Недостаточно тепла

— Ну-у! Прекращай! Девичий, такой искренний и беззаботный смех зазвучал в стенах спальни. Он эхом отскакивал от каменистых стен, чем приятно ласкал уши. Несмотря на строгий, готический стиль комнаты, дискомфорт и неуютность вмиг улетучивались. Постельное бельё нежно розового оттенка, пушистые и мягкие тапочки, лежащие на прикроватном коврике, такого же цвета, как и постель, множество плюшевых игрушек, покоившихся на кожаном, просторном диване, рамки с совместными фотографиями, стоявшими на каждом углу, на любом свободном месте, при мимолетном взгляде на которые, на лице вырисовывается сияющая улыбка, а в душе ликуют бабочки и тебя переполняют приятные, нежные, искренние чувства. Роскошная кровать, усыпанная множеством различных подушек. Начиная от декоративных, плюшевых, разноцветных, заканчивая высокими, диванными и пышными. Королевский, широкий и вышитый балдахин подрагивал от легкого сквозняка в помещении. Подол легкой ткани взмыл в воздух, отвязываясь от атласной ленты. — Хороший муж, любящий свою жену, протянул бы хоть штучку! Что ты за... — Вот. Затолкнув красную и сочную ягоду в рот, мужчина залился раскатистым смехом. Алый ручеёк сока тёк из уголка ухмыльнувшихся губ, но в следующую секунду был облизан кончиком языка, жаждущего сладкого привкуса. Довольная райским наслаждением, Вики закатила глаза и медленно смакуя откинулась на перистые подушки, раскинув руки в стороны. Русые локоны отливали золотом, пушистые ресницы подрагивали от разгулявшегося ветерка, а пижамная майка, задранная на животе, заставила пуститься в пляс стадо непрошеных мурашей. — Знаешь, — чавкая, начинает девушка, — этот сорт намного лучше прошлого, — бубнит она, хмуря брови. Люцифера эта картина лишь позабавила и он издаёт очередной смешок, отчего получает в плечо нехилый удар босой и аккуратной ступней. Мужчина едва пошатнулся, но взяв ситуацию в свои руки, хватает девушку за лодыжку и, оттаскивая, укладывает ее на широкую, обнаженную грудь. Изящные пальчики Уокер вырисовывают узоры на оголенном торсе, а грубые фаланги наматывают пряди распушенных волос. — Мамочка, какие следующие пожелания? — ласково промурлыкал мужчина, прикрывая глаза. — Чтобы ты никуда не уходил, — немедля ответила Вики, обвив крепкую шею руками и сильнее прижимаясь к разгоряченному телу. — Ты ведь прекрасно знаешь, что я не могу не идти. Он не справится без меня, мне стоит помочь ему, — шепчет он ей на самое ушко, потихоньку провожая ее в царство Морфея. — Пончики. — Что? — в непонимании Люцифер морщится и отстраняется от Вики. — Пончики принесёшь! Это за то, что оставляешь меня в очередной раз одну-одинёшеньку... — выпячивая нижнюю губу и морща лоб, выпаливает девушка, поглаживая округлившийся живот. Мужчина довольно хмыкнул и, оставляя дорожку поцелуев от лба до пупка, встал с кровати, вызывая волну по матрацу, расправляя чёрные, как ночь, крылья. Каждое пёрышко вздрогнуло. Мышцы на спине заметно напряглись, а простая разминка шеи, рук и ног, дабы снять напряжение — уже не помогала. Усталость, постоянная сонливость, вялость — всё это следы бессонницы и переутомления. Каждый день мужчина становился гостем на земле в поисках экзотических фруктов, забугорных сладостей и прочих необычных желаний беременной жены. Из бескорыстного, безжалостного, бесчувственного демона он превратился в фею-крестную, исполняющую любые прихоти девушки. Вся эта ситуация его забавляла и лишний раз вызывала счастливую улыбку на лице. Но как только Люцифер покидал собственные покои, где он становился заложником Уокер, то моментально превращался в того самого сына Сатаны, не собиравшегося показывать другим свою белую и пушистую сторону. Он такой только с ней. Демон медленно, не торопясь, застегивает кожаный ремень с серебряной пряжкой, заправляет в брюки чёрную, как сажа, хорошо отглаженную рубашку. Его мимолётные взгляды как бы невзначай скользят по отражению девушки в зеркале, стоявшего напротив него. Наблюдать за ней — одно удовольствие. Непослушные волоски спали на лоб, губы трогаются в еле заметной усмешке, то ли от осознания того, что она надломила горделивого мальчишку, то ли от накативших воспоминаний. Сентиментальность. В период беременности она всё принимает близко к сердцу. Любая мелочь заставляет броситься в слёзы и рыдать навзрыд. Гормоны, что сказать... Ее глаза, как утреннее небо, как бескрайний океан, впились в пейзаж за панорамным окном. Сидит неподвижно, прикладывая фарфоровые ладошки к пузу. Пернатые друзья за спиной стараются укрыть хозяйку, заворачивая ее в кокон. Алые перья подрагивают, а после прижимаются ближе друг к другу. — Мамочка, я скоро вернусь, — демон тянет Вики за руки из ее укрытия и прижимает к себе как можно сильнее, будто она вот-вот растворится и он не успеет насытиться ею. — Ну да, зачем тебе я?! Вредная, противная, злобная, ещё и беременная! Конечно, сбегай от меня и моих недостатков! — обиженно фыркает девушка, цокает и дует пунцовые щёки, скрестив руки на груди, — Дурёха, разве они у тебя есть? — усмехаясь твердит Люци, прижимаясь к хрупкому тельцу Вики. — Есть. Ты. — Я?! — мужчина вскрикивает от внезапности слов, а после резко ухватывается двумя пальцами за ее подбородок, устанавливая зрительный контакт. — Мне тебя всё время недостаёт, — еле слышно произносит девушка, касаясь губами кончика его носа.