину не везёт никогда и то, что он продержался здесь до третьего раунда, остается загадкой даже для самого себя. — Правда и действие? — Тэхен говорит тихо, как и всегда, в своей манере, а Чимина даже от таких, вроде как, невинных звуков его голоса начинает крыть опять. Неудивительно, что голос «лучшего друга» считается самым сексуальным в группе. Возбуждение не проходит, а от этих вкрадчивых звуков его голоса только усиливается. — Эх, давай правду, а то ещё одно действие и я кончусь как личность. Тэхен приподнимает брови и, подсаживаясь поближе, опуская свою руку с красивыми изящными пальцами на коленку Чимина, смотрит прямо в глаза. О, этот Тэхёнов взгляд! От него хочется в лучшем случае убежать и спрятаться в самый дальний угол общаги, в худшем в окно. — Чимин, ты же мастурбируешь? — такое впечатление, что Ким подготавливал вопросы заранее. Чимин смотрит на Тэхёна, как кролик на удава, весь съёжившись внутри. —Ну, ну, ну бывает, конечно, когда не могу удержаться, —почти попискивает он. Чувство жара, который исходит от тела Тэхена, заставляет его тело передёрнуться. — Скажи, а как ты держишь руку на члене? — вопросы начинают сворачивать явно не в то русло. — Что? Как? В каком смысле «держишь»? Чимин в ужасе от того, что даже от этого вопроса у него начинает в штанах происходить извержение вулкана, рука так и тянется туда и он, сжимая между коленями пальцы, судорожно вздыхает. Сейчас бы не помешало то, о чем говорит его проницательный и безумно сумасшедший на всю голову друг. А когда Тэхен подвигается ближе и убирает его руки, накрывая его пах своими, Чимину ничего не остается, как сжать зубы, чтобы не застонать в голос. — Твою же мать, Тэхен. А пальцы «Что хочу, то и делаю» Тэхёна уже проскальзывают под резинку штанов и обхватывают аккуратный и, конечно же, эрегированный член Чимина, проводя большим пальцем по гладкой и бархатистой коже головки. И при всех этих действий извращенец Тэхен смотрит прямо ему в глаза. — Ты обычно так делаешь? — он правой рукой надавливает мизинцем у основания. — Ты же знаешь, что там есть очень чувствительное место? Хочешь, покажу? А Чимин сейчас хочет одного: взвыть, как волк, на луну. И да, чтобы этот мать его Тэхён никогда не убирал свои такие нежные и красивые пальцы с его возбуждения. Чимин опускает голову и прикрывает глаза, но Ким второй рукой поднимает его за подбородок, заставляя смотреть на него. — А когда кончаешь, что делаешь, Чимин-и? — продолжает он свою пытку. Рука Тэхена начинает медленно двигаться, и Чимин опять закусывает губу, чтобы не застонать в голос. — Сволочь ты, Тэхен-и, — шипит он в губы «лучшему другу», а тот показывает знак Чонгуку, чтобы тот приблизился к ним. Втягивая Чимина в поцелуй, Ким медленно стягивает него штаны с вместе с бельем, задевая член, который стоит уже колом и с него тянется струйкой капля выделившейся смазки. «Боже, как же он красив!» Чонгук чуть ли не давится, пытаясь сглотнуть, и понимает, что даже слова не сможет сказать в ближайшие пару минут. Тэхен видит, как глаза макнэ «горят», зрачки расширены… ммм… Киму это нравится… очень нравится. Чонгук послушно придвигается и делает то, что говорит ему Тэхён, хотя в любое другое время он был бы послан как минимум нахуй, но сейчас… Тэхен свою руку заменяет рукой Чонгука, надавливая на пальцы макнэ, чтобы они сомкнулись вокруг пульсирующей плоти. Мысли, пошлые и очень пошлые, начинают заполнять разум младшего, а то, что за ними наблюдает кто-то ещё, вообще полностью срывает крышу. Чонгук всеми силами пытается скрыть свое возбуждение (эх, Чон, гормоны такая штука), но тонкие шорты, естественно, не могут скрыть это совсем не маленькое недорозумение. Сминая губы Чимина, сердце макнэ колотится так, что готово прямо сейчас пробить грудную клетку. Лицо просто так и горит огнем, несмотря на полумрак. А когда рука Тэхёна начинает медленно пробираться по внутренней стороне бедра под кромку шорт к долбанному стыду Чонгука его член решает, что самое удачное время сейчас для того, чтобы еще интенсивнее налиться кровью и стать больше. Макнэ просто уносит чувствуя прикосновение Тэхена к уже до боли вставшему члену. А Кима прямо до дрожи