Девочка Ким - вырви что можешь

1 — К нам переводят Ким Дженни, слышал, приятель? Сынхен затягивается поглубже, задерживает дым в легких. Медленно, тщательно выверенными порциями выпускает его наружу. Дым образовывает плотные белые кольца, вырывается наружу через рот, застывает в воздухе и распадается на части. Становится бесцветным. Остается только запах сигарет. Он с Мино сидит на заднем дворике университета и коротает перерыв за сигаретой. Привычное дело. Почти традиция. Все получилось как-то само собой. Этот вечно скалящийся выпендрежник стал ходить сюда почти в одно время с Сынхеном. Сначала они сидели молча, уставившись в свои телефоны. Потом — стали кивать друг другу при встрече. Чуть позже — завязался разговор. Может, было по-другому, но Сынхен не помнит. Ему плевать, если честно. Просто еще один знакомый в универе, который не лезет со своей дружбой. Сынхена это устраивает. — И? Взгляд Мино перестает царапать скулу. Вместо этого знакомый подносит сигарету ко рту и тоже со вкусом затягивается. Держит паузу. До конца перерыва еще минут десять. Им некуда торопиться. Сынхен и не спешит. В набитый студентами универ возвращаться не хочется. Но он с этого года — помощник профессора, вечно пропадающего на конференциях в США, поэтому приходится брать на себя нагрузку нескольких курсов. Сынхен не сопротивляется. Всяким лучше, чем торчать круглые сутки в кабинете. — Да ладно тебе, приятель! Только не говори, что ты не слышал, что эту горячую крошку с личиком ангела пустили по кругу в одном из клубов Итэвона пару недель назад? Сынхен молчит и затягивается. Слегка щурит левый глаз и сводит брови. Ему плевать, если честно, на всяких там малолетних шлюх, которые завели себе хобби давать всем богатым иностранцам, а потом раздувать из этого скандал национальной важности. Лживые бляди. Ему на таких насрать. — Правда, говорят, что она туда пришла не по своей воле… Хитрый взгляд Мино снова царапает скулу. Малолетний провокатор. Сынхен хмыкает в ответ, но на провокацию не ведется. Ему все также плевать. — Ты же выступаешь по выходным там, неужто ничего не долетало? — Ничего. Сынхен тушит сигарету и спрыгивает с невысокого ограждения. Пора возвращаться в аудиторию. Должность младшего помощника профессора обязывает. Сегодня Чхве еще предстоит провести две пары. Ничего сложного, всего полтора часа лекций и потом еще столько же — семинар. Проще простого. Сынхен даже не парится. Вечером можно будет завалиться к Джиену и прикинуть выступление на выходные. Может даже удастся что-то написать, если будет настроение. Чхве заходит в аудиторию, когда та уже забита до отказа. Он не парится. Ему — можно. Новая ступень социальной лестницы и прочие привилегии с этим связанные. Сынхен шумно закрывает дверь, переговоры и шепотки среди студентов стихают. Наступает полная тишина. Студенты знают, что на его парах хуже, чем в армии. Никакой халявы или нарушения дисциплины. За любую провинность — часы отработки и дополнительных заданий. Кому это нужно? Сынхен на смотрит в аудиторию. Он и так прекрасно знает, что места забиты до отказа. Открывает список студентов и начинает перекличку, периодически подымая глаза, чтобы убедиться в том, что за выходные на факультете не появилось смельчаков, готовых рискнуть своей шкурой, чтобы его надурить. Глаза цепляются за знакомую фамилию: — Ким Дженни. Девушка в середине аудитории поднимает руку и негромко произносит: — Здесь. У нее — слегка хриплый от долгого молчания голос. У этой Ким — длинные тёмные волосы и светлая кожа. Глаза смотрят перед собой, а плечи напряжены. Она чувствует этот невидимый барьер вокруг себя. Чувствует эти взгляды, направленные на нее, полные осуждения, брезгливости и презрения. И еще — Сынхен замечает это почти сразу — около нее все места — свободны. Никто не хочет сидеть рядом со шлюхой. Это ведь вроде вируса, который вполне себе может передаться через воздух. Сынхен еле заметно хмыкает и возвращается к списку. Называет все фамилии до конца и принимается за лекцию. Привычно скользит взглядом по макушкам студентов. Конечно, иногда наталкивается на волосы Дженни. Новоиспечённая звезда Итэвона всю лекцию не поднимает головы. Только пишет. Сынхен хорошо видит, как ее ручка скользит по строкам конспекта. Но это единственное движение, которое девушка себе позволяет. Ни единой оплошности, ни единого взгляда вбок. Сынхен уверен, что она даже ни разу не поправила волосы за все это время. На семинаре Ким не произносит ни слова, хотя Чхве видит на ее столе распечатки с заметками, куда девушка время от времени смотрит. Но молчит. Сынхен никогда никого не вызывает. Это — не в его правилах. Студенты знают, что без нужного количества плюсиков за семинары они не попадут на экзамен. Поэтому недостаток поднятых рук на предмете у Сынхена никогда не наблюдался. Но Ким молчит до конца. И поэтому уходит ни с чем. 2 — Как прошло выступление, приятель? Сынхен расплывается в довольной ухмылке. В эти выходные было жарко. И причиной повышенной температуры в некоторых клубах Хондэ и Итэвона отнюдь не погодные аномалии. Просто они с Джиеном потрудились на славу. Просто публика