***
Он оказывается напротив самой обыкновенной старшей школы и, не сдерживаясь, закатывает глаза. Помогать подросткам – сложнее, поскольку они редко, когда готовы довериться мимо проходящим незнакомцам. Но он не может выбирать ситуации себе по душе, он вынужден следовать указаниям преподавателей и стараться не вылететь раньше выпуска. Сэми позволяет себе заглянуть в боковое зеркало припаркованной рядом машины и хмыкает. Выглядит он не моложе обычного человеческого студента. Пальцы сами собой зарываются в рыжие волосы, которые так не вовремя напоминают о наглом и похабном демоне. Парень неожиданно нежно улыбается, тут же пугаясь собственной реакции и делая пару шагов назад от машины. Ситуация настолько абсурдная и неправильная, что его почти пробивает на нервный смех. Спасает сработавший школьный звонок, который подталкивает парня к тому, чтобы вспомнить о своей первостепенной задаче и направиться на задний двор, откуда уже слышится непрекращающийся гул голосов и смех. Когда Сэми замечает невысокого мальчика в потрепанном мягком свитере и глупых очках, он иронично улыбается. Идеальный главный герой подростковых фильмов, которому предстоит тяжелый путь с социальных низов до непокоренных никем вершин, и все в таком духе. Только вот держится он уверенно и даже слегка надменно, закатывая глаза на замечания парня постарше, который чем-то неуловимо похож на него самого. Не по сценарию, в общем, и это вызывает уважение. Кажется, Фенцио говорил, что его имя – Роберт. Рядом с ним сидит девушка, что в явно привычном жесте положила голову ему на плечо и громко смеется над тем, как какой-то блондин корчит абсолютно ужасные рожицы. Сэми думает, что именно так выглядит беззаботная земная жизнь. Укол сожаления и несвойственной ему тоски отрезвляет, и он на пробу пытается определить, кто же из окружающих этого парня людей является его «неправильным» влечением. Самое очевидное это, конечно, та самая девушка, потому что близость между ними настолько явная, что режет глаза. Возможно они друзья и у нее уже давно есть свой человек (да пусть даже тот странный парень со своими глупыми гримасами), а в нем проснулись не уместные и противоречащие логике чувства. Сэми не знает, что в этом такого плохого и неправильного, но он вообще мало представляет, чем руководствуются на небесах, поэтому старается не задавать вопросов. Ровно до того момента, пока за стол к ним не подсаживается высокий, худощавый парень с ворохом каштановых волос на голове, и Бобби не вздрагивает, стараясь спрятать взгляд в учебнике по ботанике. Этот парень явно старше, и выглядит он как тот, кто вполне мог бы забрать титул короля школьного бала, или что там бывает на выпускных у смертных. Он тепло улыбается и отпускает ужасную, просто до неприличия глупую шутку. И Бобби смеется. Сначала ангел хмурится потому что нет, серьезно, он смеется вот над этим? А потом в его голове всплывают многочисленные моменты, когда Мими заявляла, что у ее друзей отвратительное и понятное лишь им двоим чувство юмора, и внезапно понимает этот смех. Он понимает его так четко, потому что сам из раза в раз оказывается на месте этого мальчишки в очках, что смеется даже над очевидной бредятиной, просто потому что ее сказал правильный человек. К которому у него такие неправильные чувства. Сэми ангел, и ему по уставу, разумеется, не положено, но он шумно выдыхает и тихо шепчет, прислонившись спиной к холодной кирпичной стене: - Вот дерьмо. У него за спиной нет привычных белоснежных крыльев, но их вес, по какой-то причине, давит сейчас как никогда до этого. Бобби обсуждает с тем парнем что-то, заставляющее его глаза искриться, и Сэми не хочет видеть этого, не хочет замечать, - но у его «неправильного» влечения в каждом взмахе ресниц отражается то, как