Бессмысленная жестокость

Железный засов отодвинули и открыли дверь, в полупустое помещение проник слабый луч света, окутывая высокую худую фигуру в проёме. Затем дверь снова заперли на засов и снаружи послышались удаляющиеся шаги. Вошедший не спеша прошёл к центру комнаты, что-то скрипнуло, и всё залило тусклым жёлтым светом лампочки, висящей под потолком. В центре комнаты на железном стуле с высокой прямой спинкой сидела женщина в лиловом латексном костюме. Её лицо скрывала причудливая маска в форме червового сердца с широкими тупыми шипами по краям, пепельно-серые волосы мягкими волнами падали на плечи. Её руки были сцеплены наручниками за спиной, а ноги привязаны верёвками к ножкам стула. Пленница давно потеряла счёт времени, проведённому во тьме, не чувствовала конечностей и не реагировала на посетителя. Мужчина положил на грязную столешницу барсетку, опёрся о край стола напротив неизвестной и сложил руки на груди. — На кого ты работаешь? — спросил он. Тон его голоса звучал безразлично, будто он не ожидает ответа. Его действительно не было. — Как тебя зовут? Женщина осторожно пошевелила ступнями и кистями, чтобы к ним прилило хоть немного крови, и слегка запрокинула голову, словно хотела посмотреть на дознавателя свысока. — Ты знаешь, кто я? — снова задал вопрос мужчина. — Да, — сипло ответила пленница, с трудом разлепив сухие губы. — Мидас. — Именно. А я тебя не знаю. Несправедливо выходит, не так ли? Женщина хрустнула шейными позвонками и шумно вздохнула, словно всё это было для неё скучным спектаклем. Мидас подошёл к ней и протянул руку, чтобы снять маску, женщина закрутила головой, пытаясь увернуться, но толку в этом никакого не было. Под маской скрывалось невероятно красивое лицо с пронзительными голубыми глазами и бессчётным количеством веснушек, покрывавшими переносицу, высокий лоб, впалые щёки и высокие скулы женщины. Тёмные густые брови и длинные ресницы придавали взгляду особую чувственность, а полные, но аккуратные губы притягивали к себе даже будучи пересушенными от жажды. — Ну разве можно скрывать такое лицо, дорогая? — внезапно ласково произнёс Мидас и провёл тыльной стороной ладони по щеке пленницы, она дёрнула головой в сторону и цокнула языком. — Что ж, мы выяснили наверняка одну вещь: я действительно тебя не знаю. Но это не значит, что мне не известны люди, на которых ты работаешь. Итак, кто же они? — Ещё раз спроси, плохо слышу, — огрызнулась женщина и тут же получила сильный удар кулаком в грудь. Она подалась вперёд, наклонившись так низко, как позволяли закованные за спиной руки, и замерла, ожидая, когда пройдёт боль, затем потихоньку втянула через нос воздух и застонала. — Буду звать тебя Заноза, потому что я уже вижу, какой занозой в заднице ты станешь для меня сегодня, — сказал Мидас, присаживаясь на корточки перед женщиной. — Ты сломаешься и расскажешь мне всё, о чём я тебя спрошу. У тебя только два пути: сделать это прямо сейчас или бессмысленно страдать, показывая, какая ты сильная. Заноза скривила лицо в выражении презрения и оросила лицо Мидаса слюной, которой едва хватало, чтобы не склеивались потрескавшиеся губы. Мужчина поднялся в полный рост и, достав из нагрудного кармана платок, вытер лицо, а затем наотмашь ударил женщину по шее кулаком. Она взвизгнула и повисла на вытянутых руках. — Подслащу пилюлю, — сказал Мидас, кладя платок обратно, — мордашку портить не стану. Но всё остальное сильно пострадает. Сама чувствуешь, рука у меня тяжёлая. — Мужчина усмехнулся и, взяв Занозу