в коленях возбуждает откровенность этой сцены, прикосновение к самому запретному, что есть у его друга и мысли сексуального характера, лезущие в голову против воли, заставляют быстрее биться сердце, качающее кровь ко всем органам, в том числе половому. Голос Чона срывается, когда к его возбуждению прикасается чужая рука и тянет кожу вниз. — Чёрт, Тэхен, — Чонгук отрывается от губ Чимина и выгибается, чувствуя, как обнажившуюся головку обхватывают влажные губы. Сначала Тэхен неловко касается губами, думая, что это должно вроде как доставлять удовольствия. О технике минета он и слышал только, и то кратко, понимая, как это бывает, но без подробностей. Чонгук вскоре начинает дышать глубже и гладит голову Тэхена руками, сам задавая ритм бедрами. Достоинство то у него не маленькое, поэтому, чтобы не подавиться, Ким держит его у основания рукой, мешая макнэ загнать его поглубже в горло. Чимин, почти уже свихнувшись с ума от увиденного, напоминает себе несколько раз, что потом убьёт Ким Тэхёна собственными руками. Но при виде запрокинутой назад головы макнэ, его зажатой зубами губы, Пак просто тут же посылает все к черту и, взяв того за подбородок, поворачивает к себе и втягивает в горячий и мучительный поцелуй. Чонгук хрипит и постанывает в губы Чимина, и от этого зрелища можно было уже несколько раз кончить. — Я сейчас… Я сейчас. Струя спермы ударяет Тэхёну почти в глотку, затем ещё и ещё, даже пару капель оказываются на его подбородке и груди, но это старшему было не неприятно, а, наоборот, макнэ итак хорош собой, так он ещё безумно хорош на вкус! Оставляя Чонгука приходить в себя, Тэхён тянет Чимина, который чувствует себя тряпичной куклой. Он прикасается губами к его губам, и Пак чувствует во рту терпкий вкус Чонгука. — Блять, Тэхен, ты сумасшедший, — выстанывает ему в губы Чимин. — Ты знаешь, что ты — долбанный извращенец? Тэхен, отрываясь от губ Чимина, начинает целовать его шею и прикусывает мочку уха. — Ты сейчас кончишь от этого извращенца. Тэхен опрокидывает Чимина на спину, а потом так же резко переворачивает на живот. — Тэхен. Эй, нет, ты же не думаешь… Чимин пытается перевернуться обратно, но Тэхен прикасается к его шее и шепчет, вызывая у Пака мурашки по всей коже. — Не бойся, Чимин-и, я никогда не сделаю того, чего бы ты не захотел сам. — Я просто буду целовать тебя везде, — шепчет он, почувствовав, что по всему телу Пака пробегает волна дрожи, и сам Чимин вдруг начинает чувствовать такое сильное возбуждение, какое ему еще никогда не приходилось испытывать. — Везде, где ты захочешь, — Тэхен проводит губами, а потом языком по позвоночнику. Чонгук, облокотившись спиной о стенку, еще окончательно не пришедший в себя, следит ленивым взглядом за действиями старших. «Блять, если бы я знал, что эти два придурка так хороши, я давно бы уже затащил каждого, или сразу обоих к себе в постель». Тэхён продолжает касаться лёгкими поцелуями у основания шеи, отчего Чимин вздрагивает и невольно запускает пальцы в мягкий ворс Чонгука, сжимая и разжимая его. Оказывается чувствовать, как Тэхен касается грудью его спины, как-то неожиданно волнующе. Не так испепеляюще, как при более откровенных ласках, но… томительно до такой степени, что мутится разум и учащается дыхание. Но дальше подумать над этим у Чимина уже не получается, так как Ким опять проводит языком по позвоночнику, и по телу тут же прокатывается крупная дрожь, он старается не стонать в голос, хотя удержаться становится всё сложнее. Руки Тэхёна спускаются на ягодицы и мягко сжимают их, а потом, раздвигая их, несильно надавливает пальцем на вход. — Нет! — резко выгибается Чимин, теперь уже реально испугавшись. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Я не сделаю тебе больно — просто расслабься. — Но я не хочу! Тэхён, мы ведь… ты ведь не можешь… — Тебе понравится, обещаю, — заверяет он и осторожно вводит влажный палец. Сначала Чимин тихо охает, инстинктивно сжимаясь. Но тут на помощь приходит Чонгук, который уже не в силах смотреть на всё это, разворачивает Чимина к себе, обхватывает его член рукой и начинает медленно водить по нему, опять же начиная возбуждаться от своих же действий и действий этого, черт бы его побрал, Тэхена. Ким выливает себе на руку Чонгуков любимый персиковый крем и переворачивает Чимина на спину, тут же закидывая его ноги себе на бедра, и опять вводит палец и уже не один. Чимин шипит, кусая губы, но руку Тэхена не убирает, и буквально через несколько секунд это ощущение боли проходит и пальцы начинают пробираться глубже, осторожно входя-выходя, раздвигая узкие стенки внутри. Одновременно с этим Тэхён начинает тихонечко покачивать Чимина вверх и вниз, и в один из таких моментов он попадает по какой-то точке внутри, что тот охает и со стоном выгибается. — Выдохни, — шепчет Тэхен и нежно прикусывает мочку уха, а потом, прижимая головку члена ко входу, чуть подается вперёд и замирает, не двигаясь, чтобы была возможность привыкнуть. Чимин делает резкий выдох и чуть не захлебывается от боли, когда его головка входит внутрь. Тэхён тут же останавливается, давая ему отдышаться, а потом осторожно начинает двигаться, и, когда организм Чимина привыкает к новым ощущениям, он чувствует, что ему начинает это нравиться все больше и больше. Нежные руки Тэхёна гладят спину, сжимая бедра, ягодицы, как ни странно, искусно совмещая быстрый и медленный темп движений. О том, когда этот паршивец научился этому, Чимин, конечно же, расспросит, так это дело не оставит. Чонгук так же своими страстными поцелуями отвлекает от боли, и Чимину очень приятно ощущать, как глаза макнэ следят внимательно за каждым движением Тэхёна, возбуждая как его, так и себя. Пак начинает проваливаться, отключаться от действительности, и ему хочется закрыть глаза и плыть по этим волнам, которые заполняют его тело до кончиков пальцем рук и ног. — Ты такой красивый, Чимин-и. Просто съел бы тебя. Чонгук прикасается губами к ореолу тёмного соска и, чуть прикусывая его, проводит языком. — Пожалуйста… — Пожалуйста что? Пальцы Чимина вцепляются в волосы макнэ, пока тот продолжает целовать его шею, а потом и ключицу. Он проводит по губам Пака указательным пальцем, и тот ощущает собственный солоноватый вкус. Палец проникает глубже, копируя свои же недавние движения. Толчок… другой… Стоны Тэхёна хриплые… ритм нарастает… От более глубокого толчка Чимин вскрикивает, на какое-то мгновение потрясённо застывает. На глазах выступают слезы. — Чим-и? Дыхание становится прерывистым, он замирает и открывает глаза. — Всё хорошо? — Так нечестно, — всхлипывает Чимин, зарываясь руками в шелковистые волосы макнэ. — Ты обещал, что будет не больно. — Я соврал, — тихо шепчет Тэхён, — но дальше будет лучше, обещаю. Тэхен начинает двигался медленно, почти полностью покидая его тело, прежде чем войти в него чуть глубже. И теперь это хоть и туго, но уже не причиняет боли. Чимин инстинктивно повыше поднимает ноги, обхватив бёдра Тэхёна. Рот Чонгука продолжает тем временем исследовать тело Чимина. От груди он спускается ниже и начинает ласкать губами область вокруг пупка, потом на боковую часть живота. Его язык творит что-то невообразимое… — Возьми его в рот, Гуки, ты же этого хочешь? — на грани слышимости спрашивает Тэхён. И Чонгук берёт, заставляя Чимина застонать, когда головка проскальзывает внутрь. Макнэ смыкает губы и нежно, но активно водит ими по скользящей плоти. У Тэхёна от этого реально сносит крышу. Он начинает дышать сильнее, так как стенки Чимина полностью облегают его член, и входит он достаточно туго. Зайдя до упора, он наклоняется ниже и начинает осторожно двигаться в нем и с каждым его движением толчки становятся более глубокими и размеренными, он чувствует тонкую сладкую боль, которая разливается горячей волной по всему телу. Чимин захлёбывается в собственных эмоциях. Ему одновременно хочется, чтобы это прекратилось или же чтобы продолжалось дальше. Ему хочется вырваться, но в то же время сладкие ощущения затягивают его всё больше и больше. Он зажмуривает глаза. Даже в самых своих болезненных фантазиях Пак никогда не мог подумать, что будет вот так лежать и стонать под «лучшим другом» Тэхёном, таять, как мороженое, от таких ласк Чон Чонгука. «А всё этот извращенец Ким! » В голове яркими вспышками начинают мелькать молнии и одновременно мучительное и сладкое