спокойной ночи.

Месяц. Месяц он живет с НИМ в одной комнате. У Ромочки есть особый календарик, где он зачеркивает дни до зимних каникул. Красным фломастером выделена сессия - единственная возможность избавиться от внезапно свалившегося на голову пиздеца. Он что, много просил? Комнату нормальную, поближе к толчку, вменяемых соседей. Всё. Комната, справедливости ради, ожиданиям соответствовала, их там было всего трое (четвертый был местный, но место держал), и Андрюша, если посмотреть, был вполне себе неплохим. Но ЭТОТ. У Ромочки ведь была девушка. Настоящая. Восемнадцать лет он считал себя АБСОЛЮТНО гетеросексуальным, серьезно, никаких мыслей в сторону парней у него не возникало (тот эпизод три года назад он предпочел забыть и никогда не вспоминать). А теперь… Теперь не отмыться. Ночами он размышлял о том, как докатился до такой жизни, иногда плакал, но чаще всего занимался тем, о чем утром старался не думать. Днем все было как обычно - спал после пар, играл в компик. Месяц. На выходных ЭТОТ отчаливает домой, и в комнате становится будто легче дышать. Хотя нет, не будто: недельные носки на батарее отчаливают домой тоже. Ромочка дышит полной грудью, смотрит перед сном порно без наушников и наслаждается. Два дня. На третий возвращается. Роме хочется вздернуться но собственных соплях. В воскресенье ночью он слышит знакомый (не предвещающий СОВЕРШЕННО ничего хорошего) скрип ЕГО кровати. Спускается с верхнего яруса, чтобы… Блять. Выдвигает ящик, шелестит. Рома слишком хорошо знает, чем, и оттого внутри все сжимается в тугой комок. Почему нельзя перемещаться? Пожелал - и ты дома, в полной безопасности. Нет же. Да что за пиздец. Его кровать прогибается под весом чужого тела, Рома жмурится, чувствуя теплую ладонь на своей спине. Дышит хрипло, прикусывая губы до крови. - Спишь? Дебил. Поспишь тут. - Да. Отвали. В какой-нибудь из параллельных вселенных он действительно отваливает от него. В какой-нибудь. Но не в этой. Укладывается рядом, не убирая руки. Медленно поглаживает спину, затем плавно ведет по бедрам. Блять. Блять. Блять. Господи. - Отъебись, - мычит в подушку. Над ухом хмыкают. - Я же знаю, что тебе хочется, - шепчет, наклоняясь ближе. Всезнайка хуев. Как же бесит. - Повернись ко мне, - мягко целует в щеку, настойчиво прижимается пахом к его заднице. Многозначительно. Рома краем сознания отмечает, что у него самого стоит давно и падать не намеревается. Он стонет почти что жалобно, когда его требовательно переворачивают на спину и мокро толкаются языком в рот. Приличия ради пытается оттолкнуть, но быстро сдается под напором горячих ладоней и умелых поцелуев. Как всегда. Молодец, Рома, продолжай в том же духе. - Ляг на живот, - выдыхает ОН, торопливо стягивая с него шорты. Сам никогда не раздевается полностью, только приспускает боксеры. Рома делает, как он велел. Сопротивляться все равно нет смысла… Боже, сколько раз он лежал вот так, уткнувшись лицом в подушку, до побелевших пальцев вцепившись в мятые простыни? Сколько раз кончал с беззвучным криком, потому что на соседней кровати спит Андрюша? Сколько чертовых раз ЭТОТ ПРИДУРОК лез к нему ночью, уламывая на потрахаться (честно признать, уламывал он его только первые пару раз, потом просто делал, что хотел, а Рома не мог отказать)? Сейчас он снова возьмет его, как обычно, бросит использованный презик куда-то под кровать (никогда не внимает просьбам пройти пару метров и выбросить в мусорное ведро) и завалится спать. Не то чтобы Роме хотелось, чтобы он вел себя как-то иначе. Чтобы был нежнее хоть иногда, обнимал или спал с ним… Нет, Рому решительно устраивала роль оптимальной дырки для траха. Конечно, блять, нет. Он выдыхает сквозь стиснутые зубы, когда чувствует между ягодиц сочащуюся смазкой головку. Растягивать для дебилов, точно, как можно было забыть. - Нормально? - интересуется, толкнувшись внутрь. Кого ты обманываешь, блять, тебе ведь все равно, нормально или нет. И Рома выпаливает: - Да. Себе член в задницу засунь, урод. Получив ответ, ОН привычно обхватывает руками его бедра и ритмичными движениями начинает толкаться в горячее нутро. Рома под ним тяжело дышит, еле слышно всхлипывая. Больно, унизительно, но до одури приятно - от влажных ладоней на теле, опаляющего загривок дыхания и хаотичных толчков подкашиваются колени, а перед глазами плывут цветные круги. Роме так стыдно, так нестерпимо хорошо, что сдержать хриплый стон не выходит от слова совсем. Андрюша в метре от них мычит и переворачивается на другой бок. Сука. Хоть бы не проснулся. - Твою мать… - на выдохе произносит ОН, кончая. Рома спускает следом, зубами вцепившись в подушку и заливаясь краской от мысли, что так и не притронулся к себе, кончив только от члена в заднице. Черт…. - Ты как? - спрашивает, под недовольным взглядом Ромочки бросает использованный презик под кровать и елейно улыбается. - Иди ты нахуй, Данила, - цедит он, натягивая одеяло до подбородка и отворачиваясь к стене, - Заебал уже. - И тебе спокойной ночи, - ухмыляется ЭТОТ, напоследок ласково лохматит волосы Ромы и поднимается к себе. Как и всегда.