за подбородок, поднял её голову, чтобы видеть лицо. — Уверена, что выдержишь? — Выдержу, — произнесла женщина тихо и растянула губы в болезненной улыбке, — а затем проучу тебя. Мидас добродушно улыбнулся в ответ и достал из подсумка на бедре маленькую фляжку. — Как думаешь, что здесь? — спросил он, встряхнув фляжкой. Заноза поджала сухие губы и опустила голову. — Ну же, попробуй угадать. — Скоро там будет твоя кровь, — ответила женщина спокойно, — и я выпью её вместо вина. — Какое варварство, — горько заметил Мидас. — Ладно, дам подсказку: здесь то, что ты хочешь сейчас больше всего на свете. — Значит, тара в самый раз для твоего хера? — Да что ты несёшь, Заноза, дорогая, у тебя совсем спеклись мозги. Ну-ка… Мужчина отвинтил крышку и вылил на ладонь немного жидкости из фляги, а затем брызнул в лицо пленнице. Она вздрогнула от прикосновения холодной воды и отвернулась. — Здесь всего глоток, хочешь? — поинтересовался Мидас, заглядывая внутрь фляжки. Заноза закусила губу и опустила голову ещё ниже, едва ли упираясь подбородком в грудь, чтобы мучитель не видел выражение её лица. — Не стесняйся, красавица. Хочешь пить — скажи, а то, знаешь ли, у меня тоже в горле пересохло. Мужчина не дождался ответа и, усмехнувшись, пригубил флягу. Заноза вскинула голову и посмотрела на него с такой сильной ненавистью, что её можно было осязать в воздухе. Мидас в ответ улыбнулся, показав, что лишь делал вид, будто пьёт. — Всё-таки хочешь, — не унимался он. Мидас взболтал воду и постучал по бутыльку пальцем. Заноза не сводила с него наполненных яростью глаз. — Да ты меня без огня испепелишь сейчас. Ладно, держи. Мидас медленно протянул флягу женщине, наблюдая, как она тянется к ней, а затем разом выпил всё сам. Заноза сжала зубы, зашипела от злости и попыталась встать со стула, но безуспешно. Мужчина выбросил фляжку через плечо и, схватив Занозу за подбородок, сильно надавил ей пальцами на щёки, чтобы она открыла рот, а затем выплюнул в него воду, которую держал в собственном рту. Брызги попали на глаза и нос Занозы, она зафыркала, но не отвернулась, жадно хватая влагу. Мидас нагнулся к женщине так низко, что мог опалить дыханием её лицо, и Заноза привстала, насколько могла, чтобы собрать языком каплю воды с полуоткрытых губ Мидаса. — Ты такая милая, — сказал он, глядя, как Заноза с упоением облизывается. — Я вспорю тебе живот, намотаю твои кишки на кулак и буду бить тебя ими по лицу, пока оно не превратится в месиво! Мидас рассмеялся, будто женщина рассказала ему забавную шутку, и вытащил из ножен на поясе охотничий нож. Заноза сглотнула и вжалась в спинку стула, ожидая следующий шаг мучителя. Мидас сел на корточки перед женщиной и разрезал верёвки на её ногах. — Не спеши, пожалуйста, — попросил он опешившую женщину, — ещё руки. Мидас вложил нож в ножны, обошёл стул и взявшись за цепь между кольцами наручников, разорвал её голыми руками. Заноза размяла затёкшие кисти и предплечья, с подозрением поглядывая на мужчину. Она быстро поднялась со стула и поковыляла подальше от Мидаса, опасаясь удара, походила по комнате, приводя в порядок онемевшие суставы. Всё это время Мидас наблюдал за ней, заложив руки за спину и не предпринимая ровным счётом никаких действий. Собравшись с духом, Заноза резко бросилась к двери и обнаружила, что изнутри нет ни ручки, ни замочной скважины, а снаружи — никого, кто мог бы открыть засов. Что бы ни задумывал Мидас, он не рассчитывал разобраться с пленницей быстро. Либо у него с собой было что-то, чем он мог подать