любителей прибухнуть и перепихнуться в туалете с какой-нибудь сомнительной искательницей большой и чистой любви в коротком платье и без нижнего белья принимала их как родных. Сынхен любит такие выходные. Когда все усилия в течении недели окупаются. — Как будто ты сам не видел? Мино улыбается шире. Чхве поражается способности этого парня скалить свои белоснежные зубы почти круглые сутки. Как будто у него не бывает плохих дней. — Я заглянул всего на пять минут. У меня же бои. Сынхен знает, что этот помороженный промышляет организацией закрытых боев в Итэвоне. Зарабатывает себе на отбеливающую пасту для зубов кровью и сломанными ребрами других. Коммерческие способности не спрячешь. Хотя учится этот будущий коммерсант на юриспруденции. Сынхен знает, что причину его карьерной направленности зовут профессор Ли и она — гарант половины предметов юридического факультета. Чхве не уверен, но кто-то говорил, что Мино перевелся с международного бизнеса на втором курсе. Но Сынхен думает, что просто слухи. Даже Сон ударенный пыльным мешком Мино не может творить такую ересь. И даже ради профессора Ли. Профессор Ли — профессионал с огромным послужным списком. Она старше Сынхена на пять лет, но они неплохо сошлись. Может, потому что часто сталкиваются в одном кофешопе по пути на работу. Может, потому что их кабинеты находятся на одном этаже. В среду вечером, когда у обоих пары заканчиваются слишком поздно, Черин иногда приползает в кабинет Сынхена со стопкой работ в руках. Чхве делает чай и они еще пару часов молча проверяют студенческие бредни. Иногда — забивают большой болт на работу и просто болтают. У Черин — цепкий ум и это именно то, что Сынхен в ней ценит. Придурок Мино же ценит в ней… Сынхен понятия не имеет, что именно, но этот простреленный тягается за Ли еще с прошлого года. И не сдается, не смотря на то, что ему ничего не светит. С пулей в голове, тут бесспорно. — Неплохо прошло, — бросает Чхве, спрыгивая с ограждения и разглаживая брюки. — Ты идешь? Мино тушит сигарету и тоже спрыгивает. Сынхен знает, что у Мино сейчас — пара с Ли. Он всегда ходит курить перед ее занятиями. Убивает сразу по три сигареты и идет творить какую-то неописуемую ерунду у нее на парах. Как будто никотин в его организме отвечает за продуцирование прострелянных идей. Хотя учится парень неплохо. И Ли редко — Сынхен помнит всего два раза — хвалит парня. Мино всегда широко улыбается и строит из себя придурка, когда Ли проходит мимо. Сынхен видел этот театр уже много раз. Ему как будто и насрать на холодный взгляд Ли, но убитые бычки перед каждой парой наводят Сынхена на мысль, что этот парнишка — намного сложнее. — Ангелочек Ким и тут окружена вниманием, — весело хмыкает Мино и кивает куда-то вперед. Сынхен поднимает солнцезащитные очки на лоб и щурит глаза. В шагах двадцати от них — Дженни Ким в окружении однокурсников. Девушка стоит, уставившись под ноги, втянув шею и подняв плечи, крепко прижимает к себе какие-то распечатки. Как будто бумажки могут ее защитить? Сынхен фыркает. Жесткий трах в клубе ее ничему не научил. Около нее — четыре парня. Сынхен знает только двух. Трусливые придурки с затянувшимся подростковым периодом. Не знаю, чего хотят, но точно не спокойной жизни. Обеспеченные родители, счастливое детство. Как результат — амебные экземпляры без каких-либо целей в жизни. Даже не интересно. Один из них закидывает девушке руку на плечи, громко и резко смеется. Ким сжимается еще сильнее. — Воу, — тянет Мино. — История может повториться. Как думаешь, приятель? Сынхен вопросительно выгибает бровь, продолжая смотреть на студентов. Один из них наклоняется к низкой Ким, отводит ее темные волосы за ухо и бесцеремонно хватает девушку за подбородок. — Какая история? Ким не сопротивляется. Не пытается убежать. Только сильнее вцепляется в свои распечатки и сжимает плечи. Ну и на что она надеется? У этой крошки напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Интересно, от мчащегося фургона она бы стала уворачиваться или просто бы приняла свою участь? — Она отказала какому-то милому ухажеру в Ёнсэ. Тот решил не сдаваться и завоевать руку любимой любыми средствами. Его друзья посочувствовали ему и согласились помочь. Выловили строптивого ангелочка после вечерней пары, сунули в машину и притащили в «Градус». Ты там был. Там еще крутые вип-зоны. Хоть расчленяй, никто и не заметит. Милашку Ким, конечно, не расчленили, но хорошо с ней позабавились в течении всей ночи. Вчетвером. — Не повезло, — пожимает плечами Сынхен и идет к универу. Пара начнется уже через пять минут. Дорога — единственная, между прочим, — лежит как раз мимо Ким и ее новых воздыхателей. — Не всю спесь с тебе сбили, шлюшка, — доносится до Чхве шипящий голос одного из студентов. Сынхен переводит на него глаза, видит, как тот хватает Ким за предплечие и тянет на себя. Ким слабо сопротивляется и все ниже опускает голову. Ну хоть что-то. — О, — хмыкает рядом Мино так, чтобы его услышал не только Сынхен, — да у нас тут буллинг. Мино не смотрит на Чхве, но тот чувствует, что этот поморозок ждет, когда Сынхен подключится к игре. Что ж, в принципе, можно. — Политикой