Чем выше любовь, тем ниже поцелуи

      Да, любить можно друга, родину, но у этих двоих братская любовь иногда перетекала в нечто большее.       Они вкушали этот чертов плод Адамового яблока, позволяя случаться совершенно неожиданным вещам. Эти отношения напоказ порядком надоели и хотелось уже спокойно нарушить исповеди божьи, удалившись в спальню, где будут лишь они вдвоём, чтобы в полной мере предаться мужеложству, каждый раз притворяясь, что они совсем забыли, кем друг другу являются.       Их определенно всегда тянуло не туда, но, как казалось Валере, о попытке зайти дальше и ниже, чем поцелуи в губы, думал только он одинокими вечерами, когда не хватало тепла и твердого плеча рядом, на которое можно уложить голову и чувствовать себя в полной безопасности. Мужчина же до тридцати отродясь лет был уверен, что его интересуют только девушки. Не мог же он так ошибаться? Но судьба всегда прячет все самое очевидное и показывает его, когда совсем того не ожидаешь. И камнем преткновения стал его привлекательный донельзя брат, которому он тоже, вроде как, нравился.       Меладзе не был уверен, но очень хотел в это верить. Слишком много знаков было за все эти годы, но ни разу никто не зашел дальше. Не было подходящего момента? Возможно. Боялись? Конечно. Но что Костик, что Валерка прекрасно знали, хоть и пытались отрицать, что до боли сильно хотелось прикоснуться иначе, губы переместить пониже. Но братья продолжали стоять друг перед другом, будто бы не зная, что вообще делать. Хотя оба знали. Причем прекрасно. Но это никогда не помогало.       Сегодня Константин набрался уверенности, после прошлого неожиданного порыва прильнуть к манящим губ и их хозяину в строгом, слишком очаровательном, костюме на одном из мероприятий. Не удержался и, проходясь рукой по смокингу легонько коснулся чужих уст, но почти сразу отпрянул, делая комплимент. Сразу отводя взгляд, мужчина подчеркнул, что Валерий прекрасно выглядит и сразу же ушел в другую часть дома сгорать от стыда. Тогда он сказал себе: «Все, хватит». Нужно было что-то предпринимать или наконец выкинуть пошлые фантазии, обращённые к его младшему братишке, из головы.       Сейчас все было иначе. Никто не был пьян, не было особо повода, причиной стало обыкновенное желание поставить все точки над и. Их тянет друг к другу, как два магнита, и они поддаются вновь, уже привыкая, что с ними просто прекрасно работал закон Мерфи. Если кажется, что что-то пойдет не так, то так оно и будет. Если они остаются наедине в одной комнате, то определенно это выльется во что-то будоражащие сознание. Если им удастся прикоснуться друг к другу чуть ниже, чем нужно, то ночь точно пройдёт интересно. А все от того, что обоим нужны были эти ощущения и это уже наигранное, ради приличия, смущение после. Это было слишком обыденно для них, чтобы стесняться. Может, ниже они никогда не заходили, но желание оставалось. Кричащее в голове: «Это неправильно!» — с каждым годом становилось все тише, и тише. А любопытство, перемешанное со страстью, ему в противоположность росло в геометрической прогрессии.       Рука Меладзе старшего заходит дальше, чем чужая щека, покрытая немного колючей щетиной, спускаясь на торс и медленно, размеренно, поглаживая тело. Может, все происходящие казалось ему на грани сна и реальности, но это было вовсе не очередная его фантазия, а самая, что ни на есть явь. Певец убирает очки с носа своего брата, откладывая сейчас абсолютно ненужный предмет на низкий столик перед диваном, пересаживаясь ближе. Кому нужен здравый рассудок, когда есть пылкое желание и никак не унимаемое возбуждение, начинающее медленно зарождаться из-за чужих таких долгожданных откровенных прикосновений? Точка невозврата только-только была пересечена, но конец на то и конец, чтобы начать что-то новое. В данный момент, в данный поцелуй точно до следующего утра стирается грань между «Братья Константин и Валерий Меладзе» и «Любовники Котька и Валерка».       Язык проникает в чужой рот, все больше разматывая комок страсти где-то внизу живота, и Костя тянет нить дальше, расстегивая на рубашке пуговицы одну за другой. Мало просто чувствовать тепло тела через ткань. Чертовски мало. Мало обычного поцелуя в губы, хочется ниже, дальше, развратнее. Плевать, что на утро придет стыд с осознанием своих действий. Какая разница, что будет завтра, когда есть такое приятное и сладкое сейчас? Черти издеваются над ними двумя, посылая импульсы в мозг, приказывая что делать. Но это приносит настолько сильное удовольствие, что в голове полностью стирается, кто они по родству, какого пола. Главное это чувства и желания, которые сейчас взялись за тонкие прозрачные нити в мозгу, перестав прятаться где-то в подсознании, воплощая их эротические сны в реальность.       