он очарован этими самыми искрами. И если бы это было нечто, чему суждено обернуться разбитыми сердцами, слезами и печалью – то ангел бы понял. Но сейчас перед ним просто два мальчика, которые не могут убрать с лиц смущенные улыбки. Сейчас перед ним очевидно что-то до сбившегося дыхания правильное. И если и было суждено в его жизни настать моменту, когда он готов отказаться от нимба, крыльев, и прочей атрибутики, то сейчас определенно самое время. Девушка, все это время внимательно наблюдающая за двумя парнями, вдруг хитро улыбается и что-то шепчет на ухо Бобби, от чего тот мигом вспыхивает и не сильно стукает ее по затылку своим учебником. Та лишь смеется. У Сэми в груди все сжимается, потому что ему это настолько знакомо – все, до самой мельчайшей детали. Неуместное смущение, шутки лучшей подруги, внимательные глаза напротив, один взгляд в которые грозит неминуемой гибелью – но он не может подавить желание рассматривать их каждый раз как в первый. Старший парень смеется, стараясь прикрыть лицо рукавом куртки, а на возмущения просто зарывается ладонью в волосы мальчишки и подмигивает. Нагло, так, словно они делят один секрет на двоих. Совсем как Ади. Сэми судорожно выдыхает и стремительно покидает задний двор, потому что это не то, что он способен вынести сейчас. Он не был готов столкнуться лицом к лицу с тем, что преследовало его уже почти год. Он совершенно не был готов разбираться с этим. Точно так же как он не был готов выполнять задание, где ему дали четкую установку, которая теперь звучала для него не иначе как – «не смей идти на поводу у собственных чувств». Мими и Ади часто шутили, что ангелы слишком добрые, слишком невинные, чистые, непорочные. Выберите термин, который вам больше по душе. Они переживали, что он излишне доверчивый и не готов столкнуться с чем-то темным. Мальчик, который живет среди белоснежных облаков и морских драконов. Мальчик, который почему-то всегда чувствовал, словно упускает что-то важное. На деле, как оказалось, ангелы не лучше демонов. Они не портят людям жизни, не склоняют в сторону разврата и греха. Конечно нет, это все против их природы. Но они такие же жестокие, такие же упрямые и так же непоколебимо верят в собственную правоту и чтят выдуманные еще на заре мира законы. В то время как черные крылья ставят на тебе клеймо лжеца, предателя и искусителя, - белые крылья надевают на твои запястья кандалы и выдают справочник хорошего мальчика. Есть правильное и есть неправильное. Черное и белое. Серых одежд Непризнанных даже в этих глупых законах нет. Сэми идет по улицам города и он кажется ему почти мертвым. Тихим, будто таящим в себе скрытую угрозу. Типичный невзрачный городок на востоке Америки – аккуратные до тошноты жилые дома, закусочные, старые лавочки, школа. И церковь. Конечно же, всегда церковь. Сэми останавливается напротив и долго всматривается в крест, украшающий верхушку церковной башни. Смысла спрашивать у Шепфы совета – ноль, тому все равно никакого дела нет. Когда они впервые столкнулись с Ади, Сэми еще верил, что разговаривать с высшим существом – дело благородное и для всех обязательное. Ироничный смешок от рыжего демоненка, чье лицо было покрыто очаровательными веснушками тогда даже больше, чем сейчас, напоминал отрезвляющий отцовский подзатыльник. Парень тогда сказал ему не рассчитывать на помощь. Сказал, что ждать, что кто-то придет и разъяснит тебе очевидные вещи – глупо. Сказал, что есть две точки зрения – твоя и чужая. Это был первый раз, когда понятия «правильное» и «неправильное» в глазах ангела пошатнулись. И разумеется связано это было с ним. Если честно, с того самого дня слишком многое в жизни Сэми было связано с ним. Но у них с Ади все было как-то проще. Он демон, а Сэми ангел. Небесная