университета буллинг строжайше запрещен, — он холодно смотрит на группу студентов и не менее морозным голосом громко продолжает: — Ждите повестки на дисциплинарное заседание. — Помощник Чхве, — студенты тут же делают шаг от Ким и поворачиваются к нему. — Но мы просто спорили с Дженни Ким. Нет никакого буллинга. Можете спросить ее. Сынхен хмыкает. Да, он знает эти старые приемчики. Сам промышлял таким пару лет назад. И поэтому он точно знает, что не поведется на такой примитив. И вообще, за кого эти отбросы его принимают? Они серьезно полагают, что он спросит Ким, она пробубнит что-то непонятное и он отменит свое решение? Эти дебилы считают, что его слова не имеют веса? Что он просто сотрясает воздух? Сынхен заводится. Наклоняет голову к плечу и старается не сжимать губы слишком сильно. Он не хочет выдавать свою взвинченность. Хватит хотя бы того, что — Сынхен уверен в этом на все сто — его глаза стреляют шаровыми молниями. Но тут уже ничего не поделаешь. — Мне плевать. Комиссия будет на следующей неделе, так что морально готовьтесь. Да, кстати, ты, — палец Сынхена останавливается на одном из студентов. Тот заметно напрягается. — Ты не сдал мне ни одного домашнего задания. Поэтому до экзамена допущен не будешь. Так что до встречи в следующем году. Студент пытается что-то сказать, но сдувается, когда Мино разражается смехом. — А ты, Ким, — Сынхен поворачивается к девушке и ловит на себе ее взгляд. — Не понимаю, чего ты ждешь. У тебя пара по моему предмету через, — Сынхен выразительно вскидывает руку с часами вверх, — четыре минуты. Ким молча смотрит на Чхве, зрачки девушки расширяются от каждого его слова. Как будто она возвращается из другой реальности. Снова начинает замечать, что происходит вокруг нее. Но продолжает стоять на месте. Сынхен раздраженно закатывает глаза. — Бегом, Ким! Дженни выходит из анабиоза, вздрагивает и быстрыми мелкими шагами идет в сторону универа. Сынхен выжидает еще с десяток секунд, препарируя оставшуюся четверку взглядом, слышит звук захлопывающейся парадной двери и заканчивает молчаливую пытку. Хватит с них на сегодня. — Вы тоже свободны, господа. Увидимся в том же составе на следующей неделе. Тех как ветром сдувает. Мино рядом хмыкает и изображает аплодисменты. — Вы прирожденный педагог, помощник Чхве! Сынхен закатывает глаза: — Прогуляйся до администрации и сообщи секретарю Гон, чтобы готовила нужные документы. Скажи, что я отправлю заявления после обеда. Мино задумчиво цокает языком: — У меня сейчас профессор Ли, приятель. Не хочу, чтобы к ней кто-то подкатил, пока меня нет. — Здесь больше нет самоубийц, кроме тебя, — закатывает глаза Сынхен. — Скажешь ей, что я тебя задержал. Мино лишь машет на это рукой и расплывается в широкой улыбке. Сынхен уверен, что этот маленький гаденыш уже задумал очередную провокацию. Прости меня, Черин, я не хотел. 3 Сынхен заходит в класс в самом раздраженном расположении духа. Буквально полчаса назад его выловил профессор Мо и попросил заменить лекцию. Мол, ему срочно нужно в больницу к престарелой матушке и прочая дребедень. Чхве раздосадовано выдыхает воздух сквозь зубы и кивает. У него были другие планы на эту «форточку». Он не ел со вчерашнего вечера и поэтому хотел перехватить что-нибудь горячее в столовой. Ему нужно проверить работы третьего курса. Ему нужно созвониться с Джиеном по поводу завтрашнего выступления. И вообще, Сынхен ненавидит четверги. Сынхен смотрит на расписание Мо и вскидывает брови. Секундой позже расплывается в злорадной ухмылке. У Мо пара с тем же самым курсом, который потом стоит по расписанию у Сынхена. Что же, дополнительные три часа студенческих мучений. Проверка пройденного материала, публичные казни и прочие маленькие радости работы педагога. Сынхен строит далекоидущие планы, поднимаясь по лестнице в нужный класс. Впрочем, настроение все равно дерьмо. Сынхен привычным движением открывает дверь кабинета и проходит внутрь. Слышит, как затихают смешки, и бросает на ходу, не глядя на студентов: — Профессор Мо оставил вас мне на растерзание и отправился по своим, несомненно, важным делам. Поэтому сегодня вас ожидает сдвоенная пара вашего покорного слуги. Радость от этой новости можно не выражать. Чхве кидает свои вещи на стол и оборачивается к аудитории. Почти сразу замечает Ким, которая сидит одна в середине. Вокруг нее, как всегда, несколько пустующих столов. Но сегодня есть еще и другое. Вся парта девушки расписана красным и чёрным. Сынхен не видит, что именно написано. Ему, впрочем, плевать. Чхве смотрит на парту несколько долгих мгновений. Чувствует, как воздух в аудитории уплотняется напряженным ожиданием. Чувствует, как кровь приливает к голове. Чувствует, как он звереет. Эти ушлепки на самом деле думают, что могут позволить себе отчудить такое на его паре? Чхве выуживает взглядом несколько ухмыляющихся лиц. Запоминает их. Потом проглаживает аудиторию тяжелым взглядом. Ухмылки сползают, студенты прячут глаза в своих записях. Поздно. Сынхен уже запомнил, кого надо. Чхве выуживает телефон из кармана брюк и делает несколько быстрых фотографий. Щелчок затвора звучит слишком громко