сигнал, когда захочет выйти. — В этой комнате только один вход, и ты уже поняла, что открыть его можно только снаружи, — сказал Мидас. Он подошёл к столу, достал из барсетки сигареты и прикурил позолоченной бензиновой зажигалкой. — Ещё, конечно, есть вентиляция, но твоя обтянутая латексом попка туда не влезет. — Мужчина сделал затяжку и посмотрел на Занозу с прищуром. — Думаю, бюст тоже, — добавил он. Заноза подбежала к Мидасу и, сделав замах ногой с разворота сверху, попыталась ударить его по шее пяткой, но мужчина увернулся и отскочил в сторону. — Какая гибкость! — оценил он, продолжая курить, как ни в чём не бывало. — Не хватает ободка с ушками до полного образа сексуальной женщины-кошки. Заноза пропустила комментарий мимо ушей, она схватила барсетку со стола, быстро отошла обратно к двери и стала копаться в её содержимом, украдкой глядя на Мидаса. Мужчина всё это время безучастно стоял в стороне. Внутри оказалась ещё одна фляга. Заноза издала стон облегчения и, раскрутив крышку, опрокинула в себя содержимое в одно мгновение, а затем схватилась за горло и надрывно закашляла, прерываясь на громкий тяжёлый вдох. — Как опрометчиво с твоей стороны, — заметил Мидас, ухмыляясь, — надо пробовать незнакомые жидкости прежде, чем употреблять их. Но не волнуйся, это всего лишь абсент. Тебе очень скоро станет хорошо, и ты легче перенесёшь страдания. Видишь, я не такой уж и злодей. Заноза зарычала, словно дикий зверь, и бросилась на мужчину с кулаками. Мидас отшвырнул бычок и моментально встретил атаку блоком. Он легко уворачивался или отбивал удары женщины, но сам не трогал её. Заноза попыталась сделать Мидасу подсечку, и вот тогда он схватил её за плечо и вывернул руку за спину, заставив пленницу выгнуться назад дугой. Она зашипела от боли и свободной рукой успела врезать Мидасу в подбородок, прежде чем он полностью обездвижил её. Мужчина тряхнул головой и, пошевелив челюстью, улыбнулся. — Неплохо, — сказал он и стал исследовать взглядом тело Занозы. — Ты начинаешь мне нравится. Мидас нагнулся к груди женщины и провёл кончиком языка по латексу над соском. Затем он отпустил Занозу и оттолкнул от себя. Она покачнулась и, поддерживая ноющую руку, замерла в ожидании, готовая в любой момент броситься на врага. Они смотрели друг другу в глаза: Мидас с усмешкой, Заноза с вызовом. Её взгляд слегка заволокло, а веснушчатое лицо зарделось — начал действовать алкоголь. Мужчина опустил глаза на бюст женщины и облизнулся. Заноза моментально смекнула: она постепенно расслабила мускулы и выгнулась, предоставляя Мидасу возможность в полной мере оценить её соблазнительную фигуру. Она сделала шаг к нему, другой — не спеша, так чтобы в любой момент можно было отскочить назад, но Мидас и не пытался что-либо предпринимать. Заноза приблизилась к мужчине настолько, что могла чувствовать его дыхание, и посмотрела ему в глаза. Мидас чуть приоткрыл губы, и Заноза поняла, что можно действовать. Она обняла Мидаса и запрыгнула на него, обхватив ногами талию, а затем поцеловала его в губы со всей страстностью, какую могла найти в этот момент. Мидас прижал женщину к себе и ответил на поцелуй. Он гладил Занозу по спине и ягодицам, желая ущипнуть её, но латекс был слишком гладким и плотным для этого. Заноза запустила пальцы в волосы Мидаса, а языком влезла в его рот, ощущая привкус табака. Другой рукой женщина скользнула вдоль спины и осторожно нащупала рукоять ножа. Быстро достав его из ножен, Заноза ударила Мидаса в поясницу и опешила, чувствуя, что