кара, общественное порицание, разрушенная жизнь – полный комплект приятных сюрпризов от Фенцио и ему подобных, если бы они решились нарушить запрет. Если бы Сэми решился. Потому что Ади выглядит как кто-то, для кого шутки о нарушении самых страшных законов небес – чертова обыденность, но на то они и шутки, чтобы оставаться невоплощёнными в реальность. Почему же ему выпала участь убеждать влюбленного мальчишку в том, что его чувства неправильны, хотя очевидно взаимны, и запретов никаких нет, ровно как и порицания, если судить по заискивающей улыбке их общей подруги, - не ясно совершенно. Возможно, если бы ангелам и правда выдавали при рождении справочник хорошего мальчика все было бы как-то проще. Мисселина говорила, что единственный верный ответ – слушать сердце. Что делать в случае, если сердце говорит, что твое задание полная чушь, она не упоминала. Поэтому Сэми думает, что он просто не подходит на роль советчика в данной ситуации. Она для него слишком личная, она для него слишком знакомая, она для него вообще одно сплошное слишком, если быть до конца откровенным. И он бы предпочел вернуться на небеса с проваленным заданием сразу как истечет время. Если бы только не наткнулся на Бобби, - возможно, Шепфа все-таки иногда прислушивается к хаотичным рассуждениям молодых ангелов, - сидящего в одиночестве в одном из дворов. На качелях. Банально до неприличия. Сэми тихо смеется, пряча улыбку в сгибе локтя – Мими бы не понравилось. - Не занято? – спрашивает он, подходя ближе и кивая на пустующие качели рядом с мальчиком. Тот вздрагивает и поднимает на него испуганный взгляд, забавно щурясь в вечерних сумерках. - Простите? – наконец отвечает Бобби, и Сэми стоит невероятных усилий подавить улыбку, настолько холодно и показушно высокомерно звучит его голос. Напоминает его самого в детстве. - Я могу сесть? - Мы знакомы? Ангел цокает и качает головой в отрицании. Мальчик молчит еще пару мгновений, после чего неопределенно пожимает плечами и кивает, сразу же отворачиваясь. Его сумка лежит рядом на земле и Сэми почти на сто процентов уверен, что там найдется средство защиты. В противном случае его бы так просто на эти качели не пустили. Разговор не идет совершенно, потому что прикинуться старым знакомым, о котором Бобби забыл – глупо, так как в этом городе, кажется, все друг друга знают, а забегать вперед с вопросом «слушай, парень, а ты случайно не влюблен в своего друга?» - просто смешно. - Ты не здешний? Никогда тебя здесь раньше не видел, - вдруг говорит мальчик и ангел поворачивает к нему лицо, сталкиваясь с настороженным взглядом карих глаз. - Я проездом, - быстро находится он, - путешествую. - Странное ты место выбрал для посещения, это же редкостная дыра. Напоминаешь одну мою знакомую, у нее такая же тяга к путешествиям по всяким захолустьям. - У вас тут довольно уютно, - Сэми отводит взгляд и будто невзначай роняет, - особенно неплохая церковь. Бобби заметно вздрагивает и замолкает на пару минут, задумчиво рассматривая носки своих поношенных кроссовок. Парень уже начинает думать, что зря упомянул эту церковь так внезапно, как он все же спрашивает: - Ты верующий? - Не то чтобы, - неожиданно для самого себя отвечает Сэми и теряется, думая, как же это глупо, наверное, звучит из уст ангела, - просто здание показалось красивым. А у тебя с ней какие-то плохие ассоциации? - С чего ты взял? – резко выпаливает мальчишка, нервно одергивая рукава своего свитера. - Да нет, просто спросил, - Сэми улыбается как можно искренне и внезапно меняет тему, - на самом деле я путешествую, потому что стараюсь сбежать. - Ты что, преступник? - От верующего до преступника? Быстро же я скачу в твоих глазах, - смеется ангел, - нет, я бегу от одного человека, с которым мне нужно поговорить. Это очень