в тишине аудитории. Но Сынхену плевать. Если эти говнюки, пересмотревшие дорам, думают, что имеют право творить такую херотень на его парах, он напомнит им, где они находятся. Чхве спускается к партам, широким, быстрым шагом подходит к испорченному столу. — Убери вещи, Ким. Девушка поспешно поднимает распечатки и пенал с ручками, отодвигается на стуле. Металлические ножки разрезают тишину. Накаляют атмосферу. Сынхен делает несколько фотографий и возвращается назад на кафедру. Снова поворачивается к студентам: — Ты, ты, ты и вы двое, — указательный палец выуживает нужных ему зачинщиков. — Фамилии и имена. Те называют себя после короткой паузы. Перечить или задавать вопросы не решается никто. Все они храбрые бунтари, но только до того момента, пока их не прижмут за яйца. Сынхен делает пометки в своем списке и удовлетворенно кивает. После поясняет будничным тоном: — После занятий направляетесь своей тесной компанией в администрацию. Там вам выдадут квитанцию на оплату испорченного стола. К следующему занятию новенький, чистый стол должен стоять тут. Вопросы? — Это не мы, это она! — раздается негодующий голос одного из названных с задних парт аудитории. Надо же, нашелся смельчак. Смертник. Сынхен слегка прищуривает глаза и наклоняет голову. Кровь снова начинает закипать. Краем глаза замечает на столе у его соседа маркеры: черный, зеленый, синий и красный. — Что — она? — выразительно выгибает бровь Чхве. — Написала, что она — шлюха? По аудитории прокатываются робкие смешки. Сынхен снова быстрым шагом подходит к столу Ким, берет ее пенал, расстегивает молнию и высыпает его содержимое на стол. Несколько ручек падает на пол. Девушка с негромким охом наклоняется за ними. — И где же тут маркеты? — Сынхен театрально разводит руками, а потом кивает на заднюю парту. — Вы хотя бы улики спрятали. Студент краснеет и хватается за маркеры. Чхве хмыкает. Жалкое зрелище. Возвращается на кафедру, замирает, упираясь руками в стол. Коршуном обводит аудиторию, чувствуя себя королем положения. Ему нравится это чувство. Оно ему привычно. Но яростная злость еще гуляет по венам и требует выхода. Чхве не терпит неуважения этих выскочек, которые еще ничего не добились в жизни. Которые считают, что у них есть право говорить с ним на равных. — И еще, мои дорогие борцы с гранитом науки, — Сынхен делает картинную паузу, ждет, когда все проникнутся положением. — За попытку срыва МОЕГО занятия наши отважные бунтари получат дополнительное задание к следующему семинару. Остальные же напишут мне краткое резюме по обязательной литературе курса на двадцать страниц. Срок исполнения — две недели. А теперь перейдем к лекции. И да, Ким, будь умницей, пересядь за нормальный стол. 4 — Как прошло дисциплинарное слушание, приятель? Мино затягивается и с предвкушением смотрит на Сынхена. Рот Чхве растягивается в самодовольной улыбке: — Великолепно. По-другому и быть не могло. Ему и слова поперек никто не сказал. Ни богатенькие родители провинившихся ушлепков, ни декан, ни ректор, ни комиссия. Чего и следовало ожидать. Впрочем, одна мамаша очень долго и раздражающе громко голосила, потрясая своими бриллиантами на руках и обещая ректору несметные богатства, а Сынхену — адские муки. Представление окончил сам ректор, наклонившись к впечатлительной мамаше и что-то негромко сказав ей на ухо. Наверное, поведал, кто такой Чхве и из какой он семьи. Мамаша заткнулась почти моментально. Провинившихся ушлепков отстранили от учебы до конца семестра. Сынхен довольно потягивается и подставляет лицо еще не греющим, но уже ослепляющим солнечным лучам. Ранняя весна не спешила радовать теплом. Пары на сегодня уже закончились, но Чхве предстояло разобраться с проверкой проектов третьего курса. Та еще морока, которая вполне может забрать почти весь остаток дня. Перспективы — на любителя. — Давай, крошка, не нужно ломаться. Мы тебя не обидим. Тебе даже понравится. Будешь просить еще. Сынхен с интересом косится на угол здания, за котором раздались голоса и одобрительный смех. Человека три, не больше. — Вот и веселье подъехало, — хмыкает Мино рядом. Сынхен согласно кивает и достает очередную сигарету из пачки. Что ж, ради такого можно и задержаться. Щелкает зажигалкой. За углом раздается негромкий девичий вскрик, в поле зрения попадает спина девушки и лица троих парней. Надо же, угадал. Девушка падает на колени. Волосы тут же закрывают ее лицо. Впрочем, Сынхен и так знает, кто перед ним. — Ну, — негромко тянет Мино. — Это даже не интересно. — Давай, крошка, сделай оппам приятно, — раздается голос одного из парней. Тот хватает девушку за волосы, задирая ее голову вверх. Второй рукой берется за ремень джинсов. — Или компания Пака и его друзей тебе нравилась больше? С богатыми ублюдками ты более приветливая? — Мне кажется, что основная проблема тут все-таки в его уродливом ебле, — подает голос Мино. — Что думаешь, приятель? — Не уверен, что даже проститутки соглашаются спать с ним при свете, — согласно качает головой Сынхен, негромко прокашливаясь. — По крайней мере, только после надбавки. — За психологический ущерб, — подхватывает Мино, продолжая следить за