упёрлась во что-то твёрдое, даже не пробив кожу, хотя была уверена, что на Мидасе нет ничего, кроме пары слоёв одежды. Женщина отстранилась от лица Мидаса и потеряла дар речи: прямо на её глазах он полностью покрылся позолотой. Заноза настолько изумилась увиденному, что захотела потрогать его кожу, и ощутила прохладу настоящего металла. Заноза одёрнула руку, как от огня, и попыталась высвободиться, но Мидас крепко держал её в своих объятиях и продолжал сжимать их, отчего Занозе стало не хватать объёма лёгких для дыхания. Его довольная улыбка вывела Занозу из себя, и она несколько раз полоснула ножом по его лицу, но даже не поцарапала мужчину. — Да как же это… — произнесла она, роняя нож на пол. — Уже чувствуешь отчаяние? — спросил Мидас, глядя на Занозу с нескрываемым наслаждением от происходящего. Женщина начала с невиданной прежде силой вырываться, и Мидасу пришлось бросить её на пол. Заноза легла на живот, чтобы отползти, но он перевернул её на лопатки и, сев сверху, несколько раз ударил кулаком по груди и шее, заставив замереть от боли. Затем он обхватил её горло пальцами и прижал к полу. Заноза раскрыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и вцепилась в руку Мидаса, пытаясь оторвать её от себя. Мужчина давил одновременно на артерии и трахею, причиняя пленнице страдания. Занозе удалось согнуться в пояснице, просунуть ноги под мышками Мидаса и скрестить голени на его груди, так она попыталась оттянуть его от себя, но сознание быстро покидало её, а мужчина был намного сильнее. Почувствовав, что Заноза почти лишилась чувств, Мидас отпустил её горло и встал. Женщина шумно вдохнула и, перевернувшись на бок, стала восстанавливать дыхание. Тем временем Мидас взял свою барсетку и достал сигареты, чтобы снова закурить. Затем он поднял с пола нож и навис над женщиной, намереваясь что-то сделать. Заноза застонала и сжалась в позу эмбриона, закрывая живот, но Мидасу удалось развернуть её лицом к себе, и тогда он схватился за латекс на груди Занозы, натянул его и быстро срезал, обнажая грудь женщины. Заноза пнула его ногой в пах, но Мидас, будучи полностью золотым, только улыбнулся, ничего не почувствовав. Он бросил изучающий взгляд на женщину и удивлённо присвистнул, ведь на ней не было живого места: её кожа была усыпана бесчисленными шрамами от порезов, ожогов и порки разной степени давности, а один из сосков отсутствовал вовсе, срезанный ножом. — Это очень странно, дорогая, — сказал Мидас, садясь на корточки и водя пальцами по шрамам. Заноза молча смотрела на него и кусала губы. — Знаешь, мне даже обидно. Глядя на все эти отметины, я понимаю, что я далеко не первый человек, которой мучил тебя, но при этом оценил твою красоту и не стал трогать лицо. — На этих словах Мидас поднёс руку к щеке Занозы, чтобы погладить её, но она отвернулась. — А с другой стороны, это крайне подозрительно выглядит. Мужчина поднялся и встал ногой на грудь Занозы, перенеся часть веса на неё. Женщина зарычала и попыталась сбросить ногу с себя, но тщетно. — Я хочу повторить свой вопрос и ожидаю, что ты ответишь на него, — сказал Мидас, делая затяжку и выпуская изо рта сизый дым. — На кого ты работаешь? Заноза лишь злобно фыркнула и ударила кулаком по голени Мидаса. Он надавил сильнее, и женщина заскрипела зубами от боли. — Ладно, так уж и быть, оставлю свой автограф где-нибудь… здесь! Мидас убрал ногу, но тут же сел на Занозу, прижав её предплечья коленями к полу и приложил сигарету к коже на её груди около целого соска. Заноза завизжала