приближение оргазма заставляет его тело содрогаться от почти болезненного наслаждения. Чимин закусывает сильно губу, жмурится, дыхание сбивается, и он обильно изливается себе на грудь и живот, а Чонгук, ловя его стоны, закрывает мягкие пухлые губы своими. Толчки Тэхёна становятся сильнее, болезненнее, мучительнее и в то же время все более приятными. — Ты чертовски тугой, Чим-и, — стонет Тэхен. — Боже, ты не представляешь, как хорошо чувствовать тебя. Он толкается глубже. — Как я хотел этого, ты даже не представляешь, как я всегда хотел тебя! И только от этих слов Чимину хочется кончить второй раз, хотя какая-то толика возмущения вспыхивает в его мозгу, но тут же испаряется. «Как это всегда хотел? Они же друзья… по крайней мере, были ещё недавно» Тело Тэхёна натянуто и напряжено, а мышцы так требовательно сжаты, что это уже на грани боли. Ему нужно освободиться. Протяжный стон вырывается из горла. Еще сильнее. Еще быстрее. Его бедра ударяются по ягодицам Чимина снова и снова. Внутри пробегает сладкая дрожь, он напрягается, и удерживает себя, когда оргазм проносится по его телу обжигающей волной. Тэхён замирает внутри Чимина, а потом, бессильно наклонившись, прижимая губы к его губам, осторожно выходит, скатываясь на бок и увлекая за собой Чимина. Ким так и лежит прижимая того к груди и, продолжая втягивать воздух, пытаясь отдышаться после такого просто сногсшибательного секса. Чимин, как ни странно, сильнее прижимается к нему, когда тот нежно целует его в макушку и ласково гладит руками вверх и вниз по его телу. Через некоторое время мечтательная эйфория начинает исчезать, и они вновь ощущают происходящее вокруг. Бешеный стук сердца Тэхёна под Чиминовым ухом успокаивается, а макнэ подползая устраивается за Паком, прижимая его спину к своей груди и зарываясь носом в светлые влажные от пота волосы. — Уф!.. Чимин, ты! Никогда ничего подобного я не испытывал! — говорит Тэхен, с восхищением глядя на «лучшего друга». — Как вам новый радужный мир? — Ким загадочно улыбается, глядя на светлые полосы от фонарей на потолке. — Да, никогда не думал, что в нашей сумасшедшей жизни может быть и такое, когда три лучших друга взявшись за руки, обгоняя пурпурных единорогов, унесутся в голубые дали. Вам не кажется, что мы должны это обсудить? Чонгук приподнимается на локте и в темноте его большие тёмные глаза смотрятся совсем по-детски наивными, хотя только что этот демон искуситель такое проделывал с телом Чимина. — Что именно ты хотел бы обсудить? — Тэхен приподнимает голову. — Ты знаешь что. — А нужно? — Мне — нужно. А тебе, Чимин? Чимин уже минут так пять плавно балансирует между сном и реальностью. — А чего тут обсуждать? Я так-то давно уже мечтал о сексе и в конечном итоге получил его. Однако, реальность не соответствует ожиданиям, и получил я его не от грудастой девушки, а от лучшего друга Тэхена. Ну что ж, и так бывает, я никогда не исключал возможность однополых отношений. И если спросите «Хочу ли я больше никогда не заниматься таким сексом? » Я отвечу: «Неправда, хочу». Только этот процесс следует сделать более усовершенствованным и это отметим как важный пунктик. Внизу, как только что, я всё время быть не намерен. Тэхен улыбается и берёт маленькую руку Чимина в свою, нежно перебирая пальцами серебряные колечки друга. — Но ничего же страшного не случилось ведь? — Да, конечно, дорогой, ничего особенного, просто, братец Тэхени, «Меня трахнули» И знаешь кто? Меня нагнул мой лучший друг. Так что на досуге подумай об этом и больше не буди во мне зверя своими вопросами. Чонгук гладит Чимина по спине. — Ну, а мне лучший друг отсосал, при том сделал это с завидным энтузиазмом. -ОЙ, и кто это так огорчённо там лепечет? Ещё скажи, что плохо было? Чонгук усмехаясь приподнимает брови и ложится на спину, запихнув обе руки под голову. — Нет, это было шикарно, но если бы быть точным, твоя задница, Тэхен-и, неплохо бы смотрелась на моем члене, а про задницу Пака я вообще молчу, она там там должна была быть ещё пару лет назад. — С хера ли? — Чимин вырывает у Тэхёна свою руку и шлёпает ей по бедру макнэ. — Закатай губу, мелкий, хотя можешь не закатывать, она неплохо