компанией. Впрочем, их переговаривания не остаются незамеченными. Парень, державший Ким за волосы, отшвыривает девушку в сторону и делает пару шагов вперед. Смелый малый. Возможно, впрямь будет интересно. — Завалили ебло оба! — Ого! — вскидывает брови Сынхен, затягиваясь сигаретой. — А чего это он такой борзый? — Это Чон, приятель. Его отец — сенатор, — флегматично пожимает плечами Мино. — У него денег — жопой жуй. — И что, карьере его папеньки не повредит слитое в интернет видео, где он домогается к студентке, — Сынхен косится глазами на камеру у себя над головой. — Эти камеры не работают, — презрительно хмыкает Чон. — Они не подключены уже три года. — Не хочу тебя расстраивать, приятель, — Мино изображает на лице сожаление и сокрушительно цокает языком. — Они работают с прошлой пятницы. И да, если тебя это утешит, уверен, видеосъемка тебя любит. Ты с твоими приятелями выбрали такой потрясающий ракурс. Все будет понятно без комментариев. Чон бледнеет и самоуверенное выражение сходит с его лица. Парень переводит взгляд с Мино на Сынхена. Чхве салютирует ему бычком и иронично хмыкает. Ну что за ничтожество? — Мой отец уничтожит тебя! Сынхен насмешливо закатывает глаза. В другой жизни, ушлепок. На таких, как я, у твоего отца кишка тонка и зубы тупы. Не придётся даже и пальцем шевелить. Повалить на лопатки сенатора прямо перед выборами — легче не придумаешь. — А ты, Сон, смотри по сторонам, когда возвращаешься домой. Мино широко улыбается и благодарственно кивает: — Я услышал твой совет, приятель! Чхве не сдерживается и фыркает. Этого подстреленного ничего не может вывести из себя. Сынхен дождается, когда малолетние ушлепки скрываются из виду и спрыгивает с ограждения. Тушит сигарету и неспешно подходит к сидящей на земле девушке. Та так и не двинулась с места. Сломанной куклой осталась сидеть на земле. — Вставай, Ким, — негромко произносит Чхве. Девушка резко вскидывает вверх голову, как от удара. Проблема в том, что Чхве ее не бил. Ее лицо сейчас блестит мокрыми дорожками. Сынхен раздражённо закатывает глаза. Протягивает девушке руку. — Вставай, Дженни, — раздается рядом голос Мино. — Чего ты сырость разводишь, крошка? Тебе же никто ничего не сделал? От этих слов девушку начинает мелко трясти. — Мда, — задумчиво качает головой Мино. — Психолог из меня, как из говна сандалики. Сынхен весело хмыкает и, устав стоять с протянутой рукой, наклоняется, подхватывает девушку подмышками, вздергивает вверх и ставит на ноги. Крепко сжимает свои пальцы на тонком предплечье и подхватывает рюкзак девушки. Идет обратно в универ. Веселье закончилось. — И что ты будешь с ней делать, приятель? — нарушает тишину Мино у входа в корпус. Самому парню нужно было в библиотеку. Он что-то говорил о работе от профессора Ли. Святое задание, которое он не может провалить. — Трахну еще раз, — язвительным голосом отвечает Сынхен, игнорируя дернувшуюся руку под его пальцами. — Говорят, клин клином вышибает. Вдруг в себя придет. Мино весело фыркает и машет рукой. — Ну тогда удачного вечера, приятель! Ким слабо сопротивляется всю дорогу до кабинета. Пытается вырвать руку из цепких пальцев Сынхена. Тот только кривит губы в снисходительной ухмылке. Игнорирует еле слышное «пустите» у себя за спиной. Открывает дверь и вталкивает девушку внутрь. Та спотыкается о порог и чуть не падает, но Чхве успевает придержать ее за шкирку. Закрывает дверь и проходит к столу. Кидает, не глядя: — Устраивайся, Ким. Девушка еще пару мгновений переминается с ноги на ногу и осторожно садится в кресло. Чхве следует ее примеру и принимается за проверку проектов. Игнорирует взгляд чужих глаз у себя на лице. — Займи себя чем-нибудь на ближайший час, — говорит Сынхен, не отвлекаясь от работ. — Сделай чай, в конце концов. Прожигая во мне дырку, ты ничего не добьешься. И умойся, наконец. Девушка в кресле замирает. Через некоторое время оттуда начинают доноситься тихие всхлипы. Сынхен раздражённо закатывает глаза и все же поворачивается к Ким. Истерика, понимает Сынхен. Тихая истерика. Дженни плачет так сильно и так самозабвенно, что Чхве даже немного теряется, хотя женские слезы для него не в новинку. Он с тяжелым вздохом отодвигает стул и подходит к девушке. Он не подписывался на вытирание соплей малолетним жертвам изнасилования. Это не то, как он хотел провести остаток дня. Чхве присаживается на корточки возле Ким. Снова тяжело вздыхает. Молчит, пытаясь найти слова. Наконец выдавливает из себя: — Хватит реветь, Ким. Твои слезы ничего не исправят. Если бы это помогало, мир был бы намного проще. Дженни кивает сквозь рыдания, но все равно задыхается от всхлипов. Чхве складывает руки в замок перед собой и продолжает говорить, стараясь, чтобы голос звучал твердо, но спокойно. Сынхену почему-то очень сильно хочется, чтобы этот едва повзрослевший ребенок перестал страдать. Он ловит себя на мысли, что слезы Ким отзываются тупой болью где-то в затылке. — Послушай, Дженни, — девушка вздрагивает от звука собственного имени. А может и от всхлипа. — Да, жизнь временами становится полным дерьмом. Да, бывают ситуации, которые происходят только для того, чтобы