от боли и, высвободив руку, вцепилась ногтями в глаза Мидаса, однако даже они были золотыми, и потому женщина не нанесла мучителю никакого вреда. Мидас отбросил бычок, схватил руку Занозы и прижал её к полу, а затем воткнул в ладонь нож, пригвоздив её. Заноза громко вскрикнула и закусила губу, содрогаясь от рыданий. Она зашептала что-то, глядя на нож, и Мидас нагнулся, чтобы расслышать её. — Я убью тебя, сожгу тебя, мразь, на кусочки порежу, — бредила Заноза. Мужчина вздохнул и погладил её по спутавшимся волосам. Заноза перевела на него ледяной взгляд и плюнула в лицо. — Да сколько можно, — прошипел Мидас, бесцеремонно вытираясь рукавом рубашки. Мидас схватил Занозу за челюсть и сильно сжал, заставляя открыть рот, пальцами второй руки он вцепился в её язык и высунул его наружу. Заноза замычала, но не двигалась, с ужасом ожидая, что сделает мужчина, а затем ощутила, как язык немеет и тяжелеет, становится бесчувственным и холодным. Осознание того, что произошло, ворвалось в голову кошмаром и неприятием. Мидас впихнул язык Занозы обратно ей в рот и встал с неё. — Не подавись им, — предостерёг он. — Не хочу, чтобы ты умерла раньше времени. Заноза перевернулась на бок и ощупала язык свободной рукой. Он был твёрдым и холодным, как металл. Женщина замычала, пытаясь сказать что-то, но совершенно не владела своей речью. Она часто и сбивчиво задышала, пытаясь подавить панику, так как решила, что теперь это навсегда. Заноза прижалась лбом к грязному полу и зарыдала. — А куда подевалась вся спесь? — ехидно поинтересовался Мидас. Он подошёл к Занозе и, толкнув её ногой в плечо, перевернул на лопатки. Трясущейся рукой Заноза потянулась к ножу, торчащему из её ладони, но Мидас опередил её и ударил по торцу ножа каблуком, вгоняя лезвие глубже в пол. Криков не последовало, Заноза лишь обливалась слезами и вздрагивала. — Вижу, ты дошла до нужной кондиции, — сказал Мидас, с огромным удовольствием глядя на красное и потное лицо Занозы, выражающее отчаяние и боль. — Давай-ка я размещу тебя удобнее. Мидас нагнулся и вытащил охотничий нож из ладони Занозы и, обтерев лезвие от крови о собственную одежду, вложил его в ножны. Заноза перевернулась на живот и поползла прочь. — Это же бесполезно, — усмехнулся Мидас. Он вцепился Занозе в волосы и поволок её к столу. Женщина схватила Мидаса за запястья и повисла на собственных руках, чтобы не лишиться шевелюры — встать на ноги не было сил. Мидас дотащил Занозу к столу и, подняв её под мышки, бросил на холодную столешницу, затем закинул ноги и заковал поочередно конечности впаянными в стол кандалами. Убедившись, что Заноза не высвободится, Мидас снова стал обычным, снял позолоту, чтобы усилить тактильные ощущения. Он положил руку на живот Занозы, и она вздрогнула, ожидая удара, напрягла мышцы и замерла, но Мидас лишь ласково гладил её через латексный костюм. Его ладонь спустилась к лобку, скользнула по паховой складке на крепкое бедро, несильно сжала его и снова вернулась к промежности. — Какая у тебя история, Заноза? — спросил Мидас, взглянув в глаза женщине. Он переместил руку на её грудь и стиснул между пальцев твёрдый сосок. Заноза поджала губы и всхлипнула. — Тебе удалось пробраться в главный штаб моего Агентства незамеченной, это показывает твоё мастерство. Но при этом ты попалась, и в целом, подобное происходит далеко не в первый раз. — Рука Мидаса скользнула вверх по плотным бугоркам шрамов и легла на шею Занозы, но без давления. — Тебе постоянно удаётся сбегать. Или, быть может, тебе