важный разговор, но, - он замолкает, понимая, что сейчас отчасти говорит самую настоящую правду, - но я не могу найти в себе силы его начать. - Почему же? - Мы с ним знакомы настолько давно, что ты себе даже представить вряд ли сможешь, - у Бобби мелькает что-то похожее на сталь во взгляде, когда он понимает, что разговор идет о мужчине, - но все неоднозначно. Знаешь, как это бывает? Я думаю об этом каждый день, практически ежесекундно, но у меня все еще нет ответа на самый главный вопрос. - Ты его любишь? - Что? Сэми пораженно оборачивается на мальчика, который смотрит на него как-то надменно и с легким укором. Он совершенно не понимает, при чем тут это, он даже не закончил то, что хотел сказать. Изначальной целью было увести разговор в сторону самого Бобби. Недовольство в сбитом дыхании человека напротив, по какой-то причине, мешало ангелу говорить дальше. - Это ведь самый главный вопрос, на который ты никак не можешь найти ответ? - Нет, не он. - А что важнее этого? У Бобби смешные очки, растянутый свитер и веснушки, которые в сумерках едва заметны. Он смотрит на Сэми как на ребенка и тот теряется окончательно, потому что у него нет ответа на этот вопрос. Он не может ответить «закон», потому что мальчишка не знает об этом законе. Он не может ответить «мое будущее», потому что не верит, что это так. Он не может даже ответить «мои убеждения», потому что это вовсе не его убеждения – это всего лишь слова Фенцио, Геральда, Кроули, Мисселины. Всех тех, кому он верит и кого он слушает и чьи фразы о связях ангелов и демонов он должен запоминать как мантру. Потому что есть «правильное» и «неправильное» и иначе никак. - А как ты думаешь, есть ли что-то важнее этого? Бобби легкомысленно пожимает плечами в ответ, не отводя взгляда. - Возможно, правила. Но какая разница если устанавливал их не ты? - Звучит мудро, - нервно смеется Сэми, - неужели нет ничего, что тебя пугает? - Я боюсь, что если даже ответ на самый главный вопрос для меня «да», то для моего человека ответом на него будет «нет». Парню хочется смеяться, потому что у того самого наглого «неправильного» влечения розовели щеки, когда Бобби ему улыбался. У него слегка подрагивали кончики пальцев, когда он отнимал руку от его волос. У него на лице отражалось столько нежности и обожания, что заметил бы даже незрячий. А у мальчишки напротив даже очки есть. Мысль о том, что возможно, - только возможно, - Сэми тоже просто не способен увидеть то, как смотрит на него Ади, мелькает где-то на задворках сознания, но этого оказывается достаточно, чтобы он покрылся мурашками, будто его обдало холодным ветром. - А ты пробовал? – наконец отвечает он, почти шепотом, еле слышно, боясь спугнуть наваждение, - ты говорил своему человеку о своем «да»? - Я не думаю, что когда-либо буду готов к этому, - отвечает Бобби. И это бьет без предупреждения, прямо в солнечное сплетение. Потому что практика показала, что ты можешь казаться себе не готовым всю гребанную жизнь – потому что правила, потому что законы, потому что родители, друзья, морские драконы, шепфа их подери. И все эти оправдания, оправдания, оправдания. Сэми не знает, насколько чувства мальчика напротив «правильные». И он не знает насколько их можно назвать «неправильными». Он знает только, что они – «его». Ади говорил, что существует только «твое» и «чужое». Почему-то именно в этот момент его голос звучит громче, чем голоса Кроули, Мисселины, Геральда и Фенцио вместе взятых. Возможно, голос Ади звучит в голове Сэми даже четче, чем голос Шепфа. - Если ты будешь слишком много думать, - расслабленно смеется ангел, вставая с качелей под удивленный мальчишеский взгляд, - то и правда никогда не будешь готов, - Бобби хмурится и хочет возразить но не находит слов, и Сэми чувствует, как его переполняет детский восторг, - так что попробуй. Может, твое «да» и его «да» - всего лишь вопрос твоей смелости? Он направляется к школе, чувствуя, что время на выполнения задания подходит к концу, но внезапно оборачивается, чтобы бросить напоследок: - Бобби? Ты ему определенно нравишься.***