Через время жарких поцелуев и оставляющих на коже ожоги прикосновений Валерий оказывается в лежачем положении, а Константин нависает над ним, сглатывая вязкую слюну, когда отстраняется от родных припухлых губ. Щетина на лице мужчины под ним перестаёт касаться его лица, немного щекоча кожу. Старший уже по-другому смотрит на своего брата. Но будет ли все так же завтра? Туманный томный взгляд на родимое тело, по которому Валера водит рукой, запоминая каждый миллиметр кожи тактильно, зная, что на похожее они вряд ли очень скоро снова решатся.       Мгновенное облизывание губ от нетерпения и Костя опускается к горячему телу, начиная с коротких лёгких поцелуев по шее и ключицам, а позже немного разгоняется и оставляет мокрые следы с лёгкими укусами, оттягивая кожу или проходясь умелым языком по немного шершавой коже, познавая и полностью исследуя тело, как только мог. Это просто необходимость. Такая же, как дышать. Узнать каждое потаённое местечко на мягкой коже слишком близкого человека. Страстные и одновременно чувственные поцелуи уже оказались на небольшом пузике Валерия, который учащенно воздыхал от отрадного занятия. Грудь то вздымалась, то опускалась, пока он сам цеплялся руками за диван, до побеления костяшек сжимая поверхность, слегка выгнув спину. С уст иногда слетало тихое мычание. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. «Это ведь не очередной сон?» — бил вопрос в голове, но ещё одно слишком реальное прикосновение говорило — нет, не сон.       Валя приоткрыл один глаз, опуская взгляд вниз, услышав, что Костя расстегивает ширинку. Через пару мгновений штаны полностью слетают с ног в сторону, а вот пока семейники остаются чуть ниже колена, пока Косте не хватило смелости их стянуть. На несколько секунд глаза братьев пересекаются, тут же застывая. Одинаково затуманенный взгляд, одинаковые огоньки возбуждения, играющие в зрачках. Желание явно забрело куда-то не туда. Но оно и лучше. К увитому венками утолщенному члену прикасаются губами, вызывая очень тихий, но такой ласкающий уши, стон. Оба явно уже много раз вспомнили о том, насколько же это неправильно, но слишком затуманенный здравый рассудок не может докричаться в куполе, созданном возбуждением.       Меладзе старшему открылся вид на тонкую струю прозрачного предэякулята, стекающую из маленькой налитой кровью головки, частично покрывающейся крайней плотью, по эмбриональному шву и находила свой конец на мошонке. Он, слизав Куперову жидкость, вытекающую из устья уретры, продолжая укрывать поцелуями, делать массирующие движение языком или изувечивать нежными покусываниями тела члена, вызывая тихие басовые постанывания со стороны мужчины. Им уже нечего стесняться и сдерживать, все и так понятно, хотя было понятно и до этого. Просто никто до этого не решался делать первый шаг к подобному. А стоило ли? Костя начал делать возвратно-поступательные движения рукой по основанию пениса, чувствуя каждую вздутую вену, налитую кровью от эрекции.       Вобрав воздуха в легкие, чтобы набраться смелости, Константин приблизился к члену, осторожно и плавно проведя языком от основания, до головки, где уделил ей особое внимание, нежно облизывая и целуя, чувствуя её пульсацию. После чего старший осторожно взял член Валерия в рот, немного втянув щеки, начав основное действие, делая это весьма медленно из-за непривычных ощущений. Но постепенно певец приспособился, понемногу ускорялся, двигаясь по основанию взад вперед, привыкая к тому, что член задевает язычок во рту. Мужчина прилагал большие усилия, вкладывая все накопившиеся за эти годы эмоции и страсть по отношению к брату. Во многом помогала естественная реакция младшего, который непроизвольно запустил в короткие волосы Кости свою руку, изредка подстраивая темп под себя, путая пальцы в чужих седоватых локонах. Продолжая работу ртом и языком, певец неспеша взял член глубже, чувствуя некий дискомфорт, однако ни на секунду не останавливался, с ещё большим энтузиазмом ласкал губами, языком, глоткой, всем ртом и ротовой полостью эрогенные зоны, экспериментируя. Все что угодно ради этих сладких мычаний и не менее прекрасных стонов.       Спустя не самое долгое время таких действий Валерий уже не мог держаться. Ещё пара движений брата и он кончает тому в рот. Константин послушно глотает сперму, отстраняя голову. Послышался глухой тихий стон, а по телу расплылась сладострастная истома. Оба часто и прерывисто дышали, сменив душную обстановку в комнате на более спокойную, заменяя пошлые причмокивания, хлюпанья, стоны и даже вскрики на шумное дыхание. — Чем выше любовь… — как бы намекнул Валя, когда восстановил дыхание. — Тем ниже поцелуи, — закончил фразу старший Меладзе. — Я помню, да.