помогают это сделать? Мидас убрал ладонь и вздохнул. — Вопросы, вопросы… Так много вопросов и ни одного ответа. Мужчина достал нож и оттянул латекс в области лобка, Заноза не успела запротестовать, как он уже срезал кусочек ткани, обнажая её влажную от пота промежность. Лицо женщины стало ещё более пунцовым, а улыбка Мидаса — шире. — Скажи-ка, милая, тебя ведь прежде насиловали? — спросил он, скользя пальцем между половых губ и ощущая, как Заноза напрягает мышцы таза. Мидас просунул средний и безымянный пальцы в горячее влагалище, глядя, как Заноза тщится вытащить изящные тонкие ручки из кандалов, поводил подушечками по упругим стенкам и задумчиво хмыкнул. Он достал руку и увидел, как она блестит от довольно обильной вязкой прозрачной влаги. Мидас обошёл стол с головного конца и, нагнувшись над Занозой, облокотился на столешницу, упираясь локтями по бокам от головы женщины. — Знаешь, дорогая, мне доводилось допрашивать женщин прежде, но ни одна из них не испытывала возбуждение в процессе, — сказал Мидас и взглянул Занозе в глаза. Её лицо было напряжённым, но не выражало эмоций, по которым можно было понять, о чём она думает. — Я допускаю, что это произошло в тот момент, когда ты висела на мне и облизывала языком мои дёсны. Я также допускаю, что существуют люди, которым недостаточно просто сексуального наказания, они хотят, чтобы их истязали по-настоящему, без стоп-слов и границ разумного. И здесь мне становится крайне любопытно узнать, что ты сделала с предыдущими дознавателями? Заноза злобно оскалилась и, резко приподняв голову, щёлкнула ровными светлыми зубками перед лицом Мидаса, а затем сменила оскал весёлой улыбкой и затряслась от беззвучного смеха. — Ладно, давай же узнаем, насколько ты испорченная девочка. Мидас вернулся к исходной позиции и закатал рукава рубашки до локтей, а затем принялся засовывать позолоченную руку целиком во влагалище пленницы. Заноза ощутила, как прошли суставы средних фаланг и часто задышала, предвкушая боль, попыталась подтянуться вверх по столу, уползти, но безуспешно. Она зажмурилась и сдавленно закричала, когда Мидас протискивал внутрь неё костяшки пястных костей, агрессивно и быстро растягивая преддверие влагалища. — У тебя крепкие мышцы, — заметил Мидас и вздохнул, — будет много крови. Он извлёк пальцы и тут же, сжав ладонь в кулак, попытался протолкнуть его обратно, помогая себе короткими по амплитуде возвратно-поступательными движениями руки. Заноза начала брыкаться и орать во всё горло, заметалась из стороны в сторону так, что Мидасу пришлось навалиться ей на живот. — От того, что ты дёргаешься, ты делаешь хуже только себе, — сказал он. С каждым мгновением крик Занозы становился всё визгливее, пока кулак, наконец, не погрузился внутрь неё полностью, пройдя преддверие. Женщина с тяжёлым хрипом глубоко вдохнула и затряслась от рыданий. Мидас пошевелил пальцами насколько мог и потянул руку обратно с меньшим сопротивлением, чем прежде. Мидас извлёк окровавленную кисть и вытер её о бедро Занозы. Он наклонился над женщиной и посмотрел на её блестящее от пота лицо. Заноза прикрыла глаза и тяжело дышала, но лицо её не выражало страдания или мук. Мидас с размаху хлопнул её ладонью по щеке, заставив скривиться от боли. Пленница бросила на него полный злости и возмущения взгляд и прижалась покрасневшей щекой к плечу. — Я недоволен, Заноза, — сказал Мидас, становясь у её головы. Он задумчиво потёр переносицу фалангой и вздохнул. — Что мне с тобой делать? Мидас взялся окровавленной рукой