Когда он оказывается на небесах, то чувствует невероятное облегчение. Все-таки задания, которые пересекаются с твоим, - личным, - определенно самые тяжелые из всех. Сэми немного даже страшно за тех Непризнанных, которым волей судьбы приходится выполнять задания, связанные с их близкими. А такое ведь наверняка случается. Возможно даже часто, ведь, как он успел за всю свою недолгую жизнь понять, – небеса любят делать больно. Исключительно в целях воспитания сильнейших ангелов и демонов, конечно же. - Сэми, милый, - насмешливо распевая гласные протягивает Мими, показываясь из-за угла и тут же обнимая его за шею и чмокая в щеку с характерным звуком, на что тот просто закатывает глаза и в привычном жесте гладит ее по волосам, - можешь меня поздравить, очередной святоша благополучно свернул на темную дорожку. Да покоится с миром его девственность. - Поздравляю, - тихо смеется он, - и тебя и его. - А у тебя как? – демонесса отстраняется и поправляет свой наряд, с искренним любопытством заглядывая в серые глаза ангела. Это он в ней любил – она всегда интересуется тобой и твоим самочувствием. Ей всегда есть до тебя дело. - Я провалил, - просто отвечает он, даже не пытаясь скрыть рвущуюся наружу улыбку, - поддержал мальчишку в том, чтобы признаться. Думаю, это было единственным правильным решением. Девушка еще пару мгновений стоит, не находя, что сказать, а потом вдруг улыбается и лохматит его волосы, радостно заявляя: - Наконец-то наш мальчик вырос, я так горжусь тобой ты себе просто не представляешь. Не могу дождаться, когда вернется Ади, чтобы рассказать ему. - Да, - тихо отвечает он, позволяя уютному молчанию окутать их обоих, а потом вдруг хватает подругу за руку и выдает так серьезно, что она теряется, - скажи, Мими, как Ади смотрит на меня? И это глупый вопрос. До неприличия глупый, совершенно не имеющий смысла. Но вместе с тем для парня он сейчас значит целый мир. Для него от ответа подруги зависит столь многое, что о подобном даже не принято говорить вслух. В этом вопросе всё. Как Ади говорит мое имя? Говорит ли он обо мне вообще? Есть ли в его улыбках нежность и заметно ли в его глазах обожание, когда я слишком увлекаюсь рассказом о чем-то? Думает ли Ади обо мне? Переживает ли он, когда я задерживаюсь на заданиях? Смеется ли он с моих глупых шуток точно так же, как я с его? Волнуется ли он о цепком взгляде Фенцио и о сквозящим неодобрении в голосе Мисселины? Скажи, Мими, пожалуйста, как Ади смотрит на меня? И она, конечно же, понимает, потому что улыбается кротко, почти смущенно, будто нарушила что-то личное и ей впервые в жизни стало за это стыдно: - Он смотрит на тебя так, как ни один верующий на земле и на небесах, никогда бы не посмотрел на своего Бога. И этот ответ разом перечеркивает абсолютно все небесные и земные законы. Этот ответ разбивает ржавые кандалы на запястьях и сжигает все правила и справочники в огне, который загорается в глазах ангела. Этот ответ, с этого самого момента, и есть все его убеждения, все его «правильное» и «неправильное», все «черное» и «белое». Этот ответ все еще набатом стучит в голове, когда Мими поглаживает его запястье большим пальцем, понимающе улыбается и кивает кому-то за его спиной. Когда он оборачивается и видит Ади, с его широкой наглой ухмылкой, веснушками, рыжими волосами и искрами в глазах, он точно знает, что его ответ на самый главный вопрос – это да. И он так же знает, что у парня напротив, ответ будет точно такой же.