сегодня смотрелась на моём… Чонгук ловит его за руку и смотрит, пронзая насквозь взглядом. — Не хочешь повторить пройденное, Чимин-и? Для закрепления материала, так сказать. — Я сейчас тебе так повторю, что на зад не сядешь неделю. — Это только твои фантазии, «маленький хён», а реальность — это твоя каменная жопа на дней так пять. У Тэхёна ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ПОТЕНЦИАЛ, так что не мешало бы мазью запастись. Тэхён притягивает возмущённого Пака к себе и, зарываясь носом в его волосы, вдыхает любимый апельсиновый аромат. — Ничего плохого ведь не произошло. Мы провели несколько очень интересных экспериментов. Узнали друг друга лучше во всех отношениях. Поиграли немного. Стали еще лучше как друзья и теперь уже даже больше, чем друзья. Но вы же понимаете, продолжать так дальше — опасно. Все тайное рано или поздно становится явным. И тогда у нас будут просто огромные проблемы. А мы ведь не можем допустить, чтобы у группы из-за нас были неприятности? — Умеешь ты настроение поднять, Тэхен-и, я же всегда говорил наш: «младший Ким» -унылое говно.Чего с ума то сходить, просто нужно вести себя осмотрительнее и разумнее. И не подталкивать хёнов на разные рода догадки, как, допустим, сегодня. — Верно. — Значит, договорились? По койкам? — Нет, — отвечает Тэхён. — Что не так-то опять? — Сыграем в одну последнюю игру. Чонгук аж подпрыгивает на месте. — Ты ненормальный! Кажется, мы только что это обсудили и мы все согласились… какие игры, Тэ, по комнатам и спать, завтра Намджун тебе так поиграет с утра будильником. Тэхен спрыгивает с кровати и натягивает на себя пижамные штаны. — Это даже не игра, а вопрос, один, всего один, ну пожалуйста! — Давай уж, ведь не отвяжешься. — МЫ же друг другу нравимся? — Конечно, вы мне нравитесь, и я хочу, вас обоих, — не задумываясь отвечает Чонгук, — Но при всём этом я готов пожертвовать даже своими желаниями ради вашей защиты. — Так вот, завтра будет по-моему, а потом можешь защищать наши интересы сколько хочешь! — А что завтра будет? — Чимин садится и тоже тут же охает.«Видимо, мазь точно будет не лишней». — Завтра мы будем в Японии, а это знаете, что значит? — М-м-м. И что же, наш «инопланетный друг», это значит, кроме того, что с нас сольётся по пятьдесят литров пота на трёх концертах? — А это значит, дорогой мой Гуки, что номера на одного. И в каждом номере ванна с джакузи. — Да ты ж извращенец поганый!!! В Тэхена летит подушка, брошенная Чимином, а Чонгук обнимает Пака сзади и кладёт ему подбородок на плечо. — А что, Чимин-и, я не против, нагнем завтра Тэхена в джакузи, а? — Возможно, мы договоримся, — визжит Тэхен, тут зажатый двумя крепкими телами. — Только, вам нужно немного пересмотреть некоторые правила по очередности. Эй, Гуки, а ну убрал свои конечности с моей задницы.***
В аэропорту Инчхон как всегда многолюдно и шумно. Хосок, оставляя мемберов позади, идёт в кафе, чтобы купить любимый хот-дог. Присаживаясь к круглому столику, он, почти облизываясь, разворачивает шуршащую упаковку и, открывая рот, тут же закрывает его. — Ну, рассказывай, думаешь, с пробега слезешь? Намджун забирает из рук ошарашенного Хосока трофей и, открытая рот, откусывает больше половины. — Ну какого хрена, Джун? Купил бы сам себе, вот дурная привычка у меня всё сжирать. — Не жмотничай. И давай рассказывай, что там ночью-то было? Хосок надувает губы и отворачивается. — Секс был, групповой, и со всеми вытекающими последствиями. У Намджуна из открытого рта вываливается куски булки вперемешку с сосиской: — Что?! Хосок сует салфетку в руку лидеру и встает из-за стола. — Да так, ничего, хорошая погода, говорю, в Японии будет. Намджун хватает того за руку и заставляет сесть обратно. — Эй, ты серьезно это сказал и вот так пошёл? — Да успокойся ты, макнэ-лайн самые милые и невинные малыши на свете. Они весь вечер делали гигиенические процедуры и играли в «Overwatch». — Ты уверен? Ты сам это видел своими глазами? — Нет, глазами незримого ока Саурона. Короче, я пошел за хот-догом, а тебе советую только одного: спокойствия! Перестань себя накручивать и выдумывать то, чего нет. Пойми наконец-то, Намджун, они всего лишь дети!