за челюсть Занозы, раскрыл её рот, взял пальцами позолоченный язык и вернул ему нормальное состояние. Женщина пошевелила им, с наслаждением восстанавливая артикуляцию. — Ничего не хочешь мне сказать? — спросил Мидас, барабаня пальцем по столу. — Нет, — ответила Заноза с непроницаемым лицом. — Но хочу напомнить, что у меня есть ещё одна дырочка, которую ты можешь порвать. Если, конечно, у тебя не появилось желание засунуть туда свой член, а не руку. Мидас помрачнел от злобы и, схватив грудь Занозы, сжал её так сильно, что на миг показалось, будто она сейчас лопнет. Женщина взвизгнула от боли и истерично засмеялась. Мидас тут же отпустил её и удручённо свесил голову на грудь. — Ты настолько разочарован, что не хочешь продолжать? — поинтересовалась Заноза, шмыгая носом. — Обычно на этом моменте ошеломлённые дознаватели просто отвязывали меня и начинали бить ногами до смерти. Самая большая ошибка в их жизни, правда, последняя. Это и есть ответ на все твои вопросы. — Боюсь, меня ты убить не сможешь, — сказал Мидас, склоняясь над Занозой. — Я догадалась. — Женщина вздохнула. — Тебя, конечно, можно отравить сильнодействующим ядом или разрубить струёй воды под мощным напором, но у меня нет ни того, ни другого. Так что я прошу лишь об одном: прикончи меня как-нибудь поболезненнее. Мидас запустил пальцы в пепельные волосы Занозы и стал накручивать на них пряди. — Разве я могу убить такое уникальное человеческое существо? Заноза фыркнула и громко засмеялась, но тут же осеклась, когда её тело ответило ей острой болью. Мидас приблизил лицо к лицу Занозы и, к её зумлению, поцеловал в губы. — Стокгольмский синдром наоборот? — спросила она, когда Мидас прервался. — Не стану лгать, ты мне сразу понравилась. — Нельзя же так, господин дознаватель, — с улыбкой сказала Заноза, — чувства не должны мешать вашей работе. — Поверь, они не помешают. У нас обоих ещё есть шанс получить удовольствие. Мидас прошёл к противоположной стороне стола и освободил ноги Занозы. Затем, сопровождаемый её заинтересованным и удивлённым взглядом, он вернулся к изголовью и подтянул женщину под мышки к краю так, чтобы её голова свешивалась со стола. Заноза молча наблюдала за этими манипуляциями, а когда мужчина стал расстёгивать штаны, ухмыльнулась. — Других женщин ты тоже «пытал» таким образом? — Нет, — лаконично ответил Мидас и опустил бельё, обнажая напряжённый член. — Не боишься, что я его откушу и засуну в ту флягу? — Зубы сломаешь. — В подтверждение слов член Мидаса стал золотым от головки до основания. — Следовало ожида-а… Заноза не договорила, так как Мидас засунул ей в рот фаллос. Он не собирался нежничать и сразу же протолкнул его в горло. Заноза издала сдавленный стон и стала колотить пятками по столу. Она не могла закричать и запротестовать, так как головка доставала ей до гортани, не позволяя воздуху проходить в лёгкие и обратно. Мидас задержался внутри женщины, с прежним удовлетворением глядя, как она мучается, не в силах продохнуть, а затем наконец вытащил член из её рта. Заноза набрала побольше воздуха и закашлялась вязкой слюной. Не успела она отдышаться, как Мидас снова ввёл пенис ей в рот с той лишь разницей, что теперь он начал совершать фрикции. Мужчины и прежде пыталась заставить Занозу делать им гортанный минет, но мягкая нежная плоть их причиндалов не выдерживала встречи с крепкими зубами и мощной челюстью Занозы. Да, на её счету было несколько кастраций, но её навыки были бесполезны против золотого хера, который даже не сгибался, как