нас сломать. Это нормально. Такое бывает у каждого. Вопрос в том, как ты с этим справляешься. Ведь ты можешь позволить ситуации разделить свою жизнь на до и после. Стать переломным моментом. Изменить тебя до неузнаваемости. Сломать, в конце концов. А можешь взять себя в руки и выучить урок. Стать сильнее и идти дальше. Разорвать этот круг, в который ты себя сама загнала. Сынхен расцепляет пальцы и, немного помедлив, аккуратно берет девушку за подбородок. Кожа под его пальцами кажется нежнее шелка. Чхве еле удерживается от желания провести по ней пальцами. Погладить. Вместо этого он медленно, чтобы не напугать, убирает легкие пряди темных волос с заплаканного, мокрого лица, твердо смотрит в красные, опухшие от слез глаза. Прижимает взглядом к креслу. — Да, тебя жестко трахнули четверо уебков. Но ты ничего не изменишь. Это — уже прошлое. И его не вернуть. И жить этим случаем тоже нельзя. Нельзя быть жертвой и вздрагивать от каждого касания или взгляда до конца своих дней. А ты проживешь долгую жизнь. А теперь представь, что все это огромное количество дней, отведённых тебе, будет наполнено только страхом. Разве этого ты хочешь? Дженни глубоко дышит, пытаясь унять отступающую истерику, периодически всхлипывает, но смотрит не отрываясь в глаза напротив. Неуверенно качает головой на вопрос Сынхена. Хлюпает носом. Слегка задыхается от всхлипов. — Поэтому тебе стоит перестать быть жертвой. Перестать быть легкой добычей в глазах остальных. Поняла? Дженни кивает уже уверенней и снова хлюпает носом. — А теперь иди и умойся. Зальёшь мне сыростью все кресло. Это, между прочим, дизайнерский эксклюзив. Сынхен поднимается на ноги и замечает, что на лице у девушки появляется слабая улыбка. Возвращается за стол и, дождавшись, когда дверь за Ким закроется, проводит рукой по лицу. Тяжело и шумно выдыхает. Чхве уверен, что сейчас он подписался на очередной геморрой. Он готов поспорить на любое кресло из своей коллекции, что он только что шагнул в полный пиздец. Что не удержался и повелся на это дерьмо. Вот дурак! 5 — Твоя крошка Ким нашла себе друзей, приятель, — весело хмыкает Мино и кивает куда-то вперед. Из-за сигареты, зажатой между губ, его слова звучат невнятно. Но Сынхен понимает. И на провокацию в виде слова «твоя» не поддаётся. Следит за взглядом Мино и находит глазами Дженни. Девушка идет по одной узких тропинок универского парка. Рядом с ней — высокая блондинка и такая же высокая рыжеволосая. Прямо за блондинкой с неимоверно напыщенным видом идет какой-то пафосный молокосос. Сынхен замечает, как блондинка время от времени цепляется рукой за его рубашку, ищет пальцами локоть. — Рыженькая — это святая Лалиса Манобан, личное божество Бобби из айтишников. Я тебе как-нибудь покажу его вечно хмурую и побитую рожу. Рядом с ней — Рози, ее соседка по общежитию. Тоже прелестное создание. А этот высокий приятель с высоко вздёрнутым самомнением — Ку Джунэ. Просто душка, между прочим. Сынхен видит, как та, которую Мино назвал Лалисой, что-то тихо говорит Дженни. Ким несмело улыбается, а Рози заливается потрясающе заразительным смехом и протягивает Ким бутылку с водой. — Я шепнул на днях Лалисе и Рози о твоем милом ангеле и они тут же развели кипучую деятельность по интеграции Дженни в их компанию. Вроде, неплохо вышло. Правда, от Бобби чуть пизды не получил, но это издержки. Чхве удивленно вскидывает брови, продолжая следить за Ким глазами. Та что-то с серьезным и немного возбужденным видом рассказывает рыжеволосой, иногда экспрессивно взмахивает руками. Лалиса лезет в рюкзак, вытаскивает какую-то тетрадь, долго листает и, найдя нужную станицу, что-то показывает Ким. — У этого приятеля проблемы с контролем агрессии. Он у меня на боях почти прописался. Весь прошлый месяц пять раз в неделю исправно ходил получать пизды. Правда, сейчас уже реже появляется. Но ты все равно лучше не разговаривай с его ангелом. Серьёзно, он помешан на Лалисе. Чхве лишь хмыкает. Малолетный утырок не будет указывать ему, с кем разговаривать и когда. Впрочем, он и не собирался. Компания Ким выглядит… хорошей. Чхве необъяснимо импонируют эти милые девушки. Все в их поведении выглядит так естественно и непосредственно. Это именно то, что нужно сейчас Ким. — За твоей крошкой он тоже приглядывает, — продолжает Мино, переключаясь обратно на сигарету. — У него сугубо личный интерес. Приятель Чон несколько раз подбивал клинья к его тайскому воплощению смысла жизни. Бобби даже начистил ему чердак несколько раз. Есть у меня подозрения, что это не только из-за Чона, ну да ладно… Чхве отводит взгляд от Дженни и удивленно смотрит на Мино, всем своим видом требуя продолжения. Но Мино уже отвёл взгляд. Сынхен знает эту привычку парня: теперь из него и слова не вытащишь. В принципе, ему плевать. — Кстати, — неожиданно прерывает молчание Мино, когда Чхве уже собирался идти обратно в кабинет. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что Пак со своими приятелями уже несколько дней сторожат твою Дженни. Их видели возле ее дома, потом — на соседней улице от универа. Вчера тёрлись прямо у ворот. Ты ее больше не провожаешь? — Нет, — коротко отвечает Сынхен, затягиваясь остатками сигареты. С того злополучного случая в курилке Сынхен возил Дженни домой почти всю неделю. Вышло как-то само собой. Дженни осталась в его кабинете до конца, потом Чхве отвез ее домой. Не оставлять же ее на темной улице? На следующий день Дженни сама поскреблась в дверь и с тихим «можно?» устроилась в кресле. Принялась за учебу. Не мешала ему заниматься своими делами. Но Чхве все равно чувствовал ее присутствие кожей. В понедельник девушка ждала его в коридоре со стаканом кофе. Чхве вернулся после пары, бросил быстрый взгляд на Ким и тяжело вздохнул. Но дверь открыл и позволил ей прошмыгнуть первой. Выпил немного остывший кофе и принялся за подготовку к конференции. И все время чувствовал Дженни в паре шагов от себя. Это здорово отвлекало. В среду вечером Сынхен сказал себе, что с этим нужно завязывать. И только потом смог уснуть без бутылки вина. В четверг Чхве произнес: — Сегодня ты сама, Дженни. И закрыл дверь перед носом девушки. Больше она не приходила. Но на семинарах Чхве стал замечать ее поднятую руку. Голос Дженни при ответах дрожал от волнения, но отвечала девушка довольно внятными фразами, не лишенными смысла. А сегодня это предупреждение от Мино. Малолетний провокатор не обделен мозгами, даже если в большинстве случаев это кажется чистым враньем. Но, что важно, Мино точно не относится к паникерам. Если сказал, то дело и впрямь смердит паленым. Впрочем, это теперь не его геморрой. 6 Сынхен освобождается ближе к восьми. Чертова конференция выжимает из него все соки. На улице уже давно темно и Чхве, наверное, единственный, кто остается в универе так поздно. На парковке его машина стоит в гордом одиночестве. Чхве снимает сигнализацию и неспешно останавливается возле передней двери. Закуривает, смакуя вкус никотина на языке. Поспешно оборачивается, когда слышит глухой звук быстрых шагов за спиной. Дженни влетает в него всем своим маленьким телом. Отпрыгивает и с удивлением и ужасом смотрит Чхве в лицо. Пытается что-то сказать, но дыхание подводит из-за быстрого бега. — Пожалуйста, — выдавливает из себя девушка и со страхом смотрит себе за спину. Сынхен делает тоже самое. Видит четырех парней. Отодвигает Дженни от себя и слегка наклоняет голову. Неужто те милые ребята, о которых говорил Мино? Парни останавливаются в десятке шагов от Чхве. Тот не двигается, продолжает молчать. Выжидает. Те тоже не торопятся вступать в диалог. Сынхен не удерживается от смешка. В тонком искусстве игры в молчанку ему пока не встречались равные по силе противники. А эти малолетки и подавно обречены на провал. Так оно и происходит. Нервы сдают у противоположной стороны. Сынхен успевает докурить до фильтра и даже отправить бычок в свободный полет, когда один из парней делает шаг вперед и громко произносит: — Отпусти девушку, мужик. Сынхен демонстративно поднимает руки, показывая, что никого не задерживает. Парни переглядываются и один из них делает шаг к Чхве. Тот реагирует моментально: громко цыкает и качает головой. Открывает дверь машины и кивает Ким. Девушка тут же забирается внутрь. — Не ищи себе проблем, мужик, — негромко произносит тот, кто по соображениям Сынхена мог бы быть Паком. — Ты хоть знаешь, кто она? — Девочка, которую вы вашей тесной и дружной компанией трахнули пару месяцев назад в одном из клубов Итэвона, — спокойно произносит Чхве, выуживая из пачки очередную сигарету. Щелкает зажигалкой. Разговор может затянуться, поэтому он вполне успеет выкурить еще одну. — И ты теперь записался в добродетели к шлюхам? — выплевывает Пак. Сынхен давится дымом от абсурдности этого заявления и разражается громким смехом. В таком бредовом дерьме его еще никогда не обвиняли. В принципе, даже у самого ярого либерала при виде Чхве не может появиться мысли о том, что он вообще знает значение слова «благотворительность». А этот утырок что-то пищит о добродетели. Сквозь прикрытые ресницы Сынхен видит недоумение на лицах парней. — Я что, похож на спасителя начинающих шлюх? Пак молчит, выдвинув подбородок вперед. Выдавливает сквозь зубы: — Тогда что? Сынхен пожимает плечами: — Все очень просто, Пак. Раньше это крошку трахал ты. Теперь ее трахаю я. У вас тут что-то вроде локальной модели социализма, где все принадлежит всем. Я же не люблю делиться. Пак дёргается вперёд, но сдерживается в последний момент. Тормозит всем телом о тяжелый взгляд Чхве. — Ты хоть знаешь, кто я? — выкрикивает парень с надрывом. Какие слабые нынче у молодёжи нервы! — Конечно, — кивает Сынхен, в одну затяжку докуривая сигарету до конца. — А вот тебе бы не помешало узнать, кто я. После можно и поговорить, если тебе захочется, конечно. Бычок отправляется в сторону кустов, а Чхве разворачивается, огибает машину и садится внутрь. Заводит мотор и выезжает со стоянки. Ким сидит рядом и молчит. Чхве это устраивает. По правде сказать, он не хочет еще глубже нырять в это болото. Когда они останавливаются на очередном светофоре, Ким тянется рукой к руке Сынхена. Берется за его указательный палец обеими руками, слегка поворачивается на бок. Смотрит ему в лицо. Чхве морщится, но палец не выдёргивает. Он