должно. Ощущения были такими, будто Занозе пытались просунуть в трахею непомерно толстый металлический бронхоскоп. От каждого движения по стенкам её гортани Заноза ощущала лишь боль, но кричать не могла, только лупила ногами по столу до потери чувствительности последних. Когда Мидас извлекал член, Заноза скорее поворачивала голову на бок, всё ожидая, что её стошнит, но рвать было нечем, и она давилась слюной, заполнявшей её рот и мешавшей свободно дышать. Волосы стали мокрыми от пота и слёз и прилипли к щекам. Мидас говорил ей что-то с ехидным тоном, но она не слышала и не собиралась отвечать — тех нескольких секунд, что он давал ей на отдых, едва хватало, чтобы восстановить дыхание. Затем он снова и снова трахал её в горло, а если она смыкала челюсти, не позволяя ему засунуть член в рот, он разжимал их золотыми пальцами и проталкивал фаланги к дальним углам между дёсен, чтобы Заноза не могла закрыть рот. С каждым новым заходом Мидас становился всё жёстче, он ускорялся, грубо мял груди Занозы. Он с упоением смотрел, как просматриваются очертания его члена под кожей на шее женщины и придавливал его ладонью, чтобы стало ещё туже. Заноза не плакала, не кричала и даже не била больше пятками по столу. На её ладонях осталось множество полулунных ранок от ногтей — она крепко сжимала кулаки, словно пытаясь удержать в них раздирающую её боль. Заноза потеряла счёт времени, ей казалось, что Мидас насилует её бесконечно долго и что это никогда не закончится. Он засовывал член на всю длину, рывками двигался внутри неё, не заботясь ни о чём, кроме собственного удовлетворения, и в какой-то момент Заноза ощутила, что больше не выдержит. Мидас сжал её шею обеими руками и трахал дольше прежнего, а затем с протяжным стоном наконец излился. Заноза задёргалась в агонии всем телом, размазывая по столу кровь и грязь, но быстро замерла, после чего Мидас извлёк из её рта член. Женщина пробудилась от дуновения свежего воздуха, коснувшегося её лица. Она открыла глаза и сощурилась от яркого света, затем, привыкнув, осмотрелась: Заноза лежала на больничной койке посреди веранды, окружённой плотной стеной деревьев. В каждую её конечность был вставлен катетер, подключённый к нескольким капельницам, а тело было крепко приковано к кровати. Покрутив головой, Заноза ощутила какую-то помеху внутри шеи и скривилась от неприятного ощущения. — Наконец-то ты проснулась, — раздался знакомый голос. Заноза хотела раздосадованно выругаться, но из её горла вышло лишь шипение. К ней подошёл Мидас и сел на край койки. — Я слегка перестарался в прошлый раз, — сказал он с нотками сочувствия в голосе. — Ты была мертва минуты три, пока я тебя откачивал. Пару рёбер сломал, как же без этого? Заноза снова зашипела, не понимая, почему не может произнести ни звука. — Не напрягайся, говорить ты уже никогда не будешь. Заноза побагровела от злости, аппараты, стоявшие возле её койки, начали сигналить наперебой, показывая, что давление и частота сердечных ударов повысились. Женщина показала знаками, что перережет Мидасу глотку. — Мы с тобой ещё побеседуем… письменно, — сказал Мидас и похлопал женщину по бедру. — А пока отдыхай. Заноза попыталась схватиться за стойку капельницы, чтобы ударить ей мужчину, но её руки тоже оказались прикованными так, чтобы она ни до чего не доставала. Мидас дождался, когда Заноза перестанет буйствовать, и погладил её по голове. — Ничего, моя милая, я научу тебя ценить боль. Он поднялся с койки и вышел из помещения, оставив женщину наедине с собой.