знает, что это все значит, но по-идиотски надеется на спасение. Когда машина останавливается около нужного дома, Дженни остается неподвижной. Чхве заглушает мотор и откидывает голову на спинку сиденья. Устало прикрывает глаза. Чувствует тепло чужих рук у себя на ладони. Позволяет себе насладиться этим новым чувством. Он ненавидит чужие прикосновения. Всегда не переносил. Но тепло Дженни не раздражает его. И это непривычно. Чхве понимает, что не пронесло. Что спасения не будет. По правде говоря, — Сынхен позволяет себе в этом признаться — он знал, что так будет с первого дня. Бред, конечно, но с первого взгляда на Ким в аудитории универа Чхве понял, что это будет слишком. Надеялся на счастливое стечение обстоятельств, но, увы. Не пронесло. Провал по всем статьям. — Я не шлюха, — тихо произносит Дженни рядом. Ее голос звучит глухо, без обиды и протеста. Просто констатация факта. Она не старается кого-то переубедить. — Я знаю, — в тон ей отвечает Сынхен. Открывает глаза и косится в ее сторону. Ким сидит боком, низко наклонив голову. Смотрит на их руки, переплетает свои тонкие пальцы с сынхеновскими. — Я не хочу больше ни с кем спать, — снова говорит Дженни. Сынхен весело хмыкает: — Ну и дура. Девушка вскидывает голову вверх и смотрит ему в лицо. Скользит взглядом по носу, бровям, высокому лбу, цепляется за ресницы, возвращается к скулам и подбородку. Задерживается глазами на губах. Сынхен не удерживается и проводит языком по верхней. Дженни вздрагивает. Он знал, что так будет. Знал, что ему начисто снесет мозги. Самоконтроль отключался, стоило ей появиться в поле зрения. Он понял с первой минуты, что Дженни Ким — чистый соблазн и он не сможет ему противостоять. Чхве также знал, что эта крошка была создана только для него. Дженни отщёлкивает ремень безопасности и тянется руками к Сынхену. Чхве позволяет себя обнять, успокаивающе гладит девушку по спине, пересаживает себе на колени. Снова прикрывает глаза, слушая глубокое дыхание рядом. Ощущение чужого твердого тела под своими ладонями кажется естественным. Чхве не чувствует привычного раздражения или брезгливости. Тело Дженни ощущается, как свое собственное. Они сидят так бесконечно долго. Потом девушка все же медленно отстраняется и тянется руками к лицу Чхве, проводит пальцами по подбородку. Сынхен старается игнорировать тесноту в штанах. Хороший секс тебе еще не скоро светит, приятель. — Колючий, — негромко произносит Дженни и тянется, робко касается губами рта напротив. Сынхен не шевелится, позволяет этому ребёнку привыкнуть к нему. Старается не напугать. Осторожно размыкает губы и целует в ответ, но не позволяет поцелую стать глубже. Отстраняет девушку от себя. — Не провоцируй меня, Дженни. Я не железный. Зрачки напротив расширяются, а рот девушки округляется. Сынхен слабо ухмыляется. Не сдерживается и касается мягких губ еще раз. — Я заеду за тобой завтра утром. Дженни кивает и расплывается в широкой улыбке. 7 — И что, тебе даже не дали пизды за отношения со студентами, приятель? В голосе Мино не слышится удивления. Как будто тот другого и не ждал. Просто уточнение из первых уст. Ссылка на источник. Они курят возле универа. Последние лучи солнца слепят глаза и Сынхен невольно жалеет, что забыл солнцезащитные очки в машине. Косится на часы: пара должна закончится через десять минут. А пока можно почесать языком с Мино. — Попытались. — Неудачно, судя по всему. — Как видишь. Сынхен собрал неплохой компромат из видео с камер наблюдения и нескольких фоток. На Итэвоне есть много желающих поделиться информацией. Просто нужно знать, у кого спрашивать. Сынхен знает. — Ну да, сомневаюсь, что ректору хочется, чтобы пресса обмывала попытки изнасилование студенток на территории его университета. Сынхен пожимает плечами. Намного меньше ректору хочется, чтобы о его ежедневном перепихоне с деканом педагогического факультета узнал кто-нибудь еще. — А ты чего не на паре? Мино расплывается в довольной улыбке: — Жду Ли. У меня сегодня консультация по ее предмету. Сынхен мысленно соболезнует Черин и желает ей найти силы, чтобы выдержать эти тяжелые тридцать минут. Наверное, самые тяжелые за этот день. Или даже неделю. — На что ты надеешься? — не выдерживает Чхве и задает вопрос, который давно не дает ему покоя. Черин — шикарна. Чхве несколько раз видел, какие машины приезжали за ней после пар. Некоторых из них Чхве и его семья знают не понаслышке. У Черин мозгов — на половину гарвардского университета, включая преподавательский состав. Поэтому Сынхен искренне не может понять, что делает Мино. Чего он хочет? Чего добивается? Зачем ему та, которая всегда будет лучше него, что бы он не сделал? Не говоря уже о том, что Черин старше его на восемь лет. Чхве до жути любопытно понять этого простеленного. Мино смотрит вперёд долгим взглядом. Улыбка на его губах бледнеет. Сынхен уже успевает пожалеть о своем излишнем любопытстве, но тут парень оживает, выбрасывает остатки сигареты и снова растягивает губы в широком, предвкушающем оскале. Чхве бросает взгляд на дороги к универу и видит красную юбку Черин. Ну конечно! — На свадьбу, конечно, приятель! На что же еще?